ессию   и
полную апатию ко всему окружающему.
      Единственная  радость  - летние  месяцы,  которые  она
проводила  в  полном одиночестве, выбирая для поездок  самые
глухие места, желательно без электричества, чтобы хозяева не
включали  телевизор.  Потому  что  дурацкий  ящик  с  начала
перестройки превратился в главного ее врага. Глядя,  как  на
экране  скачут  безголосые, а часто и откровенно  музыкально
безграмотные девицы, Наташа наливалась злобой. Вот  оно,  ее
время.  Да  выйди  она сейчас на сцену, да  запой...  Только
поздно, в пятидесятилетнюю тетку ни один продюсер не  станет
вкладывать деньги. Правда, Наташенька выглядела от  силы  на
тридцать  пять,  но  это  не меняло  дела.  "Судьба  ласкает
молодых  да  рьяных..." Что толку иметь дивный голос,  когда
возраст ушел, остается лишь пореже включать телик, а  заодно
и радио.
      Но  не зря говорят - от судьбы не уйти. Колокола  рока
забили, когда Наташа встретилась с Олегом.
       Парень   тоже  томился  в  своем  Кукуево   рядом   с
бездельником-братом   и  полуграмотной   матерью.   Отличный
,c'k* +l-k) слух, владение фортепиано и гитарой, да только к
чему  все  эти таланты в богом забытой деревеньке. Денег  на
поездку  и  раскрутку в Москве нет, приличной  одежды  тоже,
жить в столице негде...
     Две родственные души потянулись друг к другу, не мешала
даже  огромная разница в возрасте. Все лето они  провели  на
лесной  опушке,  распевая песни и строя планы,  а  в  начале
сентября наконец решились и убежали.
      Сначала на один день заехали в Калугу. Петр Кавалеров,
как    только   правительство   разрешило   иметь   валютные
накопления,  завел долларовый счет и складывал  туда  каждую
заработанную  денежку.  У  Наташи было  оформлено  право  на
пользование  сберкнижкой, и она без  всяких  сомнений  сняла
припасенную рачительным супругом сумму.
      В  Москву они въехали матерью и сыном. Стать  кровными
родственниками  оказалось более чем  просто.  Наташа  просто
вписала  сама  в  паспорт,  в  графу  "дети",  данные  Олега
Скотинина.  Кстати, ни Анжелика, ни Егор не были занесены  в
ее документы.
     В столице они сняли квартиру на окраине и начали долгий
путь восхождения на музыкальный Олимп.
      Сразу  выяснилось, что репертуар Олега -  романсы,  не
слишком  волнует публику. Петь чужие песни  было  нельзя,  а
композиторы  не  хотели связываться с начинающим  мальчиком.
Дальше  больше,  после  гриппа у Олега  что-то  случилось  с
бронхами,  и  его  хватало  всего  лишь  на  полчаса,  потом
приходил  судорожный кашель, и из горла вырывался сдавленный
хрип.  Парочка приуныла, и тут случилась история с  Виктором
Сю.
     Продюсер Иван Лазаревич, ушлый эстрадный волк, решивший
раскрутить  Олега  вместо наркомана Сю, придумал  гениальный
ход.  Пение  "под фанеру" на российской эстраде стало  столь
обычным   делом,  что  удивление  скорей  вызовет   человек,
выступающий  "вживую".  Тем более что  небольшой  голосок  у
Олега  все же был, и в случае необходимости он мог  какое-то
время продержаться на сцене.
      Наташин  же голос привел Ивана Лазаревича  в  восторг.
Сильное,  глубокое  меццо  -  женщина  запросто  гуляла   по
октавам, с легкостью выпевая "ля" и "си". Просто брильянт, и
продюсер  охотнее работал бы с ней. Но возраст! В  пятьдесят
лет  на эстраду впервые не поднимаются, в этом возрасте  ее,
наоборот, покидают.
      И тогда пронырливый Иван Лазаревич придумал гениальный
обман. В студии записывали... Наташу, а на концерте Лео  Ско
прыгал  по  сцене,  разевая рот под  музыку.  Пришел  успех,
появились хвалебные статьи в газетах. Правда, один раз  чуть
не  вышел  облом.  "Фанеру" заело,  и  Лео  в  растерянности
остановился. Не потерявшая голову Наташа влетела в  рубку  к
радистам и запела. Обрадованный Олег бодро задвигался, встав
спиной  к  залу.  Радистам потом отвалили крупную  сумму  за
молчание,  впрочем,  они, прекрасно осведомленные  обо  всех
эстрадных  тайнах, и не собирались трепаться,  понимая,  что
шоу-бизнес сродни базару: не обманешь - не продашь!
       Иван   Лазаревич  похвалил  Наталью   и   обязал   ее
Oрисутствовать  на  всех  выступлениях,  на  всякий  случай.
Пришлось  бедняге изображать из себя ненормальную  мамашу  с
семейными  фотографиями. Впрочем, отношения у них  и  впрямь
были родительские, ни о каком интиме даже речи не шло, чисто
деловое соглашение, приносившее всем немалые капиталы.
      Потом  Иван  Лазаревич скончался, но  поднаторевшая  в
делах Наташа крепкой рукой перехватила бразды правления. Она
была  совершенно счастлива, жила потрясающей, необыкновенной
жизнью,  вышло несколько дисков с ее голосом, песни  неслись
из    радиоприемников   и   телевизоров,    толпы    фанаток
размалевывали  лестничную  клетку  фломастерами...   Иногда,
засыпая, Наташа думала:
      "Погодите,  лет  через  десять-пятнадцать,  когда  Лео
придет  пора уходить, мы откроем всем правду".  То,  что  ей
самой   к  тому  времени  перевалит  за  шестьдесят,  Наташа
забывала.  Кстати, голос ее не претерпел никаких  возрастных
изменений  и  звучал по-прежнему ярко и сочно. Денег  теперь
хватало на любые прихоти, они ни в чем себя не ограничивали,
отдыхать  летали  в  Майами, и оставленную  в  Калуге  семью
Наташа   никогда  не  вспоминала.  Более  того,  "смазанный"
начальник  одного  из  паспортных столов  столицы  выдал  ей
паспорт на фамилию Скотинина.
      Неприятности возникли только один раз, когда  появился
Георгий.  Мужик  узнал  в мельтешившем  на  экране  Лео  Ско
родного  брата и явился в гости. Где он достал адрес,  Горка
не  рассказывал,  но  пообещал разболтать  всем  правду  про
Наташу  и  Олега,  если они ему не станут  платить.  Заломил
Горка  по своим понятиям невероятную сумму - тысячу долларов
в  месяц.  Скотинины изобразили негодование, но после  ухода
парня  долго смеялись. Лео получал за один концерт в  ночных
клубах  не  менее  пяти штук, и один кусок  не  решал  в  их
бюджете ровным счетом ничего.
      Словом, судьба улыбалась. Лео встретил Настю, женился,
пришлось посвятить девушку в тайны бизнеса. Но молодая  жена
только  расхохоталась,  узнав,  как  сладкая  парочка  дурит
публику...  Затем  случилась ее болезнь, перелом  ноги  и..,
смерть.
      - Для нас это был настоящий удар, - вздыхала Наташа. -
Во-первых,  мы искренне любили Настю, во-вторых, страшно  не
хотели,  чтобы  в  газеты проникла весть о ее  сумасшествии,
поэтому  и  перевели  в  другую  больницу,  туда,  где  есть
психиатрическое  отделение  для  подобных  пациентов.  Денег
заплатили  уйму!  Еще нам повезло, что ни в  Склифе,  ни  на
новом  месте  не узнали Лео. Он на сцене выглядит  по-иному,
парик,  грим,  высокая платформа. Но все равно боялись.  Тут
пару  раз  звонили, спрашивали, где Настя, так мы с перепугу
другие номера клиник сообщали.
     - Вам не показалось странной ее смерть? - спросила я. -
Шизофрения,  конечно,  неприятная  штука,  но  с  ней  живут
десятилетиями,   сломанная  нога  тоже   не   повод,   чтобы
отправляться на тот свет...
      Наташа  сдернула  с крючка посудное  полотенце,  шумно
высморкалась и спросила:
      -  Думаешь,  мы  убили ее? Конечно же,  нет,  еще  раз
/."b.`on, Лео очень любил жену, и потом, мы не из тех людей,
что  конфликтуют  с  законом. Ну подумай сама,  с  нашими-то
деньгами...  Сейчас  полно частных  психиатрических  клиник,
куда    можно   поместить   больного   человека,    как    в
комфортабельную  тюрьму, и забыть про него.  А  мы  пытались
лечить Настю амбулаторно, терпели ее выходки и капризы. Нам-
то от нее ничего не надо было. Квартира? Ой, боже мой, да  я
завтра три такие купить могу.
     - Все же это странная смерть, - гнула я свое.
      -  Да  нет,  - вздохнула Наташа, - нам врачи  подробно
объяснили.  У  Настюши  на фоне приема психотропных  средств
развился тромбофлебит, она, правда, пила всякие тромбоассы и
аспирин, да не помогло. Перелом, лежачее положение усугубили
ситуацию,  сгусток  оторвался,  и  все!  Олег  целые   сутки
проплакал.
      "А на следующий день отправился изображать гениального
певца в "Метелицу", - ехидно подумала я.
      Впрочем,  скорей всего Наташа не врет,  хотя  сбрехать
данной даме, как мне чашку чая выпить. Но Настю они и впрямь
не  отравили, и я видела, как Наташа и Олег суетились вокруг
девушки  в Склифе. И квартира им, наверное, не нужна,  своих
денег полно. Нет, кончина Насти - трагическая случайность.
     - Бери пять тысяч баксов, - сказала собеседница, - и не
болтай.
     Я встала со стула и с наслаждением потянулась.
      - Зря не веришь, мне деньги не нужны. На самом деле  я
ищу в Настином окружении мужчину по имени Егор.
      -  Никогда  она  не упоминала такого,  -  пробормотала
Наташа. - Ее бывшего мужа звали Виктор.
     - Дайте его координаты.
     Наташа принялась рыться в толстой растрепанной книжке.
      -  Уж  и  не  знаю,  там ли он до сих  пор  живет,  но
думается, про Настю больше всех знает доктор Ростов. Знаете,
с  психиатром больной бывает откровенным. Во всяком  случае,
если  какой-то Егор и существовал, то где-то в  прошлом,  до
замужества с Олегом.
     - Странно, что Настя не рассказывала о брате... Наташа,
совершенно  успокоившись  и  безумно  довольная   тем,   как
разговор  плавно  отходит от ее личных  тайн,  словоохотливо
пояснила:
     - Да она терпеть не могла вспоминать детство и юность.
     - Почему?
      -  Бог ее знает, хотя понятно. Отец и мать скончались,
трагически  погибли в горах, вырастила ее  бабушка,  которая
умерла,   едва   Настене  исполнилось  шестнадцать.   Жизнь,
наверное,  была голодной и тяжелой. Не поверишь,  у  нее  не
осталось  никаких  фотографий детства,  даже  с  родителями.
Говорила, будто бабуля все выкинула.
     - Зачем?
     Наташа пожала плечами:
     - Кто же разберет? Блажь такая в голову пришла.
      Мы  замолчали, говорить больше было не  о  чем.  Потом
Наташа с надеждой пробормотала:
     - Может, возьмешь деньги? Мне как-то спокойней будет.
     - Не надо, книжку поищи, - напомнила я.
      -  На,  -  сказала Наташа и протянула  мне  черненький
потрепанный блокнотик. - А зачем, если не секрет, тебе  этот
Егор? Недолго думая, я ляпнула:
      -  Она  ему  тридцать тысяч долларов оставила.  Наташа
секунду стояла с раскрытым ртом, потом расхохоталась.
     - Ну, ты горазда баки заливать!
     - Не веришь?
     - Конечно, нет.
     - Почему?
      -  Да  откуда  у  нее возьмется такая  сумма?  Настена
полунищая была, когда за Олега замуж выскакивала, ври, но не
завирайся.
      Уже  дома,  разглядывая  густо  исписанную  телефонную
книжку,  я  внезапно подумала: "А и впрямь, откуда  у  Насти
появилась такая прорва денег?"

                          Глава 20

     Наши собаки обожают суп из окорочков с рисом, поэтому я
с  раннего утра отправилась на оптушку за продуктами.  Муля,
Ада и Рейчел с тоской смотрели, как я одеваюсь.
     - Не расстраивайтесь, девочки, сейчас вернусь, погуляем
лишний разок.
     Из кухни выползла Муму и тоже уселась у двери.
     - Хочешь сказать, что нигде не написала и готова выйти?
      Болонка  повернула  голову влево, а  Рейчел  деликатно
сказала:
     - Гав.
     - Ладно, - согласилась я, - так и быть, пошли!
      Разномастная стая вылетела во двор. Местные кошки даже
не  вздрогнули,  как  сидели, так и  остались  у  порога  на
ступенечках. Киски отлично знают мопсов со стаффордширихой и
совершенно их не боятся. А те, привыкшие жить в одной стае с
кошачьими,  норовят  облизать подвальных  обитательниц.  Вот
когда  на  прогулку выходит такса из сорок третьей квартиры,
кошечки мигом взлетают на деревья и страшно вопят.. Наших же
собак  держат  за  друзей, а Муму бодро  игнорируют.  Собаки
носились    по   двору,   поскальзываясь   на   заинденевших
февральских  лужах.  Внезапно  Муля  подбежала   к   черному
прямоугольнику асфальта, где утром стояла машина Сережки,  и
принялась  яростно  облаивать  место  парковки  и   отчаянно
фыркать.   Через  секунду  к  ней  присоединилась   Ада.   Я
удивилась, неужели мопсихи ухитрились учуять запах  любимого
хозяина?
      Мы  погуляли еще минут двадцать и засобирались  домой.
Плохая,  ветреная погода прогнала от подъезда  всех  местных
пенсионеров, и никто не говорил мне, поджимая губы: "Как  вы
столько   собак   содержите,  небось  зарабатываете   жуткие
тысячи!"
      Рейчел носилась у забора, не обращая внимания на  зов.
Муля, Ада и Муму спокойно стояли у подъезда.
     Я пригрозила терьерице поводком и велела:
     - А ну, иди сюда немедленно.
      Но  непослушная стаффордшириха великолепно знала,  что
никто  никогда  не  тронет ее даже  пальцем,  и  не  слишком
торопилась.
       -  Вот  безобразница,  -  обозлилась  я  и  пошла  за
ослушницей.  Но  не  успела я дойти до ограды,  как  тяжелая
железная  дверь подъезда с грохотом распахнулась и на  порог
выскочил высокий, тощий, картинно-рыжий парень. Волосы цвета
первой  июньской  морковки метались по ветру,  веер  крупных
веснушек  покрывал  не  только нос, но  и  щеки,  лицо  было
бледным,  каким-то мертвенным. В руках он сжимал  сумку.  Не
заметив  собак,  парень шагнул вперед и зацепил  ногой  Аду.
Мопсиха завизжала от боли. Парень злобно прошептал что-то  и
еще раз ударил собачку ногой. Мопсы заплакали вдвоем. Ада от
обиды, Муля за компанию.
      -  Ты  что  делаешь, негодяй! - заорала я,  хватая  за
ошейник рванувшуюся Рейчел.
       Наша  стаффордшириха  мирное  существо.  Дикая  злоба
просыпается  в  ней только, когда кто-нибудь обижает  членов
стаи.   Восьмидесятикилограммовая  собачка  запросто   может
опрокинуть мое не дотянувшее до веса барана тело. Поэтому  я
зацепилась правой рукой за забор, а левой пыталась  удержать
стаффордшириху.
      -  Не  смей трогать мою собаку! - заорала я, чувствуя,
как  вязаная  шапочка съезжает к носу. - Отойди  от  мопсов,
иначе спущу стаффа!
      Парень  секунду смотрел в мою сторону,  и  я  невольно
вздрогнула. У него был взгляд отморозка, пустой, холодный  и
какой-то   равнодушно-злобный.  Очень  давно  в  детстве   я
случайно столкнулась во дворе с живодером, тащившим в машину
воющую собаку. Так вот, тот мужик глянул на меня точь-в-точь
такими же глазами.
      Муля  и Ада продолжали причитать, Муму просто осела  у
крыльца на тучную задницу. Парень широким шагом пересек двор
и  свернул  на  улицу. Я разжала онемевшие  пальцы.  Рейчел,
словно  снаряд,  выпущенный из орудия,  с  ухающим  топаньем
донеслась  до  мопсов и принялась яростно  облизывать  своих
подружек.  Доля  ласки досталась даже  Муму.  Подхватив  под
животик   вздыхающую  от  обиды  Аду,  я   поехала   наверх.
Встречаются  же такие уроды! Пнуть ногой крохотную  собачку,
размером чуть больше кошки! Нет, следовало отпустить Рейчел,
вот уж тогда негодяю мало бы не показалось!
     Ругая себя за излишнюю мягкотелость, я вошла в квартиру
и обнаружила на стуле у двери взбудораженную Юлечку.
     - Это ты, - выдохнула она, - очень хорошо!
     - Что случилось? - удивилась я.
      Оказывается,  не успела я уйти гулять с собаками,  как
раздался  звонок  в  дверь.  Юлечка  бдительно  поглядела  в
"глазок" и увидела рыжеволосого парня с вежливой улыбкой  на
лице.
     - Вам кого? - поинтересовалась она.
     - Юлию Евгеньевну Романову, - ответил нежданный гость и
добавил:
      -  Я  из  поликлиники,  вместо  Альбины  Львовны,  она
заболела.
      Юлечка  уже  хотела было снять цепочку,  но  в  ту  же
секунду   остановилась.  Альбина  Львовна  -  наш   районный
терапевт.  Мы хорошо знакомы с ней, а та, зная,  что  Катюша
хирург,  относится к нам по-дружески, никогда не  заставляет
сидеть  в очереди и в случае необходимости разрешает звонить
к  себе  домой.  Не далее как вчера Юлечка  разговаривала  с
Альбиной,  и  та  пообещала заглянуть  в  среду  и  продлить
больничный. Врач чувствовала себя прекрасно и ни на  что  не
жаловалась.  Быстренько прокрутив в голове ситуацию,  Юлечка
крикнула:
     - Никого я не вызывала, уходите!
      -  Откройте, не бойтесь, - спокойно возразил рыжий.  -
Альбина  Львовна велела начать курс уколов, у вас  последний
анализ крови неблагополучный. - И он помахал перед "глазком"
какой-то бумажкой.
      -  Я  кровь  не  сдавала, - не  успокаивалась  Юля,  -
уходите.
     Но юноша стоял на своем:
      -  Хорошо,  уколов  я  делать не стану,  но  разрешите
позвонить   в  поликлинику,  я  должен  сообщить,   что   вы
отказываетесь от помощи.
     Желание непременно попасть в квартиру вызвало у Юли еще
большее   подозрение,  и  она,  на  всякий  случай  задвинув
щеколду, сообщила:
      -  Немедленно убирайтесь, кстати, сейчас вернется  моя
тетя,  она  во  дворе с собаками гуляет. Будете  настаивать,
велим  нашему  стаффордширскому терьеру  придержать  вас  до
появления милиции.
     Парень коротко ругнулся и побежал вниз по лестнице.
      -  Конечно,  - тарахтела Юля, - дверь у нас  железная,
опять же цепочка и щеколда, а все равно я испугалась.
     Честно говоря, мне инцидент тоже не слишком понравился.
И  я  позвонила в поликлинику. После беседы с Альбиной стало
только хуже. Терапевт страшно удивилась и сказала:
      - Какие уколы?! Да и потом, у нас медсестра - женщина,
по  домам  она  не  ходит,  ну если только  частным  образом
попросят. А рыжих сотрудников нет!
      Окончательно  встревоженные, мы принялись  разыскивать
Володю   Костина.   Услыхав  о  наших  злоключениях,   майор
примчался, не задерживаясь.
     Перепуганная Юля, уставившись в "глазок", велела:
     - Подойти поближе к двери.
      - Да я это, - расхохотался Костин. На кухне он сначала
с  аппетитом слопал штук шесть сосисок и, набив стакан почти
доверху кусками сахара" отхлебнул и сообщил:
      - Вот что, девчушки, слушайте. Сейчас по Москве прошла
серия   краж.  Действовали  преступники  не  без  изящества.
Сначала  шли  в  поликлинику  и  рылись  в  коробочке,  куда
складывают  результаты  анализов. В большинстве  регистратур
никто  не  обращает  внимания на  пациентов,  разглядывающих
квиточки.  Чужие анализы-то никому не нужны, люди  только  о
своем здоровье беспокоятся.
     - И зачем им бумажки? - фыркнула Юля.
      -  Очень  просто,  -  вздохнул  Володя,  -  сверху  на
+(ab.g*  e проставлены имя, фамилия, отчество, год  рождения
больного, там же и адрес.
     - Адрес? - удивилась я.
      -  Ну  да,  -  пояснил Костин, - участки разделены  по
адресам, и лаборатория настаивает на четком заполнении  этой
графы.  Что-то они потом там подсчитывают, на каком  участке
больше  болеют,  но нам причины без разницы,  важно  одно  -
адрес стоит.
      Вытащив несколько направлений, бандиты снимали  с  них
ксерокс и клали бумажки на место. Потом преспокойно  шли  по
адресам и звонили в дверь. Бдительным старикам, а обращались
они,  как  правило,  к  пенсионерам и инвалидам,  показывали
анализ  и  предлагали уколы, таблетки и  проверку  давления.
Бабки  впускали "врача". Дальнейшее понятно. Милый  "доктор"
связывал жертву и забирал, что хотел.
      -  Как  только не боялся! - удивилась я. - Вдруг  дома
были еще люди?
      - А тогда он просто мерил давление и уходил, - пояснил
Володя. - Даже тонометр с собой специально носил, паразит.
      -  Ну надо же, - растерянно пробормотала Юля, - теперь
понятно.
      - Вообще-то не очень, - вздохнул Володя. - Дело в том,
что  "терапевта"  взяли, он сейчас  в  Бутырке,  ждет  суда.
Ограбил,  мерзавец,  кучу народа, и  передача  "Криминальная
хроника" рассказала о негодяе, показала его фотографию.
     - Зачем? - удивилась Юля.
     - Знаю, - ответила я, - еще попросили:
      "Если  кто знаком с данным человеком или пострадал  от
его действий, позвоните по 02!"
      - Точно, - усмехнулся майор, - был именно такой текст.
"Терапевт", естественно, не спешит признаваться,  вот  и  мы
обратились  за помощью. Значит, кто-то посм