о  утреннего
туалета. Лишь  дымчатые  очки,  наконец  оседлавшие  переносицу,  слегка
просветлили угрюмый облик. Точно солнышко сквозь  тучи  проглянуло.  Вся
хитрость заключалась в настоящей золотой (а не золоченой,  как  полагали
многие) оправе. Подумаешь, оправа! Денег у Губермана и на целый  золотой
унитаз хватило бы, вздумай он потакать своей упрямой заднице.  Хоть  жри
их, деньги, этим самым местом.
   Миновав анфиладу комнат, Губерман вошел в обширную кухню, напичканную
чудесами техники и напоминавшую рубку  межпланетного  корабля.  "Деньги,
выброшенные на ветер", - сердито подумал он.
   Две дуры, в  ведении  которых  находились  эти  сверкающие  агрегаты,
справлялись кое-как лишь с тостером, плитой и мойкой. На большее  ума  у
них не хватало.
   Первая дура числилась законной супругой Губермана, а вторая ходила  в
домохозяйках. Вперевалочку ходила. Уткой. Он относился к обеим  примерно
с одинаковым презрением, хотя домохозяйка была еще тупее жены. Зато  она
не донимала Губермана сексуальными претензиями  и  поила  его  по  утрам
кофе, а более умная дура - его жена  -  привыкла  дрыхнуть  до  полудня,
чтобы потом ночью изображать из себя ненасытную жрицу любви.
   Утренняя чашечка кофе одиноко дымилась  на  необъятном  резном  столе
цвета яичного желтка.
   - Покушаете, Борис Яковлевич? - заученно спросила  служанка,  наперед
зная ответ.
   Ответ всегда был отрицательный, но этим утром он прозвучал на пределе
возможностей человеческих голосовых связок:
   - Нет, нет и еще раз нет! Я Тебе сто раз говорил, что  я  никогда  не
завтракаю, ни-ког-да! Неужели так трудно запомнить? Это же не инструкция
по эксплуатации соковыжималки! Не описание микроволновой печи!
   - Духовку я уже освоила, - робко вставила служанка.
   Если она рассчитывала на благодарность, то очень даже зря. Потому что
новая хозяйская тирада была выдержана в прежнем раздраженном духе.
   - Голову свою бестолковую суши теперь в  духовке!  А  меня  оставь  в
покое! Дай мне возможность спокойно выпить кофе, а сама иди отсюда  на.,
хм... В  общем,  займись  чем-нибудь  там...  -  Губерман  неопределенно
пошевелил пальцами.
   Дождавшись, когда дура номер два пулей  вылетит  из  кухни,  Губерман
окунул ехидно улыбающиеся губы в кофе. Утром в понедельник было заведено
выдавать служанке деньги на хозяйство, а он не любил давать их -  никому
и никогда. Кроме того, Губерман  прекрасно  знал,  что  прислуга  всегда
ворует по мелочам, не может не воровать - он и сам  поступал  точно  так
же, только с другим размахом. Вот  пусть  сегодня  и  выкручивается  как
знает, когда дура номер один составит  меню  на  обед  и  ужин.  Сколько
сунула себе в карман на прошлой неделе, столько оттуда и выложит.
   Настроение помаленьку улучшилось. Потягивая ароматный кофе,  Губерман
взглянул на окостеневшего, усохшего окуня, валявшегося в уголке  третьей
по  счету  дуры  -  жирной  персидской  кошки,  нареченной  женой  Синди
Кроуфорд. Вчера  в  припадке  благодушия  он  прихватил  домой  окуня  и
предложил его Синди. Та посмотрела на него с укором и потащила брюхо  по
полу к хозяйке - жаловаться. Четвероногая тварь  не  признавала  никакой
другой пищи, кроме свежайшей мясной вырезки, и  жрала  ее  килограммами,
игнорируя тот научный факт, что киски любят "Вискас".
   А вот Губерман был не прочь побаловаться рыбкой.., хи-хи-хи.., с  тем
же господином Кацем, к примеру. В итоге лупоглазый окунь принес фирме  2
500 000 долларов. Не кисло,  очень  даже  не  кисло.  Потом,  окрыленный
успехом, Губерман спросил пацанов: где взяли золотую рыбку? На шоссе?  А
дачные участки в округе наблюдались?  Да?  Отлично!  Летите-ка,  соколы,
орлами,  разузнайте   у   сторожей,   что   это   за   поселок,   какому
садово-огородному кооперативу принадлежит, кто председатель  и  как  его
найти.
   Это было интуитивное, а следовательно, абсолютно верное решение.  Как
многие прирожденные коммерсанты, Губерман имел свои маленькие  суеверные
причуды и обряды. Специальная ручка для  подписания  контрактов.  Особое
присловье перед дальней  дорогой.  Тайное  словечко  на  пороге  нужного
кабинета.
   Шепоток в спину... А хоть даже и заговоренная пуля в затылок.
   Сам Губерман никогда на спусковой крючок не нажимал, за  язык  никого
не тянул, руки никому не выкручивал. Этим занимались совсем другие люди.
И не его вина, что богатые тоже плачут. Плачут и платят. Например, за не
существующие в природе особняки.
   Губерман встал из-за  стола,  но,  прежде  чем  выйти  из  кухни,  не
удержался и потрогал рыбу носком туфли. Почин сделан. Самая  грандиозная
в его карьере афера будет построена  на  берегу  безымянного  ставка,  в
котором водятся такие великолепные окуни. На всех хватит.
   В 8.00, садясь в поданную к подъезду машину, Губерман  отключился  от
всех бытовых проблем, настроившись на важную, интересную работу.  Прибыв
в грандиозный офис, обустроенный когда-то Рудневым по  последнему  слову
бизнеса, он не стал подниматься в  кабинет,  а  спустился  в  подвальные
недра, чтобы  поинтересоваться  самочувствием  и  настроением  господина
Каца. И то и другое оказалось паршивым,  но  Губерман  только  лучезарно
улыбнулся и выложил перед пленником обещанный контракт. Полный ненависти
взгляд, уловленный спиной на  выходе,  он  отмел  безразличным  пожатием
плеч. Чужие обиды его не  затрагивали.  Он  нисколько  не  интересовался
переживаниями племени "обиженных", насрать ему  было  на  них,  если  бы
только не проклятые запоры.
   Прежде чем отправиться в "белый дом", где предстояло отчитаться перед
Рудневым, Губерман заглянул в райисполком, в котором был зарегистрирован
интересующий его кооператив, захватил там копии учредительных документов
и по дороге просмотрел их наметанным глазом,  помечая  розовым  маркером
особо  важные  пункты.  Листы  бумаги  после  этой  процедуры   казались
забрызганными кровью,  но  Губерман  не  обращал  внимания  на  подобные
пустяки. Он работал.
   Ну-ка, ну-ка, судари и сударыни с тяпками и лейками, какие там у  вас
имеются права и обязанности?
   Право одно - владеть своими хибарами да  убогими  наделами.  Пока  не
отнимут. А среди обязанностей  есть  очень  даже  любопытные.  Например,
каждый владелец участка должен и посадки необходимые сделать, и какие-то
таинственные агротехнические мероприятия произвести,  и  за  прилегающей
дорогой следить.
   Причем не забывая своевременно оплачивать коммунальные услуги... Один
пункт  Губермана  умилил  особенно:   "Соблюдать   правила   внутреннего
распорядка, не допускать совершения деяний, нарушающих нормальную работу
и отдых граждан на прилегающих участках".  Ну  просто  песня!  Выходило,
что, прибрав кооператив к рукам, можно любого  обвинить  в  несоблюдении
обязанностей и вышвырнуть к чертовой матери.
   Вот, кстати, и перечень поводов, по которым бери любого за  шкирку  и
выводи из дружного садоводческого товарищества. Каждый  абзац  устава  -
готовый  пункт  обвинения.   Не   уплатил   своевременно   за   воду   и
электричество?   Под   зад!   Игнорируешь,   мерзавец,   агротехнические
мероприятия? По шее! Мешаешь окружающим мирно трудиться  и  отдыхать?  В
мешок, и - в воду! Ах, не хочешь  в  воду?  Тогда  получи  свои  целевые
взносы взад и шагай отсюда, покуда цел. Вот и весь разговор. Короткий.
   Обдумывая  прочитанное,  глава  АОЗТ  "Самсон"  выбрался  из  машины,
затесавшейся  среди  прочих  толстозадых  иномарок,   осадивших   здание
обладминистрации,   и,   прижимая   папочку   к   бедру,   двинулся    к
монументальному входу, весь из себя  скромный  коммерческий  муравьишка,
едва заметный под сенью громады исполнительной власти.  Ровно  в  девять
часов он проник в главную приемную области и, не  испрашивая  позволения
секретарши, толкнул дверь, которую многие, очень многие мечтали хотя  бы
разок  открыть  столь  же  непринужденно.  Ибо  даже   мелкие   рыночные
коробейники Курганска зависели от большого человека,  сидевшего  в  этом
кабинете. Ни в чем ни разу не  уличенный,  зато  по  маковку  облеченный
властью, в своей области он был недосягаем и всемогущ, как бог и царь  в
одном лице.
   Это лицо медленно обратилось к вошедшему  и  слегка  обозначило  щель
рта, чтобы ответить на приветствие, предложить присаживаться и, наконец,
сдержанно полюбопытствовать:
   - Ну, что там у тебя за клиент появился? Давай хвастайся.
   Губерман  сдержанно  похвастался,  плавно  переходя  от   колоритного
описания окуня к  результатам  переговоров  с  Кацем.  В  заключение  он
поделился с благожелательным слушателем своими соображениями о механизме
перечисления денег  из-за  границы  и  коротенько  обрисовал  будущность
кооператива "Рассвет".
   - "Рассвет", надо же. - Руднев хмыкнул. - Звучит, конечно, заманчиво.
Просто сказка... - Задумчиво огладив крутой подбородок, он завершил свою
мысль:
   - Только сказка скоро сказывается, а дело?
   Губерман поерзал на стуле.
   - Дело проще пареной репы, Александр Сергеевич. Главное -  оперативно
переоформить  на  нас  землевладения  и  перерегистрировать  кооператив.
Например,  включить  его  после  смены   правления   в   состав   нашего
акционерного  общества.  Был  "Рассвет",  станет  "Закат".  -   Губерман
позволил себе заговорщицкий смешок.
   - Грамотно мыслишь, масштабно, - одобрил Руднев. -  Но,  думаю,  тебе
интересно и мое мнение услышать, а?
   - Конечно, Александр Сергеевич. - Губерман весь подобрался. - За этим
я и пришел.
   Он никак не мог приноровиться  к  новому  стилю  общения,  диктуемому
хозяином. Прежнее прозвище - черт  с  ним.  Итальянец  все  равно  стоял
слишком высоко  над  своими  подданными,  чтобы  кто-нибудь  осмеливался
обращаться к нему по кличке.
   Было принято ограничиваться коротенькими односложными словами:  "вы",
"шеф", "босс". За  спиной  же  Руднева  ласково  именовали  Папой.  Папа
велел...
   Папа сказал... Родной отец криминального народца.
   Глава некогда дружной, сплоченной "семьи".
   Интересно, размышлял Губерман, а долго ли еще  уважаемому  Александру
Сергеевичу Рудневу удастся сохранять контроль  над  невидимой  империей,
находясь за ее пределами? Прежде он довольно удачно  балансировал  сразу
на двух стульях, сидя днем в кресле высокопоставленного слуги народа,  а
ночью - на троне некоронованного  вора  в  законе.  Теперь,  когда  Папа
окончательно  предпочел  карьеру  политического,  а   не   криминального
авторитета, его рейтинг в определенных кругах начал падать. Неужели  это
его не беспокоит? Неужели он всецело доверяет Губерману,  позволив  тому
сосредоточить в своих руках  почти  все  бразды  правления,  начиная  от
деликатных кукловодных ниточек и заканчивая  жесткой  уздой,  в  которой
полагалось держать  разношерстный  сброд,  именуемый  по  старой  памяти
итальянской командой?
   Вздор. Быть этого не может. Губерман, прирожденный делец и финансовый
гений, не пользовался уважением даже среди "своих" бригадиров  и  совсем
уж низко котировался на межгруппировочной арене.
   Обычный еврейский барыга. Кто с таким станет считаться всерьез? Тогда
зачем этот бал-маскарад? Что за подлянку ты затеял, уважаемый  Александр
Сергеевич Руднев? Какой гнилой расклад готовишь,  тасуя  свою  крапленую
колоду?
   Силясь  разгадать  этот  ребус,  Губерман  терпеливо  слушал   своего
наставника, и руки его были чинно сложены на  столе,  как  у  примерного
ученика.  Стекляшки  очков  не  отражали  ничего,  кроме  преданности  и
исполнительности.
   Однако истинные мысли и чувства умел  скрывать  не  только  он  один.
Руднев совсем не испытывал к Губерману  тех  отеческих  чувств,  которые
умело изображал тоном и взглядом. Вовремя прикупить карту,  а  в  нужный
момент - от нее избавиться - это было одним из главных правил его  игры.
Самой жестокой и самой азартной  игры  на  свете.  Закладываешь  себя  с
потрохами правящей верхушке. За это  тебя  допускают  к  игорному  столу
площадью  203,7  тысячи  квадратных  километров.  На  кону  один  из  89
субъектов Российской Федерации - Курганская область. Карты сданы. Ставки
сделаны, господа.
   Председатель АОЗТ "Самсон" был в этой партии  даже  не  шестеркой,  а
так, случайной козявкой на игровом поле. Руднев вовсе  не  ценил  своего
головастого подручного. Оценивал - да. Этим  он,  собственно  говоря,  и
занимался в настоящее время.
   Если разом выдоить разбухшее акционерное общество  "Самсон",  набежит
не так уж и много -  восемь,  ну  десять  миллионов  долларов.  Основные
деньги в обороте, в товаре, в недвижимости, а быстро распродать  империю
с молотка невозможно - в ситуации, когда  на  сто  продавцов  приходится
один покупатель.
   Эти замороженные капиталы не дают ничего,  кроме  капающих  процентов
прибыли. К тому же  юридически  Руднев  не  имел  к  собственности  АОЗТ
"Самсон" ни малейшего отношения. Итак, от силы десяток  зеленых  лимонов
мог собрать он на неблагодатной почве отечественного бизнеса. Этого было
мало, катастрофически мало.
   Высокий  покровитель  Руднева,  заседавший  на  почетном  месте   при
государственной кормушке, недавно  назвал  точную  цену  своей  любви  и
дружбы. Всего восемь циферок:  25000000  баксов.  Почти  четверть  тонны
денег. Без этого взноса  в  губернаторское  кресло  не  сядешь.  Никакие
демократические выборы не помогут, хотя  народные  голоса  нынче  стоили
дешево - по бутылке водки в зубы и пламенные  речи  в  качестве  тостов:
пейте за мое здоровье, голосуйте за меня, всегда будете сытые и  пьяные.
Да только без  одного-единственного  вкрадчивого  голоса  президентского
наместника весь сводный хор избирателей ни хрена  не  значил.  Потому  и
стоил этот голос в миллионы раз дороже. Солист, микрофон ему в глотку по
самую стойку! Паваротти, мать его так!
   Всякий раз, когда гнев начинал душить  Руднева,  он  слегка  ослаблял
узел галстука и водил головой из стороны в сторону,  заставляя  себя  не
кипятиться. В принципе затраты с лихвой  окупались  за  полгода,  а  все
остальное время Рудневу светил один лишь чистый доход. Такая игра стоила
свеч. Но где взять начальный капитал для того, чтобы  поставить  его  на
кон?
   Личных сбережений на иностранных счетах  у  Руднева  в  полтора  раза
больше,  чем  запросил  столичный  выскочка,  но   было   бы   полнейшим
безрассудством  рисковать  своими  кровными   деньгами.   Требуемые   25
миллионов  Руднев  рассчитывал  найти  прямо  у  себя  под  ногами,   на
государственной земле.  На  земле,  которая  запросто  выдержит  десяток
особняков, продаваемых "самсоновцами" всем желающим.., желающим избежать
нечеловеческой боли или собачьей смерти. Занимая губернаторское  кресло,
Руднев запросто мог покрывать темные махинации фирмы.
   Держа эти стратегические замыслы при себе, Руднев излагал коммерсанту
тактику, поправляя, уточняя, напоминая и расставляя главные акценты.  Он
был, например, категорически против  того,  чтобы  акционерное  общество
"Самсон" ограничилось легким косметическим ремонтом существующих  дачных
халуп, выдавая их за новостройки. Ни в коем случае!
   На месте хаотичного поселка  следовало  возвести  новый,  реальный  и
конкретный. Чтобы комар носа не подточил, и прокурор тоже, когда  власть
сменится.
   - А деньги? - рассудительно спросил  Губерман.  -  Настоящий  особняк
обойдется тысяч в двести пятьдесят. Брать из предоплаты?
   - Предоплату не трогать, - твердо ответил Руднев. - Перечислять  всю,
до копейки, туда, куда я скажу. А  деньги  на  строительство  помаленьку
вытягивай из оборота, я разрешаю.
   -  Значит,  все-таки  строить?  -  Губерман  помаленьку  скисал,  как
вчерашнее молоко, оставленное на солнцепеке.
   Руднев наклонил голову и веско сказал:
   - Строить,  Боря.  Береженого  бог  бережет.  На  днях  подгоню  тебе
подрядчика - очень солидная турецкая фирма, работает от первого рабочего
чертежа до последнего гвоздика.  Бумаги  чтобы  с  ними  были  оформлены
чисто,  без  выкрутасов.  Чистота,  она  -  залог  здоровья.  -   Руднев
усмехнулся и немного полюбовался своими отполированными ногтями,  прежде
чем спросить:
   - Надеюсь, тебя не надо учить,  как  потом  добавить  к  сумме  сметы
лишний нолик?
   - Надеюсь, нет, - слабо улыбнулся Губерман.  Он  чувствовал  бы  себя
гораздо увереннее, если бы Папа перешел на  прежний  человеческий  язык.
Вот сейчас подмигнет и по-свойски скажет: не ссы  в  компот,  Боря,  все
будет чики-пики, я за тебя в случае чего всегда  подпишусь.  Так  бывало
раньше,  но  теперь  Руднев  вместо  того,  чтобы  подбодрить  партнера,
демонстративно взглянул на часы и отрывисто спросил:
   - Что еще? У меня через пятнадцать минут совещание.
   -  Я  бы  попросил  вас  переговорить  с  председателем   кооператива
"Рассвет". - Губерман поправил  очки,  неуверенно  сидящие  на  взмокшей
переносице. - Человек старой закваски. Взятки берет только при поощрении
свыше. Нужно, чтобы он хорошенько проникся ответственностью.
   - Ладно, - безмятежно соврал Руднев. - Переговорю. А пока просто  дай
ему на лапу.
   - Так  вы  прямо  сейчас  и  переговорите,  -  настойчиво  гнул  свое
Губерман. - Я еще вчера распорядился, чтобы в 9.30 его доставили в  вашу
приемную.
   Руднев посмотрел на него внимательно,  очень  внимательно.  Почему-то
вспомнился ему покойный начальник охраны, вбивший себе в голову,  что  у
него есть право предвосхищать хозяйские желания. Где теперь эта голова?
   - Жопу свою прикрываешь?  -  зловеще  спросил  он,  сверля  стекляшки
губерманских очков таким тяжелым  взглядом,  что  они  только  чудом  не
полопались. - Свидетеля со стороны решил привлечь?  Чтобы  губернатор  у
тебя в подельщиках ходил, так?
   - И в мыслях подобного не было, Александр Сергеевич...  Откуда  такое
недоверие, не понимаю...
   Так ответил, обиженно шмыгнув носом, Губерман.
   Но Папа - вот же бестия! - угадал его намерения точно.

***

   Пафнутьев тревожно встрепенулся, когда в приемной прозвучал  властный
голос:
   -  Дашенька...  Там  этот..,   председатель   кооператива   "Рассвет"
наблюдается?
   - Ждет, Александр Сергеевич.
   - Приглашай.
   Секретарша   с   удовольствием   спровадила   со   своей   территории
непрезентабельного  дядьку  пенсионного  возраста.  Почти   полчаса   ей
пришлось любоваться красноречивыми прожилками на его отечном лице.
   Настоящая карта венозных сосудов и капилляров.
   Совершенно никчемная и жалкая фигура,  перебивающаяся  от  бутылки  к
бутылке. Судя по  внешнему  виду  председателя,  промежутки  никогда  не
бывали достаточно продолжительными.
   Пока секретарша опрыскивала приемную  дезодорантом,  Пафнутьев  робко
застыл  на  пороге,  через  который  ему  еще  никогда   не   доводилось
переступать:
   - Здрас-сс... Вызывали?
   - Добрый день, - обласкал его баритоном  хозяин  кабинета.  -  Почему
вызывали? Пригласили для разговора.  Проходите,  присаживайтесь...  Вот,
знакомьтесь, прямо перед  вами  председатель  правлении  АОЗТ  "Самсон",
Губерман Борис Яковлевич...
   Контакта(tm)  в  проспиртованном  мозгу  Пафнутьева  успели   изрядно
поизноситься  за  последние  годы,  срабатывали  через  раз,  причудливо
искажая получаемую информацию. Вот и теперь  из  услышанного  в  ячейках
памяти отложились лишь маловразумительные  отрывки...  Какой-то  азот...
Почему-то "Самсунг"...
   Плюс Кальман... Все это были смутно  знакомые  Пафнутьеву  слова,  но
увязать их воедино он не брался.  Плохо  ориентирующийся  в  современной
эпохе, он даже "стингер" от "сникерса" не отличал на слух.
   Зато  прекрасно  отдавал  себе  отчет,  где   находится   и   с   кем
разговаривает. Если председатель облисполкома знакомит тебя с человеком,
то будь перед тобой хоть Кальман, хоть  сам  Розенбаум,  изволь  вежливо
пожать ему руку и представиться:
   - Пафнутьев, кху... Степан Степаныч, другими словами, кху-кху...
   Руднев церемонией знакомства был вполне удовлетворен. Ему трудно было
запоминать имена и отчества всех этих никчемных  ста