ачает. На
меня глянул и мигом сообщил: три сотни, а Ивану Павловичу небось заломил!

- Это кто такой?

- Директор нашего завода посуды, у него такое производство! Так Иван
Павлович аж жену домой послал... Уж сколько отдал - не знаю...

На следующий день я приехала к кинотеатру "Лазурь" в девять утра. Гема
Даутова начинала сеанс только в три, но я рассудила так: небось у бабы
охрана, никого за кулисы не пустят, а в полдесятого в "Лазури" шел
киносеанс, на который бесплатно приглашают инвалидов и пенсионеров. Купив
билет, я преспокойно прошла в зал, а потом, улучив момент, когда все
зрители уставились на экран, где голая блондинка фальшиво стонала,
изображая дикую страсть, шмыгнула в маленькую дверку сбоку от сцены.
Большая часть моей жизни прошла за кулисами, и я хорошо знала, хочешь
попасть на актерскую половину, ищи незаметную дверочку либо около сцены,
либо в конце фойе. Вход, через который артисты попадают в здание, как
правило, стерегут бдительные охранники, призванные не допускать к кулисам
фанатов, а крошечные "ворота" внутри зала никто никогда не охраняет.

За кулисами было темновато и стоял знакомый мне запах. Я побродила немного
по помещениям, нашла грим-уборные и на одной увидела белую бумажку; "Только
для Даутовой". Дернула за ручку, абсолютно уверенная Б том, что дверь
крепко заперта, но неожиданно она легко поддалась, я шагнула внутрь. Я
увидела довольно большую комнату, оборудованную как кабинет врача:
письменный стол, кресло, кушетка... Немного выбивалось из стиля трюмо,
заставленное баночками, флакончиками и пузыречками. Возле него, спиной к
двери, сидела женщина.

- Простите, - начала я.

- Вы ко мне? - поинтересовалась дама и резко повернулась.

Я увидела ее лицо и чуть не свалилась оземь.

- Гема! Но как же... Гема...

Даутова прищурила ярко накрашенные глаза.

- Мы знакомы?

- А вы забыли?

- Простите, запамятовала, - мило улыбаясь, сказала экстрасенс, - столько
людей каждый день проходит перед глазами...

- Но... Вы же заплатили мне большую сумму, чтобы я нашла убийцу Эдуарда
Малевича... Уж извините, но я лично видела вас мертвой на кровати и даже
вызывала милицию... Ума не приложу, каким образом вы сумели выжить, ничего
не понимаю, - бормотала я.

Женщина тяжело вздохнула:

- Значит, вы детектив?

- Да, частный сыщик.

- Ясно, сначала я подумала, что ворвалась больная, - спокойно ответила
Даугова, быстрым, ловким жестом сдернула с головы парик и сообщила: - Я не
Гема.

- А кто? - обалдело поинтересовалась я, глядя на ее почти бритый череп. -
Кто?

- Соня Эрастова.

- Кто?

Дама опять вздохнула:

- Ладно, еще есть время. Слушайте сюда.

ГЛАВА 30

Способ заработать деньги оказался прост, как все гениальное. После смерти
отца Гема Даугова мигом поняла: из науки нужно уходить. Папочкиной
поддержки больше нет, и карьера пойдет под откос. Какое-то время она была
не у дел, а потом сдуру пошла на курсы экстрасенсов, которые вел некий
Семен Жадов.

Сеня мгновенно выделил из массы сумасшедших, возомнивших себя мессиями,
Тему. Во-первых, женщина имела фундаментальное медицинское образование и, в
отличие от большинства слушателей, не путала такие органы, как печень и
желчный пузырь. А во-вторых, у Гемы и впрямь были задатки довольно
неплохого гипнотизера. Ушлый Семен сразу понял, как можно организовать
дело. Сначала он отправил Гему в МГУ, на факультет психологии, потом еще в
одно место, словом, через год Даутова была способна управлять аудиторией, и
понеслось.

Семен обладал явным талантом режиссера, потому шоу были отлично поставлены.
Стоило Геме начать сеанс, как в зале происходило "чудесное исцеление". При
Семене состояла целая группа актеров, разыгрывавших необходимые этюды: мать
с сыном, больным церебральным параличом, слепая девушка, боец, воевавший в
Чечне и оставшийся после ранения в инвалидной коляске... Увидав
поразительный случай, зал мигом проникался доверием к Геме.

Самое интересное, что многим и впрямь становилось лучше после ее
"кампаний". Климактерические особы заявляли о полном исчезновении приливов,
заики начинали совершенно нормально разговаривать, у детей проходил энурез,
а у их родителей головная и зубная боль, нормализовывалось давление.

Однако никакого чуда в этом не было. Человеческая психика такая загадочная,
малоизученная вещь, но любой отличный психолог легко объяснил бы феномен
Даутовой. Ее пациенты настолько верили ей, что выздоравливали. Медицинской
науке давно известен факт плацебо. Это когда доктор заходит в палату к
больному человеку, протягивает ему украдкой ярко-красные пилюли и шепотом
сообщает:

- Только, пожалуйста, никому ни гуту. Добыл для вас по огромному блату
новейшую разработку американских врачей. Стопроцентно излечит вашу болячку,
вот тут шесть таблеток на три дня. Но, умоляю, ни слова соседям, понимаете,
всех обеспечить чудо-лекарством не можем.

Благодарный пациент принимает лекарство и... выздоравливает. Странного в
этом ничего нет, кроме маленькой детальки: волшебные ярко-красные таблетки
на самом деле изготовлены из... сахара. Просто больной настолько верит в их
чудодейственную силу, что становится на ноги. Вот Тема и была таким
плацебо.

Сначала давали просто "концерты", потом начали подбирать из зала тех, кто
поддается. Таких людей немало, и обнаружить их помогают давно известные
методики. Ну, например, помощники Гемы бегали по рядам с пробирками,
заполненными простой водой из-под крана, подсовывали жидкость разным людям
под нос и сообщали:

- Здесь восхитительные духи, чувствуете аромат?

Большинство людей отвечало:

- Нет.

Но в партере всегда находилось человек десять-пятнадцать, радостно
кричавших:

- Ах какой запах!

И вот их-то и приглашали для личных сеансов. Впрочем, то, что я рассказываю
здесь, очень примитивно, Гема с коллегами работали более тонко. Деньги
текли к ним рекой, единственное, о чем жалел Семен, так это о том, что Гема
не может быть одновременно в двух местах...

Но потом к Жадову, кстати, полностью оправдывавшему свою фамилию, пришла на
учебу молодая женщина, до неправдоподобия похожая на Гему.

Ушлый Семен сразу сообразил, какая редкая удача приплыла к нему в руки.
Соню подучили, слегка загримировали, нацепили парик... Даже те, кто видел
настоящую Гему, не заметили бы подвоха. Мало того что женщины были очень
похожи от природы, они еще теперь одевались, красились и причесывались
одинаково...

Вот так и заработал проект "Гема-2". Денег стало много, просто очень много.
Семен соблюдал осторожность. Если Гема летела в Новосибирск, то Соня
отправлялась в Уфу, если требовалось вновь посетить Новосибирск, туда
отправлялась опять Гема. Хоть женщины и были очень похожи, вблизи
становилось понятно, кто есть кто!

Я обалдело смотрела на Соню, по-моему, просто одно лицо с Темой! Видя мою
реакцию, женщина вздохнула:

- У Гемы нос был длиннее.

Я присмотрелась. Верно, и подбородок уже.

- А еще у нас разный цвет глаз, - поясняла она, - мне приходится постоянно
носить цветные линзы...

- Вы так и думаете выступать под именем Гемы?

Соня вздохнула:

- Увы, это больше невозможно, честно говоря, мы полагали, что в провинции
народ не узнает о смерти настоящей Даутовой. Вот я и согласилась на эти
гастроли, чтобы еще денег заработать, но вчера за кулисы прошел парень и
нагло так заявил: "А я слышал, что Гема Даутова скончалась!"

Соня кое-как сумела отговориться, но слегка испугалась.

- Мы решили сворачивать лавочку. На сегодня сеанс отменили, в три часа дня
улетаем в Москву.

- Что же будете теперь делать?

Соня пожала плечами:

- Сменю внешний вид и начну выступать под своей фамилией. Жаль, конечно,
терять раскрученный образ, но думаю, через год выйду на те же обороты.
Команда при мне остается старая. У нас только администратор новый, Леня,
очень толковый. Кстати, извините, что интересуюсь, но Гема ведь не была для
меня посторонней... Вы нашли убийцу Эдика?

- А он знал о вас?

- Естественно, - ухмыльнулась Соня.

- Нет, - удрученно ответила я, - мне не удалось раскрыть это дело, очень
обидно. Узнала кучу вещей, но убийство Малевича осталось загадкой!

- Не расстраивайтесь, - приободрила меня Соня, - вы старались, но не
получилось, бывает. Забудьте обо всем!

- Гема заплатила мне шесть тысяч долларов! Выходит, я получила их ни за
что!

Соня махнула рукой:

- Оставьте эти баксы себе с чистой совестью, вы их заслужили. Гема мертва,
Эдик тоже, кому же отдавать деньги? А что привело вас в Светлогорск?

- Скажите, к вам приезжал Алик Радзинский?

Секунду Соня морщила лоб, потом ответила:

- Нет.

- Точно?

- Абсолютно, никакого Алика Радзинского не было.

В эту секунду послышался скрип двери.

- А, Леня, - радостно воскликнула Соня и пояснила: - Это мой администратор.
Ну, ты купил билеты?

- С трудом, но сделал, - произнес до боли знакомый, просто родной голос.

Я резко обернулась и увидела... Володю Костина. Секунду мы с майором
смотрели друг на друга, разинув рты. Костин опомнился раньше.

- Рад знакомству, Леонид Соболевский.

- Э-э, бе, э-э, - забубнила я, - Евлампия Романова, очень мило, страшно
приятно, всегда мечтала познакомиться.

- Вот и хорошо, - обрадовалась Соня, - значит, мы через пару часов
улетаем... А вы здесь остаетесь?

- Ну, в общем, вероятно... не знаю... Мне, пожалуй, пора.

- Давайте за встречу по рюмочке, - улыбнулась Эрастова.

Быстрым жестом она достала из большой дорожной сумки бутылку коньяка, лимон
и сказала:

- Ленечка, будь другом, ополосни цитрус.

Костин взял фрукт и ушел. Мне захотелось тут же сбежать. Я даже сделала шаг
к двери.

- Вас не затруднит подать мне ножик? - попросила Соня.

- Да, конечно, а где он?

- Поищите там, в письменном столе.

Я подошла к окну, выдвинула ящик и порылась внутри.

- Ох, извините, - сказала Соня, - он тут, на столике.

Я обернулась.

Она протянула мне рюмочку.

- Ну, давайте сначала за упокой души бедной Гемы, - вздохнула Соня, - не
чокаясь!

- Может, подождем, пока ваш Леонид лимон принесет, - предложила я, - чтобы
закусить.

- Он сейчас явится, - ответила Эрастова и подняла свою рюмку: - Ну, пусть
будет земля им пухом.

Она ловко опрокинула стопочку, я взяла ту, что предназначалась мне. В ту же
секунду открылась дверь, и Володя крикнул:

- Лампа, не пей!

Я с недоумением уставилась на него, продолжая машинально нести ко рту
рюмку. Не тратя больше слов, Костин подскочил и выбил ее у меня из рук,
расплескав коньяк.

- Ты что? - возмутилась я. - Белены объелся?

- Немедленно дай сюда руку, - велел Вовка и открыл бутылку "Святого
источника", - вытяни вперед и не шевелись.

- Леня, что происходит? - удивилась Соня.

- Встать лицом к стене, руки за голову! - приказал Костин.

- Но...

- Немедленно, я из милиции, - рявкнул майор, - живо, кому сказал?

- Бред какой-то, - фыркнула Эрастова, но приказание выполнила.

Вовка тем временем стал поливать мою руку минералкой.

- Да зачем? - злилась я.

- Молчи, - ярился Костин. - Заткнись, сделай милость.

И тут раздался легкий скрип. Я повернулась на звук - у стены никого не
было.

- Блин! - заорал Костин, кидаясь в коридор. На ходу он вытащил из пиджака
черную коробочку с антенной и зачастил: - Первый, я - Восьмой, объект
уходит, блокируйте двери и окна...

Голос его удалялся, я осталась одна посреди комнаты, глядя на лужу,
растекавшуюся по паркету.

Прошло три дня. Около шести часов вечера в понедельник я сидела у Володи на
работе, заискивающе заглядывая приятелю в глаза.

- Все рассказала? - сурово спросил Костин.

- Да.

- Ничего не утаила по своей милой привычке?

Я покачала головой.

- Значит, ты, Лампа, решила, что лучшей работы, чем частный детектив, для
тебя нет? Возомнила себя Шерлоком Холмсом, Эркюлем Пуаро и ментами
одновременно?

- Нет, не совсем так...

- А как?

- Просто я хотела заработать, мне неудобно сидеть нахлебницей на шее у
Катюши.

- Ага, щепетильная ты моя, а что сказали домашние, когда узнали от меня,
что ты, душенька, на самом деле вовсе даже не поехала в гости на дачу к
подружке, а умоталась в Светлогорск? Чего молчишь? Сережка, к примеру, как
отреагировал?

Я молчала.

- Так как?

Я тяжело вздохнула, досталось мне по первое число, а то, что орал Сережка,
наверное, можно шепотом повторить вслух, но напечатать точно нельзя.
Никогда не думала, что Сергей владеет таким запасом ненормативной лексики.
Впрочем, все, что нас не убивает, делает нас сильней. Под конец, когда
гневные вопли начали утихать, я даже попыталась огрызаться.

- Ладушки, - протянул Вовка, - не хочешь отвечать, не надо, тогда другой
вопросик: ну, заработала доллары? Удалась штучка? Опять молчишь? Тогда
третий вопрос, на окончательную засыпку: ангел мой, дружочек сладенький,
ну-ка ответь, кто убил Эдика Малевича, а?

Пришлось выдавить из себя:

- Не знаю.

- То-то и оно! Лучше уж готовь пироги и не лезь в частный сыск.

- Ты сам ничего не знаешь! - вскипела я.

- Я-то знаю!

- И кто?

Костин молчал.

- Вот видишь, - заликовала я, - слабо назвать имя!

Майор тяжело вздохнул:

- Вот что, Ламповецкий, сейчас я детально растолкую, что к чему, и тебе
придется, признав свою полную неспособность к оперативной и следовательской
работе, дать мне честное слово никогда более не затевать расследований.

Желание узнать истину было столь велико, что я заорала:

- Обязательно, но только после того, как узнаю правду.

- А еще говорят, будто любопытство не смертный грех, - вздохнул Вовка. -
Кофе хочешь?

Я закивала, согласна на все, даже на растворимый "Нескаере"...

- Ишь как тебе интересно, - хмыкнул Костин и начал нарочито медленно
насыпать коричневые гранулы, сахар, наливать кипяток, размешивать ложкой
отвратительный суррогат, отхлебывать, закуривать сигарету, кашлять...

- Ну хватит, - обозлилась я, - рассказывай!

Майор хмыкнул.

- В некотором царстве, в некотором государстве жили-были две девочки - Тема
Даутова и Ниночка Арбени, добрые подружки, отличные ученицы, радость школы
и родителей. Но никто не знал, какие чудовища таились на дне души одной из
них...

ГЛАВА 31

Вообще говоря, Володя не открыл для меня ничего нового. Я великолепно
знала, что Гема до зубовного скрежета завидовала Ниночке, просто не
представляла себе размеров этой зависти.

Начиналось с ерунды. У Нины была лучше одежда, красивее игрушки, ярче
книжки... В комнате у Арбени стоял телевизор, дорогая штучка в начале
семидесятых, мало кто мог позволить себе в квартире два телика... Ниночке
разрешали приглашать домой подруг, угощать их чаем. Мать Гемы очень
негативно относилась к шуму, поэтому к Даутовым редко кто заглядывал.

Шло время, подружки росли, крепла и зависть одной к другой.

У Ниночки была продвинутая мама, покупавшая дочери модные вещички и
разрешавшая ей пользоваться своей косметикой... Геме строго-настрого
запрещалось даже делать маникюр. Зависть росла, мужала и... постепенно
превратилась в ненависть. Ниночка обладала легким, веселым, светлым нравом.
Стоило ей появиться в любой компании, как мужчины начинали виться вокруг
нее. Лет с четырнадцати Нинуша бегала на свидания и получала пачками
записки даже от десятиклассников. Гема простаивала все школьные вечера,
подпирая стену актового зала.

Господь несправедлив, он любит одних своих рабов больше, чем других. Нина,
в придачу к красоте, обаянию и доброте, получила от него еще и незаурядный
талант. Все педагоги, сначала в школе, а затем в консерватории, в один
голос твердили:

- У Арбени блестящее будущее, впрочем, это не удивительно, девочке
достались гены отца.

Оценили ее дарование и зрители, Нина начала с успехом выступать в
концертах, едва перейдя на второй курс.

Тема тоже мечтала о сцене. Ей виделся зал, полный рукоплещущих людей,
букеты, корзины цветов... Но все осталось в мечтах. Наяву Даутова ничего
такого не получила, все, как всегда, досталось Ниночке. Это Арбени
возвращалась домой в машине, забитой "вениками", это у нее спрашивали
автографы. Это о ней написали в газете "Советская культура"... Геме же в
музыкальной школе со вздохом сказали:

- Голосок есть, но камерный, с таким на большую сцену не выйти, впрочем,
попробуй подать документы в цирковое училище, на эстрадное отделение,
может, станешь как Пьеха. У той тоже с голосом беда, а ничего, в звезды
выбилась...

Но, во-первых, Гема не хотела быть "как Пьеха", в ее мечтах оживал Большой
театр, на худой конец Большой зал консерватории... А во-вторых, и это самое
главное, родители, услыхав слова "цирковое училище", пришли в такой ужас!
Отец чуть не заработал инфаркт:

- Моя дочь рядом с клоунами и дрессированными обезьянами... Боже! Хорошо,
дед не дожил до позора!

Напрасно Гема пыталась объяснить, что в пресловутом училище обучают еще и
искусству эстрадного пения. Нет! Ни мать, ни отец даже слышать не хотели
ничего на эту тему и отправили дочь в медицинский.

Именно в этот момент огромное яйцо зависти треснуло и из него вылез птенец
ненависти. В гигантского монстра он превратился после того, как Ниночка
"отбила" у лучшей подруги Эдика Малевича. Да, да, именно отбила, хотя сама
Арбени и не подозревала об этом.

Гема частенько забегала к Нине в консерваторию, приходила на вечера отдыха.
Эдик нравился ей давно, только Малевич совершенно не замечал девушку.
Однажды, когда объявили "белый танец", Гема набралась смелости и пригласила
Эдика. Они немного поболтали, и на следующий танец Малевич уже сам позвал
Гему. Весь вечер они проплясали вместе, потом Эдик попросил у нее номер
телефона. Целую неделю длился их роман, спустя семь дней Малевич исчез,
просто перестал звонить, а затем Гема узнала, что он начал ухаживать за...
Ниночкой.

Естественно, свидетельницей при шикарном бракосочетании была Гема, стояла в
розовом костюме, элегантной шляпке и с букетом нежных гвоздик около Нинуши,
одетой в белый пиджачок и брючки, в руках у Арбени были такие же гвоздики.
С первого взгляда было и не разобрать, кто из двух подруг невеста, а кто
свидетельница, обе весело улыбались и выглядели невероятно счастливыми.
Только Геме пришлось употребить все свои актерские способности, чтобы
смеяться, смеяться, смеяться. Но на душе царила чернота, а в голове билась
мысль: эх, кабы Нинка сейчас умерла, Эдик бы погоревал чуток, да и женился
на ней, Геме. Отчего Даутовой взбрело такое в голову? Вокруг бегало столько
хорошеньких и молоденьких, но она была уверена: руку и сердце Эдик отдал бы
ей.

Что переживала Гема, глядя на счастливых молодых супругов, не знает никто.
У Даутовой не было никаких кавалеров, и каждую свободную минуту она
проводила у Арбени, обливаясь желчью и завистью. Заполучить Эдика ей
хотелось безумно. Эффект прерванного действия, так называется подобное
поведение в психологии. Это когда вы очень хотите, просто до дрожи, купить
замечательное платье темно-вишневого цвета, выставленное в витрине. Копите
деньги, ходите мимо, мечтая о шмотке. Наконец, имея в руках необходимую
сумму, врываетесь в магазин и узнаете, что пятнадцать минут назад его
продали! Торгаши мигом начинают предлагать другие вещи, более элегантные,
менее дорогие. Но нет! Вас заклинило именно на том, желанном, но
недоступном. Действие не завершилось, прикид не куплен. Потом в гардеробе
повиснет много платьев, костюмов, но о том, вишневом, будет мечта всегда!
Вот так и Тему зациклило на Эдике, хотя справедливости ради следует
отметить, что у квартиры Даутовой отнюдь не толкалась толпа поклонников,
честно говоря, их совсем не было. Но все же Гема бы, наверное, никогда не
придумала свой дьявольский план. Натолкнул ее на мысль об убийстве... сам
Эдик.

Однажды они обсуждали только что увиденный фильм "Вторая любовь". Сюжет
ленты был прост и незатейлив. Главная героиня, умирая, умоляет лучшую
подругу выйти замуж за своего мужа. Но тот отказывается выполнить последнюю
волю жены.

- Вот уж никогда бы не попросила подругу о таком, - фыркну