аю, чтобы это была ваша самая большая проблема в  жизни,  -
засмеялась девушка, - берите квитанцию и подъезжайте,  всегда  отдаем  товар
тому, кто показывает квиток.
   Я посмотрела  на  стиральную  машину,  которая  послушно  набирала  воду.
Выключить? Пожалуй, не стоит, недаром она автоматическая,  закончит  цикл  и
сама остановится!
   В "Аякс" я примчалась, не чуя под собой ног,  вернее  колес,  и,  шлепнув
перед симпатичной блондинкой квитанцию, сказала:
   - Извините, помяла.
   - Ничего, -  вежливо  улыбнулась  она,  -  главное,  что  есть,  погодите
секундочку.
   Я терпеливо ждала, пока блондиночка перебирала белые пакеты.
   - Нету, - удивилась та.
   - Может, не готовы?
   - Ну что вы, мы за два дня делаем,  -  недоуменно  ответила  приемщица  и
вновь принялась перекладывать упаковки.
   Затем она раскрыла амбарную книгу, поводила наманикюренным  пальчиком  по
строчкам и воскликнула:
   - А их выдали, давно уже, неделя прошла.
   - Это кому же вы отдали наши карточки, - пошла я в атаку на блондинку,  -
безобразие!
   - Минуточку, - смутилась та и нажала на звонок.
   Появилась еще одна блондинка, только не такая стройная и хорошенькая.
   - Галя, - сурово спросила приемщица, - этот заказ ты выдавала?
   - И что?
   - А то. Человек за ним явился, с квитанцией, на основании чего ты  отдала
визитки?
   Галя, совершенно не смутившись, перелистала пару страниц книги и ткнула в
одну из граф.
   - Вот, гляди, мужик паспорт принес. Сказал, его секретарша-дура  потеряла
квитанцию, вот и пришлось самому ехать. У  него  в  документе  стояло  Авель
Константин Георгиевич, и на карточке то же самое.
   - А говорили, сестра заказывала, - укорила меня приемщица.
   Не в силах вымолвить слова я кивнула, потом прошептала:
   - Она его секретарша, а у вас ни одной карточки Авеля не осталось?
   - Зачем вам? - поинтересовалась Галя, роясь в ящике стола.
   - Сестре принесу, как доказательство, что была у вас.
   Галя не удивилась и выложила на стол белый прямоугольник.
   - Это бракованная, тут плохо пропечатал ось, мы такие клиентам  не  даем,
естественно, но, коли надо, забирайте.
   Я схватила визитку.  Авель  Константин  Георгиевич,  агентство  "Взгляд",
город Арсеньевск, улица Красная, пятнадцать.
   Авель! Насколько  я  помню,  именно  так  звали  по  Библии  несчастного,
которого убил его брат Каин.

ГЛАВА 30

   Дома я достала атлас  и  стала  искать  неведомый  город  Арсеньевск.  Он
нашелся сразу и оказался расположен  в  двух  шагах,  вернее  километрах  от
Москвы, ладно, не станем преувеличивать. На карте  хорошо  было  видно,  что
повернуть в сторону Арсеньевска следует на восемнадцатом километре Киевского
шоссе.
   Значит так, если я встану завтра в восемь, то в десять уже смогу  быть  в
этом городке. Хватит  времени  на  то,  чтобы  найти  улицу,  дом  и  самого
Константина Георгиевича, только действовать следует  осторожно,  ни  в  коем
случае не лезть на рожон.  Интересно,  чем  занимается  агентство  "Взгляд"?
Продает квартиры? Организует концерты  звезд  эстрады?  Или,  может,  просто
торгует? Окорочка куриные, сливочное масло и зеленый горошек...  Но  что  бы
это ни было, мне нельзя врываться в помещение с воплем:
   - Каин, немедленно отвечайте, как вы убили Шевцова.
   Это крайне глупо и очень опасно. Нет, я постараюсь войти туда  под  видом
клиента, надо только сначала выяснить, чем  торгует  "Взгляд"?  Согласитесь,
довольно странно  договариваться  о  поставке  замороженных  куриных  лап  в
агентстве, которое промышляет продажей квартир.
   Мирный шум отвлек меня от  размышлений.  "Канди"  еще  стирает?  Странно,
однако, прошло почти три часа с тех пор, как я загрузила барабан. Я пошла  в
ванную и обнаружила, что ручка переключения программ замерла на цифре "2". Я
попыталась  повернуть  рычажок,  но  тщетно,  машина  сломалась.  Сначала  я
выдернула вилку из розетки, потом попробовала  открыть  дверцу,  но  тщетно.
Посмотрев на машину, я махнула  рукой,  ну  и  черт  с  ней.  Завтра  вызову
мастера, ничего не случится со шмотками, если они полежат в воде.
   Выехав в половине девятого из дома,  я  сообразила,  что  забыла  позвать
мастера. Ладно, вернусь скорей всего около пяти-шести  вечера  и  еще  успею
обратиться в сервисный центр, насколько я помню,  там  принимают  заказы  до
девяти.
   Дорога была сухой, машин отчего-то оказалось мало, и я, спокойно  нажимая
на педали, предавалась мирным мыслям. Капа и  Лева  заявились  вче-ра  домой
около одиннадцати. Я только диву давалась, с какими оживленными  лицами  они
сели пить чай. Несмотря на гигантскую разницу  в  возрасте,  Лева,  кажется,
начинает испытывать к Капитолине нежные чувства. Более того, Капа влияет  на
мужика, и тот снял костюм, нацепил  джинсы  и  помолодел  прямо  на  глазах.
Позавчера  они  вместе  бегали  в  бассейн,  вчера  катались  на  роликах...
Естественно, Капа стоит на коньках лучше мужика, и за ужином она  со  смехом
рассказывала, как тот без конца падал, не сумев удержать  равновесие.  Самое
интересное, что Леве  подобное  тинейджеровское  времяпрепровождение  начало
нравиться. И он, еще сам  не  замечая,  начал  употреблять  выражения  Капы.
Вчера, когда она на пару минут вышла из кухни, я сказала:
   - Лева, имей в виду, Капа вполне  может  рассчитывать  на  то,  что  ваши
отношения перерастут в нечто стабильное.
   - Ты что имеешь в виду? - хмыкнул Лева.
   - Ну, - постаралась я как можно более  деликатно  ответить  на  скользкий
вопрос, - ну предположим, она начнет ждать, что ты предложишь  ей  выйти  за
себя замуж.
   - Ну и что?
   - Я  люблю  Капу  и  не  хочу,  чтобы  ей  нанесли  душевную  травму.  Ты
подурачишься и убежишь, а она станет переживать!
   Лева отложил надкушенный пирожок.
   - Ну кто тебе  сказал,  что  я  убегу?  Может,  наоборот,  задумываюсь  о
женитьбе!
   - С ума сошел! У вас больше тридцати лет разницы!
   - Капа моложе меня, - вздохнул Лева, - я ощущаю себя рядом с  ней  просто
стариком. И потом,  покажи  мне  статью  в  Конституции,  которая  запрещает
подобные браки!
   У меня просто отвисла челюсть. Ну и ну, он уже поет Капины любимые  песни
про Основной Закон государства!
   "Копейка" повернула на восемнадцатом километре и  понеслась  по  довольно
узкому шоссе вперед, туда, где сквозь  голые  деревья  виднелся  конгломерат
домов. Есть еще одна вещь, которая заставляет меня недоумевать. Ну  скажите,
куда подевалась Федора? Моя начальница  и  владелица  "Шерлока"  как  сквозь
землю провалилась. Звоню,  звоню  в  контору,  но  без  всякого  результата.
Сначала автоответчик бубнил стандартный текст, что-то типа:
   - Никого нет, оставьте сообщение  после  гудка,  -  потом  начал  жалобно
жаловаться:
   - Моя память переполнена, извините. Не могу записать текст.
   Федька только сказала мне, что  вроде  у  нас  появился  клиент,  который
желает иметь дело исключительно с ней лично, и что она уезжает по его делам.
Мелькнула вывеска "Арсеньевск", я вкатилась в город.
   Народу на улицах было  мало,  я  опустила  стекло  и  обратилась  к  двум
девочкам, по виду младшим школьницам.
   - Где здесь улица Красная?
   Девчонки уставились на  меня  совершенно  одинаковыми,  круглыми,  словно
пуговицы, карими глазами. Впрочем, у них были похожи и лица, небось сестры.
   - Мы с незнакомыми тетеньками не разговариваем, - хором ответили девицы.
   - Это правильно, - одобрила их я и завела мотор.
   Надо поискать более сговорчивых аборигенов.
   - Тетенька, - раздалось с улицы. Я высунулась в окно.
   - Что?
   - Довезете нас, тогда покажем, мы на Красной живем.
   Когда довольные девчонки разместились на заднем сиденье, я спросила:
   - Значит, разговаривать нельзя, а в машину садиться можно?
   - Да вы не злая, - отмахнулись школьницы, - маньяки все дяденьки.
   Очень оживленные, они вылезли возле трехэтажного блочного дома и сказали:
   - Вон туда ехайте, там и будет нужный вам дом. Он на отшибе находится.
   Вдохновленная  дружеским   напутствием,   я   последовала   в   указанном
направлении и вскоре наткнулась на глухие железные ворота, на  которых  была
намалевана цифра пятнадцать. Я выключила мотор, потом подумала секунд  очку,
вытащила из бардачка баллончик "Ваша безопасность" и сунула  его  в  лифчик.
Оружия у меня нет, да и опасно с ним. А баллончики таскают многие дамы. Даже
если обыщут и найдут, всегда легко объяснить, зачем он у тебя.
   На мой звонок последовал вопрос:
   - Кто?
   - Здравствуйте, - осторожно ответила я, - приехала вот...
   Я  хотела  было  добавить:  "Не  нужна  ли  вам  уборщица",  -  но  дверь
распахнулась и на пороге появился шкафоподобный  парень,  перекатывающий  во
рту жвачку:
   - Ты, что ли, из Москвы?
   Я кивнула. - Проходи.
   С трудом сдерживая  ликование,  я  поплелась  за  мордоворотом.  Главное,
попасть внутрь, а там уж разберусь, что к чему.
   За воротами расстилалась ухоженная территория, в  глубине  участка  стоял
трехэтажный дом из красного кирпича. Несколько девушек и юношей  бродили  по
очищенным от снега дорожкам.
   - Ступай быстрей, - велел  "шкаф"  и  впихнул  меня  в  просторный  холл,
заставленный уютными, мягкими креслами, - жди тут.
   Я покорно встала возле вешалки. Пока совершенно непонятно, чем занимаются
во "Взгляде", антураж похож на отель средней руки, все чисто, аккуратно,  но
не слишком шикарно.
   В прихожую быстрым шагом вышла полная женщина в белом халате.
   - Ты от Власьева? - отрывисто бросила она. Я кивнула.
   - Двигай туда, - приказала бабища и принялась подталкивать меня кулаком в
спину,  -  чего  опоздала?  Белено  к   десяти   явиться,   а   сейчас   уже
пол-одиннадцатого.
   - У  электричек  перерыв,  -  шепнула  я,  плохо  понимая,  что  со  мной
происходит.
   - У электричек перерыв, - передразнила баба и втолкнула меня в  небольшое
помещение, где на крючках висела разнообразная одежда.
   - Переодевайся.
   Я послушно нацепила на себя предложенный белый халат.
   - Сюда, - велела провожатая, дернула дверь, и мы  оказались  на  огромной
кухне.
   Тетка  доволокла  меня  до  мойки,  забитой  грязной  посудой,  и  сурово
спросила:
   - Условия знаешь?
   - Нет, - пискнула я.
   - Работаешь с десяти утра до  десяти  вечера,  через  день,  -  принялась
объяснять шеф-повар или экономка, - расчет по первым числам. Две  тысячи  на
руки без ведомостей. Обед и ужин наш, жри, сколько влезет, хлеб  тоже  никто
не считает, хоть целый батон за щеку засовывай, но  с  собой  брать  нельзя.
Увижу, что сперла чего, мигом отсюда вылетишь без всякого выходного пособия.
Будешь стараться, сама продуктов тебе отсыплю. Усекла?
   Я кивнула.
   - Начинай тогда,  -  велела  бабенка  и  показала  глазами  на  бутылочку
"Ферри", - давай, в Вилларибо уже танцуют, а в Виллабаджио никак  не  отмоют
противни.
   Пришлось, засучив рукава, приниматься за работу. На  кухне,  кроме  меня,
находилось еще пять женщин, но работали  они  молча,  никакой  болтовни  или
сплетен. Обменивались только необходимыми фразами типа:  "Суп  солили?"  или
"Бросьте в воду картошку".
   Меня не замечали вообще, но я не унывала. Ничего,  скоро  здесь  начнется
обед или затеется чаепитие, неужели я не смогу разговорить  теток?  Да  быть
того не может! Несмотря на мое рвение, гора посуды все не уменьшалась,  и  я
почувствовала легкую усталость. Интересно, как отреагируют кухарки,  если  я
попрошу чашечку кофе? Но не успела я озвучить просьбу,  как  дверь  в  кухню
растворилась и появился незнакомый мне мужчина в добротном костюме.
   - Слышь, - поманил он меня пальцем, - ступай сюда.
   Я пошла за ним по коридору, выложенному плиткой, и очутилась  в  довольно
большой комнате, где на креслах и стульях сидело четверо человек.  Мордастый
парень, который впустил меня, незнакомый мужчина с приятным  румяным  лицом,
главная повариха и плохо одетая тетка, потная и взлохмаченная.
   - Спасибо, Жека, - сказал румяный мужчина в  костюме  моему  провожатому,
тот молча кивнул и испарился.
   - Садись, голубушка, - ласково предложил мне румяный, -  мы  с  тобой  не
познакомились как следует, не правильно  это,  некрасиво  вышло,  на  работу
взяли,  а  даже  имени  не  спросили.  Ну,  кисонька,  меня  зовут   Арсений
Георгиевич, а тебя?
   - Маша, - на всякий случай соврала я.
   - Маша, да не наша, - тяжело вздохнул Арсений  Георгиевич,  -  паспорт  у
тебя с собой?
   - Нет.
   - Что же, едешь на работу устраиваться,  а  документы  не  прихватила,  -
укорил румяный, - вот она, например, - он ткнул пальцем в  потную  тетку,  -
все с собой  привезла  -  паспорт,  трудовую,  даже  свидетельство  о  браке
приволокла.  Это  я  понимаю,  правильный  подход,  а   ты   безответственно
поступила. И знаешь, что странно? Сообщила ты, голубушка, Алексею вот этому,
который к воротам  приставлен,  что  явилась  из  Москвы,  по  рекомендации.
Лешенька у нас паренек доверчивый, он тебя и впустил. А  уж  потом,  сказала
ты, голуба, Софье Петровне, что прибыла от Власьева... Софья Петровна у  нас
добрая, она живо тебя к посуде отвела... И тут такая штука приключилась.  Не
успела ты за работу приняться, как появилась Лидочка, вот она сидит, и  тоже
от Власьева. Я, конечно, ему позвонил.  Степан  Аркадьевич  у  нас  милейший
человек. Но незадача вышла, Лидочку он отлично знает, но  больше  никого  не
посылал... Теперь, естественно, назревает вопрос. Зачем  ты  всех  обманула?
Отвечай, душенька, сразу, особо не задумывайся да говори правду.
   - Никого я не обманывала, - залепетала я. - Парень  на  воротах  спросил:
"Ты из Москвы?" А я и впрямь из столицы приехала. Он приказал проходить, и я
пошла. Тут эта тетка вылетела, как заорет: "Ты Власьева"?
   - Я спросила: "Ты от Власьева?" - возмутилась Софья Петровна.
   - Честно говоря, я удивилась, - как ни в чем не бывало неслась я  дальше,
- ну откуда, думаю, тут моя фамилия известна...
   - Ты Власьева? - прервал меня Арсений Георгиевич.
   Совершенно верно. Именно Власьева Маша, Мария Ивановна.
   Повисло молчание, потом румяный ласково улыбнулся:
   - Зачем же ты, Машенька, в ворота звонила? Что тебя сюда занесло?
   - Работу ищу, хожу, толкаюсь  по  разным  местам,  образования  никакого,
восемь классов всего...
   - Восемь классов, говоришь, - побарабанил Арсений Георгиевич пальцами  по
подлокотнику, - нехорошо это, учиться надо было.
   - Что с ней делать? - спросила Софья Петровна.
   - В подвал отведите, - с улыбкой велел мужик, - пусть  посидит  ночку,  а
утром Константин Георгиевич подъедет. Ступай, Машенька, по-хорошему,  сделай
одолжение, иди сама ножками, а то, не ровен час, Леша разозлится, он  у  нас
юноша горячий... Да иди, иди, не бойся, не тронет он тебя.
   Хмурый парень молча довел меня  до  железной  двери  подвала  и  загремел
замком.
   - Пить хочу, - сказала я, пытаясь оттянуть момент посадки, - просто жуть!
   - Там напьешься, - буркнул Леша  и  впихнул  меня  в  подвал.  За  спиной
залязгал  замок.  Я  огляделась.   Что   ж,   меня   поместили   во   вполне
комфортабельные условия и даже не обыскали.  Подвал  отнюдь  не  походил  на
сырую нору, где хлюпает  под  ногами  вода,  а  на  полусгнившем  деревянном
топчане спокойно резвятся крысы. Нет, это была прачечная. Вдоль стен  стояло
штук десять стиральных машин. Половина из  них  работала,  через  стеклянные
окошки было видно, как внутри крутится белье. И воды тут было в изобилии.  В
углу имелось сразу три раковины. Умереть от жажды здесь было  проблематично.
Да и выспаться можно было вполне нормально, если не  побрезговать,  вытащить
из огромных корзин грязные пододеяльники  и  простыни.  Но  я  отвергла  эту
мысль.
   Спать никак нельзя, следует придумать, как отсюда вырваться.
   Под потолком виднелось незарешеченное окно. Я  взяла  стоящую  посередине
подвала табуретку, отнесла ее  к  одной  из  машин,  залезла  на  агрегат  и
посмотрела на волю. Решеток, как я уже говорила, никаких, стекло  разбить  -
дело плевое, только не думайте, что румяный и улыбчивый  Арсений  Георгиевич
поместил пленницу в такое место, откуда убежать, как конфетку съесть.  Вовсе
нет. Окошко было, только оно напоминало по размеру бойницу. Максимум, что  я
сумела бы протиснуть в него, это руку.
   Я с тоской смотрела на столь близкую,  но  недосягаемую  свободу.  Окошко
выходило в  квадратный  внутренний  дворик,  в  глубине  которого  виднелись
крохотные домики, более всего похожие на  сарайчики,  но  не  деревянные,  а
каменные. Неожиданно в торце одного открылась дверца, и появились два парня,
тащившие третьего. Я чуть не заорала. Между плечистыми мужиками,  одетыми  в
черные рубашки и брюки, висел... Саша. Тот самый, который, получив от меня в
долг пять тысяч  долларов,  должен  был  отказаться  от  операции.  Судя  по
внешнему виду, парня долго  и  со  знанием  дела  били.  Лицо  его,  хоть  и
узнаваемое с  первого  взгляда,  было  покрыто  кровоподтеками.  Голову  он,
правда, держал прямо, но ноги не слушались чеченского ветерана, и  охранники
буквально несли его на себе. Впрочем, далеко они не ушли, открыли в соседнем
домике дверь и впихнули туда несопротивлявшегося Сашу. Я слезла с  машины  и
села на табуретку. Очень хотелось курить, но сигареты остались в сумочке,  а
она лежит в машине. Машина! Мне стало совсем нехорошо.  Судя  по  тому,  как
выглядит  бедный  Саша,  хозяева  агентства  "Взгляд"  шутить  не  намерены,
интересно, когда они догадаются, что старенькая "копейка", припаркованная  у
ворот, принадлежит женщине, засунутой в подвал? Думаю, очень скоро, если уже
не  обследовали  "Жигули",  а  там  лежат  водительские  права  и   паспорт,
естественно, не на имя Власьевой Марии Ивановны.
   Мне стало совсем нехорошо. Завтра с утра,  как,  мило  улыбаясь,  сообщил
Арсений Георгиевич, сюда явится  Константин  Георгиевич  и  со  мной  станут
разбираться. Ох, думается, ничего приятного из этой разборки  не  получится,
во всяком случае для меня. Надо выбираться отсюда поскорей. Но как?
   Внезапно взгляд упал на одну  из  стиральных  машин,  ручка  переключения
программ стояла на цифре "2", и было слышно, как агрегат с шумом набирает  в
себя воду. Да, а у меня дома стоит сломанная "Канди" с баком, полным  белья,
интересно, Капа догадается, что следует позвать мастера?
   Вдруг в голову пришло решение. Я ринулась к машине и принялась  открывать
дверцу. Умный автомат, мигом прекратив стирку, начал  сопротивляться,  но  я
оказалась сильней, и в какой-то момент дверка распахнулась. Горячая, мыльная
вода потоком хлынула на пол. Я закрыла  машину  и  принялась  изо  всех  сил
стучать в дверь и кричать:
   - Эй, кто-нибудь!
   - Что орешь? - раздался недовольный голос, и в подвал заглянул мужик, тот
самый Жека, который увел меня с кухни.
   - Вот, - ткнула я пальцем в лужу на полу, - машина в разнос  пошла,  воду
набирает и на пол выливает, скоро все затопит...
   - Твою мать, - достаточно беззлобно выругался Жека, оглядывая море  пены,
- чего же они все  время  ломаются,  а  еще  импортная  техника!  Застебался
чинить!
   Продолжая мирно ворчать, он принес из коридора чемоданчик с инструментами
и принялся, насвистывая, отвинчивать  от  машины  боковую  стенку.  Дверь  в
подвал он закрыл. Я приблизилась к мастеру. Очевидно,  крупный,  спортивного
сложения парень не ожидал ничего плохого от хрупкой тетки не самого молодого
возраста. Жека не стал делать мне замечаний и орать: стой в  углу,  носом  к
стене.
   Может,  он  беспечен  от  природы,  а  может,  выполняет   во   "Взгляде"
техническую работу, на посылках, что-то типа: принеси, подай, почини.
   Я наклонилась над чемоданчиком и засюсюкала:
   - Ой, какие инструментики хорошенькие, с красными ручечками...
   - Импортные, - вполне миролюбиво пояснил  Жека,  -  у  них  завсегда  все
красивее выглядит.
   - Ой, - взвизгнула я, - мама!
   - Ну что там еще, - недовольно спросил парень.
   - Крыса!!!
   - Где?
   - Вон в углу. Жека повернул го