ась заведующая, - у  нас  ни
один клочок не пропадает, а вам зачем?
       -  Да  вот  поручили  сделать  статью  про  покойного
академика Славина, и я подумала, может, сфотографировать его
аттестат? Для украшения материала.
     - Приезжайте, - любезно разрешила Валентина Николаевна,
- только завтра, мы скоро закрываемся.
      -  Конечно,  - обрадовалась я, - адрес подскажите.  На
вечер  у  меня не было ничего запланировано, и я отправилась
-   кухню, делать любимый детьми салат. И Лиза, и Кирюшка, и
наш  вечный  гость Костик никогда не кривляются  за  столом.
Съедают  все подчистую. Впрочем, Кирюшка на дух  не  выносит
молоко, но кефир, ряженку, йогурты, творог и сметану  ест  с
превеликим  удовольствием. Лиза ненавидит  любые  каши,  но,
если  на  стол  подали  гречку,  она  щедро  заливает  блюдо
кетчупом  или  соевым соусом и молча орудует вилкой.  Костя,
насколько я знаю, весь передергивается при виде рыбы, у него
аллергия  на  морских  и  речных обитателей.  Но  мой  салат
обожают  все.  Делается  он  крайне  просто.  Берете  свежие
помидоры,  болгарский  сладкий  перец  и  пучок  кинзы.  Все
режете,  не  слишком мелко и добавляете  тертый  сыр.  Лучше
взять  острый,  но  подойдет любой. Потом делаете  заправку:
растительное  масло без запаха, лимонный  сок  или  уксус  и
немного  сахарного песка. Перемешиваете и  заливаете  салат.
Вкусно  до  невозможности. Впрочем, некоторые  мои  знакомые
вместо сыра добавляют брынзу, но это уже кто что любит.
      Быстро  наполнив  миску, я высунулась  в  окно,  чтобы
позвать ребят ужинать. Но крик застрял в горле.
      Словно  серебристая струйка ртути,  во  двор  медленно
вкатывался   "Мерседес".   За   ним   виднелся   темно-синий
микроавтобус.  Боже, искренне надеюсь,  что  это  не  прибыл
свадебный ужин.
      - Эй, Кирюха, Лизавета, Костька, - донеслось со двора,
- быстренько покажите парням, где что.
     - Ой, - взвизгнула Лизка, - это...
     - Молчать, - рявкнул Гарик, - весь сюрприз испортишь!
     Он быстрым шагом влетел на веранду и велел:
      -  Не  смей  смотреть  в  окно,  на  меня  смотри!  От
неожиданного  замечания я внезапно икнула  и  шлепнулась  на
стул.
       -   Роман,  Леня,  давайте,  -  распорядился   Гарик,
выглядывая в прихожую.
      Послышался  шорох, потом на террасу  вплыл  невероятно
огромный веник из кроваво-красных роз.
      -  Вот, - довольно произнес Игорь Серафимович, - бери,
здесь ровно сто штук!
     Неожиданно из моего рта вырвалось:
      -  Мне  еще  никто  никогда не дарил такое  количество
цветов.
     - Давай вазы, - велел Гарик.
      -  У  меня только одна, - пролепетала я, показывая  на
керамическую бутылку.
       -  Роман,  -  приказал  хозяин,  -  действуй.  Парень
осторожно  положил охапку на обеденный стол и вышел.  Леонид
спокойно сел на стул.
     - Пойду цветы пока в ванную положу.
     - Леня, отнеси.
      Парень подхватил вязанку роз и молча удалился.  Может,
парни  глухонемые? Честно говоря, за все время я слышала  их
голоса всего один раз.
      -  Приехал  просить у тебя прощения  за  вчерашнее,  -
улыбнулся  Гарик, - согласен, я мужлан, но  если  что-то  не
получается,  как  мне хочется, то я горы сворочу,  а  своего
$.!lnal. Можешь сколько угодно злиться, ты все равно станешь
моей женой.
      Я  пожала  плечами. Бог мой, сколько  несчастных  баб,
желая  заполучить супруга, делают неимоверные усилия. Бегают
в   косметические  клиники  и  тренажерные  залы,   покупают
сверхмодные шмотки, красят волосы в жуткие цвета, но  ничего
не получается. Столь желанные особи мужского пола совершенно
не  обращают на них внимания. А почему? Да все очень просто,
мужчины так устроены: то, что падает само в руки, совершенно
их не привлекает.
      Вот  Гарик привык к восторженным женским взглядам,  и,
естественно,  тетка,  прогоняющая его из  дому,  моментально
выделилась  на обычном фоне. Так что я избрала самую  верную
тактику,  чтобы  стать  женой  "нефтяной  трубы".  Но  самое
интересное  в  этой  истории то, что на самом  деле  я  хочу
избавиться от Игоря Серафимовича, он мне совсем не нужен  со
своими миллионами, "Мерседесом" и золотыми часами. Хватит, я
уже была один раз супругой бизнесмена.
      Вдруг за окнами грянула музыка и несколько хрипловатых
голосов загундосили:

     Вы помните, вы все, конечно, помните.
     Как я стоял, приблизившись к стене.
     Взволнованно ходили вы по комнате
     И что-то резкое в лицо бросали мне.

     - Хорошую песню подобрали, - хмыкнул Гарик. Я выглянула
в окно. На площадке перед гаражом стояли четыре парня. Два с
гитарами,   один   возле  ударной  установки   и   один   за
синтезатором.
      Пели  гитаристы,  кстати,  весьма  неплохо,  высокими,
резкими, как у кастратов, голосами. Подобный тембр у  мужчин
редкость.   Именно   для   него  гениальный   гомосексуалист
Чайковский  и  создал партию Ленского.  Всем  известно,  что
"густота"  мужского  голоса зависит от наличия  гормонов.  У
теноров,  как правило, проблемы с потенцией. Кстати,  сейчас
Ленского   поет   не  лирический,  а  драматический   тенор.
Собственно  говоря,  исполнить  арии  поэта  в  оригинальной
авторской редакции мог бы, наверное, лишь Курмангалиев,  все
остальные берут ниже.
      -  Можно  мы зайдем?! - заорал Кирюшка, Не  дождавшись
ответа, они все влетели в дом.
     - Лампа, - приседая от восторга, восклицала Лизавета, -
Лампушечка, ты хоть знаешь, кто это?
     - Нет.
      - Группа "Бильбо", - хором ответили Кирюшка и Костя, -
они на втором месте после Земфиры!
      -  Бильжо? - в растерянности переспросила я. - Никогда
не слышала.
      -  Эй, парни, - заорал Гарик, свисая из окна, -  давай
громче, вас не слышно!
      Мальчишки заверещали, словно мартовские коты,  которым
прищемили хвосты. Искренне надеюсь, что все рассказы про тот
свет  не  правда, потому что иначе у бедного Сергея Есенина,
ab(e(  которого сейчас мучила группа, может произойти разрыв
какой-нибудь "энергетический сущности".
     - Не Бильжо, а Бильбо, - поправила Лизавета, - Бильжо -
это  тот  дяденька с ключом от сумасшедшего дома, который  в
программе Шендеровича "Итого" изображает психиатра. Ну  тот,
который  говорит:  "Когда  я  служил  в  маленькой  сельской
больнице..."
      -  Классная программа, - заржал Гарик, - всегда смотрю
ее, Амба-ТВ еще есть.
      -  Нет,  "33  квадратных  места"  лучше,  -  возразила
Лизавета.
      -  Ой,  Танюлька  с  сыночком, прикольная  парочка,  -
развеселился Гарик, - обхохочешься!
     - Джентльмен-шоу... - начал Костя.
      -  Фу,  -  сказали Гарик и Кирюшка хором,  -  это  для
кретинов!
      Выяснив,  что  у них абсолютно одинаковые  взгляды  на
сатиру и юмор, дети и Игорь Серафимович плюхнулись за стол и
выжидательно глянули на меня.
      За  окном  выла группа "Бильбо". Теперь  ее  участники
перекинулись на современных авторов.
     - Вы чего-то хотите? - спросила я. - Если нет, то пойду
прилягу, устала очень!
     - Поужинать бы, - вздохнул Кирюшка и глянул на Гарика.
     Тот засмеялся:
     - Не, побоялся икру везти. Вчера на мойку въехал весь в
икре  и семге, так знаешь, как на меня смотрели? Кто-то даже
сфотографировал.
      -  У нас сосиски, - каменным голосом объявила я,  -  с
вермишелью "Макфа".
     - Тащи! - распорядился Гарик.
     - Их варить надо!
     - А мы не торопимся!
      Я  набила кастрюлю сосисками и тупо уставилась в окно.
"Бильбо" старательно выводила:

     А у тебя
     И у меня
     Дорога одна...

     - Эй, мальчики, - крикнула я, - сосиски будете?!
      -  Вы  нам?  - поинтересовался гитарист.  -  Будем,  с
огромным удовольствием.
       Скоро  все  расселись  за  большим  столом  и  начали
вытаскивать из кастрюли розовые, исходящие паром сосиски.
     - Эх, горчички охота, - пробубнил Гарик, - нету у тебя?
      Я  хотела было пойти на кухню за "Малютой Скуратовым",
но остановилась. Ну уж нет, Володе Костину не дала горчицы и
этим не предложу.
      Но  никто  особо  не стал переживать из-за  отсутствия
специй.  Вермишель и сосиски исчезли в мгновение ока,  потом
выпили по две чашки чая с булочками.
      -  Дядя  Игорь, - спросила Лизавета, - а "Бильбо"  еще
петь будет?
     - Они ваши до полуночи, - ответил Гарик.
     - Можно, мы ребят позовем послушать?
     - Конечно.
      Дети  бросились к телефону. Музыканты вышли во двор  и
закурили. Я осмотрела гору грязной посуды и сказала:
      -  Пойду  лягу, голова болит, спокойной ночи.  Кстати,
может, тебе домой пора?
      -  Не-а,  -  пробормотал Гарик, щурясь, как  довольная
кошка.  -  Не  пора.  Вот  тут лягу  на  диванчике,  газетку
почитаю! Ах, как у тебя здорово - лес, цветы, жасмин, птички
поют,   трава   под  самыми  окнами...  И  сосиски   эти   с
вермишелью... Знаешь, меня в детстве вывозили  в  деревню  к
бабке.  Матери  с  понедельника по  субботу  не  было,  а  в
воскресенье  мы  ели вот такие страшно вкусные  сосиски.  Ну
никогда мне больше не было так хорошо!
     - Неужели у тебя нет дачи?
     - У меня, - пробормотал Гарик, вытягиваясь на диване, -
загородный коттедж с бассейном и теннисным кортом да повар в
придачу,  настоящий  француз - консоме, жульен,  фуа  гра...
Только вкуса никакого и радости мало. Честно говоря,  я  дом
свой  недолюбливаю, его дизайнер обставлял, красиво, как  на
картинке,   а   жить  неудобно.  Все  эти  мраморные   полы,
джакузи... В обычной ванне с душем комфортнее.
     Я, когда моюсь, всегда жутко мерзну, помещение большое,
да еще с окном. Плохо прогревается.
      -  А ты переделай все и выгони француза, найми обычную
тетку.
      -  Нельзя, - вздохнул Гарик и закрыл глаза, -  скажут,
разорился...
      -  Не  наплевать ли тебе на всех? Сам же говорил,  что
самый  богатый.  Пусть  под  тебя  подстраиваются.  Ей-богу,
здорово  получится, у всех навороченная  мебель,  а  у  тебя
такая, на которой спать удобно!
      -  Мне не приходило это в голову, - сонно пробормотала
"нефтяная  труба", - по мне так самый удобный  диван  -  вот
этот, на котором сейчас лежу.
      Он  закрыл  глаза и засопел. Я с тоской посмотрела  на
олигарха. Вот бедолага! Потом сходила в гостиную, приволокла
плед  и укрыла Гарика, правда, предварительно стащив с  него
элегантные ботинки. Ей-богу, жалко парня!
      Наверное, мы опять попали в зону смены погоды,  потому
что  сон свалил меня мгновенно. Посередине ночи я проснулась
и  услышала  звуки  музыки. Плохо понимая,  что  происходит,
машинально выглянула в окно. Перед глазами предстала  дивная
картина.  На  площадке  возле  гаража  горит  костер.  Рядом
заливаются   соловьями  "Бильбо",  а  вокруг   огня   скачут
полуголые,  перемазанные  с ног до  головы  подростки,  штук
двадцать,  не  меньше. Вместе с ними носится  мужик,  одетый
только  в  семейные трусы, у всех в руках  длинные  палки  и
какие-то  тряпки. Я отступила в глубь комнаты и  глянула  на
часы  - полчетвертого. Не может быть, просто мне снится сон.
На  полянке  никого нет, "Бильбо" уехали,  наверное,  еще  в
полночь!
      С  этими  мыслями  я рухнула вновь в  кровать.  Солнце
` '!c$(+. меня в полдевятого. Выйдя в гостиную, я увидела на
разложенном   диване   двух   гитаристов,   между   которыми
устроилась  Ада.  На  софе  в  Кирюшкиной  комнате   нашелся
барабанщик, а на раскладушке мирно сопел клавишник.  Кирюшка
и   Лизавета   тоже   не  собирались  вставать.   Но   самая
восхитительная картина меня ожидала на веранде.
     На диване громко храпел Гарик. На нем устроились Клаус,
Семирамида  и  Пингва. Очевидно, благодарные за эксклюзивную
кормежку  кошки  решили  обогревать своего  благодетеля.  На
полу,  словно  верные собаки, мирно почивали  Рома  и  Леня.
Парни  постелили  матрацы, наверное, найденные  на  чердаке.
Рядом с ними развалились Рамик и Рейчел.
      На  столе  было полным-полно пустых чашек  и  тарелок,
костюм Гарика, перепачканный чем-то черным, валялся в углу.
      Я  помылась, выпила кофе, но никто из спящих  даже  не
пошевелился.  Ну, хороша охрана, хозяина можно убивать,  они
даже  не вздрогнут. Но стоило мне взяться за входную  дверь,
как Рома моментально сел.
     - А, это вы, Евлампия Андреевна.
      -  Тише,  разбудишь  народ, спи  давай,  я  на  работу
поехала.
      На  лужайке возле гаража чернел след от костра. Тут  и
там  валялись картофельные очистки. Значит, это был не  сон.
Они  и  впрямь жгли тут костер и скакали вокруг огня, словно
дикие папуасы...
      -  Жалко, вы спать рано пошли, - сказал, приблизившись
неслышным шагом, Рома, - я никогда Игоря Серафимовича  таким
веселым  не  видел.  Сначала песни  пели,  потом  картошечку
пекли,  ну  чисто  пионерский лагерь, здорово.  Около  шести
спать легли. А Игорь Серафимович...
     - Что?
     - Телефон у него зазвонил уж под утро, он его выключил,
а  там  заклинило вроде, звенит и звенит, ну он его, -  Рома
рассмеялся, - как зашвырнет в костер! Со всего размаху,  гуд
бай, "Сименс"! Вон, видите?
      Я  перевела  взгляд на пепелище и  заметила  в  центре
выжженного  круга крохотный оплавленный кусок  пластмассы  -
все, что осталось от мобильника.

                          Глава 20

       Валентина   Николаевна  Столярова   оказалась   очень
активной, веселой и приветливой дамой.
      -  Садитесь,  садитесь, - улыбалась  она,  -  кто  вас
интересует?
      -  Славин Вячеслав Сергеевич, поступил в 1956  году  с
золотой медалью на экономический факультет...
       -   Сейчас,  сейчас,  -  пробормотала  Столярова,   -
обязательно  найдем,  у  нас, архивных  девушек,  ничего  не
пропадает,  ага,  вот  оно,  смотрите.  Здесь  все:  анкета,
фотографии, копия аттестата.
     Я принялась разглядывать бумаги.
      Славин Вячеслав Сергеевич, 1940 года рождения. Мать  -
Анна  Ивановна  Коломийцева, отец - Славин Сергей  Иванович,
/.#(!  в  1943 году в боях за Курск. Окончил  школу  ј  8  в
городе Мартынове и там же получил золотую медаль.
      -  Странно  как!  -  воскликнула я, разглядывая  копию
потертого аттестата.
      -  Что-то  не так? - кинулась мне на помощь  Валентина
Николаевна.
      -  Нет,  нет, все в порядке, - поспешила  я  успокоить
приветливую даму, - не знаете, где такой город Мартынов?
      -  Вы  в библиотеку загляните, там на открытом доступе
атлас есть, - охотно посоветовала Столярова.
      Мартынов  нашелся не сразу. Сначала  я  безрезультатно
шарила   глазами  по  строчкам.  Наконец  мелькнуло   нужное
название. Ничего себе! Возле Новосибирска!
      На  следующий  день,  около четырех  часов  вечера,  я
спускалась по трапу в аэропорту Новосибирска. Прямого  рейса
до  Мартынова  не  было, и мне предстояло ехать  на  местном
поезде.
      Вчера  я  уговорила Ребекку пожить  у  меня  несколько
деньков.
      -  Пойми, разгадка явно в этом Мартынове, туда  просто
необходимо съездить!
      -  Ладно,  - согласилась Бекки, - только ненадолго,  я
скажу маме, что у меня три съемочных дня в Санкт-Петербурге.
Иначе вопросами замучает: как, куда, зачем?..
     В Мартынове я очутилась около десяти и еле-еле отыскала
гостиницу,  отчего-то  носившую  название  "Золотой  купол".
Номер  мне  достался прегадостный. Узкий и  длинный,  словно
кусок коридора, куда по недоразумению впихнули кровать, шкаф
и  тумбочку. Туалет с ванной, естественно, отсутствовали, но
мне  было  наплевать  на бытовые условия,  я  не  собиралась
сидеть день-деньской в номере.
      Утром, проглотив омерзительный кофе, я поехала в школу
ј  8. На дворе конец июня, дети отдыхают, но педагоги небось
на месте...
     Расчет оказался верен. В директорском кабинете сидел за
столом   довольно  приятный  молодой  мужчина,   назвавшийся
Антоном Петровичем.
       Услыхав,   что   к   нему   прибыла   корреспондентка
"Учительской газеты", Антон Петрович стал приторно любезным.
     - Вы ведете летопись школы?
     - А как же, обязательно.
     - И медалистов помните?
      - Естественно, - заверил директор, - в актовом зале на
стене огромный стенд "Наша слава", хотите посмотреть?
      Не  чуя  под собой ног, я взлетела по серым,  вытертым
ступенькам и увидела стену, заклеенную фотографиями.
     - Нашему учебному заведению, - зажурчал за спиной Антон
Петрович,  -  в этом году исполняется семьдесят  лет.  Школа
одна  из старейших в России, с богатыми традициями. Даже  во
время   Великой  Отечественной  войны  ни   на   минуту   не
прекращалась  учеба,  в классах сидело по  пятьдесят  детей,
прибавились эвакуированные школьники...
      Он зудел и зудел, словно жирная осенняя муха, но я уже
не  слышала занудных рассказов директора. Со стенда на  меня
a,.b`%+  фотография молодого Славина, точь-в-точь такая, как
в  университетском  деле. Только подпись под  ней  почему-то
гласила: "Вячеслав Юрьевич Рожков".
      -  Вы  давно  директорствуете?  -  прервала  я  Антона
Петровича.
     - Шестой год.
     - До этого кто был на вашем месте?
      -  О,  - обрадовался Антон Петрович, - вам обязательно
надо  с  ней  побеседовать. Уникальная личность,  сильная  и
необыкновенно  привлекательная.  Тот  редкий  случай,  когда
любят все: и дети и педагоги. Учитель от бога, яркий талант.
Представьте  на минуту, в 1943 году, когда прежний  директор
ушел  на  фронт, она в возрасте двадцати пяти  лет  взвалила
себе  на  плечи эту школу! И с тех пор бессменно  руководила
коллективом.
     - Как ее звали?
     - Анна Ивановна Коломийцева, извините, сразу не сказал,
- улыбнулся Антон Петрович, - хотя почему мы говорим о ней в
прошедшем времени?..
     - Она жива?!
      - Поживее нас будет, - хмыкнул директор, - живехонька,
здоровехонька и квартирует недалеко, давайте я  ей  позвоню,
она с радостью вас примет!
     Анна Ивановна встретила меня на пороге. Высокая, слегка
сутуловатая фигура в красивом светло-голубом костюме, волосы
аккуратно  уложены  валиком, а на ногах у бывшей  директрисы
были не тапки, а кожаные мокасины.
     Комната, куда меня провели, сверкала чистотой. Нигде не
пылинки, ковер идеально вычищен, занавески стоят от крахмала
колом,  а  у  книжных полок до блеска протерты стекла.  Если
учесть, что о моем визите она узнала полчаса назад, то  было
ясно,  что  Анна  Ивановна  невероятно  аккуратна  и  небось
терпеть  не  может домашних животных. Как правило,  хозяйки,
проводящие кучу времени с пылесосом и тряпкой, недолюбливают
кошек и собак, от них же шерсть летит и портит идеальный вид
квартиры.
      Но  тут,  словно иллюстрация к моим мыслям,  раздалось
тихое  мяуканье,  и  в комнату вступил  огромный  рыжий  кот
размером  с  хорошего  пуделя.  Шерсть  котяры  блестела   и
переливалась,  пушистые "штаны" торчали  в  разные  стороны,
большая,   круглая  голова  с  треугольными  ушами   красиво
покоилась  на  воротнике цвета червонного золота.  Но  самым
шикарным был хвост, торчащий вверх трубой.
     - Какой котище! - ахнула я. Анна Ивановна вздохнула.
     - Мой последний ученик, хотя я еще иногда репетирую кой-
кого.
     - Вы преподавали литературу?
      -  Нет, математику. Впрочем, что это я. Пойдемте, если
вас  не  затруднит, на кухню и выпьем чай.  Вы  когда-нибудь
пробовали пироги с черемухой?
     - Разве из цветов можно печь пироги? - изумилась я.
     Анна Ивановна рассмеялась:
      -  Вы  -  типичная москвичка. После цветов  появляются
ягоды,   и  вот  они-то  замечательная  начинка,  напоминают
g%`-(*c,   но   не  такие  пресные.  Черемуха  -   сибирское
лакомство.  Правда,  сейчас чего только нет:  киви,  бананы,
манго, но черемуху можно поесть только за Уральскими горами.
     Выпечка и впрямь таяла во рту. Сдобное, но нежное тесто
и  слегка терпкие ягоды. Чай Анна Ивановна заварила  не  по-
старушечьи.  В  чашке  у  меня  плескалась  жидкость  темно-
коричневого  цвета.  В  этом  доме  пили  одну  заварку,  не
разбавляя ее кипятком.
     Глотая четвертый, невероятно вкусный пирожок, я слушала
плавны