о справляется с задачей. Не проходит  и  двух  месяцев,  как  Олег
Яковлевич берет девчонку в жены.
   Наверное, в Татьяне пропала отличная актриса, роль неизбалованной девочки
из провинции она играет блестяще.
   - Она допускает всего пару ошибок,  -  вздохнула  я,  -  путает  отчество
псевдоматери, ту звали не Раиса Константиновна, а Раиса Петровна, и адрес  в
Селихове: не улица Космонавтов, а улица Матросова.
   - Она и не знала точный  адрес,  -  пояснил  Володя,  -  вот  и  пришлось
выдумывать. Кстати, Таня боится, что родственники из Селихова начнут  искать
Ксюшу и поэтому...
   - Отправляет им дурацкую справку  о  смерти,  -  подхватила  я.  -  Ксюша
пожаловалась в свое время Тане, что у нее дома сильно пьют, вот мошенница  и
решила: таким и простой бумажонки хватит. Кстати, она  добилась  своего.  Ни
брат, ни его жена ничего не заподозрили и "похоронили" девушку.
   - Снимаю шляпу, мисс  Марпл,  -  ухмыльнулся  Володя,  но  мне  шутка  не
понравилась.
   Прозорливая дама была старушкой, я же совсем молода, и подобное сравнение
не слишком уместно.
   Татьяна начинает вести семейную жизнь, и неожиданно она ей нравится. Олег
Яковлевич богат и щедр, любые капризы молодой жены исполняются  моментально,
денег супруг не жалеет, даже поощряет траты. Ему нравится выступать  в  роли
Деда Мороза. Татьяна  сначала  пытается  произвести  на  Писемского  хорошее
впечатление и говорит, будто учится в  институте.  Но  Олег  Яковлевич  лишь
равнодушно пожимает плечами и роняет:
   - Как хочешь, надо учиться - учись, не надо - сиди дома.
   Таня  перестает  притворяться  и  оседает  на  диване.  До  сих  пор  все
родственники и знакомые пытались заставить ее  работать,  Писемский  первый,
кого радует женщина, лежащая на тахте с коробкой конфет. Первая  жена  Олега
Яковлевича была  слишком  умной  и  активной,  вот  он  и  не  хочет  другой
образованной дамы в своем доме. Танечка нравится ему чрезвычайно,  а  та,  в
свою очередь, в восторге от новой роли.
   Месяца три длится их безоблачное счастье, потом раздается звонок от  Любы
Тороповой. Таня едет  на  встречу,  и  Люба,  выкладывая  на  стол  упаковку
таблеток с неизвестным названием "тироксин", говорит:
   - Будешь подсыпать Писемскому в еду три раза в день.
   - Зачем? - удивляется Митепаш.
   Торопова противно улыбается:
   - Надо.
   - И все же? - настаивала Таня. Люба помолчала секунду и объяснила:
   - У него заболевание щитовидки.  Тироксин  -  гормон.  В  малых  дозах  -
лекарство, в больших вызовет стенокардию, аритмию и...
   Торопова замолчала, но Таня поняла и пришла в ужас:
   - Смерть! Ну знаете ли! Ни за что. Да и зачем вам убивать Олега?
   Люба спокойно закурила сигарету и пояснила:
   - Он мой отец, но ни копейки не дает, жлоб! И в дом не  пускает.  Кстати,
будь в моем кошельке побольше средств, я смогла бы  выйти  замуж,  а  так  -
никому не нужная нищенка...
   Таня молчала.
   - Не бойся,  -  успокоила  Люба,  -  дело  верное,  ни  один  эксперт  не
подкопается. Ну, принимал больной не правильно лекарство, впрочем,  и  этого
не поймут. Останешься через полгода богатой вдовой. Тебе половина  состояния
и мне половина, как единственной родной дочери. Мы будем обеспечены и начнем
жизнь сначала.
   - Нет, - пробормотала Митепаш.
   - Ладно, - вздохнула Люба, - но тогда, извини,  придется  рассказать  про
тебя правду Олегу. Опять в "Лауре" окажешься, а то и на панели.
   Татьяна  лихорадочно  соображала,  как  поступить,  но  изворотливый   ум
отказывался работать.
   - Ладно, - вздохнула Люба, - пакуй чемодан, завтра вылетишь с  треском  в
грязь.
   - Давайте лекарство, - прошептала Таня.
   - Молодец, - похвалила Торопова и протянула упаковку, -  не  забудь:  три
раза в день во время еды. Ну, прощай, созвонимся.
   Всю ночь Танечка прокрутилась в  кровати.  Конечно,  она  была  абсолютно
бессовестной девицей, вруньей, воровкой и проституткой. Но не  убийцей.  Для
большинства людей невозможно преодолеть этот  порог,  не  всякий  вор  может
лишить человека жизни... К тому же Писемский нравился девушке, и  ее  вполне
устраивала роль его жены и безбедная  жизнь  богатой  дамы.  К  утру  Танюша
приняла решение. Тироксин отправился в помойку.
   Люба позвонила вновь через три месяца и опять вызвала на беседу.
   - Как дела? - спросила она.
   - Плохо, - вздохнула Таня, - у Олега сердце болит, аритмия,  врач  ставит
стенокардию.
   - Жаль, - пробормотала Люба, ухмыляясь, и протянула таблетки.
   Таня взяла упаковку и выбросила ее в ближайшую урну.
   Прошло еще три месяца, и состоялась новая встреча, потом еще... Но осенью
Танина безбедная жизнь закончилась. Как-то раз Люба позвонила  около  восьми
вечера и велела:
   - Немедленно приезжай в кафе "Роса" на Колосова.
   - Не могу, - прошептала Таня, косясь на дверь, - Олег дома.
   - Выкручивайся, как хочешь, -  отрезала  Люба,  -  но  чтобы  к  полуночи
оказалась на месте. Не сумеешь - завтра муженек все узнает.
   Не понимая, что могло приключиться, Таня достала  из  аптечки  пузырек  с
сильнодействующим снотворным, накапала супругу в кефир и,  когда  тот  будто
уснул, помчалась на улицу Колосова.
   Люба встретила ее бранью:
   - Мразь, проститутка, обмануть захотела...
   - В чем дело? - спросила Таня. Торопова всплеснула руками и зашипела:
   - Ну-ка, расскажи, как здоровье Писемского?
   - Плохо, - завела прежнюю песню Таня.
   - Дрянь, - не выдержала Люба, - врунья, ты не даешь ему таблетки. Неужели
ты думала, что я не проверю?
   - Как? - прошептала Таня.
   - Ага! - торжествующе воскликнула дочь-убийца, -  да  у  меня  подруга  в
поликлинике работает, куда папашка бегает. Она заглянула в карточку и узнала
- никакого намека на стенокардию,  здоров,  боров.  Тебе  жить  надоело?  Ну
ничего...
   Перепуганная Таня лепечет:
   - Наверное, лекарство не подействовало...
   - Ах, так, - ухмыляется Люба, - тогда держи.
   На столе появилась небольшая ампула.
   - Вот это точно подействует, - сообщила
   Торопова и велела:
   - Чтобы завтра с утра вылила в кофе.
   Ни жива, ни мертва, Татьяна возвратилась домой.
   Следующую неделю она проводит в страшном волнении. Сама без конца хватает
трубку телефона и потихоньку выводит из строя сотовый мужа,  чтобы  Торопова
не позвонила на мобильный. Из  дома  она  не  высовывается  и  каждый  вечер
заглядывает в глаза мужу - знает он или еще  нет?  Через  три  дня  подобной
жизни она чувствует себя на грани истерики. А Торопова  упорно  названивает,
обещая ввести Писемского в курс дела.
   Словом, Таня почувствовала себя в роли мыши, попавшей в западню. Друзей у
нее не было,  во  всем  мире,  кроме  Писемского,  существовал  только  один
человек, который мог прийти  на  помощь.  И  девушка  приняла  решение.  Она
понимает, что семейной  жизни  пришел  конец,  поэтому  договорилась,  чтобы
верный друг ждал ее у дверей театра. В антракте она вышла из театра, накинув
заранее  принесенную  куртку  и  натянув  сапоги.   На   углу   Тверской   и
Камергерского  ее  ждало  такси.  Все,  она  исчезала  без  следа  из  жизни
Писемского. Собственно говоря, рассказывать больше нечего. Понятно?
   - Нет, - заорали мы в голос. Потом я спросила:
   - Ну и кто этот верный, надежный друг? Володя хмыкнул.
   - Неужели не ясно?  Кому  еще  в  этом  мире  небезразлична  эта  дрянная
девчонка? Кто еще мог простить ей все, даже то, что родная  мать  полезла  в
петлю? Естественно, бабушка, Ольга Васильевна Митепаш.
   - Погоди, погоди, - забормотала я, - я же была  у  нее,  она  рассказала,
какой отвратительный человек  ее  внучка,  и  сообщила,  что  родной  дом  -
последнее место, куда та придет!
   - Она тебя обманула, - вздохнул Костин. - Татьяна в это  время  сидела  в
соседней комнате, и тебя от нее отделяла лишь тонкая стенка.
   Таня честно рассказала бабушке  о  своих  злоключениях.  Старуха  сначала
пришла в ужас, но потом приняла решение спасти  своего  неразумного  птенца.
Она  договорилась  с  родственницей  в  Петербурге,  и  Танюша  должна  была
отправиться в северную столицу, но, к сожалению,  заболела,  поэтому  отъезд
отложился. Таня искренне хочет начать новую жизнь.
   - Зачем же Ольга Васильевна  мне  рассказала  про  Таню  правду,  да  еще
сообщила, что та дочь Бурлевского? - недоумевала я.
   - Ты представилась  сотрудницей  уголовного  розыска,  и  бабушка  решила
окончательно запутать следы. Хотела, чтобы ты подумала, будто она  ненавидит
Татьяну и никогда не пустит девчонку к себе в дом. Ну а то, что Татьяна дочь
Бурлевского - факт широко известный, честно говоря, старуха  считала,  будто
ты владеешь этой информацией.
   - А зачем нужен был весь этот спектакль - уход из театра в одном  платье?
- спросила Юля.
   Володя улыбнулся:
   - И Таня, и Ольга Васильевна экзальтированные, артистические  натуры,  им
показалось, что надо уйти красиво.
   - Вот дуры! - воскликнул Сережка.
   - Да уж, - согласился Костин, - об уме тут говорить не приходится, просто
мексиканский сериал. Да  еще  бабушка  велела  Тане  начать  новую  жизнь  и
оставить мужу драгоценности и дорогую шубу. Такое у нее понятие  о  чести  и
порядочности.
   - Как ты догадался, что Таня у бабушки? - не успокаивалась я.
   - Элементарно, Ватсон. Ну не могла же женщина  уйти  в  двадцатиградусный
мороз, одетая лишь в тоненькое платьишко и туфли на шпильках?  Значит,  была
машина, и стояла  она  на  углу  Камергерского  и  Тверской,  а  там,  возле
телеграфа, есть пост ГАИ. Допросили сотрудника, дежурившего в тот  день,  он
припомнил, что около десяти вечера подошел к таксисту и спросил, отчего  тот
стоит с включенным счетчиком.  А  шофер  сообщил,  что  ждет  клиентку,  тут
появились две гражданки. Ну гаишник  и  не  стал  штрафовать  таксиста.  Там
стоянка запрещена, а ненадолго останавливаться можно. Дальше - дело техники,
запросили таксопарки, нашли водителя, вот и все! Теперь, надеюсь, понятно  и
вопросов нет?
   - Еще как есть! - воскликнула Катя. - Да полно вопросов!  Кто  стрелял  в
Тину, зачем Бурлевский решил убить Лампу...
   - Ах это, - отмахнулся Володя, - ну, это совсем другая история.
   - Говори, - велел Сережка.
   - Нет уж, - отрезал Костин, - сначала съем пельмени и выпью чай!

Глава 30

   В полном молчании мы ждали, пока майор насытится, даже собаки присмирели,
а кошки во главе с Морисом уставились на Володю во все глаза. В  невероятной
тишине приятель уничтожил пельмени и спросил:
   - А больше нет?
   - Нет, - отрезала Юля, - ты готов умереть от заворота  кишок,  только  бы
потянуть время.
   Володя засмеялся и вытащил трубку. Пришлось наблюдать, как  он  методично
набивает ее табаком, раскуривает.
   - Ну, - не выдержала Катя, - ну же...
   - Значит, так, - протянул майор, -  Бурлевский...  Вот,  Лампа,  до  чего
человека может довести страсть!
   Марки Федор начал собирать в  десять  лет.  Сначала,  как  все  дети,  он
покупал блоки с изображениями зверей, потом увлекся... На невзрачные кусочки
бумаги с зубчатыми краями он тратил почти  все,  что  зарабатывал.  Впрочем,
больших денег до конца восьмидесятых у него не было, но  кляссер  пополнялся
регулярно. Никого и ничто не любил Бурлевский так сильно, как свои  альбомы.
Обычному человеку не понять подобной страсти, но  ради  марок  продюсер  был
готов на все, даже, как впоследствии оказалось, на убийство.
   Пропажу двух раритетов он обнаружил случайно. Повез коллекцию на выставку
в Испанию и там испытал невиданное унижение, когда эксперт прилюдно заявил о
фальшивках. Вне себя Федор возвратился в  Москву,  он  был  уверен:  подмену
совершила бывшая жена, Светлана, больше некому. Сначала он изводит  Ломакину
звонками, требуя отдать марки. Но Света упорно отрицает  факт  кражи.  Тогда
Федор нанимает двух уголовников и  велит  тем  обыскать  квартиру,  имитируя
кражу.  Домушники  старательно  выполняют  заказ,  но  марок   не   находят.
Бурлевский в отчаянии, неужели мерзкая баба успела  продать  похищенное?  Но
мир  филателистов  узок,  большинство  любят  похвастаться  в  клубе  новыми
приобретениями, и Федор знает - пока никто не покупал его сокровища, значит,
они у Ломакиной. Он продолжает названивать Свете, сначала предлагает деньги,
потом упрашивает, принимается грозить...
   И, наконец, наступает день,  вернее  ночь,  когда  Федор  набирает  номер
бывшей супруги и сообщает:
   - Ну погоди, дрянь, сейчас сам к тебе приеду и все обыщу.
   Светлана пугается и начинает звонить ближайшей подруге Ане. Но руки у нее
дрожат, и палец все время нажимает не ту кнопку, Света без конца попадает  к
Евлампии.
   Разъяренный Федор врывается  в  квартиру,  сломав  дешевенький  замок.  В
кармане  у  него  шприц,  наполненный  лекарством.   В   воспаленном   мозгу
Бурлевского родился "гениальный" план: ввести бывшей жене  сильнодействующее
средство и, когда той станет плохо, поставить ее перед выбором  -  либо  она
говорит, где марки, и тогда Федор вызывает врача, либо...
   Но ему фатально не везет. Дозу инъекции он  рассчитывает  по  справочнику
"Токсикология"  и  по  неопытности  вкалывает  Светлане   такое   количество
препарата, что у нее моментально начинается агония. Но даже на  краю  смерти
она  упорно  шепчет,  что  ничего  не  брала,  чем  злит  Федора  до  потери
человеческого облика. Впрочем, может, он и  собирался  вызвать  к  умирающей
врача, но тут раздается звонок в дверь. Бурлевский, напуганный до крайности,
прячется в прихожей в шкаф. Он  слышит,  как  какая-то  женщина  проходит  в
квартиру и вызывает "Скорую".  Слышит,  но  не  видит  ее.  Пока  незнакомка
пытается помочь его бывшей жене,  Федор  выбирается  из  укрытия  и  уезжает
домой.
   Утром  ему  становится  страшно.  Во-первых,  он  узнает,  что   Светлана
скончалась, а во-вторых, он понимает - неизвестная  дама  слышала  последние
слова Ломакиной. Вдруг та рассказала про Федора!
   - Нет, - вздохнула я, - она только бормотала: "подделка, подделка" и  "он
пришел меня убить".
   - Пораскинув мозгами, - продолжил Володя, - Федор догадался,  что  бывшая
жена успела позвонить кому-то из подруг. Но кому?
   Он  едет  вновь  на  квартиру  к  Ломакиной,  срывает  печать  и  изучает
телефонный аппарат, в памяти которого остался последний набранный  Светланой
номер.  Бурлевский  звонит  по  нему,  притворившись  работником  телефонной
станции. Но Лампа, заподозрившая неладное, дает мужику не правильный  адрес,
вернее, правильно называет улицу, номер  квартиры,  а  вот  дом...  Дурацкий
поступок! Если уж не хотела сообщать координаты, так и молчала бы. Но  нашей
Лампушечке кажется, что она поступила крайне находчиво.
   Федор едет по названному адресу, сунув  в  карман  пистолет.  Он  еще  не
знает, как поступит - то ли предложит денег, то ли пристрелит бабу. И  здесь
выясняется невероятная вещь. Когда  Бурлевский  звонит  в  дверь,  никто  не
отзывается, он толкает ее - та подается. У Зайцевой давным-давно был  сломан
замок, и пьянчужка так и жила, не боясь  воров.  В  комнате  продюсера  ждет
невероятный сюрприз. На диване мирно храпит его сын Антон, а  рядом  дрыхнет
пьяная в дым Зайцева. В голове Федора моментально все  проясняется.  Значит,
Светлана перед смертью позвонила сыну и его сожительнице.  Очень  логично  -
живет Зайцева рядом и успела бы прибежать. Вне  себя  от  злости  Бурлевский
хватает нож и вонзает его в Зайцеву.
   Потом  вкладывает  нож  в  руку  Антона  и  убегает.  Все,   единственная
свидетельница мертва, а сына ему ничуть  не  жаль,  опустившийся,  спившийся
парень не вызывает у отца никаких добрых чувств.
   Дальше события начинают развиваться  непредсказуемо.  Сначала  в  милиции
следователь рассказывает Федору о  клофелине,  обнаруженном  в  крови  сына.
Милиционер нарушает тайну следствия, но он просто хочет утешить  всесильного
продюсера и говорит ему:
   - Не переживайте, похоже, Антона подставили.
   Бурлевскому с трудом удается "сохранить лицо", он  уезжает  на  работу  и
принимается размышлять, что делать?  И  тут  господин  Случай  посылает  ему
Лампу.
   Увидев  глуповатую,  но  жутко  активную  даму,  к  тому   же   мечтающую
заработать, Федор моментально придумывает план. Нанимает  Лампу  в  качестве
детектива и велит заниматься делом сына. Бурлевский  убивает  таким  образом
двух зайцев - выглядит заботливым отцом и надеется  посредством  нашей  мисс
Марпл навести милицию на след Монахова.
   - А это кто такой? - поинтересовался Сережка.
   - Старый знакомый  Федора,  -  пояснил  Володя,  -  когда-то  они  вместе
лабухали в ресторане, но  потом  Андрей  пошел  по  лагерям,  превратился  в
наркомана. Выйдя в очередной раз на свободу, он обращается к  Бурлевскому  в
надежде на получение денег. Федор приезжает к Монахову, угощает  того  дозой
героина и, когда Андрей засыпает, хладнокровно убивает его. Затем  оставляет
записку, с  якобы  признанием  в  убийстве  Зайцевой,  написанную  печатными
буквами, и возвращается в офис, крайне довольный собой. Потом он дает  Лампе
адрес "убийцы". Та несется к Монахову, обнаруживает труп и вызывает милицию.
Бурлевский торжествует, все идет по плану. Глупая  баба  получает  деньги  и
молчит, милиция находит убийцу - все довольны, а Федор вне подозрений.
   - Зачем же он решил убить Лампудель? - спросил Сережка.
   - Ох-ох-ох, грехи мои тяжкие, - вздохнул  Володя,  -  тут  целая  цепочка
глупостей и дурацких совпадений. Чтобы  иметь  постоянную  связь  с  Лампой,
Бурлевский дает той пейджер. Но,  когда  приходит  время  расставаться,  она
возвращает ему пейджер, и он просит у нее телефон и чуть не лишается чувств,
взглянув на номер. Оказывается, Ломакина звонила перед смертью не  Зайцевой,
а Евлампии!
   - То-то он перепугался, - пробормотала я,  -  и  понес  чушь,  без  конца
спрашивая, мой ли это номер.
   - Ага, - мрачно улыбнулся Володя, - теперь Федору  необходимо  избавиться
от Лампы. Он нанимает киллера и отправляет того  на  дело.  Молодой  человек
прикидывается  почтовым  служащим  и  стреляет  в  Валентину,  недоразумение
выясняется через день.
   - Федор все спрашивал  про  мое  здоровье,  -  хихикнула  я,  -  а  потом
спохватился и завел разговор про эпидемию гриппа.
   - Да, - подтвердил майор, - он пережил не лучшие  минуты,  услыхав  голос
Евлампии. В первый раз он решил действовать чужими руками - и такой облом! У
него у самого не случалось осечек,  и  Бурлевский  вызывает  Лампу  ночью  в
выселенный дом. После ее убийства он  планировал  поджечь  здание,  а  потом
уехать за границу, переждать суматоху.
   - А откуда ты узнал про то, что Лампудель поехала "на  дело"?  -  спросил
Сережка.
   - Мы давно следили за ней.
   - Я не заметила, - пробормотала я.
   - Еще бы, - хмыкнул Костин, - с тобой работали профессионалы, а не жадные
лохи, готовые ради денег на все!
   Я молча проглотила обвинение.
   - То, что Лампа занимается частным сыском, я заподозрил давно, -  пояснил
Володя, - а "хвост" к ней приставили после того, как она мне наврала,  будто
нашла адрес Монахова через "Мосгорсправку". Такого просто не могло  быть,  у
него не было московской прописки, а маленькая ложь...
   - Рождает большое подозрение, - бодро закончила за него Катя.
   - Между прочим, это ты втравила меня в эту историю! - возмутилась я.
   - А марки где? - спросила Юля. - Неужели у Татьяны?
   - Нет, - покачал головой Володя, - она так и не сумела вскрыть тайник.
   - У Ломакиной дома, - ахнула я.
   - Были, - пояснил Володя, - а сейчас у вас.
   - У нас? - закричали мы хором. - У нас? Где?
   Не говоря ни слова, майор ткнул пальцем в Мориса.
   - Кот съел марки? - предположил Кирюшка.
   Но я уже поняла, в  чем  дело,  и  бросилась  к  подоконнику,  где  лежал
широкий, голубой ошейник с медальоном.
   - Молодец, - похвалил Костин, - как ты догадалась?
   Я повертела в руках кусок голубой кожи.
   - Анна, ближайшая подруга Светланы, рассказывала мне,  как  Таня  гладила
кота  и  приговаривала:  "Золотой  мой,