алилось прямо на голый живот пленницы, рассыпаясь
и  раскатываясь  вокруг  нее   по   полу.   Много   чего   здесь   было.
Турецко-итальянская косметика,  маникюрные  причиндалы,  духи,  денежная
мелочовка, бижутерия,  жвачка,  упаковка  прокладок  "Олвэйз",  какая-то
пластмассовая штуковина, напоминавшая негритянский член. Вороша все  это
изобилие ногой, Суля презрительно кривил губы.
   Кажется, купился Комиссар, на дешевку повелся, как распоследний  лох.
Тысяча  рублей,  конечно,  не  деньги,  но  как  без  них  выбраться  из
Курганска? Нет, надо искать. А вдруг эта белобрысая сучка  успела  вчера
башли где-нибудь в доме припрятать,  чтобы  не  сперли?  Обдумывая  этот
вариант, Суля еще разок подзаправился а-ля фуршет, закусив теплую  водку
польским грибком. Потом, не выпуская вилку из руки, присел  на  корточки
рядом с пленницей и сказал:
   - Сейчас я вытащу  кляп.  Но  не  вздумай  орать,  шмакодявка.  Вилку
видишь? Глаз поддену и вырву к едрене фене.
   Вилка выковыряла  тряпки  изо  рта  Вари,  но  никуда  не  делась,  а
уткнулась всеми своими зубцами в ее нижнее веко. От этого глаз  диковато
выпучился и заслезился. Наслаждаясь  нескрываемым  ужасом  жертвы,  Суля
почти дословно изложил  памятный  урок,  который  много  лет  назад  ему
преподал один грек, любивший пухлых светловолосых мальчиков.
   -  Я  вообще  много  разных  фокусов  знаю.  Вот,  например,  обычная
зажигалка. - Он хищно сверкнул  золотыми  фиксами.  -  Я  заставлю  тебя
зажать ее в зубах и ударю. Снизу - по челюсти, сверху - по маковке.
   - Зачем? - спросила Варя слабым голосом.
   - В зубах у тебя дыра получится, - с удовольствием  пояснил  Суля.  -
Потом тебе в рот что хочешь засовывай, все равно не укусишь...
   - Я не собираюсь кусаться.
   - Проверим. А пока говори, где бабки, о которых ты Комиссару пела?
   - А куда он делся?
   - Не твое собачье дело!
   - Но мы с ним не так договорились, - тихо сказала Варя. -  Он  обещал
меня отпустить.
   Упаковка  прокладок,   среди   которых   была   припрятана   стопочка
сторублевок, находилась от нее на расстоянии вытянутой руки. Но в первую
очередь Варя хотела  добраться  до  маникюрных  ножниц,  а  потом  -  до
электрошокера.  Как?  Да  как  угодно.  Потому  что  помощи  ждать  было
неоткуда, а в то, что ее отпустят добром. Варя уже не верила.
   У Сули между  тем  улучшилось  настроение.  Эта  сучка  и  не  думала
отпираться. Значит, тайник все  же  существует!  Признание  из  пленницы
можно выбить,  а  можно  вытащить  хитростью  и  лаской.  Лучше  сначала
попытаться заморочить ей голову. А потом уж, если заупрямится, пустить в
ход вилку или еще какой-нибудь подходящий предмет.
   - Так как насчет лавэ? - спросил он. - Сама отдашь? Я только  сотенку
потяну, остальное  тебе  оставлю,  отвечаю.  И  разойдемся  как  в  море
корабли: ты - к папе с мамой, я - за свежим пивком.
   - Сначала отстегни наручник - ноге больно, - попросила Варя.
   - Ключ у Комиссара остался, - нахмурился Суля. -  Но  его  теперь  не
дозовешься. Так что терпи, коза, а то мамой будешь.
   - Значит, нет Комиссара, - произнесла Варя задумчиво.
   - Зато я - вот он! - Суля расправил плечи.
   Его воодушевил загадочный взгляд, которым одарила его пленница. И  ее
разлохматившаяся голова по непонятной причине возбуждала Сулю не меньше,
чем все ее прочие прелести.
   - Ты это, - он кашлянул, - не сердись на меня, Варюха. Разозлился  я.
Думал, наврала ты все, вот и решил проучить немного.
   - А мне, если честно, то даже понравилось...
   - Что? - не поверил своим ушам Суля.
   - Я вся такая беззащитная, голенькая. - Глаза Вари затуманились. -  А
ты большой, грубый, сильный... - Становясь перед  мучителем  на  колени,
она успела прихватить связанными за спиной  руками  маникюрные  ножницы,
валявшиеся на полу. Их стальной клюв  уже  начал  пережевывать  путы.  -
Сделай со мной что-нибудь, - прошептала она, медленно  проведя  кончиком
языка по пересохшим губам.
   - Это всегда пожалуйста, - оживился Суля, уже  сообразивший,  что  за
штучка ему попалась. Читал он про  таких  баб,  да  не  верил,  что  они
действительно существуют в природе. И вдруг -  на  тебе,  получи!  Таким
сюрпризом было грех не воспользоваться.
   Он грубо вцепился Варе в волосы и наградил ее парой хлестких пощечин.
На скулах у девушки появились два лихорадочных пятна. Глаза заблестели.
   - Может, все-таки зажигалка потребуется? - озабоченно  спросил  Суля,
приспуская штаны.
   Завороженно глядя на него снизу вверх. Варя медленно  повела  головой
из стороны в сторону.
   Перерезанный поводок уже распался в одном месте, но все еще держался,
и  ножницы  вгрызлись  в  него  снова,  неохотно   повинуясь   движениям
занемевших пальцев.
   - Бери! - прикрикнул Суля, приближаясь вплотную.
   - Только ты вниз не смотри, а то я стесняюсь,  -  предупредила  Варя,
потупив взгляд.
   Путы  неслышно  упали  за  ее  спиной.  Одна  из  освободившихся  рук
лихорадочно шарила по полу  в  поисках  электрошокера.  Варя  ничего  не
смыслила в вольтах и джоулях, но твердо знала, что  чем  дольше  контакт
шокера с человеком, тем надежнее. Инструкция  гарантировала  паралич  от
десяти минут до получаса.
   Этого   должно   было   хватить.   Вот   только    куда    задевалась
палочка-выручалочка?
   - Подожди! - воскликнула она, изогнувшись  всем  телом  назад,  чтобы
расширить поле поисков. - Не наседай так...
   - Тебя не поймешь, подруга, -  возмутился  Суля.  -  То  с  тобой  не
церемонься, то нянчиться надо.
   Ты уж как-нибудь определись.
   - Определилась. Сейчас...
   Варя опять выпрямилась на  коленях.  Ее  руки  судорожно  вертели  за
спиной  циллиндрический  корпус  шокера,  выискивая  на   нем   заветную
кнопочку.
   - Оп-па! - Суля  так  энергично  двинул  бедрами,  что  девушка  едва
удержала равновесие.
   Гладкий цилиндр выскользнул из  ее  вспотевших  ладоней.  Попытавшись
поймать шокер в воздухе, Варя лишь слегка задела его кончиками  пальцев,
отчего он отлетел в сторону и покатился по полу.
   Услышав подозрительный звук, Суля проворно  отстранился  и  посмотрел
вниз.
   - Это еще чего такое?
   Держа руки за спиной, Варя передернула плечами:
   - Какая разница!.. Ты не останавливайся, ты продолжай!
   - Покомандуй мне! - надменно произнес Суля.
   Не потрудившись натянуть штаны, он нагнулся и поднял заинтересовавший
его предмет.
   - Что за приборчик?
   - Из секс-шопа, - ответила Варя севшим голосом.  Ее  нога  оставалась
прикованной к железной громаде сейфа, и бегством она спастись не могла.
   Только ложью.
   -  Сам  вижу,  что  не  из  гастронома.  -  Сулин  взгляд  наполнился
любопытством. - Член искусственный, что ли?
   - Это вибратор. - Она прикрыла глаза ресницами.
   - А, знаю! - обрадовался Суля. - Такими телки в порнухах  пользуются.
- Он окинул пленницу изучающим взглядом и предложил:
   - Ложись на спину.
   Попробую расшевелить тебя немного.
   - Зачем? - занервничала Варя,  представив  себе,  какие  ощущения  ее
ожидают,  если  этот  дебил  осуществит  свою  затею.  -  Не  надо  меня
расшевеливать.
   Суля не обращал на нее внимания.
   - Как твой вибратор включается? О, понял. Нажимаешь красную кнопку  и
ловишь кайф...
   "Вечный", - добавила про себя Варя.
   - А это что за две хреновинки торчат? - не  унимался  Суля.  -  Чтобы
получше пронимало? - С глупой улыбкой он поднес шокер к своей мошонке  и
поинтересовался:
   - И как оно? Щекотно?
   Это были последние Сулины слова, если  не  считать  короткого  вопля,
вырвавшегося из его глотки, когда игрушка трескуче сработала. Путаясь  в
свалившихся шароварах, он  тяжело  рухнул  на  пол,  чудом  не  раскроив
затылок об угол стола. Его глаза закатились,  превратившись  в  незрячие
бельма, обращенный к потолку.  Разбросанные  руки  и  ноги  конвульсивно
подрагивали.
   Стремительно подавшись вперед. Варя дотянулась до шокера,  приставила
его к Сулиному паху и наградила мучителя новым  электрическим  разрядом.
Тр-рр-р!  Его  грузное  тело  выгнулось  дугой,   как   у   припадочного
эпилептика, а потом с ним приключился  столбняк.  Его  вздыбленный  член
приобрел лиловый оттенок, а в остальном  Суля  напрочь  лишился  прежней
здоровой окраски.
   - Сейчас ты у меня еще не так побледнеешь, мразь!
   С этими словами Варя ткнула шокер  между  ляжек  Сули  и  высекла  из
электрического огнива  третью  искру.  Разряд  несколько  раз  встряхнул
бесчувственное тело.
   Если бы Варя умела убивать, то ее насильник  не  прожил  бы  на  этом
свете ни одной лишней минуты.
   Но все, что она смогла, -  это  обезвредить  Сулю  до  того,  как  он
очнется.
   Руки у девушки тряслись так сильно, что  даже  такая  простая  задача
казалась ей почти непосильной.
   А глаза, полные слез, с трудом различали узлы, которые она вязала.

Глава 18

ДЛЯ ПРОТОКОЛА И БЕЗ ТАКОВОГО

   - Т...арищ капитан, как их в протокол заносить, жмуриков этих?
   - Ясный перец: трупы  с  огнестрельными  ранениями,  общим  числом  -
четыре! Неграмотный, что ли?
   - Да не в этом дело... А дальше? Порядковые номера им присваивать или
как?
   - Погоди...
   Глаза у капитана милиции заслезились. Прежде чем ответить новичку, он
прижал большим пальцем правую ноздрю, а из левой выдул янтарный сгусток,
едва не сбивший с клевера зазевавшуюся пчелу.
   Лишь  когда  с  венчика  цветка  свесилась  тягучая  клейкая  нить  и
дотянулась  до  самой  земли,  капитан  нарушил  свое   глубокомысленное
молчание:
   - Надо ноги попарить, и всех делов.
   - О как! - опешил молоденький опер, потрясенный  столь  нестандартным
началом следственного мероприятия. - А на кой ляд им припарки, мертвым?
   - Да я не о них, -  досадливо  поморщился  капитан.  -  Простуду  вот
подхватил в самый разгар лета...
   И куда это наш медик запропастился?
   - Пиво с прокуратурой глушит,  наверное,  -  авторитетно  предположил
новичок оперативного отдела, уже успевший поднабраться кое-какого опыта.
- Только толку вам от него никакого. Он ведь по жмурам специалист, а  вы
как бы.., того... То есть не того...
   - Ты не умничай, ты действуй давай, - раздраженно прикрикнул капитан.
- Сопли жевать мы все умеем!
   Высказавшись таким образом, он взялся за прочищение второй ноздри.  В
результате его правую пыльную туфлю украсила мокрая блямба, не придавшая
милицейской обуви дополнительной элегантности.
   Капитан бросил  быстрый  взгляд  на  подчиненного:  заметил  ли?  Тот
старательно смотрел в сторону.
   Туфля  шагнула  назад,  потерлась  о  левую  штанину  и  благополучно
вернулась на место, чистенькая и сияющая. Капитан удовлетворенно хмыкнул
и доверительно сказал младшему по званию:
   - Ты, главное дело, не тушуйся. Потом, если что, протокол  переписать
можно будет. Да и не наши это клиенты. Бандюки отпетые. За ними  вот-вот
обоповцы нагрянут... Знаешь, как ОБОП расшифровывается? Отстрел Бандитов
Очень Полезен... Ха-ха-ха!...
   В общем, давай, лейтенант, не тяни резину.
   - Я же и спрашиваю, как их фиксировать? Нумеровать?
   - Начни с того, на кого выписаны права и  техпаспорт  на  "Мазду",  -
мудро рассудил капитан.
   Молоденький опер сокрушенно вздохнул:
   - С этим как раз загвоздочка.
   - Какая еще загвоздочка?
   - Трое из жмуров без документов, хотя и при харях. А четвертому  харю
своротило.  Откуда  же  мне  знать:  он  на   фотографии   водительского
удостоверения или не он?
   - Он, голубчик, - твердо сказал капитан. - Он самый. Так и пиши.
   Основанием  для  такой  уверенности   служили   вовсе   не   какие-то
дедуктивные  умозаключения.  Просто  капитану  не   терпелось   поскорее
покончить с осмотром поля боя, спихнуть трупы бандитов  на  компетентные
органы и заняться более важными делами, висящими на его отделе. Псих  со
спицей, проткнувший ягодичный нерв налоговому инспектору Кузякиной.
   Некстати обнаруженный труп бомжа не первой свежести.  Граната  "Ф-1",
изъятая у  студента  профтехучилища.  Наркоделец  пенсионного  возраста,
задержанный с уличающим его спичечным коробком анаши. Плюс пара десятков
квартирных краж, запутанная история с  вымогательством  двухсот  рублей,
пяток самоубийц. Всего и не перечислишь. А в придачу к этим  напастям  -
острая потребность  супруги  в  двух  мешках  сахара,  которые  капитану
предстояло выцыганить любыми способами у ларечников с  подведомственного
рынка.  Групповуха  с  применением  огнестрельного  оружия  была   очень
некстати. И все из-за энтузиазма грибника, сунувшегося в посадку за день
до очередного отпуска капитана. Чтобы  он  поганками  своими  отравился,
следопыт хренов!
   Пока  капитан  с  ненавистью  разглядывал   бандитские   трупы,   его
подчиненный  составлял  свой  первый  в  жизни  протокол,  примостив  на
дерматиновую  папку  стопочку  бумажных  листов.  Гелевая  ручка   легко
догоняла милицейские мысли,  иногда  даже  опережая  их,  что  несколько
снижало строгость изложения.
   Нижележащий покойник установлен как Карнаухин Федор  Матвеевич,  1977
года рождения, о чем свидетельствуют водительские права, выданные на его
имя...   Обращен   головой   на   востоко-север    (зачеркнуто)..,    на
северо-восток, лицом вниз, тело находится в противоестественной позе.  В
результате  прямого  попадания  пули   в   переносицу   лицо   покойника
обезображено, однако  обнаруживает  прямое  сходство  с  фотографическим
оригиналом...
   Опер крякнул. Вот если бы снимок Карнаухина расковырять гвоздиком,  а
поверх залить красной краской, то тогда да, конечно, получилось бы очень
даже похоже. А так...
   По-журавлиному   задирая   ноги,   опер   переступил    через    тело
предполагаемого водителя "Мазды" и перешел к следующему персонажу  своей
протокольной былины, охарактеризованному как "неопознанный труп молодого
человека  без  особых  примет".  Этот  в  отличие  от  первого  соблюдал
естественную позу - лежал на  земле  лицом  вверх,  вытянув  руки  вдоль
поднятых колен,  хотя  также  носил  на  себе  "признаки  насильственной
смерти, наступившей  в  результате  огнестрельных  ранений,  затронувших
жизненно важные органы внутри соответствующего тела".
   Все жарче и жарче становилось лейтенантику, все меньше  ему  хотелось
описывать четырех покойников, валявшихся на солнцепеке. Уже без  всякого
вдохновения он остановился возле массивного коротконогого тела.  Глаз  у
мертвеца только один, и наблюдает он внимательно этим немигающим  глазом
за действиями начинающего оперативника. Правильно ли тот  классифицирует
труп? Не филонит ли? Тут поневоле весь взмокнешь в  турецкой  безрукавке
из плотной набивной ткани.
   То, что тело бандита не подает признаков жизни, так это неудивительно
и легко объяснимо. Но принадлежащее или принадлежавшее мужчине 23  -  27
лет?
   Опер сосредоточенно погрыз  пластмассовый  колпачок  ручки,  пока  не
остановился на обтекаемой формулировке: "Мужское  тело".  Просто  и  без
затей.
   После чего он кое-как справился с позой, деталями одежды,  содержимым
карманов. Отметив в протоколе огнестрельное  ранение  в  бедре  бандита,
добрался  до  "входного  отверстия  в  правой  глазнице,  повлекшего  за
собой..."
   -  Повлекшего  за  собой,  -  пробормотал  опер,  стискивая  ручку  в
заартачившихся  пальцах,  -  раздробление  затылочной  части   черепа..,
черепа...
   Он пытался фиксировать взгляд на странице протокола, а перед  глазами
стояло то, что неряшливо вывалилось в пыль из  этого  самого  проклятого
черепа.
   В буром месиве явственно проглядывал осколок кости, кривой и  острый,
как ятаган. Запекшаяся кровавая лепешка была притрушена пылью и мусором.
   Ее пробовали на вкус и растаскивали по  крохам  суетливые  насекомые.
Среди прочей ползучей мелюзги выделялась черно-желтая оса, сходная своей
окраской и алчностью с тигрицей.
   Папка едва не вывалилась из ослабевших рук оперативного  натуралиста.
Если бы это произошло, то исписанные листы пришлось бы поднимать прямо с
поверхности мозгового рагу, сдобренного бурой подливой. А может быть,  и
самого опера довелось бы извлекать оттуда.
   Шажок в сторону. Другой. Отвернувшись от трупа,  опер  открыл  рот  и
задышал так глубоко и часто, словно только что вынырнул  на  поверхность
из едва не засосавшей его трясины.
   - Не жеманничай, лейтенант, - донеслось до него сзади. - Не в театре.
   Оперативник сглотнул слюну и заставил  себя  вернуться  к  исполнению
прямых служебных обязанностей.
   Данное тело предпочтительно (зачеркнуто).., предположительно  состоит
в  родственных   отношениях   с   трупом,   обнаруженным   в   багажнике
вышеуказанного автомобиля иностранного производства цвета синий беж.  Об
этом   свидетельствует   однообразная    консистенция    (зачеркнуто)..,
конституция родственных покойников и их  подчеркнутая  принадлежность  к
нерусской (зачеркнуто).., к национальности восточного типа.
   Рука опера порхала все  быстрее  и  быстрее,  пока  не  запнулась  на
замысловатой фразе, из которой было совершенно неясно, кто именно  носил
на  себе  "явные  признаки  разложения"  -  автомобиль  или   же   труп,
находящийся в его багажнике.
   - Т...арищ капитан, - крикнул лейтенант  с  плаксивой  интонацией.  -
Ерунда у меня какая-то получается, а не протокол. Не умею я!
   - Научишься, - снисходительно пообещал  наставник,  ранние  сочинения
которого до  сих  пор  цитировались  работниками  прокуратуры  во  время
застолий. - А вообще-то на сегодня  можешь  завязывать.  Во-он  обоповцы
катят, они разберутся. Сейчас попросим их  нас  на  видеокамеру  заснять
рядом с криминалитетом города. Не забудь  физию  поумнее  состроить,  на
память потомкам...
   Организованные  борцы  с  преступностью,  вывалившиеся   гурьбой   из
микроавтобуса,   были   поразительно   похожи   на   своих   подопечных.
Классические уголовные стрижки, броские шмотки,  пристрастие  к  золотой
бижутерии. Дилетант ни за что не отличил бы  этих  ребят  от  бандитской
бригады, прибывшей на разборки.
   Рассыпавшись по округе, обоповцы  радостно  опознавали  своих  старых
знакомых:
   - О, Рваный!.. Шкрек, сучий потрох!.. Братья Садыкбековы - гля, какие
красавцы!.. И капитан Бахманов собственной персоной, здрасьте!
   Упомянутый офицер милиции крепко обиделся,  заслышав  такое.  Коллеги
могли бы огласить его первым в списке, а еще лучше - особняком, не путая
его фамилию с бандитскими кличками.
   "Твари продажные, - угрюмо подумал он. - Во время войны гитлеровцев с
Курганского кряжа вышибли за пару недель, кажется, а эти только и умеют,
что зубы скалить".
   Негодование капитана было столь  сильным,  что  он  решил  стребовать
сахар с торгашей сегодня же, не откладывая дело в долгий ящик. И не  два
мешка, а все три. Пусть знают.

***

   Переговариваясь  приглушенными,  как  на  похоронах,  голосами,  трое
сотрудников независимой  телекомпании  "Ракурс"  просочились  в  кабинет
Руднева, интервью с которым  должно  было  украсить  передачу  "Курганск
сегодня".
   По   обыкновению   подборка    сюжетов    отличалась    актуальностью
затрагиваемых тем, к которым не мог остаться равнодушным ни один  житель
города.  Репортаж  о  детском  танцевальном  коллективе   "Катигорошек",
победившем в недавнем смотре народного  творчества.  Выставка  фартуков,
искусно  расшитых  талантливой  землячкой  за   сорок   шесть   лет   ее
сознательной жизни. Встреча с ветераном ВОВ, пообещавшим прочитать  свои
новые лирические стихи у себя дома. Плюс  к  этому,  конечно,  освещение
некоторых негативных  явлений,  портящих  общую  картину.  В  частности,
плачевное состояние жилищно-коммунального хозяйства города.  Именно  так
охарактеризовал его глава области Руднев со свойственной ему прямотой. И
получасовое  интервью  было  целиком   посвящено   этой   животрепещущей
проблеме.
   Беседа  могла  получиться  куда  острее,  если  бы  ведущая   Людмила
Стрекотова  ткнула  микрофон  в  каменную   физиономию   собеседника   и
саркастически  предложила:  "Да  буд