айте, - велела я и рассказала все про себя, консерваторию, краткий
роман с Малевичем, поход в "Макдонаддс"...

Жанна ни разу не перебила меня, но к концу повествования из ее глаз ушла
просто светская приветливость, взор стал мягче... Едва я произнесла
последнюю фразу, как она резко встала:

- Пошли.

- Куда?

- Вы же хотели показать мне дело Подольского.

- Дайте телефон.

Сделав нужный звонок, я отдала трубку Жанне, мы взяли из гардероба
одежду... Я хотела было толкнуть входную дверь, но спутница сказала:

- Не сюда, - и быстрым шагом углубилась в коридор, ведущий к туалетам.
Дойдя до дверки с буквой М, она приотворила ее, прошла мимо вонючего
писсуара, распахнула окно, подобрала шубку и ловко вылезла наружу, я за
ней. Мы оказались на улице с противоположной стороны от входа. Абсолютно
невозмутимая Жанна взмахнула рукой, остановилось сразу три машины. Выбрав
самые неприметные, грязные "Жигули", Жанна повернулась ко мне:

- Адрес?

- Петровка, тридцать восемь, - сказала я водителю.

- Куда? - удивился парень, оглядывая тоненькую фигурку, закутанную в
шикарную шубу. - Куда вам?

- Петровка, тридцать восемь, - отчетливо повторила Жанна, - это улица
такая, в центре Москвы, не волнуйтесь, я покажу, как проехать.

- Знаю, - буркнул шофер.

Юров не подвел, пропуска лежали в окошечке, а сам Генка был на месте.

- Что случилось? - брякнул он, уставившись на Жанну. - Проблема в чем?

- Знакомься, - сказала я, - Жанна, супруга Виктора Климовича Подольского,
широко известного в ваших кругах как Бешеный. Она очень хочет посмотреть на
бумаги, которые тут хранятся, ну те, что касаются ее мужа.

Секунду Генка смотрел на нас не мигая, потом спросил:

- Вы удрали из психушки? Из поднадзорной палаты? Обе?

- Нет, - мило улыбнулась Жанна и положила перед Юровым свой паспорт, - что
касается лично меня, то я являюсь абсолютно душевно здоровой личностью, без
всяких фобий и комплексов...

Юров машинально открыл бордовую книжечку.

- Подольская Жанна Леонидовна...

- Там, на другой страничке, штамп о браке...

Генка буркнул:

- Давайте пропуска.

- Зачем? - спросила я.

- Подпишу, и валите отсюда, а с тобой, Лампа, разговор особый!

- Генчик, - ласково завела я, - Жанна моя подруга... И потом, ты же давно
хотел "Жигули"...

- При чем тут машина? - спросил Гена.

Я выжидательно глянула на спутницу. Надо отдать ей должное, мышей она
ловила мигом. Жанночка раскрыла сумочку, вытащила толстую пачку зеленых
купюр, перетянутую розовой резинкой, и положила ее перед парнем.

- Это взятка? - побагровел тот.

- Нет, - ласково возразила дама, - так, ерунда, милый пустячок.

- Слушайте, вы... - начал заикаться Юров, - быстро заберите бабки и шагом
марш на выход.

- Но... - начала я.

- Вон!

- Погоди...

- Вон!!! - бесновался Генка. - Вон!!!

Внезапно Жанна подошла к багровому милиционеру, нежно взяла его за руку и
проникновенно сказала:

- Право, некрасиво. Я пришла к вам за помощью, в самую трудную минуту своей
жизни, и такой скандал...

Генка неожиданно заткнулся и вполне по-человечески поинтересовался:

- Что случилось?

Жанна вытащила сигареты, закурила и тихо, голосом человека, привыкшего
раздавать приказы слугам, ответила:

- Я вышла замуж за Виктора совсем молодой, едва двадцать исполнилось...

Жанночка знала, что муж имеет уголовное прошлое, он сам поведал ей об этом
факте, сообщив, что сидел за экономические преступления.

- Болтают обо мне много всякого, - усмехался Подольский, - и уголовный
авторитет я, и убийца, и еще черт знает кто, младенцами водку закусываю. Не
обращай внимания, дорогая, не надо было мне в политику лезть, да человек
слаб, денег показалось мало, захотелось власти, вот и пожинаю плоды
"свободной печати".

Виктор Климович внешне выглядел, словно профессор Московского университета
конца девятнадцатого века. Седой, в дорогих очках и отличном костюме...
Речь его была подчеркнуто правильной, он свободно оперировал фамилиями
Чехов, Бальзак, Маркес... Мог произнести пару фраз на английском, в
знакомых у него ходила половина "интеллигентной" Москвы, а дома висела
неплохая коллекция картин...

Жанночка безоговорочно поверила мужу. Тем более что с ней никто никаких
разговоров о прошлом Виктора Климовича не вел. А газеты... Кто же им
доверяет в наше время...

- Я прожила с ним два года, - объясняла Жанна, глядя в глаза Гене, - и
теперь хочу знать, правда ли, что он убийца? Пожалуйста, помогите мне.

Генка молчал.

- Ну поймите, - воскликнула она, - все равно ведь я найду в вашей системе
человека, готового за деньги на все, сами знаете, таких много... Просто
Евлампия сказала, что вы человек редкой порядочности и не выдадите меня...
А другой покажет дело за деньги, а потом стукнет Виктору... И если правда,
что он рецидивист, долго мне не прожить!

- Зачем вам эта информация? - поинтересовался Генка, барабаня пальцами по
столу.

- Чтобы знать, продолжать жить с этим человеком или бежать от него...

- Думаю, что удрать не удастся, - вздохнул Генка, - хорошо, подождите.

Он вышел, мы остались в кабинете, не произнося ни слова.

Через час, уже выходя из большого светло-желтого здания, Жанна сказала:

- Тут на углу кафе, маленькое и шумное, пошли...

Забегаловка оказалась третьесортной, из тех, где подают хот-дог и куриный
суп. Народ в ней толкался не слишком воспитанный и шумный. Жанна взяла два
пластиковых стаканчика с коричневатой жидкостью и четыре пирожных, мало
аппетитных с виду, облитых какой-то липкой массой.

По счастью, у стены в самом углу нашелся свободный столик. Мы устроились на
шатких, неудобных стульях. Жанна брезгливо протерла носовым платком
столешницу, швьфнула испорченный платок на пол и сказала:

- Слушаю вас.

Я только дивилась ее самообладанию. Узнала о том, что делит кровать с
человеком, который по уши вымазан в чужой крови, и даже не поморщилась.

- У меня есть твердая уверенность в том, что ваш муж убил Эдуарда Малевича.

- Зачем бы ему это делать?

- Узнал о вашей связи...

- Виктор ни при чем.

Я уставилась на Жанну. Та отхлебнула кофе, поморщилась и повторила:

- Виктор ни при чем!

- Вы настолько любите Подольского, что готовы простить ему все? Зачем же
тогда связались с бедным Эдиком? К чему морочили парню голову рассказами о
страсти? Кстати, он, несчастный, верил в искренность ваших чувств...

Жанна тяжело вздохнула:

- Ничегошеньки вы не знаете. Я люблю Эдика и до сих пор не могу в себя
прийти от ужасного сообщения о его гибели!

- Тогда отомстите за смерть любимого!

- Каким образом?

- Виктор...

- Он ни при чем. Подольский страшно расстроился, узнав о кончине Эдика.

- Послушай, - обозлилась я, - Бешеный - отморозок, человек, мигом теряющий
голову от злости. Известие о неверности супруги способно выбить из колеи и
более спокойного парня. Мужики, знаешь ли, привыкли считать жен своей
собственностью и страшно злятся, когда кто-то протягивает лапы к их
"имуществу". Так что мотив ясен...

- Я ему не жена, - заявила Жанна, - вернее, не настоящая.

- Это как понимать?

- Просто, - пожала она плечами.

Внезапно вся кровь бросилась мне в голову.

Тоже мне, Муций Сцевола
[7] в юбке. Сидит тут в горностаевой мантии, словно королева, цедит слова
сквозь зубы, держит под мышкой сумочку, набитую доверху долларами, совсем
не волнуется, узнав, что на этих денежках кровь людей... А бедный, наивный
Эдька лежит на прозекторском столе...

- Слушай, ты, дрянь, - зашипела я, хватая мерзавку за нежную шубку, -
перестань придуриваться. Или ты тоже участвовала в убийстве Эдьки?!!

Жанна тяжело вздохнула и отчеканила:

- Сядь, сейчас все объясню, слушай внимательно, сама поймешь, что Виктор ни
при чем.

Жанночка училась на пятом курсе, когда к ней неожиданно обратилась
заведующая учебной частью, очень обходительная Ксения Андреевна.

Зазвав студентку к себе в кабинет и напоив ее чаем с кексом, Ксения
Андреевна осторожно спросила:

- Ну, деточка, скоро диплом, как жить дальше думаешь?

Жанна вздохнула:

- Сама не знаю. Сниму квартиру и попытаюсь устроиться на работу, может, в
издательство попаду или в журнал какой...

- Домой возвращаться не хочешь?

Жанна вспомнила Новосибирск и отрезала:

- Нет.

- У тебя родные есть?

Девушка на секунду замялась. Отец и мать ее, люди простые, рабочие,
увлечения дочери рисованием не понимали, профессию художника считали
несерьезной, желание поехать учиться в столицу восприняли в штыки. Закончив
первый курс, Жанночка съездила домой, но отец просто вытолкал ее взашей,
приговаривая:

- Нам с матерью столичные проститутки не нужны.

- Нет у меня дочери, - вопила мать.

Кроме Жанны, в семье имелось еще двое старших, "удачных", по мнению
родителей, детей. Один, Константин, служил шофером на рейсовом автобусе,
копил на дачу, выпивал по выходным... Сестра Аня работала медсестрой в
больнице, таскала домой в судках больничные обеды и шоколадки, которые
засовывали в карманы хворые люди... Жанночка со своими кистями и красками
выглядела на их фоне даже не белой, а зеленой вороной... Она вернулась в
Москву и решила для себя: все! Поэтому со спокойной душой ответила Ксении:

- Были родичи, да умерли, одна я.

- Отлично, - неожиданно воскликнула заведующая.

- Почему? - удивилась Жанночка.

И тут Ксения сделала ей интригующее предложение.

- Есть у меня приятель, человек с деньгами и положением, бизнесмен. Женат
никогда не был, хоть и перевалил за сорокалетний рубеж. Некогда все
казалось, дела, дела, а теперь и невесту взять негде. Сама понимаешь, такие
люди на улицах не знакомятся, по дискотекам и барам не шляются. Нет, он со
своими деньгами может купить совершенно любую "мисску", какую-нибудь
манекенщицу, актрису, но... Но Виктор хочет иметь дома не испорченную, не
избалованную девчонку и не проститутку. И еще он совершенно не собирается
кормить с десяток родственников будущей женушки, ну не радует его
перспектива пить чай с тестем и тещей, выслушивая просьбы и воспоминания...

- Я-то тут с какого бока? - усмехнулась Жанна.

- Не ухмыляйся, - строго сказала Ксения, - знакомы, слава богу, не первый
год, и думаю, ты - лучшая кандидатура на роль госпожи Подольской.

- Но я не собираюсь замуж, - отбивалась Жанна, - хочу работать!

- Одно другое не исключает!

- Мне не хочется под венец!

- Дурочка, - с жалостью проговорила Ксения, - такое предложение раз в жизни
бывает. Ну что тебя впереди ждет? Квартиры нет, денег тоже... Впрочем, и
работы не предвидится. Знаешь, сколько таких, как ты, по столице мечется?
Имя им легион. Станешь женой богатого человека, все проблемы разом отпадут,
поняла, глупышка? Ну как?

- Хорошо, - вздохнула Жанна, - только мне надо с ним познакомиться.

- Не бери в голову, - отмахнулась Ксения Андреевна, - я все устрою.

Чувствуя себя весьма неуютно, Жанночка отправилась с Виктором Климовичем в
шикарный ресторан. Кавалер оказался более чем обходителен. Скромного наряда
дамы не стеснялся, предлагал самые вкусные блюда и напитки, спокойно
расспрашивал о семье И планах на будущее... Рук он не распускал, после
завершения вечера на шикарном автомобиле доставил ее к студенческому
общежитию, вынул из багажника заранее припасенную корзину цветов... В
общем, Жанночка была очарована Подольским... Мужчина страшно ей понравился.
Интеллигентный, свободно рассуждающий о новинках литературы, речь
правильная, без всяких "блинов", да и жадным он не казался. Жанночка только
вздохнула, вспомнив, какие чаевые Виктор Климович отстегнул безостановочно
кланявшемуся халдею. Ее стипендия была намного меньше. Словом, кавалер
выглядел хоть куда, но вся беда состояла в том, что никаких струн в душе
Жанночки он не задел. Сексуального влечения к нему она тоже не
почувствовала. Виктор Климович пришелся девушке по сердцу, но... как
старший брат или отец. Да и по возрасту Подольский больше годился ей в
отцы. Но тем не менее роман начал развиваться. Они ходили по театрам,
элитарным клубам и ресторанам. Жанне нравилась жизнь, в которой не
существовало никаких забот и материальных проблем.

Как-то раз Виктор позвал ее в гости к одному из своих приятелей, Якову
Шерстову. Большой, шикарно обставленный дом с бассейном произвел
впечатление на Жанну, да и сам Яков, несмотря на некоторую
"приблатненность" и сермяжность, показался приятным, нормальным мужиком
примерно одних лет с Виктором. Но вот его жена была просто ужасающей
особой. Нет, внешне она выглядела изумительно: длинноногая блондинка в
умопомрачительном вечернем платье, державшемся на честном слове. Тонкая
ткань обтягивала точеную фигурку, подчеркивая все ее достоинства. А
недостатки... Их в роскошном теле просто не наблюдалось, беда у мадам
Шерстовой приключилась с головой. Глупа дама была до опупения да еще
ухитрилась напиться и сиганула в бассейн одетой... Яков, покраснев от
злости, орал на бортике:

- Маринка, вылазь, хорош идиотничать!

Но Марина, пьяно смеясь, колотила по воде наманикюренными ручками и глупо
хихикала. В конце концов вызвали охранников, которые и выл овили бабу...

Виктору и Жанне постелили в разных комнатах. Девушка, сидя на кровати,
решала сложный вопрос: как поступить, когда Подольский войдет в комнату?
Изобразить недотрогу или спокойно лечь с ним в койку? С одной стороны,
Виктор не вызывал у нее никаких страстных чувств, с другой, не был
противен... Но существовала еще третья сторона, материальная... Ей хотелось
жить безбедно и беспроблемно, да еще бы хорошо при этом не ощущать себя
проституткой...

Раздался легкий стук.

- Войдите, - крикнула Жанна.

Виктор, одетый в красивый спортивный костюм, шагнул в спальню.

- Не спишь? Что так?

Жанна пожала плечами.

Виктор сел в кресло и внезапно спросил:

- Я тебе нравлюсь?

Жанночка напряглась и неожиданно ответила:

- Да, но только как друг, даже, извини, это без намека на возраст, как
отец. Сначала думала не говорить тебе этого, но боюсь, не смогу обманывать
тебя всю жизнь. Прости, страсти я не испытываю, но другом стать могу.

Неожиданно Виктор широко улыбнулся.

- Ты хорошая девочка, и у меня к тебе есть предложение.

ГЛАВА 15

Почти всю ночь они проговорили, сидя на диване.

- Жизнь моя была не слишком веселой, - рассказывал Виктор, - я рано лишился
родителей, нуждался и потом постоянно хотел жить богато. Наверное, пытался
таким образом компенсировать нищее детство и юность.

Судя по всему, это желание и привело его на нары. Он выучился в свое время
в ПТУ на портного, начал шить костюмы, сообразил, как можно экономно кроить
ткань, так и поехало... Ну а потом визит ОБХСС, суд, зона...

- В лагере я выжил, - пояснял Виктор, - даже рад теперь, что так вышло,
тюрьма сильна знакомствами, вот и с Яшкой там подружился, вместе срок
мотали... Затем грянула перестройка, стало возможно заниматься бизнесом.

- И чем ты сейчас зарабатываешь? - наивно спросила Жанна. - Костюмы шьешь?

- Начинал и впрямь с одежды, но потом занялся автомобилями, - спокойно
сказал Виктор, - более выгодно показалось...

Потом он помолчал и неожиданно спросил:

- Как тебе Маринка, жена Яши?

- Честно говоря, не слишком понравилась, - осторожно сказала Жанна, -
по-моему, она глуповата и пьет слишком много.

- Вот-вот, - подхватил Виктор, - к сожалению, у многих моих приятелей такие
жены. Понимаешь, в юности многие отсидели, потом в бизнес ударились, не до
любви было, а затем спохватились, поезд уходит... Ну и вскочили в последний
вагон... Девок себе повыбирали из манекенщиц да королев красоты, ну и
результат? Посмешище, да и только. Кое-кто уже по два раза развелся. Ни
семьи настоящей, ни отношений хороших. Бабам этим только деньги нужны, вот
потому я себе хочу жену другую, нормальную, такую, как ты, например...

Жанна невольно отшатнулась.

- Ноя...

- Погоди, - успокоил ее Виктор, - ты не дослушала. Я предлагаю тебе не
совсем обычный брак.

- А какой? - удивилась Жанна. - Фиктивный, что ли?

- Можно и так сказать, - спокойно ответил Подольский и уточнил, что на зоне
его несколько раз побили, потом он болел, словом, мужчиной в полном смысле
слова Виктора теперь назвать трудно. Дамы перестали его волновать вообще.

- Можешь себе представить, - усмехался Подольский, - как только стал
импотентом, для меня открылся новый мир: театр, книги, кино... А то все
носился за юбками. Комплекса по поводу своей неполноценности у меня нет.
Во-первых, были годы, когда любая особа женского пола мигом отдавалась мне
с восторгом, а во-вторых, я полностью реализован, богат, удачлив... У меня
нет причин комплексовать. Знаешь, все эти разговоры о невероятной важности
секса слегка преувеличены, в жизни есть и другие приятные моменты, ощущение
власти над другим человеком, например... Просто большинству мужчин нечем
похвастаться, кроме как количеством баб, прошедших через их постель.
Понятно объясняю?

Жанна кивнула и спросила:

- Зачем тогда тебе жена?

Виктор улыбнулся:

- Тут есть несколько причин. Во-первых, для представительских целей. Все
вокруг женаты, я холост. Мне разговоры о моей импотенции или, еще хуже,
"голубизне" совершенно не нужны. Такие слухи вредят бизнесу. Появление
молодой жены заткнет всем рот. А во-вторых, я хочу иметь друга, которому
смогу доверять как себе, поняла? Предлагаю тебе честные отношения
партнеров. Одену, обую, украшу золотом, взамен попрошу только честность,
согласна?

Жанна кивнула.

- И еще одно, - сказал Виктор. - Женщина ты молодая, природа в конце концов
свое возьмет. Очень прошу, если решишь завести любовника, предупреди меня,
вместе придумаем, как поступить. Разговоров о том, что у Подольского растут
рога, мне тоже не надо. Подумай как следует и реши.

Через неделю сыграли пышную свадьбу. Все было по первому разряду: платье,
шлейф от которого несли четыре маленькие девочки, фата, белые лимузины,
ресторан, шикарное кольцо на пальце... Только после торжеств они разошлись
по разным спальням.

Потекла семейная жизнь. Виктор вел себя по-отцовски, Жанна старалась быть
радушной хозяйкой. Вскоре мужики при упоминании имени госпожи Подольской
стали завистливо вздыхать, а многие жены строить гримасы. Ну кому
понравится, когда тебе постоянно ставят кого-то в пример! Жанночка была
красива, всегда элегантно одета, умна, она не пила, не скандалила, не
ввязывалась в сомнительные истории, а еще писала довольно неплохие картины,
и Виктор пару раз устраивал вернисажи своей жены. Он же заплатил
журналистам, и в газетах запестрели благосклонные критические статьи,
Жанночка приобрела известность, ей стали заказывать полотна, пришли и
собственные, заработанные честным трудом деньги... Кое-кто из живописцев
сардонически ухмылялся, глядя на произведения девушки, а кое-кто ехидно
называл ее "кошкописцей". Жанна и впрямь любила изображать животных и скоро
изобрела новый жанр: портрет домашнего любимца. Ей доставляло искреннюю
радость писать собак, кошек и даже хомячков... Знакомые Виктора Климовича
наперебой зазывали художницу к себе. Иметь работу от госпожи Подольской
стало модно. Кстати, труд ее великолепно оплачивался. Во-первых, жене
Бешеного мало предложить было просто неприлично, а во-вторых, деньги к
деньгам... Так прошло полтора года. А потом Гема заказала портрет Арчи, и
Жанночка приехала к Малевичам. Страсть между ней и Эдиком вспыхнула, словно
сухое сено от непогашенного окурка. Жанна, помня о своем обещании, пришла к
Виктору... Тот потер затылок.

- Эдик существо ветреное, на долгие, прочные отношения неспособное...
Ладно, сделаем так. Ему ты, естественно, скажешь, что я ревнив, как Отелло,
и убью любого, кто к тебе приблизится...

Жанна "спела песню" Эдику, а у того родился план поставить спектакль.

- Эдик не знал о ваших истинных взаимоотношениях с супругом?

- Нет, - улыбнулась Жанна, - поэтому мы соблюдали крайнюю осторожность.
Встречались на специально снятой квартире, но...

- Что?

- Но мне иногда казалось, что Эдик на самом деле больше бои