Через три  недели  я  принесу  вам
пятнадцать тысяч "зеленых", только помогите Славику.
   -  Что  вы,  -  замахал  руками  сладко  улыбающийся  врач,  -  пересадки
осуществляются совершенно бесплатно, по жизненным показаниям.
   - Ой, ладно, - отмахнулась Света,  -  а  то  я  не  знаю!  В  понедельник
Малашенко соперировали, а он только на очередь встал, а в четверг Родионова.
Кстати, тот позже нас на полгода в клинике объявился. И не надо  говорить  о
совместимости.  Просто  у  Малашенко  и  Родионова  родители  деньги  гребут
лопатой, сразу видно: машины, шубы, кольца. А я  скромно  одета,  вот  вы  и
решили, что тут взять нечего. Поэтому я и пришла сказать:  пятнадцать  тысяч
есть, оперируйте Славика.
   Доктор побагровел, но удержался от крика и довольно спокойно ответил:
   - Понимаю ваше горе, поэтому не обижаюсь. Очередь есть очередь.  Поставлю
Славу вперед, ко мне мигом прибегут другие родители с теми же обвинениями. У
нас никто взяток не берет. Бывает случай, когда почка идеально подходит  для
определенного больного, вот тому и отдаем. Могу пообещать только одно,  если
подобная ситуация возникнет для вашего сына, он окажется на столе в  тот  же
день.
   Светлана в полной прострации поехала на работу. Где-то в районе обеда  на
нее напало отчаяние. Ну и дурака же она сваляла! Естественно,  сладкоголосый
доктор берет деньги, только он ни за что  не  станет  иметь  дело  с  бабой,
пришедшей к нему  без  рекомендации.  Следовало,  не  вбегать  в  кабинет  с
предложением  пятнадцати  тысяч,  а  искать  людей,  которые  бы  вывели  на
взяточника. Теперь же ничего не поделаешь. Даже если Света и отыщет  нужного
человека, который порекомендует ее профессору, последний  не  захочет  иметь
дело с ней, и Славик умрет.
   Опустив тряпку в ведро,  Светлана  горько  зарыдала.  На  плач  прибежала
хозяйка и принялась утешать домработницу. Вот где Свете  везло,  так  это  с
работодателями. Она служила у хороших, интеллигентных людей, относившихся  к
прислуге, как к ровне. И  сейчас  хозяйка  суетилась  возле  нее,  предлагая
попеременно валокордин, валерьянку и анальгин.
   - Что? Что случилось? - недоумевала она. - Дети заболели?
   Заливающаяся  слезами   Света   неожиданно   рассказала   ей   все:   про
мужа-алкоголика, развод, детей, болезнь Славы и врача-взяточника.
   Хозяйка призадумалась, потом спросила:
   - Извини, конечно, но где ты возьмешь пятнадцать тысяч?
   - За мою хрущобу, - пояснила Света, - дают двадцать. Пять стоит  жилье  в
деревне.
   - Ясно, - протянула хозяйка, - ладно, продолжай убирать, есть у меня одна
идея.
   Через два часа в  руках  Светы  был  заветный  адрес.  Егор  Владимирович
Правдин брался уладить дело за те же пятнадцать кусков. Сумма  платилась  за
пакет услуг. Славе гарантировали в течение  недели  добыть  нужную  почку  и
прооперировать парня в клинике. Деньги следовало отдать вперед.
   Света развила бешеную  деятельность  и  за  месяц  провернула  все  дела.
Продала хрущобу в Лиа-нозове, купила домик без удобств в местечке Разуваево,
передала доллары Правдину.
   - Он лично брал? - прервала я Настю. Девушка кинула:
   - Да, в кабинете. Открыл конверт и пересчитал бумажки, очень аккуратный.
   - Ты сама видела?
   - Нет, я в приемной ждала, с ним мама разговаривала.
   Егор спрятал конверт и заверил Свету:
   - Все будет в наилучшем виде. Не дергайтесь. Сегодня вторник,  в  четверг
звоните в девять утра, будем Славу укладывать в клинику.
   Светлана Михайловна отчего-то поверила Правдину и убежала  окрыленная.  В
четверг, как и было велено, она позвонила Егору и узнала  страшную  новость:
Правдин погиб. Известие было настолько  ужасным,  что  целый  день  Светлана
провела почти спокойно, только ночью до нее дошло, что случилось. Славику не
помогут, деньги пропали.
   Проорав в голос всю ночь, Светлана наутро собралась на Ваганьково.
   - Пока не увижу гроб, не поверю, - твердила она,  цепляясь  за  Настю,  -
нет, не поверю! Не поверю!
   Пришлось дочери везти мать на кладбище.
   - Вот что вышло, - бормотала девушка, глядя на бегущую за окном дорогу, -
сам умер и нас, считайте, убил. Через три дня с квартиры в деревню съезжать,
уже покупатели нервничают, мама пообещала в понедельник площадь  освободить,
думала, Славик в больнице месяц  проведет,  а  мы  пока  обживемся.  Что  же
теперь, а?
   И она заплакала. Я молчала, в голове,  словно  вспугнутые  птицы,  бились
самые разные мысли. Егор брал взятки за пересадку органов? Но  ведь  клиника
Богдана не занималась ничем серьезным. Да, там имелись хорошие  специалисты:
невропатологи,  окулисты,  терапевты...  Да,  в  просторных  кабинетах  было
большое количество новейшей, самой  современной  аппаратуры.  В  медицинском
учреждении великолепно ставили диагнозы и...  отправляли  больных  в  другие
места,  если  требовалась  операция.  Похоже,  что  Богдану   не   нравилось
наблюдать, как денежная река течет в чужие карманы. Наверное, поэтому  он  и
задумал создать новый  центр  с  больницей  и  санаторием,  но  не  успел...
Впрочем, в клинике делали аборты. Но, согласитесь, это ведь не  операции  по
трансплантации органов.
   Мы доехали до Лианозова и поднялись в крохотную квартиру, забитую  узлами
и коробками. На разложенном диване лежал худой-прехудой  парень  со  странно
раздувшимся, словно накачанным  воздухом  лицом.  Глаза  его  были  обведены
черными кругами, губы по цвету слились со щеками.
   - Мама, - попытался он приподняться, - что случилось?
   - Все в порядке, - фальшиво бодро  ответила  Настя,  -  отдыхай,  Славик.
Видишь, погода каждый день меняется, вот ей плохо и стало.
   - Ну, - поинтересовался Слава, - когда меня соперируют?
   - Скоро, - попыталась изобразить радость Настя и быстро глянула на меня:
   - Пойдемте, чаем угощу.
   На неожиданно большой кухне она поставила чайник и прошептала:
   - Не знаем, как Славе сказать про смерть Егора Владимировича, прямо  язык
не поворачивается, он так надеялся.
   И она тихо-тихо, как-то робко заплакала.
   - Чего уж там, доча, - произнесла Света, входя в кухню, -  теперь  ничего
хорошего с нами не случится. Не жилец Славик, до конца года не дотянет.
   Женщина села к столу и принялась мерно засовывать и вытаскивать из кружки
пакетик чая "Бодрость". Потом она заметила меня и пробормотала:
   - Это вы нас подвезли? Спасибо, только извините, заплатить  нечем,  денег
нет. Хотите банку варенья? Закрутила в прошлом году.
   Я вздохнула. Очевидно,  у  бедной  Светланы  нет  настоящих  друзей,  вот
женщина и не привыкла к тому, что кто-то может помочь бескорыстно.
   - Мне не нужны деньги, более  того,  я  могу  попробовать  выручить  ваши
пятнадцать тысяч. В глазах Светы мелькнула робкая надежда.
   - Да? И сколько?
   - Нисколько, лишь бы получилось. Только вы должны мне помочь.
   - Как?
   - Позвоните своей хозяйке, поблагодарите, сообщите,  что  у  Славика  все
хорошо, и спросите, нельзя ли помочь  на  тех  же  условиях  даме  по  имени
Евлампия Андреевна Романова, это я.
   - Зачем?
   - Послушайте, не будем терять времени, хотите вернуть деньги, звоните.
   - Мне не нужны эти тысячи, - выдохнула Света.
   - Правда?
   - Пусть лучше Славика прооперируют.
   - Может, получится, звоните! Света пододвинула к себе допотопный  аппарат
и принялась накручивать черный диск.
   -  Тамара  Петровна?  Здрассти,  Света  беспокоит.  Я  молча  слушала  ее
сбивчивую речь. Наконец женщина положила трубку на рычаг:
   - Прямо сейчас велит ехать.
   - Куда?
   - Улица Фестивальная, знаете?
   Еще бы, это совсем недалеко от моего дома.
   - Вот, глядите, - старательно растолковывала Света, - на бумаге  нарисую.
Там запутаться легко, первым  стоит  дом  9,  а  вам  нужен  96,  только  не
перепутайте, не "а". 96. Я кивнула и уехала.

ГЛАВА 14

   Тамара Петровна встретила меня, как родную, и повела по ковровым дорожкам
в глубь отлично отремонтированной и дорого обставленной квартиры. Кухня  тут
оказалась просторной, сплошь забитой  бытовыми  электроприборами.  Кофе  мне
предложили отличный, а коробка конфет бельгийского производства,  с  которой
хозяйка небрежно содрала хрусткую обертку, стоила пятьсот  рублей.  Я  давно
поглядываю на эти шоколадки в супермаркете, но меня душит жаба, ну  не  могу
отдать полтысячи за триста граммов изделий из какао-бобов.
   - Дорогая моя, - щебетала Тамара Петровна, - я понимаю ваше горе,  кто  в
семье болен? Я человек суеверный, поэтому заявила:
   - Муж.
   - Вот уж несчастье,  -  квохтала  дама,  -  совершенно  случайно  я  имею
возможность помочь, абсолютно бескорыстно. Поверьте, лишь из  человеколюбия,
мне ничего не достается.
   Я посмотрела на ее сверкающие кольца, нанизанные на  пальцы  в  несколько
рядов, на тяжелые, оттягивающие уши серьги, на  толстую  цепочку...  Обежала
глазами роскошную кухню и кивнула:
   - Встречаются, к счастью, в наши времена добрые люди.
   - Абсолютно случайно я знаю об этой возможности, - ощупывала меня  цепким
взглядом хозяйка, - но,  к  сожалению,  не  все  отличаются  человеколюбием,
поэтому операция стоит денег.
   - Понятно, - улыбнулась я, - бесплатно ничего не бывает.
   - Вот именно, - обрадовалась собеседница, - золотые слова!  К  сожалению,
наши люди считают, что можно на рубль сотню получить. Но такого  не  бывает!
Пятнадцать тысяч вполне умеренная цена. Считайте, что  покупаете  жизнь  для
супруга. Конечно, можно и бесплатно попробовать, в  очередь  встать.  Только
хочу предупредить, все равно даром не получится.
   - Почему?  -  прикинулась  я  сибирским  валенком.  -  Вроде  государство
гарантирует таким больным помощь, по жизненным показаниям.
   Тамара Петровна хмыкнула:
   - Так-то оно так, только придется хирургу  заплатить,  медсестрам,  чтобы
хорошо ухаживали, и потом начинаются всяческие нюансы...
   - Какие?
   Собеседница улыбнулась:
   - Вы далеки от медицины? Я засмеялась в ответ:
   - Дальше не бывает.
   - Тогда, конечно, трудно понять что к чему. Ну вот  приведу  пример.  Шов
после операции остается, понимаете, да?
   Я кивнула.
   - Его заклеивают пластырем, чтобы не попала инфекция,  а  затем  больного
водят на  перевязки,  обязательно  каждый  день,  опять  же  из  соображений
стерильности. Вот тут и начинаются мелкие нюансики,  о  которых  я  говорила
выше. Представляете, как выглядит наш, самый обычный российский пластырь?
   - Ну такой кругляшок из липкой ленты...
   -  Именно.  А  теперь  попробуйте  сообразить,  как  "приятно"   больному
человеку, когда такую липучку сдирают со свежей раны.
   Я содрогнулась. Жуть!
   - Ага, - удовлетворенно кивнула  головой  Тамара  Петровна.  -  Это  если
бесплатно. А  коли  "подмажете"  медицинский  персонал,  вам  наклеят  такую
симпатичную, импортную, беленькую штучку с марлевой  подушечкой  посередине.
Медсестра только подденет ее легонько пальчиком  -  и  готово!  Без  боли  и
страха. Поверьте, подобных мелочей много, не говорю уже о крупных проблемах.
   - Каких?
   - Вот недавно, - со вкусом заглотила приманку Тамара Петровна, - в  одной
из онкологических больниц умерло сразу десять пациентов во  время  операции.
Перепутали дозы наркоза! Еще не такое случается, ежели без  денег.  Врачи-то
тоже люди, кушать хотят, над платными пациентами  трясутся,  а  про  простых
забывают. Да и винить докторов трудно. Оклады крохотные,  жизнь  дорожает  с
каждым днем!
   Я постаралась сдержать рвущееся наружу возмущение. Моя Катюша никогда  не
делает различий между тем, кто сунул конвертик, и тем,  кто  не  смог  этого
сделать. Да, она не отказывается от "гонорара", более того,  в  основном  из
этих сумм и складывается семейный бюджет, но, если в  палате  вдруг  кому-то
станет плохо, Катюша никогда не уйдет равнодушно домой. И ей наплевать,  что
этот больной "простой".
   - И что нам надо? - перешла на деловой тон Тамара Петровна.
   Очевидно, она сочла, что я достаточно напугана для того,  чтобы  кинуться
отстегивать зеленые купюры.
   - Как что?
   - Ну орган...
   - Они бывают разные?
   Тамара Петровна улыбнулась - приятно ощущать себя умнее собеседницы.
   - Естественно, почки, потом, костный мозг, роговица глаза,  доля  печени,
много чего...
   - Муж мучается почками, но подробнее рассказать не могу.
   - А мне и не надо, душенька, - зачирикала Тамара Петровна,  -  я  сама  в
медицине  через  пень-колоду  понимаю.  Все  документы:   историю   болезни,
снимочки, анализы отдадите доктору. Только  скажу  его  координаты.  Значит,
так...
   И она принялась подробно описывать дорогу в клинику Богдана и Нади.  Я  с
напряжением ждала, чью фамилию назовет дама.
   - На втором этаже, душенька, -  вещала  Тамара  Петровна,  -  налево,  по
коридорчику до конца, запомните,  последняя  дверь.  Альберт  Константинович
Бобрин,  скажите:  от  меня.  Только,  умоляю,   не   опаздывайте.   Альберт
Константинович страшно занятой человек, профессор, его рвут на части.  Ровно
к одиннадцати подходите, поняли?
   - Деньги...
   Тамара Петровна замахала руками:
   - Это не со мной, просто я называю цену. А уж там Альберт  Константинович
объяснит, что к чему.
   - Я хотела спросить, сколько должна вам.
   - Душенька, - всплеснула руками хозяйка, - о чем речь! Просто  я  помогаю
людям.
   Рассыпавшись в благодарностях, я ушла. Очевидно, дама сидит на  проценте,
как страховой агент.  Приведет  одного  клиента,  получит,  к  примеру,  сто
долларов, приведет двух, соответственно увеличится и оплата.
   Домой я неслась, не разбирая дороги. Вот оно  что!  Егор  был  замешан  в
махинациях с трансплантацией органов. Естественно, он не один  делал  деньги
на чужом горе. Скорей всего Богдан тоже был вовлечен в аферу. Сейчас в  моих
руках тоненькая-претоненькая ниточка.  Потяну  за  кончик  и  размотаю  весь
клубок. Сдается мне, что причину гибели Богдана, Нади и Егора следует искать
в "почечном" бизнесе. Уж очень странно выглядит их кончина.
   У Богдана загорелся джип. С  чего  бы  это?  Новая,  дорогая  иномарка...
Неисправность электропроводки? Но ведь не вспыхивает же машина разом, словно
облитая керосином тряпка. Наверное, сначала показался дымок  из-под  капота,
потом вырвался небольшой язык пламени... Ладно, Егор не  мог  видеть  начало
пожара, он справлял малую нужду и  небось  повернулся  спиной  к  джипу,  но
Богдан! Он что, спокойно наблюдал за происходящим? Не  выскочил  наружу,  не
схватил из багажника огнетушитель...
   В такое верилось с трудом.
   Не  внушала  никакого  доверия  и  версия  о  случайно  пробитом   камнем
бензобаке. Даже если предположить, что у дорогущего "Шевроле" резервуар  для
топлива сделан из тонкой пластмассы, все равно  непонятно,  как  Богдан  мог
бросить окурок в бензиновую лужу,  хотя  он  ведь  не  знал,  отчего  датчик
показывает, что резервуар пуст... Ладно, пусть несчастный  Шевцов  и  впрямь
погиб от собственной неосторожности. Но Надя?! Кто-то ведь планомерно  пугал
женщину,  доводя  ее  до  смерти...  И  Егор!  Упал  с  пятнадцатого  этажа.
Закружилась после ванны голова... Глупее не бывает.
   Я вскочила в лифт и, входя в квартиру, додумала мысль. Нет, кажется,  все
случилось иначе. Как? Да очень просто: некто из больных, которым нужна  была
трансплантация почки, умер то  ли  из-за  халатности  врачей,  то  ли  из-за
ослабленного организма. Родственники, отдавшие огромные деньги, естественно,
возмутились. Идти напрямую в суд они не могли. Наше  государство  наказывает
не только тех, кто получает взятку, но и тех, кто ее  дает.  Вот  обозленные
люди и решили по-своему разобраться с милыми докторами. Дело было за  малым:
найти список больных и понять, чьи родители или супруг...
   Я влетела на кухню и увидела Володю Костина, Сережку и незнакомого мужика
лет сорока, в костюме, белой рубашке и галстуке.
   - О, Володя! Уже выздоровел, - обрадовалась я, -  что  ж  вы  пустой  чай
хлебаете? Капа ужин не приготовила?
   - Вот, - улыбнулся Вовка, - знакомьтесь, это и  есть  Евлампия  Романова,
собственной персоной.
   Незнакомый мужчина резко покраснел, вскочил на ноги и забормотал:
   - Страшно, просто страшно рад, Лев.
   Я немного удивилась, отчего это гость так смущается, вроде давно вышел из
подросткового возраста, но вслух, естественно, ничего не сказала. Лев сел на
стул, опрокинул  чашку,  слава  богу,  пустую  и  снова  сконфузился.  Чтобы
разрядить обстановку, я поинтересовалась:
   - Покушать есть чего?
   - Тебя ждем, - улыбнулся Сережка, - не  хотели  резать  ту  замечательную
кулебяку с мясом, которую ты испекла утром!
   Я уставилась  на  парня  во  все  глаза.  Испекла  кулебяку?  Что  это  с
Сережкой?
   - Это Капа...
   Но я не успела договорить фразу, потому что Володя довольно ощутимо  пнул
меня ногой под столом, потом, показав глазами на Леву, добавил:
   - Сколько раз тебя просили не вскакивать  в  шесть  утра,  чтобы  ставить
тесто, все зря. Знаете, Лева, Евлампия  -  потрясающая  хозяйка.  Готовит  -
пальчики оближешь, рубашки гладит, носки штопает, а какое харчо варит!
   - Эх, жаль мне нельзя острое, из-за язвы, - пояснил Лев.
   - О, - подскочил Сережка, - Лампа лучше всего стряпает суп-пюре,  паровые
котлеты и овощи. Отлично удаются ей диетические блюда, можно сказать  -  это
ее конек! И характер замечательный, всегда молчит, никогда не  спорит,  тихо
дела делает, великолепно зарабатывает...
   Меня просто парализовало. Это что, случай общего помешательства?  Даже  в
мой день рождения майор ухитрился критически отозваться о моей манере  вести
постоянные споры с домашними. Да что происходит, в конце концов? Не успела я
открыть рот, чтобы вслух задать этот вопрос, как Володя  пребольно  наступил
мне на ногу и быстро заговорил:
   - Вот сейчас лучше еще один случай  расскажу.  А  ты,  Лампа,  режь  пока
кулебяку да угощай Леву, не стесняйся.
   Я стала ломать тупым  ножом  пирог,  состряпанный  с  утра  Капой.  Майор
заливался соловьем:
   - Одного из солнцевских посадили в СИЗО. Обвинение рассыпалось на глазах,
адвокаты поработали. Был  только  один  железный  эпизод.  Где-то  в  Нижнем
Новгороде нашли бабу, у которой этот авторитет взял что-то. Уж не помню что,
то ли деньги, то ли золотишко - не в этом суть.  Тетка  держалась  насмерть.
Мол, она находилась в квартире, а тут влетел браток... Тогда один из  друзей
арестованного, прихватив с собой парочку адвокатов,  рванул  к  потерпевшей.
Разговор у них состоялся короткий. Женщине предложили десять тысяч долларов,
если она откажется от показаний, и та согласилась. Обрадованные  адвокаты  и
бандит примчались назад в Москву, схватили "бабки" и вновь рванули в Нижний.
Ехали парни на огромном, дорогущем джипе "Шевроле",  сильно  смахивающем  на
танк, а за рулем сидела  восемнадцатилетняя  любовница  одного  из  братков,
большая любительница быстрой езды и острых ощущений.
   Все у них шло хорошо, парни дали бабе денег, вышли во двор, и тут их всех
повязал ОМОН, предупрежденный потерпевшей. Девчонка сидела в джипе, спокойно
поджидая мужиков. Когда на ее глазах братков во дворе  принялись  укладывать
мордами на асфальт, деваха не растерялась, завела джип и,  пробив  кирпичный
забор, рванула по шоссе в сторону леса. Омоновцы, как  водится,  прибыли  на
операцию  в  раздолбанном  автобусе,  у  оперативников  имелись  престарелые
"Жигули", догнать убегавшую милиционерам  было  без  шансов.  Да  они  и  не
предполагали, что худенькая; почти невесомая девица решится  на  такой  шаг,
как "прохождение сквозь кирпич". Не всякому мужику по плечу подобная  фишка.
Одним словом, пока менты кумекали что к чему, девчонки и след простыл.
   Естественно, был объявлен план "Перехват", только ни к чему он не привел.
Вся дорожно-патрульная  служба  пыталась  найти  джип  "Шевроле",  за  рулем
которого сидела девица восемнадцати лет, но  огромный  автомобиль  словно  в
воду канул. Потом, спустя довольно большой промежуток  времени,  выяснилось,
что автомобиль и впрямь утонул. Юная бандитка