споро повезли в глубь здания, я бежала за ней до тех пор,
пока вся камарилья не влетела в стеклянные двери  с  надписью  "Операционный
блок".
   - Вам туда нельзя, - сурово заявила носатая девчонка в огромном  колпаке,
- сядьте здесь.
   - Где? - спросила я, оглядывая абсолютно пустой коридор.
   - Ну не знаю, - обозлилась девчонка, - где-нибудь.
   Томительно потекло время. Из операционной не доносилось ни  звука.  Часы,
висящие над входом, равнодушно щелкали минутной стрелкой.  Наконец  раздался
громкий шепот, я с надеждой глянула на наглухо закрытые стеклянные двери, но
звук шел с другой стороны. Я обернулась. Прямо по коридору двигались  Володя
Костин и Слава Самоненко.
   - Ну, - громче, чем следует, поинтересовался майор, - что  произошло?  Мы
приехали. коридор в пятнах крови, дверь не заперта, и  собаки,  перемазанные
до ушей кровищей. Уж не хочешь ли сказать, будто мопсы сожрали Тину?
   Слава захихикал. Я разозлилась на милицейскую бесцеремонность  и  сердито
ответила:
   - Крови никакой не было, только крохотная дырочка слева.
   - Не знаю, - вздохнул Володя, - вся  прихожая  измазана,  словно  раненую
возили по полу. Она где лежала?
   - Сначала ногами к двери...
   - Что значит - сначала? - удивился Слава. - Ты ее перекладывала?  Ужасная
глупость! Человека с  подобным  ранением  не  следует  трогать!  Вот  почему
столько крови на полу!
   - Вечно, Лампа, ты  хочешь,  как  лучше,  а  получается,  как  всегда,  -
припечатал Костин. Я принялась бестолково отбиваться.
   - Кровь, наверное, от печени!
   - От чего? - нахмурился Володя.
   - Ну я вошла, увидела Тину на полу и от испуга уронила печень!
   - Чью? - полюбопытствовал Слава. Я уставилась на него во все глаза.
   - Коровью, то есть говяжью, вернее, телячью...
   - Хорошо, хоть не свою, - вздохнул Володя.
   - Никак в толк не возьму, - гнул свое Самоненко, - печень откуда?
   - Из магазина. Купила к ужину, вошла домой, перепуталась, выронила пакет,
он разорвался. Собаки не растерялись и съели.
   - А, - протянул Самоненко, - так бы и объяснила, мы  сначала  черт  знает
что подумали.
   Что? Что, интересно, можно  предположить  в  данной  ситуации?  Неужто  и
впрямь решили, будто у меня отвалилась печенка? Ну не идиоты?
   - Ладно, -  махнул  рукой  Володя,  -  с  этим  разобрались.  Значит,  ты
принялась перекладывать беднягу...
   - Нет, она сама встала.
   - Как?
   - На ноги, вернее, сначала села, а уж потом поднялась.
   - С огнестрельным в груди? - в один голос вскричали Костин и Самоненко. Я
пожала плечами:
   - Прислонилась к косяку, пожаловалась на  жжение  слева,  крови,  правда,
совсем не было, а тут и врачи подъехали.
   Повисло молчание. Потом Слава пробормотал:
   - Во, блин, баба дает! Может, она терминатор? Ты бы, Вовка, встал?
   - Не пори чушь, - рявкнул Костин.
   В ту же секунду стеклянные двери распахнулись, вышел долговязый парень  с
эмалированным лотком и поинтересовался.
   - Мамонтова Валентина ваша?
   - Да, - закивала я, - как она?
   - Такое вижу впервые,  -  ухмыльнулся  хирург,  -  много  чего  было,  но
подобное! Кстати, хотите взять на память?
   И он подсунул мне под нос лоток. В эту же секунду я  заорала  дурниной  и
попыталась отскочить.
   - Что это? - железным голосом осведомился Слава. -  Ты,  доктор,  сдурел?
Какие-то ампутированные части подсовываешь.
   - Я бы на месте Мамонтовой  хранил  вот  это  всю  жизнь!  -  с  чувством
провозгласил хирург.
   - Да что там, черт возьми? - вскипел Костин.
   - Силиконовый протез, - пояснил доктор, - вообще-то  крайне  вредная  для
женского организма вещь, но Мамонтовой она жизнь спасла.
   - Не понял! - вновь завел Слава.
   - Объясняю, - поднял вверх палец доктор, - некоторые женщины не  довольны
размером груди. Ну нет у них округлостей. Чтобы сделать бюст  побольше,  они
идут на болезненную и совсем небезопасную для организма операцию - вставляют
силиконовый протез. На ощупь -  грудь  как  живая.  Почти  весь  Голливуд  с
резиной бегает, и наши начали. Размер - не ограничен, вот  Мамонтова  просто
арбузы запихнула!
   - Ясно, - откликнулся Володя, - пуля...
   - Застряла в протезе, - радостно сообщил доктор, - мы,  конечно,  силикон
убрали, шовчик наложили. У больной гематома, ушиб, но - жива!  Вот  кабы  не
страсть к чудовищному бюсту, сейчас бы в морге отдыхала, ну что,  берете  на
память?
   -  Спасибо,  не  надо,  -  пробормотала  я,  -  а  вторая  грудь  большой
останется?
   - Слушайте, дама, - обозлился хирург, - тут оказывают экстренную  помощь.
Оклемается, обратится в косметическую клинику, а мы сиськами не занимаемся.
   - Говорить она может? - влез Слава.
   - Завтра с утра, - заявил доктор, - посещения с девяти.
   - Мы из милиции, - пояснил Самоненко.
   - А хоть из Администрации президента, - хмыкнул эскулап, - здесь командую
я. Сказал завтра - значит, завтра.
   - Ладно, не кипятись, - вздохнул Слава.
   - Между прочим, я спокоен,  как  камень,  -  начал  наливаться  краснотой
хирург. Я потянула Самоненко за рукав:
   - Пошли домой.
   Ночь мы провели почти  без  сна.  Сначала  обсуждали  случившееся,  потом
складывали вещи. Утром, едва стрелки подобрались к десяти, я  уже  стояла  в
палате,  держа  в  руках  гигантскую  сумку,  набитую  соками,  фруктами   и
минеральной водой.
   Валентина полусидела в кровати, бледная, вокруг глаз синева. Увидев меня,
она зарыдала.
   - Ну, ну, - зачастила я, быстренько разворачивая шоколадку, - съешь лучше
конфетку, гляди, сколько всего тебе принесла! Катя приедет  вечером,  Юля  с
Сережкой тоже, а к полудню  майор  подъедет...  Ты  хоть  помнишь,  как  это
произошло?
   Тина закивала  головой  и  принялась,  безостановочно  поглощая  конфеты,
выплескивать факты.
   Когда вчера за мной захлопнулась дверь, она еще полежала чуток в кровати,
но потом все же решила встать.
   Мне она сообщила, будто хотела  заняться  сборами,  но  думается,  просто
вазочка с конфетами,  стоявшая  у  изголовья,  опустела,  и  девушка  решила
пополнить запасы.
   Сначала она немного потопталась на кухне, пошла в ванную, и тут прозвенел
звонок в дверь. Великолепно зная, что дверь  нельзя  открывать  сразу,  Тина
глянула в "глазок" и увидела приятного молодого человека с большим картонным
ящиком  в  руках.  Парень  улыбался  во   весь   рот.   Но   она   бдительно
поинтересовалась:
   - Вам кого?
   - Романову Евлампию Андреевну, - тут же ответил парень и добавил:
   - Посылочка ей, тяжелая.
   Юноша выглядел таким милым, таким интеллигентным,  ящик  был  весь  усеян
печатями и штампами. Тина без колебаний распахнула дверь и сказала:
   - Давайте посылку.
   - Погодите, - усмехнулся почтальон, - вы Романова?
   Тина решила не вдаваться в подробности и подтвердила:
   - Да.
   -  Паспорт  пусть  кто-нибудь  из  домашних  принесет,   а   пока   здесь
распишитесь, - велел юноша, вытаскивая квитанцию.
   - Пожалуйста, - ответила  Тина  и  накорябала  на  листочке  подпись  "Е.
Романова", а за документом сейчас сбегаю, погодите, я одна дома,
   - Не надо, - ухмыльнулся письмоносец. Глаза  его  неожиданно  похолодели.
Тине стало не по себе, но она все равно спросила:
   - Почему?
   - Не надо, - повторил парень, сунул куда-то под куртку руку и выстрелил.
   Тина почувствовала сильный толчок и жжение в левой груди. Звука отчего-то
не было, пуля вылетела тихо. Секунду она постояла, а потом поняла: сейчас он
выстрелит еще раз, надо бежать! Но  ноги  подогнулись,  и  девушка,  потеряв
сознание, рухнула на пол.
   - Время не помнишь? Она помотала головой:
   - Нет.
   - Ну, хоть примерно, когда из кровати вылезла?
   Тина потупилась.
   - Новости по телеку посмотрела и пошла собираться.
   - Какие?
   - В шесть часов, по первому каналу.
   Ну лентяйка! Целый день опять провалялась на диване.  Только  получается,
что киллер ушел как раз перед моим возвращением. Может, я даже  видела  его.
Какой-то высокий, светловолосый мужик быстрым шагом вылетел  из  подъезда  и
чуть не сбил меня с ног...
   - Зачем ты вставила силиконовые протезы? Она покраснела.
   - Не скажу.
   Ну и черт с тобой, не говори, я и так знаю: хотела  стать  красавицей.  И
где только деньги взяла, услуга по увеличению груди не из дешевых.
   - Лампа, - прошептала Тина. - Только Кате не рассказывай. У меня  подруга
ближайшая в Киеве работает, в  институте  красоты.  Замужем  за  их  главным
врачом. Вот и сделали мне на 25-летие подарок!
   - Да зачем? Тина всхлипнула:
   - Замуж очень хочется, а фигура дурацкая: задница толстая, бюст нулевой.
   Кабы ты, душечка, не жрала столько сладкого,  так  и  попа  оказалась  бы
нулевой!
   - Лампа!
   - Чего тебе?
   - Сходи к медсестрам, попроси для меня еще подушку...
   - Ладно, - согласилась я и потащилась на пост.
   За  стеклянной  перегородкой,  возле   столика,   заваленного   историями
болезней, сидела толстощекая девчонка и быстро-быстро заполняла бумаги.
   - Скажите, где... - завела я.
   - Погодьте, - довольно зло ответила сестра, - сейчас справки  допишу,  не
мешайте.
   Я села возле столика и  машинально  глянула  через  ее  плечо.  Крупными,
высокими и узкими буквами девица  заполняла  стандартный  бланк.  "Настоящая
справка выдана Елизаровой А. Н. в том,  что  она  находилась  на  лечение  в
больнице 1754".
   Я почувствовала страшную дрожь в руках. Я уже видела  подобный  документ,
заполненный этим почерком, даже с той же грамматической ошибкой.
   - И, - сказала я, - и.
   - Что? - подняла глаза девица.
   - Находилась на лечении, а не на лечение, - объяснила я. - Другой падеж.
   - Грамотные все, - обозлилась медсестра и рявкнула, - ну чего сидите  над
душой? Все равно обезболивающее только по распоряжению врача.
   - Мне не нужен укол.
   - Судно нянька приносит, - злобилась девчонка, елозя ручкой по бумаге,  -
а ежели давление мерить, то ждите, покуда дела доделаю.  Сунут  шоколадку  в
карман и думают, купили на весь день.
   Я подождала, пока она успокоится и тихо сказала:
   - Ни укола, ни судна, ни давления - ничего не надо.
   - В чем дело тогда? - искренне удивилась сестра. - Ответьте на  маленький
вопрос!
   - Ну?
   - Зачем вы послали родственникам Ксении Фединой  дурацкую  справку  о  ее
кончине?
   - Я не пишу подобных документов, - отрезала девчонка.
   - Однако в тот раз сделали исключение из правил.
   - Слушайте, кто вы такая в конце концов?
   - Майор Романова из уголовного розыска.  Девчонка  сравнялась  цветом  со
своим халатом и пробормотала:
   - Очень приятно, меня Зоей зовут.
   - Так вот, Зоинька, - ласковым тоном завела я, -  отпираться  глупо.  Про
графологическую экспертизу слышала?
   - Про что? - шепнула Зоя.
   Я вздохнула. А еще некоторые  люди  считают  чтение  детективных  романов
пустой тратой времени. Да почти все мои познания из данной литературы.
   - Возьмут, Зоинька, образец вашего почерка и сравнят со справкой...
   - А я ее все равно не писала, - упиралась девчонка.
   - Ну, говорить ты можешь, что угодно, - усмехнулась я, - только для  суда
заключение эксперта - документ. Поглядят и скажут: "Давайте..." Как, кстати,
твоя фамилия?
   - Шарова, - помертвевшими губами сообщила медсестра.
   - Так и скажут: "Давайте, Шарова, не врите".
   - Меня судить будут?
   - Конечно, - заверила я, -  подделка  справок  карается  законом.  Только
сначала  в  сизо  сволокут  и  следствие  заведут.  Года  полтора  в  камере
просидишь, а там плохо. Воздуха никакого, свет ночью не выключают, и вода  в
туалете бежит с ревом. - Почему?
   - Не знаю, но в тюрьме бачков нет.
   - Господи, - затряслась Зоя, - что делать? Вы меня арестуете?
   - Нет, если честно расскажешь, зачем писала справку.
   - Подруге помочь хотела.
   - Какой?
   - Наде Феоктистовой.
   - Кто такая?
   - Одногруппница моя, вместе училище заканчивали, а  потом  у  нее  был  с
Вадимом роман.
   - А это кто?
   - Брат мой.
   - Вот что, - велела я, - давай по порядку.
   - Надька у нас дома живет, с Вадькой. К ним постоянно  гости  шляются,  с
утра до ночи, мрак. Она в санчасти Министерства лесной промышленности сидит.
Работы никакой, ну один человек заглянет давление померить, и все! А  Вадька
водителем работает, сутками. Денек отоспится, следующий веселится. Да они не
вредные, только шумные.
   Как-то раз Надюша попросила Зою написать справку о смерти Ксении Фединой.
   -  Не  могу,  -  покачала  головой  Шарова,  -  такие  только  заведующий
подписывает.
   - Бланки же у тебя, - настаивала Надя, -  подумаешь,  делов,  ну  сделай,
будь другом.
   - И печать у начальства, - отбивалась Зоя, - там специальная нужна,  а  у
меня только штамп.
   - Наплевать, - наседала Надя.
   - Справка без подписи заведующего и  круглой  печати  недействительна,  -
пояснила Зоя, - нигде не примут - ни в морге, ни в службе "Ритуал".
   - Нам и не надо. В деревню отправим, местным алкоголикам и так сойдет.
   - Нет, - отрезала Зоя.
   - Вот ты  какая,  -  протянула  Надя,  -  кстати,  я  скоро  стану  твоей
невесткой, почти сестрой...
   - Зачем такая справка?
   Надюша принялась объяснять. Одна ее знакомая  вышла  замуж  за  парня  из
деревни  и  по  дури  уехала  к  нему  жить.  Местечко  -  чистый  Голливуд.
Электричество постоянно отключают, водопровода нет, газ в баллонах, а сортир
за огородом. Особенно приятно туда  бегать  морозной  декабрьской  ночью,  в
тапочках, зачерпывая босыми  ногами  снег.  Свекор  пьет  горькую,  свекровь
сладкую, но результат один - оба ничего не соображают. Да  еще  в  избе  два
брата-алкоголика и младенец-дебил. Последний  визжит  постоянно...  Вставать
нужно в пять, доить корову, раздавать поросятам баланду, таща огромный бак с
пареной картошкой...
   Надина подруга, девочка городская, вынесла  только  две  недели  подобной
жизни и убежала.
   Но теперь ее постоянно достает бесконечными звонками молодой муж,  требуя
возвращения. Вот они и надумали отправить ему справку о смерти.
   Зоя заколебалась, окончательно вопрос решила последняя  фраза,  сказанная
будущей невесткой:
   - Принесешь справку и забирай синий брючный костюм, он мне все равно мал!
   Шарова дрогнула.  Брюки  с  пиджачком  цвета  берлинской  лазури  шли  ей
чрезвычайно и получить прикид в полное распоряжение хотелось ужасно. Словом,
на следующий день она составила филькину грамоту и  отдала  Надюше,  получив
взамен вожделенный костюмчик.
   - Адрес давай, - велела я.
   - Чей?
   - Подруги твоей, Феоктистовой.
   - Так у нас живет!
   - Значит, свой говори, - разозлилась я. Ну не дура ли эта Зоя!
   - Волгоградский, семь, - шмыгнула девчонка носом, - только ее там нет.
   - Говорила же, вместе живете?
   - Надька сейчас на работе, в санчасти, улица Розанова.
   - Отлично, - вздохнула я и приказала:
   - Еще подушку давай.
   - Зачем?
   Господи! Естественно, чтобы положить тебе на нос и задушить.
   - Надо!
   - Берите, - метнулась Зоя к шкафу, - только  на  выходе  спрячьте,  а  то
охрана заберет.
   Сунув плоскую подушку под мышку, я пошла к Тине.
   - Ну и долго ты ходила, - укорила она, - прямо за смертью посылать.
   Подпихнув ей подушку под голову, я вышла в коридор и тут же  натолкнулась
на санитаров, толкавших перед  собой  кровать  с  неподвижным  загипсованным
телом. Пришлось войти в другую палату и пропустить "транспорт"! Но не успела
кровать с мерзким скрипом отъехать, как сзади послышался голос Костина.
   - Девушка, Мамонтову куда положили?
   - В седьмую, - крикнул тонкий дискант.  Я  притормозила  у  двери.  Пусть
Володя спокойно идет к Тине, мне недосуг с ним болтать.

Глава 26

   Санчасть располагалась в красивой доме, выкрашенном ярко-розовой краской.
Просто пряничная избушка, настоящий представитель московского барокко. Окна,
обрамленные разноцветным орнаментом, расписные двери и крохотная лесенка.
   Но охранники оказались  совсем  не  под  стать  кукольному  домику.  Меня
категорически отказывались впускать.
   - Звоните по внутреннему, - велел мужик в черном комбинезоне, - 2-68.
   Я набрала нужные цифры и услышала ленивое:
   - Алло.
   - Надя Феоктистова?
   - Да.
   - Меня прислала Зоя Шарова.
   - Идите, второй этаж, 25-я комната.
   - Охрана не пускает.
   Испустив тяжелый вздох, Надя велела:
   - Тогда ждите, сейчас.
   Для того чтобы спуститься со второго этажа  на  первый,  ей  понадобилось
сорок минут. Я вся извелась, подпрыгивая на  месте  от  нетерпения.  Наконец
возле вертушки появилась крупная блондинка в коротком беленьком халатике, не
прикрывающем колени.
   - Эй, - поманила она пальцем, - сюда.
   Секьюрити расступились, и мы поднялись вверх по лестнице. Возле двери,  в
самом конце коридора, Надя вытащила ключи, мы вошли в небольшое помещение  с
кушеткой, затем она вежливо осведомилась:
   - Общий или шейно-воротниковую зону?
   - Что?
   - Массаж общий или только верх?
   - Я пришла не на массаж.
   - Да? - подняла Надя вверх красиво нарисованные брови. - Зачем  тогда?  Я
поколебалась секунду и заявила:
   - Меня зовут Раиса Константиновна Федина. Скажите, где Ксюша, моя дочь?
   - Кто? - изумилась Надя. - Не знаю такую.
   - Ну как же, - жалобно заныла я, - вы велели Зое справочку о смерти Ксюши
написать.
   Зачем? Я знаю точно, что дочь жива, где она? Скажите, сделайте милость.
   Надя растерянно затеребила рукав халата, а потом пробормотала:
   - Ей-богу, не знаю.
   - Но вы же встречались с ней?
   - Нет.
   - Но справка...
   Феоктистова продолжала дергать рукав. Ее красивое, гладкое,  но  какое-то
глупое лицо выражало смятение. Я решила идти ва-банк:
   -  Ладно,  поеду  в  милицию,  расскажу  про  вас  и  Зою,  пусть  органы
занимаются.
   - Ой, не надо, - вскрикнула Феоктистова.
   - Очень даже надо, - заявила я, поворачиваясь к  двери,  -  я  надеялась,
по-хорошему расскажете.
   - Ну, честное слово, я не знаю Ксению, в глаза не видела!
   - Ладно врать! Ничего, на Петровке расскажешь правду!
   Надя молитвенно сложила руки.
   - Шутка была такая.
   - Здоровская шуточка, - согласилась я, - матери бумажку о  смерти  родной
дочери послать.
   - Андрей сказал, там только муж, - зарыдала Надя.
   - Какой Андрей?
   -  Продавец,  -  всхлипнула  Феоктистова.  Она  оторвала  кусок  бинта  и
принялась звучно сморкаться.
   - Продавец?
   - Ага, - кивнула девушка и пошла к рукомойнику.
   Пока девчонка умывалась, я уселась и стала оглядывать стол. На  тарелочке
высилась груда печенья "Курабье", рядом дымилась кружка  с  кофе,  здесь  же
роман лежал в бумажной обложке с интригующим названием "Любовь под солнцем".
Судя  по  всему,  Надя  отлично  проводила  время  на  рабочем  месте,  пила
"Нескафе", наслаждалась чтением и  собиралась  подзаработать  малую  толику,
делая массаж.
   Шум  воды  прекратился.  Надя  последний  раз  высморкалась  и   утерлась
вафельным  полотенцем.  Без  косметики  лицо  выглядело  проще,   моложе   и
беззащитней.
   - Простите, - забормотала девушка, - но Андрей так просил и  уверял,  что
там только муж-алкоголик, лишь поэтому я согласилась.
   - А если рассказать по порядку, - попросила я, - кто такой Андрей?
   - Лучший друг Вадима, моего мужа.
   - Вы замужем?
   - Через неделю расписываемся, - пояснила Надя, - Андрей пришел с просьбой
- мне ему никак не отказать... Вроде его девушка жила  раньше  с  парнем  из
Подмосковья, там все жуткие алкоголики, ну она и сбежала.
   - Почему Андрей просил вас, а не Вадима?
   - Да Вадьке Зойка ничего делать не станет, а мне - пожалуйста.
   - Глупость какую сделали, понимаете? Надо  было  отказать  Андрею,  а  не
справку о смерти организовывать.
   - Да, - тоскливо протянула Надя, - он знаете где работает? В  салоне  "Ив
Сен-Лоран".
   - Ну и что?
   - Так у них иногда косметика бывает  просроченная.  Ну,  помаду  положено
полгода хранить, пудру двенадцать месяцев, тушь тоже  Когда  срок  истекает,
все уничтожают. Хорошие фирмы за качеством следят - страсть. А Андрюшка  мне
принос