е любит жену
и ребенка, а деньги ему нужны для отдачи долга...
   Чем больше я думала об этой ситуации, тем сильней она мне  не  нравилась.
Скорей всего парень угодил в беду. Я вспомнила упорно опущенные в пол  глаза
Лены, ее замешательство при виде меня... Правда, девушка мигом взяла себя  в
руки, но в какой-то момент она, похоже,  здорово  испугалась.  Значит,  надо
ехать опять в больницу и во что  бы  то  ни  стало  постараться  разговорить
медсестру. Похоже, девушка отлично знает, куда подевался Саша. Я  посмотрела
на часы - одиннадцать. Поздно, конечно, но Лена дежурит  всю  ночь,  а  дома
меня  никто  не  ждет.  Капа  с  Левой  собирались  провести  день  в   свое
удовольствие, а остальные члены семьи гуляют сейчас по Хургаде.

ГЛАВА 20

   Первый неприятный  сюрприз  поджидал  меня  у  ворот.  Калитка  оказалась
запертой на гротескно большой замок, а в будке охранника не  было  ни  души.
Очевидно, тут не предусмотрен круглосуточный контроль. Интересно,  как  сюда
попадают машины "Скорой помощи", везущие внезапно  заболевших  ночью  людей?
Может, доктор звонит по мобильному  в  приемный  покой  и  к  воротам  бежит
дежурный?
   Я  поглядела  на  забор.  Высокий,  из   чугунных   прутьев,   украшенных
загогулинками. Сверху  торчали  покрашенные  золотой  краской  пики.  Просто
решетка Летнего  сада,  достопримечательность  Петербурга,  а  не  изгородь,
окружающая больницу. Протиснуться между прутьями нет никакой  возможности...
Что делать? Хотя мой папа частенько говорил:  "Если  не  получается  поднять
сумку, то оттащить ее можно без проблем".
   Долго не раздумывая,  я  ухватилась  за  прут  и  поставила  на  одну  из
загогулин ногу.  Они  просто  как  ступеньки.  Если  не  получается  открыть
калитку, то перелезть через забор можно без проблем  Спасибо  папе,  который
хотел, чтобы дочка научилась никогда не пасовать перед обстоятельствами.
   Я довольно ловко взобралась на самый верх. Очень боюсь  высоты,  поэтому,
стараясь не смотреть вниз, перекинула ногу, потом вторую и очутилась  спиной
к забору. Следовало, естественно, оказавшись на самом верху, развернуться  и
спускаться лицом к изгороди. Нужно было попытаться исправить положение, но я
усугубила его, решив продолжить путь самым  идиотским  образом.  В  какой-то
момент моя куртка отчего-то задралась,  я  попыталась  ее  опустить,  но  не
тут-то было. Потом невидимая рука, схватив за  воротник,  стала  мешать  мне
двигаться. Кое-как изогнувшись, я посмотрела вверх и  поняла,  в  чем  дело.
Одна из пик, украшавших забор, попала мне под куртку...
   Видели ли вы когда-нибудь  старый,  сделанный  еще  в  советские  времена
мультфильм: Карабас  Барабас  подвешивает  несчастных  кукол  за  одежду  на
гвоздики, и они висят там, абсолютно  беспомощные,  жалко  вытянув  ручки  и
ножки? Вот  теперь  можете  представить  себе  размер  происшедшей  со  мной
неприятности. Я болталась на пике,  словно  Мальвина,  хотя  нет,  насколько
помню, девочка  с  голубыми  волосами  отличалась  редкостным  занудством  и
большой педагогической озабоченностью.  Скорей  уж  я  похожа  на  Буратино.
Во-первых,  у  меня  тоже  довольно  длинный  нос  и  короткая  прическа,  а
во-вторых, как и бедолага деревянный мальчик, я  постоянно  влипаю  в  дикие
ситуации. Хочу сделать как лучше, а выходит сами знаете как...
   Я дергалась на куртке. Отчего-то ноги никак не могли нашарить  подходящую
загогулину  .Туда-сюда...  Безрезультатно.  В  какой-то  момент,  устав   от
"брейк-данса на пике", я молча  повисла,  глядя  на  сугробы.  Кажется,  мне
придется провести в  подобном  положении  всю  ночь.  Естественно,  замерзну
насмерть. Ночной холод уже начал заползать под свитерок. От задранной  вверх
куртки нет никакого тепла. Представлю, как удивятся утром  охранники,  когда
обнаружат подвешенную на пике тушку вполне прилично одетой  дамы.  Эх,  жаль
оставила в машине сумку, не мешало бы накрасить губы, завтра утром мой  труп
станет рассматривать большое количество в основном молодых мужчин,  надо  бы
выглядеть прилично.
   Не  успела  я  представить  свой  гроб,  заваленный   цветами,   рыдающих
родственников и плачущих собак с кошками, как раздался резкий треск... В  ту
же секунду мое лицо ткнулось в колючий снег, стало еще  холодней.  Встав  на
ноги и убедившись, что все части тела в основном целы и здоровы, я  увидела,
что  куртки  на  мне  нет.  Ее  разодранные  остатки   развевались,   словно
президентский штандарт, на одной из пик.
   Быстрее молнии я понеслась по дорожкам. Скорей  добраться  до  Лены.  Она
впустит  меня  в  теплое  помещение...  Сзади  послышался  шум   мотора,   я
шарахнулась в кусты. Мигая синим маячком, мимо пролетела "Скорая".
   Я побежала за ней, завернула за  угол  нужного  корпуса  и  увидела,  что
машина остановилась около железной  двери.  Из  фургона  выскочил  парень  и
позвонил. Дверь распахнулась, вышла женщина,  не  Лена,  другая,  совершенно
незнакомая мне тетка, похожая на жердь, долговязая, черноволосая, смуглая.
   - Жив? - резко спросила она.
   - Еле довезли, - ответил врач.
   Из машины начали вытаскивать носилки. Я зажала себе  обеими  руками  рот,
чтобы ненароком не заорать  от  ужаса.  Санитары  и  шофер  несли  нечто,  с
размозженной, залитой кровью головой.
   - Давай прямо в экстренную, - велела "жердь".
   Группа исчезла. Я посмотрела внимательно на машину: самая обычная, белая,
с красным крестом. Ладно, сейчас во всем разберемся, вызовем Лену. Я  ткнула
в звонок, чувствуя, что сейчас превращусь в ледяную статую. Никогда в  жизни
мне не было так плохо.
   Внезапно дверь без всяких вопросов распахнулась, но на пороге  стояла  не
Лена, а толстенькая  девушка,  похожая  на  ванильную  зефирину,  вся  такая
бело-розовая и аппетитная.
   - Вы к нам? - удивленно спросила она, оглядывая меня.
   Я растерянно молчала, соображая, что лучше сказать. Но на ум, как  назло,
не шло ничего достойного.
   - Чего хотите? - спросила "зефирка". Я опять промолчала.
   - Кто там, Женя? - раздался резкий голос, и к двери подошла "жердь".
   Мне стало совсем нехорошо. Одно дело разговаривать с сердобольной  Леной,
другое с этой теткой, у  которой  нехорошие  черные  глаза,  тонкие  губы  и
безапелляционный голос начальницы. Такая не поверит никаким сказкам,  и  мой
язык словно прилип к небу.
   - Вот, - растерянно сказала Женя, - сама не знаю,  Маргарита  Михайловна,
чего ей надо. Странно, однако, пришла раздетая и молчит.
   - Вы кто? - резко спросила Маргарита Михайловна. - Немая, что ли?
   Я радостно затрясла головой. Немая, немая.
   - Глухонемая, - повторила Женя. Я опять, по-идиотски улыбаясь,  закивала.
Глухая, конечно, глухая.
   - Вроде она нас слышит, - засомневалась Женя.
   Я помотала головой. Нет, совершенно не слышу, немая и глухая дурочка.
   - Они по губам умеют читать, - ответила Маргарита Михайловна.
   Я вновь заулыбалась. Правильно, именно по губам.
   - Чего она раздетая? - продолжила удивляться Женя.  -  И  вообще,  откуда
взялась?
   -  Думаю,  из  психоневрологического  интерната  сбежала,  -  со  вздохом
пояснила врач, - он тут в двух шагах от нас, на повороте. Иди, позвони им, в
ординаторской под стеклом есть номер телефона.
   Женя убежала. Маргарита Михайловна показала мне рукой на  стул  и,  четко
выговаривая слова, сказала:
   - Садись, не бойся.
   Я покорно плюхнулась на  протертое  сиденье,  замирая  от  ужаса.  Сейчас
вернется медсестра, скажет, что в интернате все на месте. Интересно, что они
со мной сделают?
   - Маргарита Михайловна, - закричала  Женя,  -  ихняя  она,  сегодня  трое
сбежало. Ракова, Полуянова и Косарева.
   - Чего же они их не ищут? - удивилась врач. Женя пожала плечами:
   - Там  никто  не  дергается,  говорят  так  спокойненько:  "Пусть  у  вас
переночует, завтра заберем". Просили не волноваться, сказали, они тихие все,
не психопатки. Эй, - повернулась она ко мне, - ты кто, Ракова?
   Я закивала и заулыбалась, стараясь казаться полной дурой.
   - Может, Полуянова? - не успокаивалась Женя. - Или Косарева?
   Я опять навесила  на  лицо  самое  радостное  выражение  и  стала  трясти
головой. Как желаете, на все согласна: Ракова, Полуянова или  Косарева.  Мне
бы только слегка обогреться и убежать отсюда куда глаза глядят.
   - Идиотка, - подвела итог Женя, - чего  с  нее  взять?  Ну,  что  делать,
Маргарита Михайловна? Врач вздохнула:
   - Не тащить же беднягу ночью в интернат, отведи в  пустую  палату,  утром
назад вернется, только запри ее на всякий случай.
   - Можно сначала чаем в сестринской напою, с булочкой? - спросила Женя.  -
Небось она голодная и трясется вся.
   - Плесни ей кипяточку, - разрешила доктор, - а потом  запри.  Ладно,  мне
пора, если что еще произойдет, звони в экстренную. Да, не забудь утром  труп
в морг отправить, его во второй поместят.
   - Иди сюда, - поманила меня рукой Женя, - кушать  дам,  ням-ням,  вкусно,
хлеб,  масло,  сахар...  Маргарита  Михайловна,  а  отчего  такими  идиотами
становятся?
   - Я ведь не невропатолог и не психиатр, - .ответила врач, -  всех  причин
не назову. Разное случается, может, инсульт был,  может,  менингит,  хотя...
Глядя на ее лицо, мне кажется, что она дурочка от рождения, ярко  выраженные
черты дебильности во внешности. Ну посмотри сама, ты  же  на  третьем  курсе
медицинского, должна уже хоть немного  разбираться.  Видишь  эти  маленькие,
близкопосаженные  глазки  с  полным   отсутствием   мысли   в   них,   затем
немотивированные, нервные движения, беспричинный смех... Да,  и  еще,  много
булок ей не давай, даже если  станет  плакать,  у  таких  людей  отсутствует
чувство насыщения, едят бесконтрольно много...
   И она ушла в глубь коридора.  Старательно  удерживая  на  лице  идиотскую
ухмылку,  я  побрела  в  сестринскую,  пытаясь  обуздать  бушующее  в  груди
негодование. Близкопосаженные глазки без проблеска мысли! Так меня еще никто
не обижал!
   В небольшой комнате Женя  включила  чайник  и  повернулась  к  небольшому
холодильнику. Я села  за  стол,  увидела  телефон  и  висящий  рядом  список
сотрудников,  глаза  побежали  по  строчкам,  их  было  всего  шесть.   М.М.
Разуваева, это скорей всего Маргарита Михайловна, О. Колосков, Н.  Потемкин,
И. Челышев, Е. Морозова и Е. Николаева. Значит,  Лена  либо  Морозова,  либо
Николаева, на всякий случай следует запомнить два номера, а  это  трудно,  с
цифрами  у  меня  беда.  Так,  попробуем  сообразить.  У  Морозовой  телефон
начинается с тех же цифр, что и наш - 151, затем  62,  именно  столько  было
моему отцу, когда он умер, потом 1 3, чертова  дюжина.  Теперь  перейдем  ко
второму номеру 168-51-75. Что мне напоминают эти цифры? Господи, как просто,
это же годы жизни великого немецкого  композитора  Иоганна  Себастьяна  Баха
1685 - 1750, отбросим ноль и получим нужный  телефончик!  Страшно  довольная
собой, я хихикнула, похоже, не зря лезла через забор.
   Женя повернулась ко мне:
   -  Сыр,  масло,  хлеб...  Понимаешь,  сыр,  масло,  хлеб,  бу-тер-брод...
Будешь?
   Я закивала и ткнула пальцем в чайник.
   - Молодец, - одобрила медсестра, - кушай,  жуй  медленно,  аккуратненько,
куда такой кусище в пасть тянешь!
   Боясь выпасть из роли кретинки, я сделала огромный глоток чая и  чуть  не
заорала, ощутив крутой кипяток. На глазах выступили слезы.
   - Беда с тобой, - вздохнула Женя и налила чай в блюдечко, - пей спокойно,
не жадничай, никто не отнимет.
   Спустя полчаса она привела меня в комнату, где на двери висела  табличка:
"Палата интенсивной терапии".
   -  Ложись,  -  велела  Женя,  указывая  на  железную  койку,   окруженную
аппаратами, - ничего не трогай, поняла?
   Я кивнула. Но медсестра решила на всякий  случай  припугнуть  идиотку  до
полной отключки.
   - Это страшные вещи, все под током, только прикоснешься, убьет.
   Я скосила глаза, увидела, что ни один из штепселей не воткнут в  розетку,
и постаралась изобразить крайнюю степень ужаса.
   - Ну, ну, - успокоила меня Женя, - не трясись, сами эти железки  на  тебя
не прыгнут. Укладывайся, вот одеяло.
   Вымолвив последнюю фразу, девушка ушла, не забыв повернуть в замке  ключ.
Я полежала пару минут, борясь со сном,  потом  слезла  с  койки,  прихватила
одеяло, распахнула окно и выскочила наружу. Хорошо  еще,  что  тут  не  было
решеток, хотя, с другой стороны, ну  зачем  они  в  палате  реанимации,  там
клиенты лежат тихонько, опутанные трубками.
   Замотавшись в одеяло, я понеслась назад и на этот  раз  преодолела  забор
без каких-либо трудностей. Одеяло пришлось бросить у подножия решетки,  зато
напрочь разорванную куртку я отцепила и прихватила с собой.
   Сами понимаете, что домой я попала в  четыре  утра.  Вошла  тихонько,  не
желая будить Капу, и наткнулась на старушку, громко рыдающую в прихожей.
   - Что случилось? - перепугалась я. Увидеть  плачущую  Капу  было  так  же
странно, как услышать поющую Плисецкую.
   - Люся умерла, - пробормотала Капа.
   - Как??
   - Не знаю, вернулись с Левой домой, а она лежит без  движения.  Из  кухни
вышел Лева.
   - Звали ее  гулять,  капусту  предлагали,  даже  не  шелохнулась.  Совсем
умерла, жалко-то как.
   - Ванька с ума сойдет, - причитала старушка,  -  ему  Люська  лучше  жены
была.
   - Вызвали ветеринаров, - сказал Лева.
   - Зачем?
   - Так увезти надо, похоронить.
   Мне стало .нехорошо, может, Люся скончалась, объевшись мясом?
   Я прошла на кухню и увидела неподвижную ящерицу. Глаза закрыты, на  морде
умиротворение.  Не  похоже,  что  бедолага  страдала  перед  смертью.  Вдруг
вараниха мирно почила от старости?
   - Сколько она у вас жила?
   - Три года, - всхлипнула Капа, - а что?
   Я не успела ответить, потому  как  прибыла  ветеринар,  усталая  женщина,
сразу, впрочем, оживившаяся при виде нашей стаи.
   - Приятно видеть здоровых и веселых собак  с  кошками,  -  заметила  она,
поглаживая Рамика, - в чем проблема, кому нехорошо? На  первый  взгляд  ваши
питомцы смотрятся отлично!
   - У нас Люся умерла, - сказала я, - вот, проходите сюда.
   Врач последовала на кухню.
   - Похоже, это варан, да?
   - Сами так думаем.
   - Я вообще-то больше по кошкам и собакам, -  призналась  доктор,  -  хотя
сейчас у людей кого только дома не встретишь!
   Она  присела  возле  Люси.  Мы  замерли  над  ними  словно  три   статуи,
изображавшие скорбь.
   - Отчего вы решили, что она умзрла? - воскликнула ветеринар.
   - Ну лежит, глаза закрыты, не шевелится, не дышит, - принялся перечислять
симптомы Лева.
   - Очень даже дышит, только тихо, - показала доктор пальцем на  мешок  под
пастью варанихи. Мы вгляделись в Люсю. И правда, кожа еле-еле шевелилась.
   - Но она всегда такая бодрая, по коридору носится, только когти цокают, -
объяснила Капа, - а сейчас вон какая штука приключилась.
   - Насколько помню, -  вздохнула  ветеринар,  -  резвость  проявляет  лишь
голодный варан, поев, он впадает в спячку, переваривает пищу.
   - Но я кормила ее каждый день! - возмутилась Капа.
   - Чем?
   - Овощами! Доктор рассмеялась:
   - Совершенно неподходящая пища, вараны - хищники, поэтому  она  у  вас  и
носилась по коридору, как угорелая, голод не тетка. Похоже,  правда,  сейчас
она от пуза наелась белковой пищи.
   Поняв, что с Люсей не произошло ничего плохого, я осмелела:
   - Я дала ей утром много мясного...
   - Ага, - кивнула ветеринар, - и вот результат, глубокий, здоровый сон. Не
пугайтесь, варан может так три-четыре дня  лежать,  до  следующего  принятия
пищи.
   Мы проводили приветливую докторшу до лифта.
   - Одно скажу, - вздохнула Капа, оглядывая спящую Люсю, -  сама  перестану
есть мясо.
   - Это почему? - удивился Лева. Капа ухмыльнулась:
   - До сих пор понять не могла, отчего это, как поем, так и  тянет  в  сон.
Теперь ясно, все дело в белковой пище, отныне  перехожу  на  сырую  капусту,
стану бодрее Люси.
   - Уж лучше ешь мясо, - вздохнула я, - а то за тобой не угнаться будет.

ГЛАВА 21

   Утром я набрала всплывший в памяти номер и попросила:
   - Позовите Лену.
   - Здесь такая не живет.
   - Елена Морозова у вас не прописана?
   - Мою дочь зовут Евгения Морозова, - ответил спокойно  мужской  голос,  -
может, вы имя перепутали?
   - Нет-нет, именно Елена.
   - Ошибка вышла.
   Дрожа от нетерпения, я восстановила в уме следующие цифры,  на  этот  раз
ответила сильно простуженная .женщина:
   - Алло.
   - Можно Лену.
   - Нету ее, - вздохнула тетка, - с работы не приходила. Что передать?
   -  Куда  же  Лена  подевалась?  -  удивилась  я.  -  Дежурство  ее  давно
закончилось, это из больницы беспокоят. Подскажите, где сейчас  Ленку  найти
можно? Начальство велело всенепременно дозвониться.
   - Кто говорит?
   - Женя, - бодро соврала я.
   - А, деточка, добрый день, не признала тебя, а ты,  наверное,  удивилась,
когда такой жуткий голос услышала. Это я, Ольга Николаевна.
   - Зрассти, - вежливо сказала я, - и впрямь не поняла, кто у аппарата.
   - Простыла я сильно, вот связки и сели. Что у вас приключилось?
   - Да Ленка случайно ключи от  процедурного  кабинета  с  собой  уволокла,
когда уходила, - нашлась я, - теперь тут все орут, словно  потерпевшие.  Где
ее найти можно?
   - К Игорю небось опять подалась, - вздохнула  Ольга  Николаевна,  -  сама
знаешь, они то любятся, то дерутся. Я ей в понедельник сказала:  брось  его,
что за жизнь такая. У мужика семья, найди свободного, на чужом горе  счастья
не построишь, а она налетела на меня с  воплем.  Поругались,  одним  словом,
теперь не общаемся, третий день друг от друга шарахаемся.
   - Книжку записную я дома забыла, подскажите телефон Игоря.
   - Так у него нет телефона, - удивилась Ольга Николаевна.
   - Ой и правда, а адрес? Смотаюсь, пока тут  пятиминутка  идет,  и  заберу
ключики, а то Ленка неприятностей не оберется.
   -  Пиши,  Женечка,  -  вздохнула  женщина  и  дала  мне  адрес  Игоря   в
Красногорске.
   Я оделась и села в "копейку". Ну вот, сейчас вытрясу из девушки абсолютно
все.
   Лесная улица, окруженная с  двух  сторон  заваленными  снегом  деревьями,
оправдывала свое название, что, согласитесь, редкость. На Садовом кольце нет
садов, на Цветном бульваре цветов, а на Трамвайной улице давным-давно  сняли
рельсы.  Но  Лесная  оказалась  засаженной   деревьями.   За   домом   Игоря
расстилалось   огромное   поле,   посреди    которого    торчала    одинокая
трансформаторная будка.
   Квартира Игоря радовала глаз отлично обитой железной дверью. Я нажала  на
звонок,  раздалась  веселая  трель,  потом  высунулся  лысоватый  мужик  лет
тридцати пяти в спортивном костюме.
   - Вы Игорь? - вежливо спросила я.
   - Ну, - ответил тот, обводя меня взглядом, - предположим, что так.
   - Меня прислала Ольга Николаевна, мама Лены, можно войти?
   Игорь помедлил пару секунд, потом со вздохом посторонился.
   - Входите.
   Его  квартира,  просторная,  великолепно  обставленная,   совершенно   не
походила на однокомнатную халупу Гали.
   - И о чем беседовать станем? -  принял  оборонительную  стойку  Игорь.  -
Вроде все уже было сказано. Ольга Николаевна меня терпеть  не  может,  я  ее
тоже, о чем тут  толковать.  И  вообще,  мы  с  Леной  взрослые  люди,  сами
разберемся, без материнских советов, так Ольге Николаевне и передайте.
   - Вообще-то мне нужно поговорить с Леной.
   - И ступайте к ней домой.
   - Видите ли, я еду оттуда, там ее нет.
   - Значит, на работе, - буркнул Игорь,  -  она  в  больнице  работает,  их
иногда задерживают.
   - Там ее тоже нет.
   - Куда же она подевалась? - удивился Игорь.
   - Вот я и хотела у вас узнать, где она? Игорь развел руками:
   - Мы с ней позавчера поругались, наговорили друг другу гадостей,  она  на
работу уехала в слезах, вечером не звонила, сегодня тоже. Ну я и решил, все,
конец любви. То-то Ольга Николаевна обрадуется, у нее при  виде  меня  мигом
давление до двухсот подскакивает. Из-за нее и не женился  на  Ленке  до  сих
пор. У меня первая теща была гидр