арыгам волю давать.
   Она их портит. За каждым глаз да глаз нужен...  Ну  ничего,  я  скоро
порядок в этом крысятнике наведу!
   Они начали подниматься по лестнице, когда Итальянец достал из кармана
телефонную трубку и немного подержал ее перед собой, как бы взвешивая на
ладони. Наконец трубка перешла к Араму с напутствием:
   -  Возьми.  Того,  кто  позвонит,  обложишь  по  полной  программе  и
посоветуешь забыть этот номер, если ему жизнь дорога.
   - Кого именно? - деловито спросил Арам, шагая  в  ногу  с  боссом  по
ковровому покрытию коридора.
   - На эту трубу только один человек позвонить может, не  ошибешься.  -
Представив себе лицо полпреда, полагающего, что он достиг  таких  высот,
что обматерить его  может  один  лишь  президент,  Итальянец  улыбнулся.
Потом, покосившись на сосредоточенно шагавшего рядом Арама, добавил:
   - Трубку после разговора уничтожь. Она мне больше не понадобится.
   - Понял. - Они уже стояли на крыльце бывшего  театра  и  одновременно
щурились от яркого солнца, ударившего по глазам. -  Далеко  собираетесь,
шеф?  -  полюбопытствовал  Арам,  заприметив,  что   вокруг   хозяйского
"Мерседеса" собралось несколько машин сопровождения.
   - Прокачусь в поселок злоедучий, -  проворчал  Итальянец.  -  Раз  уж
напряг турок, то отступать нельзя - мы с ними на  наркоте  скоро  плотно
повяжемся.
   Да и задумку с особняками хоронить рановато. - Он хохотнул.
   Степенно огладив седую бороду, Арам задал последний вопрос:
   - Как с Губерманом поступить, когда он все выложит?
   - На стул, - бросил Итальянец, уже спустившийся на несколько ступеней
вниз. По его спине было заметно, что оборачиваться он не собирался.
   - На стул так на стул, - пробормотал Арам.
   Прежде чем вернуться в офис, он  снял  с  шеи  цепочку  с  крестом  и
бережно спрятал ее в карман.

***

   Чем ближе к полудню, тем более  дремотным  и  разомлевшим  становился
поселок Западный. Жизнь протекала  где-то  рядом,  но  все  равно  мимо,
словно расплавленная лента шоссе, огибавшая эти места.
   Все оставалось с виду таким же, как недели, месяцы, годы  назад.  Вот
только невесть  откуда  взявшийся  бензовоз  торчал  посреди  грунтовки,
вынуждая редкие автомобили объезжать его по бездорожью.
   Загорелый светлоглазый водитель оставил капот открытым, давая понять:
заглох.  Но  вместо  того,  чтобы  ковыряться  в  моторе,  он  бесцельно
расхаживал возле бензовоза да поглядывал на далекое  шоссе.  У  его  ног
крутился громадный черный  пес,  которого  мужчина  то  и  дело  пытался
прогнать прочь. Пес проявлял завидное упрямство:  отбегал  на  несколько
метров и возвращался обратно.
   Когда  солнце  приблизилось  к  зениту,  мужчина  зачем-то   подогнал
вплотную к бензовозу еще один  автомобиль.  Шикарный  джип  выглядел  на
пыльной дороге совершенно неуместно и окончательно  преградил  проезд  в
поселок. Правда, в такую жару сюда никто не стремился. Они  были  совсем
одни - пес и человек.
   - Полковнику никто не пишет, - пробормотал он. - Полковника никто  не
ждет. Так, Рокки?
   Пес приподнял одно ухо и фыркнул.
   - Тут ты абсолютно прав, - произнес человек с таким видом, как  будто
понимал, что имеет в виду Рокки. - Я  до  полковника  не  дослужился,  в
майорах хожу. Но и мне тоже никто не пишет, как ни странно... А было  бы
здорово получить письмо. - Он запрокинул голову  к  небу  и  мечтательно
продекламировал:
   - "Громову, лично... Ввиду важности предстоящего задания высылаем вам
ящик холодного пива и блок сигарет американского  производства.  Связную
узнаете по стройным ногам, длина которых..."
   Почему-то  вспомнилась  Ксюха,  и   Громову   абсолютно   расхотелось
зубоскалить.
   Он провел рукой по синей рубахе - там, где  ткань  сохранила  розовый
оттенок. После ночного купания и возни с бензовозом  она  смотрелась  не
лучшим  образом,  но  Громов  и  сам  не  тянул  на  лондонского  денди.
Бахромистая дыра на колене джинсов, как  у  какого-то  панкующего  юнца;
колючая щетина до самых глаз. Послушав, как  она  шуршит  под  пальцами,
Громов осведомился у Рокки:
   - Вылитый разбойник с большой дороги, м-м?
   Ротвейлер  отрицательно  завилял  задом,  компенсируя  таким  образом
отсутствие полноценного хвоста.
   - Хороший ты пес, а все-таки лучше бы шел своей дорогой, -  предложил
Громов уже в который раз за сегодня. - Ничему  хорошему  ты  у  меня  не
научишься  Рокки  отвернулся  и  независимо  уставился   вдаль,   словно
сказанное его никоим образом не касалось.
   Он, когда хотел, совершенно переставал понимать человеческую речь,  а
других собеседников поблизости не было.
   Ванька со своим топориком  терпеливо  хоронился  на  пшеничном  поле,
полагая, что выполняет важную боевую задачу.  Ему  было  строго-настрого
ведено не высовываться, пока не будет подан особый сигнал в  виде  синей
ракеты. Поскольку никакой ракетницы у Громова не  было,  то  Ваньке  при
любом  исходе  операции  предстояло  сегодня  вернуться  домой  целым  и
невредимым. Ничем другим отблагодарить преданного мужика Громов не мог.
   Взобравшись на раскаленную цистерну бензовоза, он развернулся лицом к
далекому шоссе. Никаких признаков приближающегося кортежа Итальянца  там
не наблюдалось, но он остался наверху,  не  обращая  внимания  на  шквал
солнечного света и едкие бензиновые пары, струящиеся вокруг. Горючего  в
емкости было не много - треть от силы. Оптимальный вариант. Ведь если бы
цистерна оказалась полной, то даже трехтонный внедорожник вряд  ли  смог
выволочь ее на берег.
   Курить, сидя на бензовозе, Громов воздерживался.
   Оставалось лишь глазеть по сторонам, чтобы  не  скиснуть  от  жары  и
скуки.  Самыми  интересными  объектами  для  наблюдения  оказались   две
мальчишеские фигурки, пылящие по грунтовой дороге.
   "Будете плавать наперегонки, нырять, ловить раков, - обратился к  ним
Громов мысленно. - Счастливые вы, пацаны, хотя сами не  подозреваете  об
этом. Я в вашем возрасте тоже был счастливчиком, но не радовался  этому,
полагая, что так будет всегда.
   Поздно спохватился. Поздно сообразил, что в  детстве  каждый  день  -
праздник. Сколько всего можно было переделать за один-единственный день,
с утра до ночи! Подраться и помириться с лучшим другом...
   Тайно влюбиться в  незнакомую  девчонку...  Затеять  любую  из  тысяч
известных игр... Обменять коллекцию марок на коллекцию значков, а значки
снова обменять, например, на  отряд  солдатиков,  а  потом  отливать  их
фигурки из расплавленного свинца, добытого  из  куска  кабеля...  И  еще
остается время на футбол... На  страшные  байки  у  костра...  На  "Двух
капитанов" или "Трех мушкетеров"... И..."
   Глаза Громова сузились, Мальчишки, увлеченные беседой, находились уже
совсем близко от бензовоза. Старшему было лет  десять,  его  спутнику  и
того меньше.
   - Артамонова, сучка, тридцатник мне торчит с июля, - бубнил он.  -  Я
ей: "Отдавать когда думаешь?" А она: "Потом, потом". И лыбится.
   - Нет башлей - пусть натурой  расплачивается,  -  авторитетно  заявил
тот, что постарше. - Ты ее на остров замани,  там  мы  ее  живо  на  хор
поставим.
   - Мне-то какая с того маза? - Маленький пренебрежительно  сплюнул.  -
Мне деньги нужны.
   - Если Артамонову подгонишь, мы тебе с пацанами по червонцу скинемся,
внакладе не будешь... Погодь!  -  Старший  пацаненок  остановился  возле
бензовоза и требовательно уставился на Громова. - Дай закурить!
   Он молча  покачал  головой,  меряя  взглядом  подростка  с  абсолютно
недетским выражением лица.
   Вызывающая поза, уверенная посадка остриженной почти  наголо  головы.
Уменьшенная копия молодого бандита, рыскающего в поисках наживы.
   - Не понял, - повысил голос пацаненок. - Нету или жаба давит?
   Стремительно  наклонившись,  Громов   поймал   его   за   дернувшееся
предплечье и, легко оторвав от земли, приблизил к себе.
   - А тебе не все равно? - спросил он.
   - Больно, гад! - взвизгнул пацаненок, отчаянно извиваясь  всем  своим
жилистым телом.
   Второй застыл с  открытым  ртом.  На  его  глазах  рушился  авторитет
отчаянного дружка,  который,  как  выяснилось,  рановато  возомнил  себя
взрослые - Больно, говорят тебе! Отпусти!
   Громов  разжал  пальцы  и,  дождавшись,  когда  пацаненок  лягушонком
приземлится возле бензовоза, предупредил:
   - В следующий раз схвачу тебя за ухо. Вот тогда  будет  действительно
больно, по-настоящему.
   Удалившись на несколько шагов, пацаненок обернулся с лютой ненавистью
во взгляде, но  ничего  не  сказал.  Открыть  рот  он  отважился,  когда
оказался с приятелем на приличном расстоянии:
   - Тебе хана, мужик! Пиши завещание!
   -  Мы  тебя  достанем!  -  подхватил  голос  с  писклявинкой.  Громов
выпрямился и, глядя вслед перешедшим на рысь мстителям, подумал:  "Через
десять лет они станут совсем взрослыми. Не хотел бы я дожить до старости
в  такой  компании.  Нынешние  бандиты  покажутся  в  сравнении  с  этим
поколением жалкой шпаной. Теперешние политики - безобидными врунишками".
   - Знаешь, Рокки, - пробормотал  Громов,  -  если  ты  -  лучший  друг
человека, то на свой собачий рай можешь не рассчитывать. Такой грех тебе
ни за что не спишется.
   На поднявшего голову пса он при этом не смотрел.
   Его светлые глаза были устремлены туда, где в жарком мареве  возникла
вереница разноцветных автомобилей, беззвучно ползущих в сторону поселка.
Струящийся  над  раскаленным  шоссе  воздух  был  зыбок,  и   призрачные
очертания машин постоянно менялись, но это был не мираж.
   Автомобили постепенно увеличивались в размерах  -  первый,  второй..,
четвертый.., шестой... А распрямившаяся на бензовозе  мужская  фигура  в
линялых джинсах и развевающейся рубахе была одна-одинешенька.

Глава 29

ОГОНЬ!

   Съемочная группа была допущена в хвост кавалькальды в самый последний
момент,  когда  Руслан  и  Людмила,  представлявшие   собой   творческий
коллектив  программы  "Панорама",  уже  подумывали  о  том,  что  вместо
передачи в прямом эфире их ждет грандиозный разнос в кабинете редактора.
   Учитывая важность события, им был выделен не  разболтанный  "РАФ",  а
новехонький  автобус  с  красочной  эмблемой  региональной  телекомпании
"Регион". Руслан и Людмила, привыкшие путаться в проводах и  спотыкаться
о сваленные как попало в "рафике"  кофры  и  штативы,  чувствовали  себя
просто отлично. Но лишь до тех пор, пока не сунулись в приемную Руднева,
пригласившего их побывать вместе с ним на месте возведения чудо-поселка.
   В кабинете губернатора не оказалось, и секретарша не могла сказать  о
его местонахождении и распорядке дня ничего определенного. Она  казалась
очень  растерянной,  когда  поминутно  брала  телефонную  трубку,  чтобы
произнести в нее одни и те же слова:
   - Нет, Александр Сергеевич еще не появился...
   Нет... Не знаю... Попробуйте перезвонить позже...
   - Карауль здесь, а я буду поджидать  его  на  стоянке,  -  решительно
распорядилась Людмила.
   Она с недавних пор являлась законной супругой Руслана,  была  на  три
года старше и числилась в телекомпании не только ведущей  информационной
программы "Панорама", но и ее режиссером. Стоило ли  препираться  с  ней
Руслану, который был всего-навсего оператором с минимумом  жизненного  и
профессионального опыта?
   Он остался  в  приемной  и  проторчал  там  около  двух  часов,  пока
счастливый случай не вывел его на след Руднева.
   - Александра Сергеевича сейчас нет,  -  заученно  сказала  секретарша
очередному посетителю, вошедшему в приемную.
   - Да мы виделись пять минут назад, - отмахнулся тот. - Офис в  здании
театра знаете?  Александр  Сергеевич  поручил  мне  забрать  у  вас  всю
документацию, касающуюся землеотвода под новое строительство...
   Вот записка...
   Не дослушав, Руслан пулей  выскочил  из  приемной  и  помчался  вниз,
перепрыгивая через три ступеньки.
   Заранее отснятая передача началась в десять утра,  но  до  12.00  еще
можно было успеть выйти в прямой эфир с заявленным репортажем.
   Оставив мужа дежурить в  приемной,  Людмила  тоже  времени  даром  не
теряла. Техническую поддержку ее передаче  обеспечивал  некто  Кокушкин,
матерый мужик с развитой мускулатурой и почти незаметными залысинами  на
висках. В его обязанности входило водить автобус и управляться  со  всей
аппаратурой, которой тот был  напичкан.  Но  Кокушкин,  как  выяснилось,
разбирался не только в технике, но и в женщинах. Он так оперативно  снял
с Людмилы трусики и уложил ее на плед, расстеленный в фургоне,  что  она
даже опомниться не успела, а когда опомнилась, менять что-либо было  уже
поздно.., и глупо.
   Живот Кокушкина отклеился от Людмилиного за полторы минуты  до  того,
как боковая дверца отъехала в  сторону,  впуская  в  затемненный  фургон
солнечный свет и взъерошенную голову Руслана.
   - Скорее поехали к театру! - заорал он. - Руднев там!
   - Жми,  Кокушкин!  -  распорядилась  Людмила,  голос  у  которой  был
прерывистым, как будто бегала по жаре она,  а  не  Руслан.  -  Попробуем
перехватить его там, -  деловито  говорила  она,  демонстрируя  завидное
хладнокровие и быстроту реакции.
   Но и Кокушкин был малый не промах. Незаметно управившись с  "молнией"
своих  бежевых  штанов,  он  наткнулся  взглядом  на  трусики   Людмилы,
валявшиеся на полу, схватил их и принялся энергично протирать  монтажный
стол, который, честно говоря, и впрямь был грязноват.
   - Давай я, - нетерпеливо предложил Руслан.
   - Это моя работа, - с достоинством  ответил  Кокушкин,  сплевывая  на
тряпку.

***

   Направляясь  к  своему  дымчатому  "Мерседесу",   Итальянец   заметил
подкативший  автобус  телекомпании  и,   конечно,   вспомнил   о   своем
приглашении.
   Именно поэтому он поманил к себе одного  из  бодигардов,  намереваясь
приказать ему послать  телевизионщиков  куда  подальше.  Но  тут  дверца
распахнулась, и оттуда высунулась знакомая ведущая, одетая на  этот  раз
не  в  дурацкие  штаны,  а  в  легкое  платьице,  плотно  облепившее  ее
разгоряченное тело.
   - Александр Сергеевич, - радостно заверещала она, сползая  с  сиденья
на подножку. - А вот и мы!
   - Гнать? - предположил  телохранитель,  механически  выдвинув  вперед
нижнюю челюсть.
   Итальянец не ответил, переваривая увиденное.
   Мимолетно оголившаяся ведущая заставила его изменить решение.
   - Следуйте за нами, - крикнул он, улыбаясь одной из самых приветливых
своих улыбок.
   - Я только хотела спросить...
   - Разговоры потом, - строго прервал ведущую Итальянец, - а  сейчас  -
все по машинам.
   Лично он занял свое место последним, желая удостовериться, что зрение
не сыграло с ним злую шутку.
   Но как только под платьицем телеведущей, полезшей  в  автобус,  снова
мелькнуло то, что ожидал увидеть Итальянец, он  удовлетворенно  подумал:
"Прогрессивная девушка, такую не грех поощрить немного.
   Кроме  того,  когда  еще  выпадет  случай  выступить   перед   своими
земляками?"
   Он улыбался, садясь в лимузин, и  шутил  с  водителем  на  протяжении
всего пути. Хорошее настроение покинуло его лишь  через  полчаса,  когда
головная машина, свернувшая с шоссе на грунтовку,  затормозила  впереди,
вынуждая остановиться весь караван.
   "Мерседес" Итальянца шел третьим.  Высунувшись  из  окна,  он  увидел
преграждающий ему путь бензовоз с открытым  капотом  и  такими  грязными
скатами, словно он побывал в болоте.  Развернутый  поперек  дороги  джип
уткнулся в  его  зад,  как  породистый  кобель,  брезгливо  обнюхивающий
чужака. На цистерне бензовоза  невозмутимо  восседал  простоватого  вида
мужик в расхристанной синей рубахе. Он смотрел на собравшихся с вежливым
любопытством, не  проявляя  желания  освободить  проезд  целому  скопищу
разномастных иномарок.
   Повинуясь  отмашке  Итальянца,  бойцы  его  личной  гвардии  высыпали
наружу.  Двенадцать  человек  рассредоточились  на  местности,   занимая
позиции  для  круговой  обороны.  Один,  придерживая  оттопыренную  полу
квадратного пиджака, направился к бензовозу.
   - Сдавай назад, - велел он мужчине, оседлавшему бензовоз.
   Черный ротвейлер,  неожиданно  вынырнувший  из-под  колес  бензовоза,
заставил охранника отпрянуть и запустить  руку  под  мышку,  но  мужчина
прикрикнул на пса, и тот послушно уселся в сторонке, открывая пасть лишь
для того, чтобы вывалить из нее розовый язык.
   Итальянец  бросил  взгляд  назад.  Там  выказывали  свое   нетерпение
турецкие партнеры, Яшар и Левон, у которых через полтора часа начиналась
посадка в самолет.  Подводить  их  не  хотелось.  Вряд  ли  они  доверят
перевалку оптовых партий наркотиков человеку, который не способен с ходу
решать даже самые простые проблемы.
   - Пусть проваливает на хер! - крикнул Итальянец бойцу, вступившему  в
переговоры с водителем бензовоза.
   - Слыхал? Проваливай на хер! - велел парень, распахивая пиджак, чтобы
собеседник увидел, что находится под его левой полой.
   - Не могу, - сокрушенно сказал тот, глядя не на  парламентера,  а  на
Итальянца. - У нас тут авария приключилась. Не видно  разве?  Джип  меня
тюкнул, мать его Япония. - Мужчина выругался более пространно и сообщил:
   - Владелец за гаишниками отправился. А я жду вот...
   - Сейчас дождешься, - пообещал боец упрямцу. -  Сказано,  проваливай,
значит - проваливай.
   - А кто мне ремонт оплатит? - возмутился мужчина. - Если  разъедемся,
как я потом свою правоту доказывать стану?  ,  -  Правоту,  говоришь?  -
засопел боец. Почему-то это слово задело его больше  всего.  -  Правоту,
да? - Подтянувшись, он легко взобрался на бортик  цистерны  и  попытался
сбросить оттуда мужчину, после чего шумно сверзился на землю сам.
   Итальянец не вполне понял, как это произошло.
   Почему натренированный, крепкий парень  не  удержался  на  бензовозе,
если мужчина даже с места не сдвинулся, а лишь  лениво  взмахнул  рукой,
точно назойливое насекомое  отгонял?  Ему  показалось,  что  черный  пес
глядит на него с ироническим сожалением.
   Фа-фа!  В  хвосте  каравана  негодующе  квакнул   клаксон   "Вольво",
выделенной туркам. Упавший боец свирепо матерился, но  встать  никак  не
мог, а только неуклюже перебирал конечностями, как жук, перевернутый  на
спину. Заметив уголком глаза движение справа, Итальянец увидел, что двое
его охранников вскинули пистолеты, направив их на безоружного водилу.
   - Отставить! - рявкнул он. - Только пальбы тут не хватало, мудачье!
   Морщась от жары и яркого солнца, Итальянец выбрался из "Мерседеса"  и
зашагал по направлению к злополучному бензовозу.

***

   Руслан тоже полез  наружу,  когда  Кокушкин  заявил,  что  это  самый
удобный случай вывести изображение  на  мониторы  и  отрегулировать  все
должным образом.
   - Сначала общий план дай, а потом картинку покрупнее, -  распорядился
он, устраиваясь за пультом в наушниках.
   - Ага! - откликнулся Руслан, беря камеру наперевес.
   Проведя объективом вдоль сгрудившихся на проселке машин, он поймал  в
видеоискатель бензовоз и сделал максимальное увеличение кадра. Прямо  на
него, внимательно и холодно, смотрели глаза водителя. Мужчина  сидел  на
фоне неба, обесцвеченного зноем почти добела Но его глаза выделялись еще
более светлыми мазками. Руслан никогда не видел таких.
   - В чем дело? - донеслось до его ушей.
   Это вмешался в события сам глава областной администрации  Руднев.  За
ним увязались  было  плечистые  молодцы  с  крепкими  затылками,  но  он
остановил их властным  движением  руки.  Когда  водитель  повторил  свою
историю про владельца джипа, обязанного оплатить ремонт,  Руднев  жестом
фокусника  выудил  из  нагрудного  кармана  две  купюры  и  протянул  их
собеседнику:
   - Здесь двести долларов. Хватит тебе, чтобы поменять заднюю  фару  на
твоем вонючем драндулете? "
   - Вот если бы еще сигаретку...
   Руслану вдруг показалось, что водитель паясничает,  подделываясь  под
простачка. Суровое выражение  его  глаз  совершенно  не  соответствовало
ерничающему тону.
   Макушка Руднева, пойманная в видеоиск