ечая, неслась дальше.
      - Все, абсолютно все, отмечали изумительное воспитание
Олежки.  В  тринадцать лет он ел, как дипломат на приеме,  с
ножом  и  вилкой,  всегда пользовался салфеткой.  Весь  стол
замирал, когда Олеженька кушал, наслаждение было смотреть.
       Я   хмыкнула,  парень  к  тринадцати  годам  научился
пользоваться ножом и привел матушку в такой восторг, что она
до  сих пор в кайфе. Обычно подобную радость испытывают лишь
родители  умственно  отсталых  детишек,  когда  тем  удается
освоить горшок.
     - Сколько лет вашему сыну?
     - Двадцать пять, - слишком быстро ответила Наталья.
       И  я  поняла  -  врет.  Наверняка  милейшему  ребенку
тридцатник.  Просто  аудитория Лео Ско состоит  из  девочек-
подростков,  и  переваливший  на  четвертый  десяток  артист
покажется им побитым молью старикашкой.
     - Можно поговорить с Лео?
     - Конечно, душечка, - пропела мамаша и крикнула:
     - Олежечка, у тебя гости!
       Не   успели  звуки  ее  хорошо  поставленного  голоса
прокатиться  под  сводами кухни, как в  комнату  влетел  сам
господин Скотинин. Похоже, он просто поджидал в коридоре.
      При  взгляде на щуплую фигурку из моей груди  вырвался
вздох. В бытность арфисткой я частенько принимала участие  в
сборных   концертах  и  отлично  знаю,  к  каким  ухищрениям
прибегают  артисты,  чтобы выглядеть  на  сцене  импозантно.
Обувь  на здоровенной подметке, корсеты, утягивающие  живот,
горы  тонального  крема, накладные ногти, фальшивый  бюст...
Всего  и  не перечислить, кое-какие примочки, типа постоянно
сползавшего  парика  Иосифа  Кобзона,  становились   героями
анекдотов...  Но  Лео  переплюнул всех.  На  сцене  это  был
высокий,  достаточно худощавый парень с длинными  белокурыми
локонами  и  лицом развратного подростка.  Впрочем,  о  лице
"сценического" Лео сказать ничего не могу. Оно  всегда  было
густо  измазано  гримом,  а пышная челка  спадала  почти  до
подбородка. Сейчас же передо мной стоял не слишком  стройный
человек,  ростом  не дотянувший до метра  шестидесяти  пяти.
Черные,   коротко   остриженные   волосы   торчали   ежиком;
маленькие, грязно-зеленые глазки пропадали на мелком  личике
с длинным, как у грызуна, носом.
     - Душенька, - взвилась над стулом мамаша, - кофейку?
     - Мама, - укоризненно проблеяло чадо, - ты же знаешь, я
пью только чай.
      Даже  голос  у  него  оказался  другой,  не  визгливое
сопрано, а хриплый басок.
      Минут  пятнадцать я, изображая восторг,  расспрашивала
уродца  о  творческих планах и наконец  подобралась  к  цели
визита.
      -  Нашим  читателям  хочется  узнать  о  вашей  личной
жизни...
      -  Не  женат,  -  быстренько сказал Лео  и  глянул  на
, bch*c.
     Та, как ни в чем не бывало, нарезала кексик.
     - Неужели ни разу не сходили в загс? - давила я.
     Олег напрягся, а мама сообщила:
     - У Олежека была жена, но сейчас он свободен.
     - Развелись?
     Повисло молчание. Затем Лео промямлил:
     - Настя умерла.
     - Какой ужас! Давно? Певец, не подумав, ляпнул:
     - Десять дней тому назад.
     По тому, как дернулись Наташины плечи, я поняла, мамуся
пинает  сыночка под столом ногой. Но поздно,  дело  сделано,
слово не воробей...
      - Катастрофа! - завела я, закатывая глаза. - Ах, какое
самообладание надо иметь, только что потерять обожаемую жену
и не прерывать работу. Значит, вчера девять дней было?
     Лео молча кивнул.
      -  Ну надо же, - педалировала я ту же тему, - а вы как
раз вчера в "Метелице" выступали...
      -  Откуда  вы знаете? - буркнул, наливаясь  свекольной
краснотой, визгун. Тоже мне секрет!
     - Я включила вечером "Диск-канал" и услышала новости.
      Что,  между  прочим, совершенно соответствует  истине,
вчера  в полном отупении я пялилась на экран, случайно попав
на программу об эстрадных песнях.
     Вновь повисло неловкое молчание. Наконец Лео выдавил:
      - Люди заплатили за билеты, и им все равно, что у меня
случилось. Шоу-бизнес жесток к исполнителям!
     Скажите пожалуйста, да он философ! Только думается, что
просто  польстился на десять тысяч баксов, или  сколько  там
ему платят за концерт!
      - Расскажите о своей жене, - потребовала я. - Я сделаю
такой материал, читатели слезами обольются.
      Олег  вновь беспомощно глянул на мать. Та побарабанила
пальцем по столу и резко ответила:
      -  Простите,  Луиза, но нам не хочется вытаскивать  на
свет эту историю.
      Звук  чужого  имени резанул слух, и  я  чуть  было  не
поинтересовалась, кто такая Луиза? Но тут вспомнила, что это
я,  итальянка  Луиза  Феррари, и от  злости  на  собственную
глупость слишком резко поинтересовалась:
      -  Почему? Господин Скотинин стыдится жены? Но она  же
скончалась.
      -  Вот что, душечка, - прочирикала Наташа, доставая из
холодильника  всевозможные деликатесы, - вы  сейчас  с  нами
чуть-чуть перекусите и послушаете эту печальную историю.
       Глядя,   как   она  аккуратными  ломтиками   нарезает
слабосоленую, восхитительную семгу, я откинулась  на  спинку
стула и согласилась:
     - Ладно, будь по-вашему.
      Скотинин  приехал из своего Разино в Москву с  твердым
желанием  покорить столицу. Любящая мамочка,  боясь  бросить
чадушко  одно  среди  соблазнов  большого  города,  ринулась
вместе с ним к подножию музыкального Олимпа.
      В  карьеру сына Наташа вложила все. Продала  в  Разино
отличную  четырехкомнатную  квартиру  на  центральной  улице
Ленина,  в  доме  1,  и  с полученными пятнадцатью  тысячами
долларов семейство двинулось в город-мечту.
     Действительность оказалась сурова. Деньги, казавшиеся в
Разино   огромной,  невероятной  суммой,  в   Москве   всеми
звукозаписывающими   студиями  воспринимались   как   жалкие
копейки.  Олег  приуныл. К тому же он по  тем  временам  пел
классический  репертуар - романсы.  У  парня  за  плечами  и
впрямь  была  музыкальная школа, где его обучили  достаточно
неплохо обращаться с голосом. Но романсы оказались никому не
нужны,  и  меньше  чем за двадцать тысяч  зеленых  никто  не
собирался разговаривать о дисках...
      К тому же Скотининым было негде жить, пришлось снимать
квартиру   в  спальном  районе.  Потом  начались  траты   на
достойные  костюмы.  Ведь известно, что в  мире  шоу-бизнеса
встречают  исключительно по одежке, а модные  прикиды  стоят
отнюдь не копейки...
     Словом, заветная сумма таяла, а толку было чуть. Скорей
всего, Олег Скотинин пополнил бы ряды десятков провинциалов,
решивших  потрясти  столицу  и оказавшихся  в  результате  в
помойном ведре, но тут в дело вмешался господин Случай.
     В тот день Лео подрядился исполнять романсы в концерте,
который  заказали служащие "Константин-банка" по случаю  дня
рождения   своего  управляющего.  Занудная  тягомотина   про
замерзающего  ямщика  была никому не нужна,  но  управляющий
слыл   меломаном,  посещал  консерваторию,  вот  благодарные
подчиненные и расстарались, а для себя приготовили  кой-чего
повеселей - группу "Кошечки" и певца Виктора Сю.
      Лео старательно отвыл свое. Ему вежливо похлопали,  но
на  "бис"  не  вызвали. Зал замер в радостном оживлении,  на
сцену  уже  выпархивали "Кошечки", четыре  сочные  девицы  в
обтягивающих топиках и юбочках по самое некуда.
      Не  успел  Лео  выйти за кулисы, как на  него  налетел
администратор Виктора Сю.
      -  Слышь,  Олег,  - забормотал всегда  спокойный  Иван
Лазаревич, - хочешь тысячу баксов слупить?
      Скотинин, получавший всего по сто долларов  за  выход,
радостно кивнул.
     - Тогда двигай сюда, - велел Иван. Лео покорно пошел за
администратором. Тот привел певца в грим-уборную и велел:
     - Сейчас паричок натянем, морду замажем, и на сцену...
      -  Здесь? - изумился Олег. - Зачем? Иван Лазаревич без
слов толкнул дверь в соседнее помещение. Скотинин увидел  на
диване валяющегося Виктора Сю.
     - Вот, полюбуйся, - вздохнул администратор, - обкололся
и  в  кайфе!  Да если эта падаль через полчаса не  будет  по
сцене  обезьяной скакать, мне пять кусков неустойки  платить
придется. Дам тебе один - четыре в кармане останутся.
      - Ты хочешь выдать меня за Сю? - изумился Скотинин.  -
Ничего не выйдет.
      -  Еще  как выйдет, - успокоил Иван, - паричок,  грим,
костюмчик, родная мать не признает.
      -  А  голос? - настаивал Лео. - Да я его репертуар  не
'- n!
     - Репертуар! - хмыкнул администратор. - Тоже мне Лучано
Паваротти, репертуар! У нас фанера! Ходи по сцене  и  рот  в
такт разевай. Держись подальше от зрителя, и все. Репертуар!
Смешно, право слово.
     - Не, боюсь, - мямлил Лео.
      -  Тысяча  пятьсот,  - коротко бросил  Иван.  Скотинин
засомневался.  Видя его колебания, администратор  быстренько
сказал:
      -  Тысяча семьсот, и натягивай парик. Олег переоделся,
вышел в качестве Виктора Сю на сцену, исправно попрыгал  под
ритмичную   музыку   и   ушел   под   несмолкаемую    авацию
ажиотированного зала.
     На следующий день Иван Лазаревич позвонил Лео домой.
     - Слышь, Скотинин, приезжай ко мне.
     - Зачем? - спросил Лео.
     - Дело есть, - бросил администратор. Олег явился на зов
и получил заманчивое предложение.
      - Я Виктора Сю послал на хер, - пояснил Иван. - Надоел
идиот  -  то  ханку жрет, то с бабами дерется, то обколется.
Мне такой кадр не нужен. Думаешь, ты первый за него ломался?
Цирк, да и только. Вот что, бросай свои церковные песнопения
и  давай  ко мне. Голос есть, ноты вроде знаешь, я  из  тебя
человека сделаю.
     И, глядя на ошеломленное лицо Скотинина, добавил:
      -  Впрочем,  даже если "до" от "ля" не  отличишь,  все
равно в люди выведу, ты только слушайся.
       Так   начался  вертикальный  взлет  Олега  Скотинина,
превращенного ловким Иваном в Лео Ско. Через год парень орал
на   каждой   телевизионной  программе  и   заполнил   собой
радиоэфир. Деньги полились рекой. Иван только потирал  руки.
Именно  в  это  время к Олегу пришла брать интервью  молодая
журналистка Настя Звягинцева.
      Разгорелся бурный роман. Мягкий, даже безвольный певец
побаивался,   как  воспримет  мама  будущую   невестку,   но
Настенька, хоть была сиротой, оказалась девушкой  с  богатым
приданым.  Вот  эта  роскошная  многокомнатная  квартира   в
центре,  в  одном  из  самых  престижных  московских  домов,
принадлежала  ей. И Наташа сочла партию подходящей.  В  загс
сходили потихоньку. Имидж Лео, отвязного молодежного  певца,
плохо  сочетался с обликом женатика, поэтому об  официальном
оформлении  отношений  помалкивали.  Но  слухи   все   равно
поползли, словно змеи, по закулисью. Впрочем и Настя, и Олег
только  хитро  улыбались,  когда наглые  журналисты  впрямую
интересовались:
     - Вы женаты?
     А Наташа щебетала:
     - Это дело детей, я не в курсе, но Настеньку обожаю.
      Жить  бы им да радоваться, но за светлой полосой  удач
часто  приходит  темное время несчастий. Не миновало  оно  и
Скотинина.
       Сначала  неожиданно  умер  Иван,  заболел  гриппом  и
скончался.  Лео выдержал удар, всеми делами стала заправлять
Наташа.  Потом заболела Настя, но здесь дело  было  хуже.  У
$%"ch*(  невесть откуда открылась шизофрения.  Настенька  из
милой,  веселой, приветливой девушки превратилась в  злобное
существо, рассказывающее всем гадости о Скотининых.
      -  Я  порой  терялась, - вздыхала Наташа, -  она  была
абсолютно  уверена, что мы хотим ее убить, чтобы получить  в
свое безраздельное пользование квартиру.
     - Просто зверем стала, - поддакнул Лео, - в особенности
весной и осенью, вот когда кошмар начинался! Ела только  то,
что  сама покупала, боялась даже мыло в руки брать,  спасибо
Федору Николаевичу...
     - Кто это? - поинтересовалась я.
       -  Очень  крупный  психиатр,  -  пояснила  Наташа,  -
профессор Ростов. Он подобрал кой-какие препараты,  и  Настя
стала  потише, просто на человека походить начала.  Вы  даже
представить себе не можете, скольких денег и сил стоило мне,
чтобы  Настины бредни не попали в газеты! Впрочем,  даже  ее
ближайшая  подруга, Леся Галина, перестала с  ней  общаться.
Прикиньте  на минуту, Леся работает в журнале "Ваша  песня",
заведует   отделом,  и  вдруг  Настя  является  к   главному
редактору  и  заявляет, будто Леська у нее украла  фамильные
драгоценности  - мамины и бабушкины кольца, серьги...  Ну  и
бред?
      -  Может, правда? - провокационно поинтересовалась  я,
старательно корча идиотку. Наташа всплеснула руками:
      - Дорогуша, у нее не было никаких брильянтов! Квартира
-  да,  но  больше  ничего! Вы бы видели, в каком  состоянии
находились апартаменты, когда мы сюда въехали.
      -  Ужас, - вмешался Лео, - нора грязного кролика. Обои
клочьями,  потолок  обваливается,  да  Настя  после   смерти
бабушки  жила в одной комнате, в другие даже не заглядывала,
и  средств  на ремонт у нее не было, так что я сюда  столько
денег  вложил... Считайте - купил, тут все новое, одни стены
остались.
     - Впрочем, и кое-каких стен нету, - усмехнулась Наташа.
-  Понимаете,  мы  искренне любили Настю -  чистый,  светлый
ребенок,  наивный  и веселый... Но вот -  странная  болезнь!
Личность  совершенно изменилась, это была уже не та девочка,
которую  Олежек взял в жены, а гиеноподобная собака, готовая
кинуться  на вас исподтишка. И весь ужас состоял в том,  что
развестись с ней Олегочка не мог.
      -  Почему? - насторожилась я. Лео начал сосредоточенно
насыпать в чашку кофе.
      -  Вы сумеете выгнать из теплого дома на мороз больную
собачку, которая гадит на ковер?
     - Нет!
      - Вот Настенька и казалась нам таким потерявшим всякий
разум щенком, жалость мешала принять радикальные решения,  -
вздохнула   маменька.  -  Впрочем,  иногда   в   ней   вдруг
просыпалась  прежняя Настенька, и от этого  делалось  только
хуже.
     - Да, - вздохнула я, - более чем неприятно.
      - И не говорите, - подхватила Наташа, - представляете,
как  обрадовался бы какой-нибудь "Мегаполис",  доберись  его
корреспонденты до Насти! Она такое людям говорила!
      -  Чего  далеко за примером ходить, - хмыкнул  Лео,  -
незадолго  до  смерти жена сломала ногу,  вышла  за  хлебом,
поскользнулась и упала.
     - Вы отпускали ее одну? - перебила я его.
      - Зимой и летом - да, - пояснил Скотинин, - а в момент
обострений госпитализировали в клинику к Ростову.  В  общем,
ее  свезли  по  "Скорой" в Склиф, мы даже ничего  не  знали,
записывали  новый  клип. Приехали домой, а на  автоответчике
сообщение.
      - Естественно, тут же полетели в больницу, - принялась
давать  объяснения  Наташа, - заплатили всем  -  санитаркам,
медсестрам, чтобы ухаживали... Каждый день со свежим  обедом
и фруктами прибегали, так угадайте, что получилось?
     - Что? - спросила я, зная ответ.
      -  Она рассказала всем соседкам по палате, будто мы ее
отравить из-за квартиры собираемся!
     - Ужас! - изобразила я испуг. - Катастрофа!
      -  Вот именно! - подтвердил Лео. - На нас лечащий врач
как   на   монстров   смотрел,  пришлось   Настю   напичкать
транквилизаторами  и  отвезти в другую  больницу,  где  есть
специальное  психиатрическое отделение  для  травмированных.
Хотели операцию делать, вшивать сустав из титанового сплава,
как Примакову.
     - Небось дорого стоит?
      -  Полторы  тысячи долларов сам протез,  потом  кровь,
лекарства,  ну  и  хирургу,  анестезиологу,  медсестрам,   -
пояснила Наташа. - Нас расходы не смущали, поймите,  Лео  на
самом деле любил Настю. А насчет квартиры...
      -  Первое время нам с мамой и впрямь было негде  жить,
перебивались на съемной жилплощади, - перебил Наташу Олег, -
потом  дела пошли в гору, и я мог купить собственные хоромы,
но раз уж у Насти были эти апартаменты... Кто же знал, что у
нее такая идея-фикс возникнет.
      -  Хорошо, что у вас не было детей, - вздохнула  я.  -
Говорят, безумие - наследственная вещь. Кстати, может, Настя
получила шизофрению от родителей? Поговаривали, будто у  нее
был не совсем нормальный брат, Егор...
     Наташа удивленно вскинула брови.
      -  Брат?  Егор?  Первый  раз слышу,  а  про  родителей
невестки,  к  сожалению, ничего сказать не могу,  мы  их  не
знали.
     - Ее отец и мать увлекались альпинизмом, - пояснил Лео,
- они погибли в горах, вроде лавиной накрыло, впрочем, Настя
сама  не  слишком  в курсе была. Ее бабушка  воспитывала,  а
старушка  не  любила рассказывать о смерти  дочери  и  зятя.
Такая   странная   дама!   Даже   фотографии   родственников
выбросила, никаких не было, ни Настиных детских, ни ее  отца
с матерью, просто удивительно...
      - Бабушку мы тоже не застали, - пожала плечами Наташа,
- а про брата и не слышали, это какая-то ошибка. Ну хватит о
грустном, лучше давайте о нашей новой песне...
      Я изобразила восторг и полчаса слушала душераздирающее
мяуканье,  которое  издавал севший за  рояль  Лео.  Все-таки
прогресс  шагнул  очень  далеко, в прежние  времена  публика
!kab`%-l*. бы закидала господина Скотинина гнилой картошкой.
А теперь, применив на концерте кое-какие технические уловки,
можно  сойти без особых усилий за Мика Джаггера  и  Андриано
Челентано в одном флаконе. Но всему приходит конец, настал и
час  прощания  с милым семейством. Наташа вышла  со  мной  в
прихожую и протянула небольшой плоский пакетик.
      -  Милая  Луиза,  примите скромный подарок,  последний
компакт  Лео,  его  пока  нет в  широкой  продаже,  на  днях
состоится  презентация. Очень надеюсь на вашу  порядочность,
пожалуйста,  не  рассказывайте  никому  о  нашей   трагедии.
Настенька мертва, нехорошо нарушать ее покой...
      -  Можете рассчитывать на полное молчание, но  у  меня
встречная просьба.
     - Какая? - насторожилась госпожа Скотинина.
     - Вы говорите, Ростов отличный доктор?
     - Великолепный! - с жаром воскликнула маменька.
      -  Дайте  мне его координаты, у моей подруги  с  мужем
беда...
      - Пожалуйста, - с явным облегчением сказала Наташа,  -
пишите телефон.
      В метро, пристроившись на скамеечке в ожидании поезда,
я  разодрала  обертку пакетика, чтобы поглядеть на  компакт.
Кирюшка  будет  очень доволен, когда получит диск,  которого
нет  ни у кого, во всяком случае, его рейтинг в классе резко
возрастет.  Эх, жаль не догадалась я попросить автограф  Лео
на  обложке.  Когда я сняла обертку, перед глазами  возникла
пластиковая  коробочка. Я онемела. Только не подумайте,  что
новинка  была украшена порнографической картинкой. Нет,  все
было  крайне  прилично.  Красивую фотографию  осеннего  леса
пересекала широкая надпись: "От Лео Ско с любовью  к  тебе".
Но  мое  изумление  было  вызвано не диском.  Сверху  лежали
доллары.  Я машинально пересчитала баксы, три сотни,  а  под
ними бумажка с короткой фразой: "Молчание - золото". Значит,
Наташа   решила   во  избежание  скандала  лучше   заплатить
журналистке.  Да,  дорого  стоит сохранение  имиджа.  Небось
Луиза Феррари не единственная, получившая мзду.

                          Глава 14

     Дома меня встретил грустный Кирюшка.
      -  Опять двойка? - поинтересовалась я и протянула  ему
диск Ско.
     - Прикольно! - завопил мальчишка. - Нет, у меня как раз
две пятерки, училки такие здоровские, в особенности Милочка.
     - Что ж тогда не весел?
      Выяснилось,  что  к 8 Марта в школе  решено  поставить
спектакль "Красная Шапочка", и Кирке досталась роль медведя.
      - Погоди, погоди, где же в этой сказке Топтыгин? Волк,
бабушка, охотники...
     - Милочка решила, что будут еще зайчики, ежики, сорока,
лиса  и  другие звери, вроде Красная Шапочка  у  них  дорогу
спрашивает...
     - Зачем?
      -  Ну какая ты непонятливая, - вскипел Кирюшка,  -  да
gb.!k у каждого роль была, а то обидно, кому-то досталась, а
кому-то нет.
     - И много зверей? - усмехнулась я.
     - Двадцать, - не моргнув глазом, ответил Кирка.
     - Господи, да столько в лесу не живет.
      -  А  у нас гусь, утка, коров