ет  вам   придуриваться,   Александр
Сергеевич. Расскажите-ка лучше нам, темным, за какие  такие  заслуги  вы
себе без малого 0,05 гектара жилой площади  отхватили?  Сколько  человек
там прописано? Как обстоят дела с квартплатой?"
   Но она,  независимый  репортер  независимой  телекомпании,  отчего-то
больше  интересовалась  объектами  нового   строительства.   Ее   ужасно
беспокоило, что  в  сравнении  с  прошлым  годом  прирост  жилого  фонда
Курганска сократился на восемь целых и три десятых процента.
   - Что ж, это  соответствует  действительности,  -  согласился  с  ней
Руднев. - Вы затронули одну из наших  ключевых  проблем  на  сегодняшний
денъ.
   На его взгляд, проблема симпатичной ведущей заключалась исключительно
в ее кожаных штанах, слишком жарких для летней погоды. Но ведь не снимет
же, стерва! А жаль. У нее забавное строение таза.
   Будто на невидимой метле летит, зажав ее между поджарыми ляжками.
   -  Да,  жилищное  строительство  ведется  непозволительно  медленными
темпами, вызывая справедливые нарекания со стороны населения, - произнес
Руднев, стараясь не слишком часто отводить взгляд  от  направленного  на
него телеобъектива. - В этом виновны те горе-хозяйственники, которые  не
желают приспосабливаться к новым реалиям, живут по старинке, с  оглядкой
на госбюджет. Но возврата к прошлому нет и быть не может! - Руднев веско
прихлопнул ладонью по крышке стола. - Как говорится, что посеешь - то  и
пожнешь. Без инициативы на местах далеко не уедешь. И не для того страна
избирала новый курс, чтобы опять сворачивать в застойное болото.  Хватит
скорбеть о прошлом на могиле СССР!
   Кожаные штанины ведущей возбужденно скрипнули.
   -  Значит,  вы  полагаете,  что   процесс   реформирования   общества
необратим? - уточнила она, округлив глаза. Всем своим озабоченным  видом
Людмила Стрекотова просила успокоить ее, вселить веру в то,  что  на  ее
век реформ хватит.
   - Естественно, - строго сказал Руднев.
   В  принципе  он   был   вполне   удовлетворен   уже   осуществленными
завоеваниями  демократии.  Для  полного  счастья  ему  не  хватало  лишь
одной-единственной реформочки. Нет, даже закона, который обязал бы  всех
женщин в возрасте от 18 до 35 лет появляться в присутственных  местах  в
таком виде, который наиболее полно отвечал бы его требованиям. А именно:
строгая блузка - желательно белого цвета; обувь  непременно  на  высоком
каблуке;  между  блузкой  и  туфлями  -  ничего,   совсем.   Толстых   и
коротконогих депортировать к едрене фене.  Старых  и  уродливых  обязать
сидеть дома. Все, никакие другие реформы Рудневу были не нужны.
   Его  беглый  взгляд,  брошенный  на  штаны  ведущей,  был  достаточно
красноречив. Людмила интуитивно подумала, что на следующую встречу нужно
будет  надеть  платье  покороче.  И   обязательно   прихватить   большой
австрийский микрофон, хотя качественная запись звука прекрасно обходится
без него. Все дело в том, что эта штуковина с алой поролоновой  головкой
выглядит очень даже эротично, если правильно ею пользоваться. А  Людмила
знала и как  пальчики  правильно  расположить,  и  как  ротик  открывать
соблазнительно.  Необходимую  практику  она  приобрела   не   то   чтобы
исключительно с микрофоном, но тот, кто  в  этом  кое-что  смыслит,  все
поймет правильно.
   И сделает выводы.
   Заполучив в постель такого человека, как Руднев, можно было не только
значительно  продвинуться  на  профессиональном  поприще,  но  и  решить
кое-какие  житейские  проблемы,  которые  имеются  у   каждой   женщины,
вынужденной заботиться о семилетней дочери и двадцатитрехлетнем муже.
   -  Каковы  же  главные  трудности,  которые  приходится  преодолевать
администрации области, - Людмила незаметно скосила глаза в шпаргалку,  -
на ниве капитального строительства?
   Руднев значительно кашлянул.
   - Мне не хотелось бы сейчас говорить о хронической нехватке средств и
ресурсов. О неплатежах и задолженностях, из-за которых  пуста  городская
казна, сегодня каждый ребенок знает. Я лучше расскажу нашим телезрителям
о положительных сдвигах, не возражаете?
   - Нет, конечно, - растерялась Людмила Стрекотова, у которой следующий
вопрос как раз касался этих самых неплатежей.
   - Вот и отлично. - Руднев ободряюще улыбнулся.  -  Дело  в  том,  что
проводимая в области  политика  по  привлечению  иностранных  инвестиций
начала приносить свои плоды. Первой ласточкой стала крупнейшая  турецкая
компания "Измирани Яртафат", с которой  у  меня  через  несколько  часов
начнутся переговоры...
   В таком деловитом стиле Руднев немного поездил по ушам  земляков.  Он
заливал  им  про  крупномасштабное  строительство  в  пригородной   зоне
Курганска, которое якобы будет способствовать решению жилищной проблемы.
Что примечательно, за то время, пока он нес всю эту ахинею, в его хорошо
поставленном баритоне не прозвучало ни единой глумливой нотки.
   Старые знакомые Руднева, Яшар и  Левон,  крутились  в  городе  с  тех
давних пор, когда сам он был еще Итальянцем, а они - шустрыми курьерами,
доставлявшими в Курганск конопляную и маковую дурь.
   Учрежденная  ими  строительная  фирма  позволяла  поставить  дело  на
широкую ногу. Поди отыщи наркотики в  груде  строительных  и  отделочных
материалов.
   Так что благодаря деловой сметке Руднева проект  с  особняками  сулил
ему одни сплошные сверхприбыли. Помимо выполнения своей основной  задачи
Яшар с Левоном наймут полсотни бродяг, создадут  на  территории  дачного
поселка видимость кипучей деятельности. Оформят соответствующим  образом
бумаги  -  и  порядок.  Льготное  налогообложение  и   прочие   поблажки
обеспечены. Чем не инвестиционная программа?
   - И это  лишь  часть  совместной  деятельности,  намеченной  турецкой
стороной и ведущей коммерческой фирмой региона, -  доверительно  сообщил
телезрителям Руднев. - Компания "Измирани Яртафат"  славится  в  деловых
кругах  применением  самых  передовых  технологий.  Наша,  отечественная
фирма, АОЗТ "Самсон", известна своей стабильностью  и  ответственностью.
Думается, вместе мы горы сдвинем.
   По глазам ведущей было заметно,  что  она  не  столько  слушает  речь
собеседника, сколько  подыскивает  завершающий  вопрос,  который  удачно
вписался бы в тему. Лихорадочно ищет и не находит. Пришлось прийти ей на
подмогу.
   - Наверное, сейчас вы спросите у меня, каков прок  рядовым  курганцам
от строительства загородных коттеджей? - Руднев заинтересованно  склонил
голову набок. - Не так ли?
   - Так, - звонко подтвердила ведущая. - Думается, особняки пока что не
всем по карману.
   - Пока что! - подхватил Руднев. - Вот именно!
   Но ведь наша  общая  задача  и  состоит  в  повышении  благосостояния
каждого! - Пальцы его рук  сплелись  в  замысловатую  фигуру,  отдаленно
напоминавшую сдвоенную фигу. - Кроме того, за выделение землеотвода  под
строительство мини-кантона  город  получит  в  свое  распоряжение  треть
возведенных строений уже... - Задумчивый взгляд в потолок. - Уже в самом
обозримом  будущем.  Заметьте,  -  подчеркнул   Руднев,   -   совершенно
бесплатно. В перспективе намечается создание на этой базе профилактория,
например, где  мы  сможем  лечить  и  оздоравливать  до  сотни  горняков
ежемесячно. Это ли не благородная цель?..
   -  Спасибо  за  столь  хорошие  новости,   Александр   Сергеевич,   -
пробормотала Людмила так растроганно,  словно  оздоровлять  в  одном  из
особняков собирались лично ее.
   Тут по ее знаку видеокамера должна была взять ее лицо крупным  планом
для краткого резюме, но Руднев опять нарушил сценарий.
   - В заключение беседы хочу пригласить вашу съемочную группу на  место
событий, - сказал он, с трудом оторвав взгляд от тесных штанов  ведущей.
- Милости  прошу  ко  мне  в  пятницу  в  первой  половине  дня.  Вместе
прокатимся с турецкой делегацией за город - прикинем, стоит  ли  овчинка
выделки. Ведь лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать... А?  Руднев
интригующе хохотнул.
   "Он положит ладонь  на  мой  затылок  и  станет  перебирать  пальцами
волосы, - подумала Людмила, у которой вдруг сделалось сухо во рту. - Это
будет немного похоже на отеческую ласку. И он будет наклонять  меня  все
ниже, а я некоторое время  поупираюсь,  чтобы  посильнее  распалить  его
сопротивлением. Именно так все и произойдет. Уже завтра".
   -  Конечно,  я..,  мы  с  радостью  принимаем  ваше  приглашение,   -
улыбнулась она. - Нашим зрителям будет интересно проследить за развитием
событий.
   Людмила сделала отмашку. Выключилась камера, один за  другим  погасли
оба софита. И от улыбки Руднева тоже следа не осталось.
   - Когда передача выйдет в эфир? - сухо спросил он.
   - Сегодня в 20.00. Завтра утром дадим повтор.
   - При монтаже уберите поговорку про овчинку.
   - Почему? - искренне удивилась Стрекотова.
   - Потому что руководитель моего ранга не имеет права  сомневаться,  -
пояснил Руднев жестким тоном.
   Людмила начала смутно догадываться, что никакого сопротивления  этому
мужчине она не окажет, даже для виду. Властная рука сгребет ее за волосы
и заставит подчиняться каждому своему движению.
   Останется  только  покорно  кивать  головой  да  держать  рот  пошире
открытым, чтобы ненароком не задеть Руднева зубами. Такие мужчины никому
не прощают промахов. Потому что сами их не допускают.
   - Да, Александр Сергеевич, - пообещала она. -  Ваше  пожелание  будет
выполнено.
   Руднев хмыкнул: еще бы!
   Людмила не обратила  внимания  на  перемену  настроения  собеседника.
Выпрямившись перед ним в эффектной, по ее мнению, позе, она сказала:
   - У нас по пятницам с десяти до двенадцати,  вдет  обзорная  передача
"Панорама". Не возражаете, если  мы  вставим  в  нее  репортаж  о  вашей
встрече с турками? Прямо вживую и вставим.
   - Вживую, - повторил Руднев. - Да, конечно.
   Вживую - это хорошо.
   Он решил про себя: телевизионщикам, пожалуй, нечего делать в поселке.
Дело даже не в том, что ему  не  слишком  хотелось  светиться  в  прямом
эфире, из которого не уберешь ни случайно вырвавшихся слов, ни жестов...
Просто слишком  плотные  брючки  носила  ведущая.  С  такими  мороки  не
оберешься. И вообще, телевизионщики - ненадежная публика. Приближать  их
к себе опасно, в штанах они или без штанов.
   Руднев встал и, не попрощавшись, удалился в комнату отдыха. Сюда были
снесены все три мобильных телефона, дабы их звонки не  мешали  интервью.
Одна  трубка  как  раз  издавала   призывные   звуки:   тирлим-тирлим...
Тирлим-тирлим... Специальный телефон,  номер  которого  известен  только
избранным. Это значит - дело важное, не допускающее отлагательств.
   - Алло, - бросил Руднев в трубку. - Кто говорит?
   - Я, - представился знакомый голос.
   Такую вольность в обращении с первым лицом  области  могли  позволить
себе единицы. В данном случае  заместитель  начальника  УБОПа  полковник
Бурлаев.
   Полезный, хотя слишком своенравный тип. Общаясь с  Рудневым,  никогда
не снисходит до просительных или  заискивающих  интонаций.  А  в  стенах
родного  управления,  говорят,  полковничий  голос  звучит   порой   так
громогласно и страшно, что рядовые пехотинцы  банд-формирований  пускают
лужи прямо на пол. Поэтому Бурлаев никогда не проводит  профилактические
беседы у себя в кабинете. Поэтому же Руднев предпочел бы общаться с  ним
исключительно по  телефону.  Но  даже  эта  трубка,  снабженная  тройной
защитой от прослушивания, не всегда годилась для обмена информацией.
   - Слушаю, - сказал Руднев без особого воодушевления.
   - Я по поводу криминогенной обстановки в городе, - буркнул полковник,
не расщедрившийся хотя бы на самое коротенькое приветствие. - Доводилось
ли вам когда-нибудь слышать о так называемой бригаде некоего Эрика?
   Это походило на скрытую издевку.
   - Нет. - Лицо Руднева окаменело.
   - Разумеется, - хмыкнул  полковник.  -  Но,  может  быть,  вам  будет
интересно  узнать,  что  сегодня  обнаружены   трупы   четверых   членов
группировки.
   - И Эрика в том числе? - вырвалось у Руднева.
   - Нет, но перестрелка произошла в паре километров от дачного поселка,
того самого, где...
   - Того самого, где и обнаружены трупы, - поспешно перебил собеседника
Руднев. - Я понял И что же, выявлены какие-то любопытные обстоятельства?
   - Специалисты работают, - неопределенно ответил полковник.  Помолчав,
добавил:
   - Мои.
   - Отлично. Вас не затруднит держать меня в курсе?
   - Ну, если вас интересуют бандитские разборки.
   Еще одна издевка, почти откровенная.
   - Интересуют! - с вызовом сказал Руднев. - Я  не  хочу,  чтобы  город
походил на какой-то сраный Чикаго тридцатых годов. -  Короткая  пауза  и
уточнение:
   - Мой город!
   Вроде бы  строптивого  полковника  удалось  поставить  на  место,  но
облегчения это не принесло. Тревога, охватившая Руднева, была  настолько
сильной, что он даже попытался  самолично  дозвониться  Эрику,  чего  не
сделал бы еще полчаса назад.  Все  попытки  оказались  безрезультатными.
Похоже, Руднев начал терять контроль над ситуацией. А если так,  то  кто
назовет Курганск своим городом завтра?

Глава 19

ПОСЛЕДНИЙ ДУБЛЬ

   Миниатюрная "Нокия" Эрика не издавала даже слабых  попискиваний.  Уже
давно и пузыри не пускала со дна ванны, где покоилась со вчерашней  ночи
Ее владелец находился не в лучшем состоянии и тоже возлежал  в  остывшей
воде. Такой же бесчувственный, как утопленная  им  "Нокия".  Его  голова
чудом удерживалась на поверхности.
   Виной тому  были  несколько  граммулек  порошка,  хранившегося  среди
бесчисленных складок цыганской юбки бабы Раи. Раньше Эрик взимал  с  нее
оброк натуральной травкой, а вчера решил перейти от  ботаники  к  химии.
Непонятки в поселке, раздолбанный "мессер" - после всей этой  тряхомудии
Эрику понадобился допинг, и он его нашел. Его зацепило с  первого  раза.
Словно копытом по голове.
   Это был его первый опыт такого рода. Эрика, как и всех,  кто  сунулся
на героиновую "дорожку", подвело обычное человеческое любопытство. Он ни
за какие коврижки не  стал  бы  долбиться  иглой,  потому  что  презирал
любителей этого дела. В  его  понимании  наркоманами  были  опустившиеся
личности, которые тупо дырявили себе вены, а перерывы посвящали  поискам
новой  ширки.  Другое  дело  -  герои  "Криминального  чтива",   которые
элегантно нюхали кокаин через свернутые трубочкой стодолларовые купюры.
   Джона Траволту Эрик  уважал.  И  поинтересовался  у  цыганки:  кокаин
имеется? Нет, ответила она. Но есть кое-что покруче.  Настоящий  героин.
Колоться совершенно необязательно. Порошок втирается в язык и десны, вот
и вся процедура. Зато кайф неповторимый.
   Неопытный Эрик напрасно  доверился  лживой  цыганке,  уверившей,  что
белоснежный цвет  порошка  является  гарантией  его  высокого  качества.
Знаток искал бы розоватый или золотистый героин,  зная,  что  заманчивая
белизна придается  товару  путем  подсыпания  истолченного  димедрола  в
низкосортную серую пудру. Но Эрик угостился чем бог  послал.  Или  черт.
Называется, окунулся в море удовольствий.
   А очнулся в ванне, наполненной холодной водой.
   Первое, что почувствовал он, когда для него забрезжил  свет  в  конце
тоннеля, так  это  ужасный  холод  и  ломоту  во  всех  суставах.  Затем
напомнили о себе сухой, словно вобла, язык  и  глаза,  глядящие  на  мир
сквозь мутную пелену. В голове было пусто, хоть чугунным  шаром  покати.
Ни одного эпизода вчерашней расслабухи. Ноль.
   Он  выбирался  из  ванны  долго  и  неуклюже.  Попытался   обтереться
полотенцем, но вдруг обнаружил, что торчит  перед  зеркалом  при  полном
параде: во всем черном и блестящем. Мокрая одежда  весила  что-то  около
тонны. Это не считая зажигалки и прочей ерунды, распиханной по карманам.
   Ощущая себя не до  конца  воскресшим  утопленником,  Эрик  побрел  по
коридору: чвяк-чвяк-чвяк. На ходу он беспрестанно  ощупывал  свое  тело,
дабы убедиться в его наличии,  но  пальцы,  собравшиеся  на  кончиках  в
безобразные белесые  гармошки,  отказывались  что-либо  осязать.  Только
сильный озноб и ноющая боль в  костях  подтверждали,  что  бренное  тело
Эрика обитает на земле.
   Очередной сюрприз ожидал  его  в  захламленной  комнате,  провонявшей
застоявшимся табачным дымом и еще чем-то, на редкость гадким. Эрик стоял
на пороге и тупо разглядывал аршинные алые  буквы,  протянувшиеся  через
всю стену наискосок, сверху вниз. Кривая строка,  начертанная  прямо  на
обоях,  гласила:  "НАС  НЕ  ДОГОНЯТ!"   Авторство   принадлежало   голой
малолетке,  пристроившейся  под  своим  перлом.  В  руке   она   сжимала
использованный патрончик помады. Рядом валялись ее искромсанная в клочья
одежда и большие портновские ножницы.
   Приблизившись,  Эрик  заметил  на  белых  ягодицах  малолетки   следы
человеческих укусов и машинально подвигал челюстями. Зубы побаливали. Он
толкнул незнакомку ногой и хрипло велел:
   - Поднимайся, э!
   После третьего пинка она  слабо  зашевелилась,  попыталась  сесть  на
ковре и испуганно вскрикнула, оглядываясь через плечо:
   - Ой! Что у меня с задницей?
   - Прыщи высыпали, - хмуро сообщил  Эрик.  -  Поднимай  свою  прыщавую
задницу и волочи ее в школу.
   - Какая школа? У меня каникулы.
   - Тогда отправляйся на каникулы, - разрешил Эрик. -  Но  задницу  все
равно прихвати с собой. Ей здесь не место.
   Малолетка встала. Грудь у нее была, как у мальчика. Все  остальное  -
как у девочки лет тринадцати, не  больше.  Плюс  к  этому  глаза  вполне
созревшей стервы.
   - А деньги? - напомнило это чудо природы. - Ты обещал дать  денег  на
новую одежду.
   -  Знаешь,  сколько  рулон  таких  обоев  стоит,  ты,  художница?   -
Перехватив недоуменный взгляд малолетки, Эрик развернул ее за  волосы  в
нужном направлении и ткнул носом в изгаженные обои. - Слизывай давай.
   - Это не я, - соврала она.
   - А кто? Я, что ли? - Разозлившись, Эрик провел  малолетку  лицом  по
белым обоям.
   - Это Маринка писала, ее почерк! - пискнула она.
   - Какая еще Маринка?
   - Моя подружка, - обиженно пояснила малолетка,  потирая  покрасневший
лоб. - Ты ее отпустил домой, потому что она сказала, что родители  будут
беспокоиться. А на самом деле она живет с...
   - Глохни! - рявкнул Эрик. - Даю  тебе  на  сборы  две  минуты.  Потом
выброшу в окно.
   Чвяк-чвяк-чвяк.  Он  сделал  несколько  шагов  вперед   и   распахнул
балконную дверь. С таким  же  успехом  можно  было  открыть  раскаленную
духовку и дожидаться, когда оттуда потянет прохладой.
   - Если бы я не закрутила кран, - прозвучало за его спиной,  -  ты  бы
сейчас не командовал...
   - Ты еще здесь? - Эрика развернуло вокруг оси так резко, что он  едва
устоял на раскисших подошвах.
   - А куда я в таком виде Денусь?
   Малолетка сидела на корточках  и  перебирала  лоскуты  своей  одежды,
прикладывая некоторые друг к другу, словно надеясь, что они срастутся.
   Шурша мокрыми  брюками,  Эрик  сходил  в  спальню,  отыскал  в  шкафу
футболку самого большого размера и швырнул  ее  гостье.  Сунул  ей  пару
намокших сторублевок, чтобы добралась домой без приключений. И  выставил
за  дверь,  испытав  первое  за  сегодняшний  день  облегчение.   Второе
наступило, когда мокрое облачение было сброшено на пол. А вот в  зеркало
Эрик посмотрелся рановато. Зрелище не для  слабонервных.  Даже  если  бы
Эрик прямо сейчас улегся в гроб, никто  не  сказал  бы,  что  он  хорошо
выглядит.
   - Ш-шит!
   В квартиру настойчиво позвонили: тире, точка,  точка,  тире.  Пацаны,
кто же еще? Эрик посмотрел на часы.  Уже  полдень?  Шит,  шит,  шит!  Он
метнулся к двери, но открывать ее не стал, чтобы не показываться  бойцам
в таком непотребном виде. Просто отозвался отрывистым "кто?",  изо  всех
сил стараясь, чтобы голос прозвучал резко и властно.
   - Свои. Ты сказал, чтобы мы подрулили к двенадцати...
   - Я помню, что сказал! - отрезал Эрик. - Езжайте в поселок без  меня.
Сменяйте Шкрека с Рваным и ждите. Я позже нарисуюсь. Все, конец связи!
   Когда топанье