она подевалась?
   - Понятия не имею. Наверное, я случайно отправила ее в корзину!
   - Черт-те что, - пробурчал редактор.
   - Но дискеты, которые я принесла вам, были с информацией.
   - Да вот они, - зло сказал он и швырнул на полку два черненьких квадрата.
- Любуйтесь. Абсолютно, девственно пусты!
   - Хотите кофе? - Вспомнила я о гостеприимстве.
   - Лучше чашечку цианистого калия, - вздохнул Миша.
   И мы прошли на кухню.
   Пингва вновь сидела в мойке. Зажмурив  глаза  и  урча  от  восторга,  она
грызла все ту же несчастную курицу.
   - Ах ты негодница! - рассвирепела я. - Ну, сейчас мало не покажется.
   Я схватила несколько листов  бумаги,  лежащих  на  холодильнике.  Пингва,
услыхав шорох, мигом нырнула под стол.  Размахивая  бумажной  "дубинкой",  я
ринулась за ней. Но хитрая кошка в секунду выскочила в коридор и взлетела на
самый верх вешалки.
   - Ну погоди, - пригрозила я. -  Есть  захочешь,  слезешь.  Вернувшись  на
кухню, я швырнула "дубинку" на стол и пожаловалась:
   - Такая негодяйка, ничего оставить нельзя, сразу дожрет!
   - Что это? - тихо спросил Михаил, указывая на бумаги.
   - Где?
   - Да вот.
   - А, это "Загон с гиенами". Я распечатала, чтобы прочесть, и оставила  на
кухне.  Лиза  не  умеет  зажигать  газ,  так  она  сначала  берет   бумажку,
скручивает...
   - Нет, - простонал Галин. - Боже, я сейчас сойду с ума! Ты  же  говорила,
что нет рукописи!
   - Ну да, в компьютере нет.
   - Но вот же она, на холодильнике.
   - А как я ее засуну на дискету? Галин поставил чашечку с кофе на  стол  и
пробормотал:
   - Отдай распечатку.
   - Пожалуйста. Только я не уверена, что  она  тут  вся.  Лиза  вчера  кекс
пекла.
   Трясущимися руками Михаил начал перебирать страницы.
   - Шесть страниц не хватает, - сообщил он.
   - Говорю же, Лиза вчера кекс пекла! Он треснул кулаком по столу так,  что
крохотные чашечки жалобно звякнули.
   - Хватит издеваться! Сразу бы сказала, что мало денег дал!
   - Ничего я не издеваюсь. Я думала, вам дискета нужна!
   - Рукопись! - завизжал Галин. - Рукопись, однофигственно какая,  хоть  на
камне высеченная!!!
   - Не ори на меня, - обозлилась я.
   - А ты не строй из себя дуру!
   - Сам дурак, - не утерпела я.
   Повисло молчание. Потом он потер затылок.
   -  Кажется,   Евлампия   Андреевна,   мы   вступили   в   другую   стадию
взаимоотношений, перешли на "ты". Я кивнула и сказала:
   - Кстати, у меня есть еще один экземпляр "Загона", я два напечатала.
   Галин всхлипнул и стал  хохотать.  Я  с  недоумением  смотрела  на  него.
Наконец мужик перестал веселиться и сказал:
   - Убиться можно. Ты, дорогуша, редкий экземпляр!
   - Забирай рукопись  и  уходи.  Миша  взял  стопку  страниц  и,  продолжая
смеяться, вышел в прихожую. На пороге он притормозил:
   - Имей в виду на будущее, мне все равно, в каком виде будет рукопись!
   Я закрыла дверь и подобрала с пола упавшие дискеты.
   Потом пошла в кабинет и открыла их, сначала одну, потом другую.  Пустота!
Я вытащила их из дисковода и повертела в руках.  Внезапно  в  голову  пришла
странная мысль. Все дискеты похожи друг на друга, правда, иногда они  бывают
разноцветными. Но Кондрат пользовался темно-коричневыми,  на  которых  стоял
фирменный знак "Сони". Они все у него были такие. Наверное, он доверял  этой
фирме. И я вытащила две пустые новые дискеты из почти полной коробочки... Но
вот странность, те, что принес Михаил, украшали три буквы IDK. Я внимательно
осмотрела дискеты. Нет, определенно, я не их отдавала Галину. И  вот  теперь
возникает вопрос: а куда подевались "Сони", на которых был записан "Загон  с
гиенами"? Михаил перепутал дискеты? Нет, он не похож на идиота. Да,  у  него
на столе валялась куча разной всячины - какие-то  листочки,  книги,  гранки,
помнится, лежало и несколько дискет... Но он, скорей всего, проверил их все.
Так куда исчезли "Сони"?

ГЛАВА 19

   Где-то в районе одиннадцати я плюхнулась в кровать и включила  телевизор.
Программа обещала детектив  с  Дэвидом  Суше  в  роли  Эркюля  Пуаро.  Экран
замерцал, и комната огласилась ревом сирены. Шла  передача  "Петровка,  38".
Руки мои потянулись к пульту. Да, я обожаю криминальные истории,  но  только
выдуманные. Вид настоящих трупов меня не радует, и уж совсем тяжело смотреть
на изуродованные жертвы автомобильных аварий. Как раз сейчас залитое  кровью
лицо заняло весть экран.
   - На двадцать седьмом километре Кольцевой автодороги найден труп женщины,
- произнес бесстрастный голос.
   Я уже собралась переключиться на другой канал, как вдруг заметила в  ушах
несчастной серьги - две круглые камеи розового цвета в  диковинной,  немного
вычурной золотой  оправе.  Желудок  моментально  сжался.  Камера  равнодушно
демонстрировала  то,  что  осталось  от  Леокадии  Сергеевны.  Корреспондент
спокойно рассказывал:
   - В пять часов утра водитель грузовика, доставлявшего в Москву апельсины,
заметил на обочине странный предмет, похожий на выпавший  из  кузова  мешок.
Водитель припарковался  и  приблизился  к  находке.  Это  оказалась  пожилая
женщина, очевидно, сбитая машиной. На место происшествия прибыла специальная
бригада. На вид потерпевшей семьдесят лет, нормального телосложения,  волосы
седые, глаза карие. Была одета в синий трикотажный костюм, розовую блузку  и
черное пальто. На ногах - коричневые сапоги. В карманах погибшей  документов
не обнаружено. Лиц, опознавших тело, просят позвонить по телефону...
   Я схватилась  за  карандаш.  Что  произошло?  Почему  Леокадия  Сергеевна
оказалась на Кольцевой дороге. Да еще глубокой ночью, вернее, ранним  утром?
Кто был мужчина, увезший ее из дома?
   - Дежурный, капитан Росов слушает, - услышала я хриплый басок.
   - Сейчас по телевизору показывали тело пожилой женщины, -  начала  путано
объяснять я. - Просили позвонить, если  кто  ее  узнает...  Так  вот  -  это
Леокадия Сергеевна Рюмочкина... Вы меня слышите?
   - Слышу, - спокойно  ответил  дежурный.  -  Записываю  ваше  сообщение...
Леокадия Сергеевна Рюмочкина. Адрес знаете?
   - Нет, помню только визуально. Передайте, кому надо, ее фамилию.
   - Обязательно, - заверил капитан. - А теперь сообщите свои данные.
   - Не знаете, почему  она  оказалась  на  дороге?  -  поинтересовалась  я.
Дежурный посуровел:
   - Дело ведет лейтенант Анохин. Завтра часиков в девять утра позвоните.
   Я положила трубку и задумалась. Бедная  старушка!  Жаль  ее  безумно.  Но
нельзя забывать и о Лене Разумовой.  Нужно  найти  этого  Степана  Разина  и
посмотреть, какова его роль в убийстве Кондрата. Хотя, может,  я  вытаскиваю
пустую удочку? Может, Лена и впрямь убила мужа? Ведь она  купила  игрушечный
"зауэр" и  подарила  его  Ване...  Помучившись  какое-то  время,  я  приняла
решение: нет, Лена ни в чем не виновата! Кто-то умело  впутывает  ее  в  эту
историю... И, к сожалению, я пока не  представляю,  кто  бы  это  мог  быть,
поэтому займемся поисками Степана.
   У Юры Грызлова опять работал автоответчик. Я не слишком люблю общаться  с
магнитофонами, но еще больше мне не по душе, когда абонент,  услыхав  призыв
хозяина говорить после гудка, бросает трубку. Поэтому я дождалась  звукового
сигнала и четко произнесла:
   - Юра, позвони, когда вернешься. Дело срочное.
   Лампа.
   Часы показывали половину двенадцатого,  крайне  неприлично  в  это  время
трезвонить незнакомым людям. Впрочем, и знакомых не следует беспокоить после
одиннадцати. Но, с другой стороны, именно в этот поздний час  можно  застать
всех на месте. Я  вытащила  бумажку  с  телефонами,  списанными  в  квартире
пьяницы Маргариты, и принялась за дело.
   - Слушаю, - пропел высокий, немного капризный голос.
   - Можно Галю?
   - Мама, тебя, - послышалось в трубке.  Потом  такой  же  капризный  голос
произнес:
   - Алло.
   - Галя?
   - Да.
   - Простите, у вас нет телефона Степана?
   - Кого? - изумилась невидимая собеседница.
   - Вашего брата, господина Разина.
   - У меня нет брата, -  отрубила  дама.  -  Кто  вы  и  откуда  взяли  мой
телефон?
   - Маргарита дала, ваша сестра.
   - У меня нет сестер, - рявкнула женщина и швырнула трубку.
   Я обозлилась и набрала номер еще раз.
   - Алло, - сказала Галя.
   - Послушайте, так  нельзя.  Мне  ведь  Ничего  не  надо,  кроме  телефона
Степана.
   - Отвяжитесь, бога ради, - вскипела она. - Нет у  меня  родственников.  А
если будете названивать, я сообщу в милицию, и вас посадят,  как  телефонную
хулиганку!
   - Значит, квартира достанется государству, - фальшиво вздохнула я.
   - Какая квартира? - насторожилась Галя. - Говорите ясней.
   - Да зачем?  -  кривлялась  я.  -  Если  Маргарита  и  Степан  Разины  не
приходятся вам родственниками, то и квартира не имеет к вам отношения.
   - Вы кто? - спросила Галина.
   - Ваша родственница со стороны матери, Евлампия Андреевна...
   - А квартира чья?
   - Одного человека, который  завещал  ее  детям  Татьяны.  Но  Владимир  и
Александр умерли, остались лишь трое - Маргарита, Степан и вы. Между вами  и
следует разделить наследство.
   - Ритке нельзя давать денег,  -  перешла  на  шепот  Галя,  -  до  смерти
допьется. Вот что, мне сейчас говорить  не  с  руки,  подъезжайте  завтра  к
полудню в научно-техническую  библиотеку  на  Варламовской  улице,  спросите
Галину Николаевну Мамонову.
   Я повесила трубку и засмеялась.  Жадность  -  вот  основной  человеческий
инстинкт.  Девяносто  девять  процентов  представителей  человеческого  рода
побегут,  роняя  тапки,  если  показать   им   приятно   шуршащие   бумажки!
Предприимчивые   финикийцы,   придумавшие   всемирный   эквивалент,   и   не
предполагали, что на  пороге  третьего  тысячелетия  деньги  станут  править
миром.
   Галина Николаевна Мамонова совершенно не походила  на  нищенку,  ломавшую
голову над тем, как прокормить плачущих от голода детей. Да и питалась  она,
похоже, отлично. Во всяком случае, изможденностью дама не отличалась. Скорей
всего, она носила  вещи  пятьдесят  четвертого  размера.  Темные,  вероятно,
крашеные волосы были взбиты в высокую башню. Такая прическа давно не в моде,
но Галине она шла. Впрочем, это было единственное в ее облике, что  казалось
привлекательным.  Все  остальное  выглядело  ужасно   -   маленькие,   густо
накрашенные глазки, слишком ярко  намазанные  тонкие  губы,  острый,  как  у
крысы, нос и неожиданно тяжелый подбородок. Одежда была  кричаще  дорогой  и
вульгарной - кофта в блестках, юбку я не увидела, Галя сидела за столом.  Но
что сразу бросалось в  глаза,  так  это  драгоценности.  Мамонова  сверкала,
словно елка. В ушах - тяжелые золотые серьги с "висюльками",  на  шее  сразу
три цепочки разной толщины. На самой тоненькой покачивался медальон размером
с крышку консервной банки. Толстые, короткие пальцы были усеяны перстнями  и
кольцами, а на запястьях болталось  штук  шесть  браслетов.  Украшений  было
слишком много, но они не радовали глаз. Скорей всего, их купили в  одной  из
арабских  стран  на  рынке,  -  а  тонкой  работой  и  вкусом   ремесленники
Аравийского полуострова не отличаются.
   - Вы ко мне? - без тени улыбки спросила Галина.
   - Да. Я звонила вчера...
   - Садитесь, - резко сказала она и, постучав ручкой по столу, спросила:
   - Ну, а что за квартира?
   - Вы знаете, где Степан?
   - При чем он тут?
   - При том, что квартира завещана всем. Ведено разделить на  пять  частей,
но Володя и Саша умерли, значит, осталось трое. Риту я нашла.
   Галя фыркнула:
   - Риту! Боже, разве ее можно считать!
   - А  почему  нет?  Она  гражданка  России  и  имеет  право  на  получение
наследства.
   - Она горькая пьяница, алкоголичка, которую я подкармливаю из милости.  А
если перестану давать деньги, то Ритка просто сдохнет с голоду. Разве  можно
такой показать больше ста рублей? Кстати, у нее отличная, квартира...
   - Интересно, откуда?
   - Мужа в свое  время  подцепила,  сынка  обеспеченных  родителей.  Сейчас
трудно поверить, но в молодые годы Ритка была хороша, как картинка. Вот Леня
и влюбился. Кстати, пить запоем ее научил именно он. Сам быстренько  на  тот
свет отправился, а Рита до сих пор...
   Внезапно она спохватилась и поинтересовалась:
   - Вы-то кто? И что  за  квартира,  в  конце  концов,  какой  метраж,  где
находится, каково ее состояние... Я устала врать и поэтому ляпнула:
   - Да нет никакой квартиры. Просто мне нужен адрес Степана...
   Дама побагровела и стала похожа на большую свеклу, усеянную золотом.
   - Ничего не понимаю, кто вы? И вообще убирайтесь быстро, пока я охрану не
вызвала. Да вы сумасшедшая!
   После  этих  слов  я  обозлилась  по-настоящему  и,  вытащив  из  сумочки
удостоверение с золотыми буквами ФСБ, сунула его тетке прямо в  раскрашенное
лицо.
   - Агент Романова.
   Галина моргнула пару раз, потом побледнела.
   - Ничего не понимаю... Зачем тогда вы про квартиру выдумали, почему вчера
не сказали...
   - Не хотела вас волновать. К сожалению, наше ведомство не всегда вызывает
у людей добрые эмоции.
   - Вы по поводу дачи? - забормотала женщина. -  У  меня  целы  все  счета,
накладные...
   - Нет-нет, - попробовала я успокоить собеседницу. - Я на самом  деле  ищу
Степана Разина.
   - Зачем? - тихо спросила Галина. - Ну зачем он вам?
   - К сожалению, я не могу разглашать тайну следствия.
   - Следствие, - протянула дама. - Значит, есть и дело...
   - Есть, - согласилась я. - К сожалению, об убийстве!
   Она встала из-за стола и подошла к окну. На ней была не юбка,  а  строгие
черные брюки, делавшие полные бедра зрительно стройнее. Взяв  с  подоконника
пепельницу, она тяжело вздохнула.
   - Не поверите, но я всю жизнь стараюсь держаться от  милых  родственников
подальше. Слыхали небось, что за кадры - алкоголики, уголовники, асоциальные
личности...
   Она замолчала и затушила сигарету о  край  железного  блюдечка.  Внезапно
пепельница перевернулась, и "бычки" высыпались на пол. Секунду Галя смотрела
на окурки, потом неожиданно заплакала. Я растерялась.
   - Успокойтесь, я сейчас все соберу.
   - Нет, - качнула она головой, - пусть лежат.  Уборщицу  позову.  Господи,
как я устала от них...
   - От сигарет?
   - От родственников. Даже замуж специально в восемнадцать  лет  выскочила,
думала, избавлюсь. И ведь никому не расскажешь, ни мужу, ни дочери,  стыдно,
прямо камень на душе...
   - А вы мне исповедайтесь, - предложила я. - Никто не узнает, а вам  легче
станет. Так всегда случается, когда  горе  выплеснешь.  Вот  я  сама  иногда
расскажу подруге про неприятности, и сразу легче становится.
   Галя закурила еще одну сигарету и пробормотала:
   - Ну тогда уж с самого начала.
   В семье Разумовых было пятеро детей, Галя - четвертая. И детство свое она
вспоминает с тоской. Вечно пьяный отец, постоянно закладывающий за  воротник
старший брат, такой же средний; сестричка, приходящая домой около часу  ночи
с весело блестящими  глазами,  и  мама,  вечно  пытающаяся  свести  концы  с
концами.  Между  детьми  отчего-то  была  большая  разница.  Володю  и  Галю
разделяло десять лет, поэтому, естественно, ни о какой дружбе речи  не  шло.
Конечно, такая разница в возрасте не является уникальной. Во  многих  семьях
складывается подобная  ситуация.  Старшие  братья  в  таких  случаях  балуют
младших сестричек, но это не имело отношения к Володе Разину. Гале  от  него
доставались только щелбаны и  затрещины.  В  раннем  детстве  он  отнимал  у
малышки редкие шоколадки, ломал ее малочисленные  игрушки.  Потом  несколько
раз  грабил  копилку,  куда   восьмилетняя   Галочка   складывала   копейки,
сэкономленные на обедах... Словом, ничего хорошего о Владимире она вспомнить
не может. Потом он привел молодую жену, начались скандалы с битьем посуды  и
матом. Через год в квартире появился постоянно орущий младенец. Не радовал и
средний брат - Саша. Денег, правда, он не  отбирал,  но  обзывал  обжорой  и
толстухой. Галочка, любившая, как все подростки, хорошо поесть, обижалась  и
плакала. Она толстела оттого,  что  Разины  питались  макаронами,  хлебом  и
картошкой. На фрукты, мясо и рыбу у  Татьяны  не  хватало  средств.  И  хотя
бедная баба трудилась не покладая рук, моя после смены на заводе подъезды  и
лестницы, у нее в кошельке по-прежнему звенели медные копейки.
   Степан родился через десять лет после Гали, и девочка сразу возненавидела
братца. Мальчишка орал ночью и днем, захлебываясь нервным криком, и имен* но
ей вменялось в обязанность качать кроватку. Полгода бедная девочка не  спала
спокойно, вскакивая за ночь по восемь-десять раз. Но потом умер Николай,  ее
отец. Выпил с мужиками на работе спирта и отравился. Татьяна  перекрестилась
и вздохнула свободно. Через две недели после похорон в доме  появилась  тетя
Рая, жена Виктора, брата Николая.
   В отличие от брата  Виктор  и  близко  не  подходил  к  бутылке.  Работал
дальнобойщиком, водил фуры  в  разные  концы  необъятной  Страны  Советов  -
Прибалтику, Молдавию, Узбекистан... Другие шоферы после рейса расслаблялись,
потягивая пиво или иные более горячие напитки. Витя же бежал  по  магазинам,
рачительно прихватывая домой  все:  в  Средней  Азии  -  рис,  сухофрукты  и
хлопковое  масло,  в  Прибалтике  -  красивую  посуду,  кухонную  утварь   и
электроприборы, в  Белоруссии  -  отличного  качества  белье...  По  прежним
временам, когда в тотальном дефиците было все - от продуктов до трусов, Витя
и Рая Разины жили припеваючи. Начальство заметило положительного,  непьющего
мужика и двинуло его на повышение. Скоро  Виктор  начал  гонять  по  странам
социализма - Венгрии, ГДР, Болгарии, и благосостояние семьи  взметнулось  на
недосягаемую высоту. Все было у  Вити  и  Раи:  отличная  квартира,  забитая
чешским  хрусталем  и  немецкими  коврами,  дача  в   Апрелевке,   новенький
"Москвич", вот только детей у них не случилось. Раиса в молодые годы  бегала
от врача к врачу,  пытаясь  узнать  причину  своего  бесплодия,  но  тщетно.
Специалисты  лишь  разводили  руками  -  вроде  здорова,  а   ребеночек   не
получается.  Татьяна,  регулярно  рожавшая  отпрысков,  страшно   завидовала
невестке, и, окидывая дочь взглядом, порой говорила:
   - Везет же некоторым. И средствов полно, и забот  никаких,  живи  в  свое
удовольствие.
   После этих слов Галя, сама  не  зная  почему,  начинала  рыдать,  а  мать
моментально отвешивала ей затрещину. Так что тетю  Раю  Галочка  не  любила.
Правда, та приходила к  ним  редко,  в  раздражающе  красивой  одежде.  Даже
большая коробка конфет и красивая игрушка не смягчали, а  скорей  усугубляли
детскую неприязнь, Но в тот памятный день мать и Раиса заперлись на кухне, а
потом тетка убралась вместе... со Степаном.
   - Своих господь не дал, - коротко пояснила  мать.  -  Хотели  из  детдома
брать, да там больного подсунут,  вот  и  попросили  Степку  на  воспитание,
все-таки родная кровь, племянник.
   - Повезло парню, - позавидовала Рита. - Все богатство получит. А  девочку
она не хотела? Я бы с удовольствием к ней переехала...
   Мать молча грохнула чайник на плиту и вышла.
   - Девочка, - заржал пьяный Сашка.  -  Ну,  насмешила.  Это  ты,  что  ли,
девочка?
   - Дрянь, - завопила Рита.
   Сашка вскочил, началась привычная потасовка.
   Про Степку забыли, словно и не было младенца.  Только  Галя,  впервые  за
полгода проспавшая спокойно ночь, тихо  радовалась  и  мысленно  благодарила
неприятную тетю Раю.
   Побежали годы. В Галиной семье пили, ругались,  дрались  и  убивали  друг
друга. К бутылке теперь регулярно прикладывались Татьяна и Маргарита. Бедная
Галя мечтала только об одном: вот бы, пока она в школе, на дом, где живут ее
родственники, упал самолет. Ну, поплакала бы немного, отвыла - и все,  можно
жить дальше, счастливой сиротой, не боясь пьяных скандалов.  Но  время  шло,
самолеты не падали. Избавление пришло с другой стороны.  Как-то  раз,  когда
Галочка уже заканчивала школу, на выпускной вечер Женя  Котов  из  соседнего
класса  привел  друга,  двадцатидвухлетнего  Костю  Мамон