ин  такой  экземпляр  видела,  кстати,  тоже  в
ошейнике.
   - Морис! - в страшном волнении закричала Аня. - Где он?..
   - У нас.
   - Господи, где вы его нашли? Я обежала весь район...
   - Но Морис жил у Ломакиной.
   - Ну да, я его ей подарила. Кстати, что вам  от  меня  надо?  Пойдемте  в
комнату, не у дверей же говорить.
   Мы  вошли  в  небольшое  помещение,   сплошь   забитое   книгами.   Полки
громоздились от пола до потолка, они не висели, а стояли друг  на  друге,  и
книги в них воткнули крайне тесно. Стопки книг  же  высились  на  письменном
столе и подоконнике, впрочем, там еще  пристроился  компьютер.  Мебели  было
мало - диван, два кресла и никаких ковров.
   - Майор Романова, Евлампия Андреевна, занимаюсь делом Татьяны  Митепаш  и
подумала, что вы сможете немного рассказать про нее.
   - Только крайне скудную информацию, - вздохнула Аня.
   - А о Ломакиной? Хозяйка грустно улыбнулась:
   - Со Светой мы дружили с пяти лет. Сначала ходили  в  один  детский  сад,
потом сидели рядом на парте... Только  институты  оказались  разные.  Светка
пошла на филологический, меня привлекала математика. Могли порой месяцами не
видеться. Но были более близки, чем родные сестры. Вы знаете,  что  у  Светы
есть сестра?
   Я кивнула.
   - Так вот с Леной, - продолжала Аня, - отношения у  нее  не  сложились  и
совсем испортились после того, как Федор разбогател.
   - Почему?
   - Это долгая история, - вздохнула моя собеседница.
   - А я никуда и не тороплюсь.
   - Хорошо, - ответила Аня, - попробую изложить логично и кратко.  Надеюсь,
это поможет в поисках ее убийцы.

Глава 22

   Когда Светочка Ломакина выбрала себе в мужья  Федора,  все  родственники,
как один, были против этого брака. И брат, и мать, и старшая сестра.
   - Ну что это за профессия - аккордеонист, - вздыхала  мать-инженер,  -  в
ресторане перед пьяными играть. Отвратительно.
   Но Света стойко выдержала натиск, Федор нравился ей  безумно,  и  девушка
побежала в загс. Родные обозлились, но на свадьбу пришли, подарили сервиз  и
с удовлетворением отметили: они правы. Молодой муж был беден, как  церковная
мышь, расписываться пошел в старом костюме  и  не  сумел  купить  жене  даже
самого завалящего колечка.
   Первые годы брака были тяжелыми. Федор получал мало, носясь с аккордеоном
из кабака в кабак, иногда вместо денег  он  приносил  банки  с  едой.  Света
работала учительницей, набрала  лишних  часов,  классное  руководство,  горы
тетрадей... Кое-как они держались на плаву. И уж совсем тяжело стало,  когда
появился Антон.
   Мать отказалась помогать.
   - Не послушалась моего совета, живи, как хочешь!
   Лена тоже отказалась дать деньги, даже в долг. А к брату Света не  пошла,
ясно было, что ничего  хорошего  не  получится.  Долгие  годы  для  Светочки
пределом  мечтаний  служили  новые  брюки  или  туфли.  У  Федора  никак  не
получалось выбиться в люди, к тому же у муженька оказались две страсти: бабы
и марки. Вернее, марки и бабы. Потому что он не придавал  никакого  значения
без конца меняющимся любовницам, а вот небольшие кусочки бумаги с  зубчатыми
краями ценил больше жизни. Это оказалась страсть, всепоглощающая  и  черная.
Федор мог унести из дома последние копейки, отложенные на  детское  питание,
чтобы приобрести какую-нибудь "Боливию" или "Колумбию". Однажды, как раз под
Новый, 1983 год, он  схватил  сэкономленные  женой  сто  рублей  и  приволок
очередное приобретение.
   - Ты только посмотри, - совал он Свете кляссер, - полюбуйся.
   Но жена в марках ничего не понимала, более того, она их  ненавидела,  так
терпеть не могут близких родственников, назойливых, жадных и наглых.
   - Федя, - пробормотала Светлана, - ведь ты знаешь, что нас  пригласили  в
гости встречать Новый год, я хотела платье купить. Ну в чем мне теперь идти?
   - В брюках, - пробормотал муженек, вытаскивая лупу.
   - Катастрофа, - заплакала жена, - скажут, нищая, даже нечего надеть...
   - Слушай, - вздохнул супруг, - хочешь,  возьмем  с  собой  этот  кляссер?
Покажешь людям, тут марок  не  на  одну  тысячу!  Повесим  тебе  на  шею  на
шнурочке, богаче всех будешь!
   Светлана глянула на альбомчик и подумала: "Идиот". Так они и жили, сшибая
рубли у приятелей до получки, одевая Антона в вещи, сношенные детьми друзей,
и без конца сидя на  геркулесовой  каше.  Зато  коллекция  росла,  но  Света
искренне не понимала, к чему нужны марки. Может, муж копит их  на  старость?
Чтобы продать потом и жить в свое удовольствие?
   Однажды она высказала эту мысль вслух и впервые  за  годы  брака  увидела
супруга в невероятном гневе.
   - Никогда, никогда, заруби себе на  носу,  -  орал  Федор,  -  не  продам
ничего, даже не надейся!
   - Зачем ты их собираешь, объясни? - взмолилась Света.
   Федор замолк, потом пробормотал:
   - Не могу, нет таких слов. Вот Сеня Леонов  -  алкоголик,  Котя  Рогов  -
наркоман, Ванька Крутов - игрок, ну  а  я  -  филателист,  не  самая  худшая
забава!
   "Еще и бабник", - подумала Света, но вслух ничего не сказала. Она  вообще
была малоразговорчивой, даже замкнутой.
   В 1987 году их жизнь невероятно  переменилась.  Федору  пришла  в  голову
мысль организовать дискотеку. Был арендован спортзал в центре города, наняты
музыканты, и дело пошло. Да как пошло!  Это  сейчас  всевозможных  мест  для
веселья в Москве больше, чем в Париже, но тогда дискотека  Бурлевского  была
единственной. За билетами толпилась очередь, а со стороны  служебного  входа
стоял хвост из певцов, танцоров и музыкантов...
   Словом, через два года у  них  было  все  -  дача,  джип,  "Фольксваген",
евроремонт и роскошная мебель. Светка щеголяла в шубах,  меняя  их  по  дням
недели, о геркулесовой каше навсегда забыли, а на лето поехали в Ниццу.  Вот
тут-то  родственники  и  вспомнили  про  нее.  И  сестра,  и  брат,  и  мать
моментально захотели встречаться, им тут же понадобились  деньги.  Но  Света
проявила твердость.
   -  Как  ты  мне  говорила?  -  поинтересовалась  она  у  Лены,  просившей
внушительную сумму. - Каждый в этом мире  за  себя?  Вот  и  живи  по  своим
принципам.
   Пришлось сестре замолчать  и  тихо  наливаться  злобой,  наталкиваясь  на
сообщения в газетах об очередных удачных сделках Бурлевского.
   Для Светы закончились материальные проблемы, но появились  другие.  Начал
пить, а потом совсем отбился от рук Антон, Федор практически не  показывался
дома, пропадая в офисе не только днями, но и ночами. В редкие минуты,  когда
он заскакивал переодеться, Светлана не выходила из своей спальни. Зачем? Они
давно стали чужими друг другу, говорить  было  не  о  чем,  общих  интересов
никаких... Но уходить  от  Федора  она  не  хотела,  обеспеченная  жизнь  ей
нравилась.
   Потом стало скучно, работу Светлана бросила, сидела  день-деньской  перед
телевизором, изнывая от безделья. Вот тогда-то Аня и подарила ей Мориса.
   Лучшая подруга только вздыхала, понимая,  что  неожиданное  богатство  не
принесло Свете счастья. Светлана без  конца  жаловалась  на  головную  боль,
слабость и тошноту. Лучшие врачи не находили никаких болезней и в один голос
советовали гулять побольше, пить  витамины  и  заниматься  спортом.  Но  Аня
понимала - у подруги самый настоящий невроз, депрессия, и лечить ее  следует
иначе. Нужно пробудить в ней интерес к жизни, дать какое-нибудь дело.  Пусть
хоть крестиком вышивает, или вяжет, или разводит комнатные цветы...
   Сама Аня увлекалась редким хобби - дрессировала кошек. У нее в доме  жило
три особи, поражавшие всех гостей. Иногда появлялись котята. Самый крупный и
бойкий, Морис, оказался у Светы.
   То ли кот оказался сверх меры  талантлив,  то  ли  Света  обладала  даром
дрессировщицы, но через год Морис  проделывал  такие  штуки,  что  даже  Аня
поражалась. Света обожала кота без памяти, таскала его по выставкам  и  шоу,
собирая всевозможные медали, розетки и дипломы.
   Но вскоре Морис осел дома, потому что у Светланы появилась новая  страсть
- религия. Она крестилась в церкви, стала истово посещать службы и соблюдать
посты. Теперь Света одевалась в длинные,  почти  до  полу  платья  и  темные
платки. От косметики она отказалась. Гости Бурлевского, в  основном  деятели
шоу-бизнеса, просто теряли дар речи, когда  хозяйка  входила  в  гостиную  с
подносом и, поставив  угощенье  на  стол,  крестила  колбасу,  приговаривая:
"Господи, благослови еду". Федор мужественно терпел чудачества  жены,  молча
ел приготовленные в  Великий  пост  капустные  котлеты,  а  потом  ужинал  в
ресторане шашлыком.
   Именно  в  этот  период  в  их  доме  появилась  Татьяна.  Света  приняла
внебрачную дочь мужа с христианским милосердием. Потом попросила  развода  у
Федора.
   - Хочу уйти в монастырь, - пояснила богомолка.
   Федор только пожал плечами.  Отношений  у  них  давно  никаких  не  было.
Монастырь, так монастырь. Впрочем, после официального расторжения брака мало
что изменилось. Жили они по-прежнему вместе, в одной квартире. Однажды  чуть
пьяноватый Бурлевский решил подколоть жену и поинтересовался:
   - Ну, Христова невеста, чего же никак от мира не удалишься?
   - Батюшка благословения не дает, - пояснила бывшая  супруга  спокойно,  -
говорит, еще не всех тягот в миру снесла! Федор только хмыкнул:
   - Ну-ну, старайся!
   Вот так они и жили до того момента, пока Бурлевский не начал требовать от
дочери хоть какой-нибудь работы. Девица, валяющаяся на диване и  поглощающая
конфеты  с  фруктами,  стала  ему  надоедать.  Раздражал  и  Антон,  правда,
отселенный на другую жилплощадь. Но все равно парень  частенько  являлся  за
деньгами. И, глядя на его опухшее лицо и бегающие красные  глазки,  Федор  с
тоской думал: "Ну  почему  у  меня  такие  дети?  Ни  работоспособности,  ни
честолюбия, ни желания зарабатывать деньги!
   Можно было посчитать, что отпрыски пошли в мать, и  успокоиться.  Кстати,
большинство мужчин так и делает, нападая на жен с криком:
   - Этот дурень весь в тебя, ничего моего нет.
   Но матери-то у Антона и  Тани  были  разные,  а  похожи  брат  с  сестрой
оказались чрезвычайно, значит, верх взяли отцовские  гены.  От  этих  мыслей
Федору становилось совсем нехорошо, и он гнал их от себя подальше.
   Затем Света обвинила его в попытке инцеста и выгнала из дома. Бывшая жена
сдружилась с Татьяной и даже на время позабыла о христианском смирении, чуть
не налетев на Федора с кулаками. Муж попытался вставить слово,  но  Светлана
заткнула уши.
   Обдумывая потом возникшую ситуацию, продюсер был даже рад. Как  все  лица
мужского пола, он не любил резких перемен в жизни, и устоявшийся  уклад  его
вполне устраивал. Но, оказавшись один в собственной квартире,  Федор  только
тогда понял, насколько тяготила его "семейная" жизнь. С Татьяной  он  больше
не встречался...
   - Куда же она делась? - изумилась я. Аня вздохнула:
   - Никуда, осталась жить со Светой. Первое время они  вели  прежний  образ
жизни и даже ни в  чем  не  нуждались,  а  потом  Светлана  продала  большую
квартиру Бурлевских и купила эту, поменьше, специально выбирала  поближе  ко
мне... Религия ей надоела, Света перестала ходить в церковь и  начала  снова
наряжаться и краситься.
   - И что, муж ей совсем не помогал? Аня покачала головой:
   -  Нет,  более  того,   отношения   у   них   окончательно   испортились.
Представляете, он обвинил Свету в воровстве.
   - Да ну?
   - Просто смешно, - пробормотала Аня, -  дело  было  год  тому  назад,  он
сказал, якобы она украла у него две марки, страшно ценные,  чуть  ли  не  по
миллиону долларов.
   - Как же она это сделала? - удивилась я.
   - То-то и оно, -  вздохнула  Аня,  -  это  совершенно  невозможная  вещь.
Во-первых, в те дни Светка просто сдвинулась на  религии  и  никогда  бы  не
взяла даже чужой газеты. У нее было сильно  развито  понятие  греха,  потом,
честно говоря, она всегда считала марки дурацкой забавой, ничего не  стоящим
увлечением, пустой  тратой  денег,  она  ничего  не  понимала  в  филателии,
абсолютно!
   - Как же это можно было осуществить практически?
   Аня опять вздохнула.
   - Просто фантастика, детективный роман! Я пыталась  говорить  с  Федором,
вразумить его, но толку чуть! Он орал как ненормальный - либо  Света  отдает
драгоценные марки, либо мало ей не покажется!
   - Да когда же она, по его мнению, совершила кражу?
   - Он утверждал, будто в тот день, когда собирала  его  вещи  в  чемоданы.
Кляссеры с коллекцией он держал в сейфе, но Светка знала комбинацию, и ключи
Федор не прятал. Барахло ему привезли в офис, а альбомы он временно  оставил
у Светы, забрал только через неделю и проверять не стал. Потом закрутился  и
не слишком любовался на коллекцию. Так, иногда  распахнет  альбомчик,  кинет
взгляд, и все. Да еще появились новые приобретения,  он  старые  не  слишком
изучал.
   А год тому назад он поехал на филателистическую выставку в Испанию,  стал
там хвастаться коллекцией, а ему и говорят: "Простите, сэр, но вот  эти  два
экземпляра фальшивые. Отлично сделаны, не  отличить  от  настоящих,  но  это
подделка".
   Федор чуть сознание не потерял. Он, когда марки покупал, всегда  с  собой
эксперта брал и доскональную проверку устраивал. Так что он точно знал  -  в
коллекции только подлинники. Причем в Испании ему  объяснили,  что  подделки
сделали при помощи компьютера и в руках у мошенника обязательно должны  были
быть оригиналы. Вот тут-то Федора и осенило! Подмену осуществила Света.
   Бурлевский вернулся в Москву и потребовал от жены вернуть марки. Та,  как
могла, объясняла, что ничего не брала, но Федор не верил.
   - Один раз, - грустно рассказывала  Аня,  -  он  пошел  на  преступление.
Нанял, очевидно, каких-то бандитов. Те взломали в отсутствие Светы  дверь  и
учинили обыск, но какой! Разломали все, что можно, разодрали книги и письма,
высыпали на пол крупы, сахар и соль, порезали на куски мыло, вылили  шампунь
и разобрали электроприборы.
   Света вызвала милицию, но воров так и не нашли.
   - И что, Бурлевский отвязался от жены?
   - Куда там, - махнула рукой Аня, - прямо ненормальный, звонил и  требовал
марки до самого последнего дня. Небось и после ее  смерти  не  успокоился...
Ясное дело, марки подменил кто-то другой.
   - Кто?
   - Может, Антон, ему постоянно деньги на выпивку требовались.
   - А Татьяна куда делась?
   - Ну девочка сразу смекнула, что тут больше ничего хорошего не  будет,  и
сбежала к Саше Золотому.
   - Певцу?
   - Да.
   - Так они вроде разошлись?
   - А потом опять сошлись, во всяком случае Света упоминала это имя.
   - Можете что-нибудь еще рассказать про Татьяну?
   Аня пригладила красивые, блестящие волосы и с сомнением произнесла:
   - Пожалуй, ничего. Конечно,  она  девушка  себе  на  уме,  но  достаточно
добрая, животных любит. Я несколько раз видела, как она  посадит  Мориса  на
колени и наглаживает:  "Золотой  котик,  драгоценный  котик".  Все-таки  это
характеризует ее с лучшей стороны. На рояле хорошо  играла.  А  то,  что  от
Светы ушла... Ну, рыба ищет, где глубже, а  человек,  где  лучше.  Наверное,
надеялась на брак с известным певцом. Может, так и  вышло,  не  знаю.  Я  ее
больше не встречала и к шоу-бизнесу отношения не имею.
   Дома я сразу же ухватила трубку и соединилась с Бурлевским.
   - Дайте телефон Саши Золотого.
   - Зачем тебе этот урод? - удивился Федор.
   - Надо.
   - Пожалуйста, - хмыкнул продюсер, - а это что, имеет отношение к Антону?
   - Нет, к другому делу.
   - Понятно, - засвистел Бурлевский, очевидно, листая телефонную книжку,  -
пиши. Значит, используешь знакомство со мной в своих  целях.  Между  прочим,
такая информация денег стоит.
   И он раскатисто засмеялся, страшно довольный собой. Отчего-то у продюсера
было чудесное настроение. Я решила слегка испортить ему кайф:
   - Между прочим, я не сказала в милиции, откуда знаю про Монахова.
   - Понял, - ответил Федор, - денежки твои. Давай, подъезжай.
   При этих словах я ощутила настоящий подъем и понеслась в офис.
   На этот раз в комнате он сидел не один. На  диване  притулился  худенький
парень в темно-синем костюме. Сначала я решила, что это  какой-нибудь  певец
или гитарист, но Федор радостно обнял паренька за плечи и сообщил:
   - Вот, Антоша, знакомься - Евлампия Андреевна. Она сумела  доказать,  что
ты не убивал Зайцеву.
   - Спасибо, - пробормотал юноша.
   Сегодня он выглядел совсем по-иному,  чем  тогда  в  милиции.  Лицо  было
аккуратно выбрито, волосы причесаны, губы в нормальном состоянии, немудрено,
что я не узнала его сразу.
   - А вот за спасибо только птички чирикают, - заметил Федор  и  бросил  на
стол  конверт,  -  берите,  здесь  все,  что  обещал,  и  надеюсь  на   вашу
порядочность.
   Я спрятала гонорар в сумочку и отдала Бурлевскому пейджер. Интересно,  он
зовет меня то на "ты", то на "вы".
   - Кстати, - сказал тот, -  ты,  дорогая  Евлампия,  мне  крайне  помогла.
Сработала четко, профессионально, быстро... Оставь-ка  свой  телефон,  вдруг
кому из знакомых понадобишься. Имей в виду, если позвонят и скажут,  что  от
меня, бери заказ, не сомневайся. Я направляю только денежных людей.
   Я ощутила себя просто на седьмом небе. Во-первых, заработала жуткую  кучу
денег, да еще получила массу  комплиментов.  Кстати,  я  и  впрямь  ловка  и
сообразительна, отчего бы мне не заниматься подобным делом  постоянно!  Надо
будет спросить у майора Костина, где берут  частные  детективы  лицензию  на
работу...
   - Ну, телефон, что ли, забыла, - поторопил Федор.
   Я быстро назвала цифры. Бурлевский как-то странно глянул на меня, потом в
записную книжку и переспросил:
   - Это твой телефончик? Я удивилась.
   - Конечно.
   - Тогда уж и адрес скажи.
   Я быстренько выложила все координаты. Федор записал название улицы, номер
дома и пробормотал:
   - Однако...
   - Что однако? - спросила я, поглубже засовывая конверт в сумочку.
   - Да нет, так просто, - хмыкнул Бурлевский, - район, говорю,  однако,  не
престижный.
   - Да уж,  -  согласилась  я,  искренне  недоумевая,  какая  разница,  где
проживает наемная рабочая сила.

Глава 23

   Домой я принеслась, почти обезумев от восторга. Нет,  сегодня  никому  не
расскажу о том, какие деньжищи заработала благодаря собственному уму. Сделаю
иначе. 31 декабря положу конверт под елку, то-то все удивятся. Чувствуя, как
за спиной разворачиваются крылья, я позвонила Писемскому.
   - Олег Яковлевич, не волнуйтесь, я теперь  почти  точно  знаю,  где  ваша
жена.
   - Дай-то бог, - пробормотал бензинщик.
   -  Думаю,  что  Новый  год  встретите  вместе,  -  решила  я  приободрить
бензинового короля.
   - Вы предполагаете...
   - Больше ничего не могу сказать.
   - Хорошо, хорошо, - обрадованно закричал Писемский, - жду известий.
   Я бросила трубку на диван. Конечно, я слегка покривила душой. Но  сегодня
такой хороший день, пусть и у Олега Яковлевича  будет  отличное  настроение.
Скорей всего Татьяна у Саши Золотого, и  через  считанные  часы  я  попробую
заставить девушку, если не вернуться к мужу, то хоть поехать и объясниться с
ним. Единственное, что оставалось мне непонятным в данной истории,  это  как
Татьяна превратилась в Ксению и куда подевалась настоящая Федина.
   Радостно напевая, я принялась носиться по квартире, запихивая в  ящики  с
надписью "Педигри-пал" все, что попадалось под руку. В конце концов  Кирюшка
прав, нет никакой необходимости раскладывать  шмотки  аккуратно,  упаковывая
каждую вещь отдельно. Вот  посуда,  это  да,  а  книги  и  постельное  белье
великолепно доедут прямо так, просто следует взять тару побольше.
   Основная библиотека сосредоточилась в Катиной  комнате.  Полки  оказались
столь тесно утыканы томами, что  я  с  трудом  вытащила  первым  "Справочник
лекарственных средств". Рядом устроились  "Анатомия",  "Оперативное  лечение
рака щитовидной железы"  и  "Хирургия".  Последняя  в  нескольких  томах.  Я
машинально перелистала второй и содрогнулась. Какая  гадость!  Вот  уж  чего
никогда бы не смог