к выплате. Нужно сражаться, Стефани.

- Но я подведу Бакко.

- Сенатору Муру придется самому побеспокоиться о себе. Нельзя ведь
жертвовать десятью миллионами ради сохранения его репутации. Откровенно
говоря, завещание мне кажется неоспоримым. Уинтропы просто хотят помучить
тебя, прежде чем ты станешь владелицей денег.

Стефани неожиданно улыбнулась.

- В таком случае черт с ним, с Бакко.

Харуэлл понял. Нужно быть начеку, а то в один прекрасный день - черт с ним,
с Харуэллом. Любовник ты или адвокат - со Стефани надо держать ухо востро.

Полчаса спустя после ухода Стенли Стефани все еще расхаживала по гостиной.
От злости она не могла найти себе места. Взяла странную телеграмму от
Джорджа Уильямса и перечла в десятый раз. Так сухо! Ни малейшего намека,
что они знакомы.

Посылая телеграмму, он должен был понимать, как подействует на нее его имя.

Стефани разорвала бланк пополам, скомкала и выбросила в окно, из которого
открывался прекрасный вид.
РОБЕРТ УОРНКИ
Из досье ФБР

"Р 1-10675, непроверенный осведомитель, сообщает, что во время студенческих
волнений Роберт Уорнки 3 марта 1967 года присутствовал на митинге
чернокожих студентов в университете штата Огайо и заявил, что поддерживает
их требования. Публично Уорнки занял противоположную позицию".

11

Подача в глубь поля, мяч сверкнул на солнце, и этот цветной парень бросился
к нему; рядом с парнем оказывается угловой защитник; оба подпрыгивают,
вытянув руки вверх, и мяч у парня; защитник отходит, и парень несется
вперед. Боб дал свисток, и парень, усмехаясь, сбавил скорость. Бросил мяч
защитнику, тот приветственно вскинул руку.

Боб Уорнки усмехнулся. Из этого парня выйдет толк. Мальчишка, а рост уже
шесть футов два дюйма, громадные ладони. Такие и нужны ресиверу[3].

Роберт вышел на тренировочное поле Ксавьера, небольшой средней школы на
севере штата Нью-Йорк. Команда сгрудилась. Четвертьзащитник говорил: "Этот
малый способен поймать ведро дерьма в ураган", - и тут все заметили Уорнки.
Боб дал им очередное задание и вышел за боковую линию.

Но вместо того чтобы следить за ходом игры, он внезапно перенесся мыслями
за сотни миль, в Вашингтон, откуда пришла телеграмма. Фамилия Уильямс ни о
чем не говорила ему... Взволновало Уорнки воспоминание об этом городе.

Тринадцать лет назад он тоже получил телеграмму из Вашингтона, отправил ее
президент США, человек, к которому Боб обращался "лейтенант" и видел, что
ему это нравилось.

Боб служил с Джеком Кеннеди на островах Рассела в эскадре торпедных
катеров, а потом не видел его много лет. Помощник боцмана из бедной
бруклинской семьи не общается на гражданке с людьми вроде Кеннеди. Но все
же от него пришла телеграмма, а Боб как раз отчаянно искал работу.

Он стал сотрудником президентской программы физического развития и даже
ездил в Москву разрабатывать совместную программу. Он, Роберт Уорнки,
парень с Канарси-стрит, - в Москву!

Но он прекрасно поработал над этой программой - это признали все, - и Джек
стал давать ему другие мелкие поручения, иногда даже политического
характера. Боб старался держаться в тени, подальше от господ Шлезингера,
Сорнсона, Макнамары и прочих. Однако всякий раз, когда Джеку хотелось
припомнить прежние дни на флоте, он приглашал Боба, и они весело сидели за
кофе в Овальном кабинете.

Потом однажды все это оборвалось - так внезапно, что Боб в полной мере не
осознал случившегося, ему и теперь до конца не верилось, что молодой
президент с холодной усмешкой уже никогда не вызовет его из Вашингтона.

И потом все покатилось под гору. Благодаря связям в Вашингтоне Боб
устроился вторым тренером в один из лучших колледжей, к большому
неудовольствию главного тренера. А потом подлая шутка судьбы отдала Боба
ему в руки. Один парень, разозлясь, что Боб перевел его в защиту, хотя и
знал, что у него не было никаких нарушений, решил свести счеты.

Боба внезапно вызвал главный тренер. Оказалось, парень заявил, будто Боб
приставал к нему в раздевалке. Он, Роберт Уорнки, добропорядочный
американец! Обвинение было настолько подлым и низким, что Уорнки не верил
своим ушам.

Но его отрицания ни к чему не привели. Тренер сказал Бобу, что "инцидент"
не будет предан гласности, но ему придется к концу сезона подыскать другое
место. Из-за этой клеветы Бобу не удалось больше устроиться в колледж. И
теперь он работал в какой-то средней школе за гроши. Это после Овального
кабинета в Белом доме. Черт, он совсем забыл про игру. Он даже не видел ее.
Слезы застилали ему глаза, и ребята смотрели на него с центра поля.
ТОМАС МЕДУИК
Из досье ФБР

"Т-46782, совершенно надежный осведомитель, сообщает, что Томас Медуик,
конгрессмен от 14-го избирательного округа, штат Пенсильвания, получил
наличными взнос на предвыборную кампанию от Энтони Капуто, вице-президента
филадельфийского профсоюза электриков. Осведомитель наблюдал передачу денег
из автомобиля, стоящего перед мотелем "Белк Травел Лодж" на шоссе ‘ 40
возле Честера, штат Пенсильвания. Сумма неизвестна. В финансовом отчете
Медуика взнос профсоюза электриков не указан".

12

Конгрессмен Томас Медуик открыл нижний ящик стола, достал оттуда бутылку
виски, а с подноса на соседнем столике взял стакан и налил. Ему нужно было
успокоиться.

Этот толстомордый шпик Джека Андерсона опять следит за ним. Один из его
юристов дважды приезжал к сенатору Мерроу, и он знал, зачем. Но дознался ли
Андерсон? Мерроу сказал, что ничего не говорил ему.

Медуик был коренастым, широкоплечим, чуть близоруким, толстые линзы очков
превращали его глаза в две голубые луны. Сейчас взгляд их был устремлен в
потолок. Откинувшись назад вместе со стулом, он думал: господи, всему
конец! Из-за одной ошибки загублена вся карьера. Если Андерсон глубоко
копнул это дело с "Интернейшнл дайнемикс"...

Раздался стук в дверь, и вошла симпатичная седоволосая секретарша.

- Вот документы, которые вам требовались, - сказала она, кладя перед ним на
стол высокую стопку папок. И пошутила: - Машина для их уничтожения вам не
нужна?

Медуик кисло улыбнулся, и она, немного смутясь, вышла. Но через минуту
вернулась.

- Совсем забыла. Вам телеграмма.

Медуик прочел телеграмму, и сердце у него заколотилось. Министерство
юстиции!

Он сказал секретарше, что будет у сенатора Мерроу, и зашагал просторным,
гулким коридором канцелярии Белого дома мимо бюстов государственных
деятелей, обходя туристов, идущих "заглянуть" к своим представителям, на
ходу улыбнулся конгрессмену Дейву Гарту из Нью-Йорка и спустился в
маленькую станцию метро, где сел на поезд до Сената.

Сенатор Мерроу был республиканцем из Техаса, одним из наследников состояния
фирмы "Киндер Ойл". Очевидно, самым богатым из сенаторов после Керра из
Оклахомы. Он "пригрел" Медуика, едва его избрали в конгресс. И втянул в
неприятную историю с "Интернейшнл дайнемикс".

Медуик вошел в небольшую приемную, где в это время блондинка с техасским
выговором болтала по телефону.

- Послушай, - говорила она, - я знаю, что он женат... - и, увидев Медуика,
оборвала разговор: - Позвоню вечером, - сказала она, положила трубку и
улыбнулась. - Привет, мистер Медуик. Сенатор ждет вас.

Сердце Медуика учащенно забилось. Ну и денек выдался! Почему сенатор ждет
его? Неужели тоже получил телеграмму из министерства юстиции?

Медуик прошел за стеклянную перегородку, где сидели помощники и симпатичные
секретарши - в этой конторе не было участниц движения за освобождение
женщин, - и улыбнулся тем, кто узнал его. Дверь в кабинет Мерроу была
приоткрыта, он распахнул ее до отказа и вошел в комнату с высоким потолком,
украшенную портретом генерала Вашингтона и техасским флагом на стене позади
стола. Спереди к столу привалился мускулистый Мерроу, он был без пиджака,
доедал бутерброд с пастрами[4] и при этом диктовал секретарше.

- Назначь на одиннадцатое, - сказал он ей. - Хьюстон на одиннадцатое. - И
помахал недоеденным бутербродом Медуику. - Евреи делают кое-что хорошее.

Медуик сел.

- Пастрами разве еврейская?

- Я получаю ее из кошерной лавки, - сказал Мерроу. - И, заказывая ее,
всякий раз склоняюсь на сторону Израиля. Слава богу, ем я не все время. Я
растерял бы своих избирателей.

- Еще что-нибудь? - спросила секретарша.

- Нужно придумать отговорку, - сказал сенатор. - Какую угодно, а то эта
дура Ливермор будет ждать меня на ночь. Давай попробуем вот что. Вечером
одиннадцатого я должен быть в Далласе на конференции по... по... - Он
повернулся к Медуику. - Придумай, по чему.

- По охране окружающей среды?

- Прекрасно. На конференции по охране окружающей среды. "Я очень огорчен
этим, потому что всегда высоко ценил гостеприимство дома Ливерморов и с
нетерпением дожидался его. С наилучшими пожеланиями и т. д.".

Секретарша закрыла блокнот и вышла за перегородку.

- Отличные ножки у этой девочки, - сказал веселый сенатор. Медуик поражался
Мерроу. Этот человек вечно бурлил весельем. Все прочие богачи, каких знал
Медуик, были хмурыми, постоянно озабоченными, подозрительными и
ненадежными. Но Мерроу неизменно пребывал в прекрасном настроении, заражая
им окружающих. Сенатор вернулся к своему вращающемуся креслу за столом,
плюхнулся в него и положил ноги на какие-то документы.

- Эль прико[5] опять был здесь.

- Андерсон?

- Его шпик. Фентон. Само собой, я ничего ему не сказал.

- А почему ваша секретарша сказала, что вы меня ждете?

- Фентон недавно ушел - и, зная твое чутье, я догадался, что ты явишься.
Явился ты быстрее, чем я ожидал.

Медуик протянул ему телеграмму Уильямса.

- Как, по-вашему, что это может значить?

Мерроу прочел ее и поднял глаза.

- Ты предатель?

- Нет.

- Шпион?

- Давно уже нет.

- Длинноволосый псих-радикал из колледжа?

- Я уже не в том возрасте.

- Так вот, это отдел внутренней безопасности, - сказал сенатор. - Уильямс
работает там, я его знаю. - Он сделал паузу. - Видимо, эта телеграмма по
другому делу, "Дайнемикс" тут ни при чем.

- По какому же? - спросил Медуик.

- Черт возьми, откуда я могу знать. Позвони Уильямсу и спроси. Да не
волнуйся ты, Медуик. Это вредно.

Медуик подошел к окну и сел на подоконник. По Пенсильвания-авеню мрачным
потоком неслись машины, люди беспокоились о своих счетах, или ближайшем
спортивном матче, или о высоких ценах. А он, Томас Медуик, сидел здесь, и
ему грозила опасность оказаться в тюрьме вместе с полоумным
сенатором-миллионером, видящим все в смешном свете.

- Андерсон так близко, что я слышу его дыхание. Эта история с "Дайнемикс"
вас не беспокоит?

- Бумаги подписывал ты, - ответил сенатор.

И внезапно Медуик все понял, понял, почему сенатор проявлял к нему такую
симпатию понял, что его использовали - и что он накануне разоблачения.
Сенатор не станет его защищать. Нет, сэр.

Он побледнел и ни слова не сказав, вышел из кабинета, так погруженный в
свои раздумья, что наткнулся на стол, испугав секретарш. Он вспомнил, как
девять лет назад, когда работал у Фулбрайта. этот самый сенатор попросил
его об одолжения. а он отказал.

То были времена Кеннеди, и четыре года спустя, когда Кеннеди уже не стало,
сенатор Мерроу опять попросил его об одолжении. Медуик тогда был
конгрессменом, он нуждался в предвыборном фонде и на этот раз согласился.
Потом еще раз. Потом еще.

И до сих пор никаких проблем не возникало.
ЭВЕРЕТТ МЕЛЛОН
Из досье ФБР

"Н-19578, проверенный осведомитель, сообщает, что Эверетт Меллон
пожертвовал 200 долларов организации движения за предоставление неграм
избирательных прав. Чек ‘ 14 выписан на банковский трест г. Стонингтона,
штат Массачусетс, 3.1Х - 1966 года".

13

- Оргия! Устроили оргию на моей яхте, черт побери! - Джим Хартфорд звонил
из Нью-Йорка, его надтреснутый голос был негодующим. - Я могу привлечь вас
к суду!

Эверетт Меллон старался не выказать беспокойства, хоть и понимал, что у
Хартфорда для этого есть основания. История о том, что патруль береговой
охраны вытащил из воды девицу, а потом обнаружил, что "Треска" полна голых
парней и девиц и у них громадный запас гашиша, обошла все газеты. И Меллон
ответил:

- Вы наняли меня сдавать напрокат свою яхту, и я сдавал. Она потребовалась
журналу "Плейхауз" для совещания по сбыту. Они обманули меня, так что
привлекайте их.

- Но ответственность несете вы, - сказал Хартфорд. - Я свяжусь со своими
адвокатами, потом позвоню вам еще.

И повесил трубку.

"Ну и ну, - подумал Меллон. - Вот тебе и прокат яхт. Два года обивал в
Нассау пороги бесчестных белых бизнесменов и продажных черных политиканов,
в конце концов сумел завести прибыльное маклерство, а тут на тебе. И
поделом мне!"

Меллон понимал, что Хартфорд прав. Сдавая этот большой ял, он догадывался,
что у Келлнера, сотрудника журнала, на уме не дело. а что-то другое: в
основном "распространителями" оказались восемнадцати-девятнадцатилетние
нимфы. Но он пошел на этот риск. Сделка была очень удачной - восемь тысяч
долларов за неделю. Никто еще не выкладывал столько!

Надо ж было одной идиотке шлепнуться за борт! Из-за нее он попал на первые
страницы газет и лишился своего дела. Ну и везет же тебе, Меллон!

Он вышел из дока и поглядел на "Треску", прекрасный ял с изящными
очертаниями быстроходного судна ньюпортской постройки. Из-за таких вот яхт
он и занялся маклерством. Вся его жизнь, не считая того краткого эпизода в
Вашингтоне, была связана с яхтами.

Его подручный, негр Рафаэль, оттирал палубу.

- Плохо дело, - бормотал он, - плохо дело.

- Что плохо?

- Все прожжено сигаретами. Миста Хартфорд увидит и будет сердит.

- А что еще они натворили?

Негр улыбнулся, обнажив ослепительно белые и сверкающие золотые зубы.

- Поломали стулья, разбили стаканы, порвали матрацы... На славу
повеселились, да!

- А мы с тобой из-за них потеряем работу, - раздраженно сказал Меллон. Он
шагнул на сходни и осторожно перешел на палубу, потом нырнул в проход,
ведущий к каютам. Бар с высокими, привинченными к полу табуретами и
беспорядочно расставленными красными шезлонгами находился в кормовой части.
Выглядел он не так уж скверно. Рафаэль, как всегда, поработал на совесть.

Ну и накурили же они здесь, господи! Запах гашиша еще держался три дня
спустя. Вся обстановка пропиталась им. Меллон зашел за стойку и увидел
картонные коробки с битой посудой, потом вышел в коридор и тут же наткнулся
на сломанную мебель, собранную Рафаэлем. На окрашенной стене бросалась в
глаза длинная, безобразная царапина. Чем тут занимались эти идиоты?

На сегодня хватит. Завтра он подсчитает убытки и отправит Келлнеру письмо.
Келлнер побоится огласки и немедленно вышлет чек.

Но его делам в Нассау пришел конец. Если маклер хочет оставаться при деле,
он не станет зарабатывать легкие деньги, рискуя чьей-то яхтой.

Меллон поднялся наверх, похлопал Рафаэля по спине и сошел на берег. К нему
подбежала девочка-негритянка, дочка его секретарши.

- Телеграмма, - сказала она.

Через две минуты он звонил Джорджу Уильямсу в Вашингтон. Этот человек из
министерства юстиции сказал, что прилетит повидать его. А потом задал
странный вопрос:

- Вы не получали анонимного письма?

- Все мои кредиторы подписываются, - ответил Меллон.

- Ваша фамилия есть в письме с угрозой убийства, - сказал Уильямс.

- Моя фамилия? Угроза убийства? С какой стати кому-то убивать меня!
Господи, я всего-навсего яхт-маклер.

- Вы работали в администрации Кеннеди?

Меллон пришел в такое недоумение, что едва смог ответить.

- Вряд ли это можно назвать так. Я три месяца был служителем в сенате, это
мое самое близкое отношение к Кеннеди.

14

Из дневника Аллени Лоуэлла
... запись от 23/Х - 1973 года

"...Как эти шестеро будут удивлены, увидев меня! Я знаю их лучше, чем
кто-либо.

В каком-то смысле я начинаю любить их... так охотник любит утку, севшую на
воду возле его укрытия, видя, как от его выстрела разлетаются перья и
брызжет кровь. Я люблю их так. Кровь за кровь, смерть за смерть, шестерых
за Томми".

Глава II
СМЕРТЬ ТОМАСА МЕДУИКА

1

Вашингтонский поезд стоял у перрона, пар и сжатый воздух окутывали колеса.
Аллен Лоуэлл поднялся с портфелем и чемоданом во второй вагон и сел
недалеко от двери. Портфель он поставил на соседнее сиденье и все время
держал на нем руку; но была пятница, вторая половина дня, в вагоне почти не
оставалось свободных мест, и рослый негр в дашики[6] захотел сесть рядом с
ним.

Аллен поставил портфель на пол между ног.

Поезд дернулся, тронулся и вскоре бойко застучал колесами. Аллен равнодушно
смотрел на проплывающие за окном пейзажи Нью-Джерси, на простирающиеся до
горизонта болота. Вдали из Ньюаркского аэропорта плавно поднимался самолет.

Все было спокойно, но Аллену не давал покоя сидящий рядом негр.

Аллен взял портфель и вышел в проход. Пошел в конец вагона мимо усталых,
полусонных бизнесменов и студентов. Нажал кнопку на двери, дверь
отворилась, и он вышел. Направился к небольшому бару, где стояли несколько
мужчин со стаканами и сандвичами, вагон болтало, и люди в тесноте с трудом
удерживали равновесие.

Нужно было оставаться здесь до конца пути или искать другое место. Но Аллен
видел, что поезд переполнен.

Он заказал виски со льдом, хотя пить ему не хотелось, и отошел к окну,
подальше от напористой толпы у стойки. Неторопливо потягивая виски, он
размышлял. ФБР! Не иначе как этот негр оттуда. Собирается засадить в тюрьму
каких-то ничего не подозревающих ребят, сыграть с ними веселую шутку.

ФБР в расшифровке некоторых его друзей - Феноменально Бестолковый Розыск.
Но Аллен знал, что это не так. Действительно знал!

Через час Аллен вернулся в вагон и от двери увидел, что негр ушел. Подойдя
к своему месту, он обнаружил записку: "Дерьмо ты, белый". Разумеется, эта
записка не обманула его.

Руки с портфеля он не снимал.

2

Когда человек получает анонимную угрозу, каждое скопление людей становится
опасным, каждое высокое здание увеличивает вероятность смерти. Но Джордж
Уильямс ни о чем таком не думал; он был уверен, что человек, пославший это
письмо, умен, ведет какую-то жестокую игру и не удовольствуется просто
стрельбой. Причиной тому была связь с убийством Кеннеди. По каким-то
соображениям, может, политическим, может, иным, убийца связывал их либо с
окружением покойного президента, либо с его врагами, иначе в чем же здесь
дело?

После получения письма Уильямс взял выходной, чтобы узнать адреса остальных
и отправить им телеграммы. Но первый же телефонный звонок подтвердил его
подозрения: он единственный из всех получил угрожающее письмо.

Почему? То ли автор письма сознавал, что высокопоставленный служащий
министерства юстиции сможет немедленно разыскать остальных, то ли на
Уильямса у него были особые планы.

Как бы то ни было, Уильямсу требовалось повидать Харли Коннорса. Из-за
отправленных накануне телеграмм об угрозе станет известно. Уильямс
предпочел бы заниматься этим делом без помощников - один волк-одиночка
против другого: в безмолвной борьбе умов он мог рассчитывать на успех. Но
он знал, что Коннорс не допустит этого. Коннорс был его начальником.

В пятницу утром Уильямс поставил свою машину в гараж скромного
административного здания на Девятой-стрит, где размещался отдел внутренней
безопасности вместе со множеством других правительственных отделов, не
умещавшихся в своих штаб-квартирах. Отделы внутренней безопасности и
гражданских прав были расквартированы здесь, далеко от здания министерства
юстиции.

Уильямс заглянул к себе в кабинет, просмотрел почту, потом пошел по
коридору к большому угловому кабинету своего начальника.

- Есть у него время? - спросил он секретаршу.

Та взглянула на свой календарь.

- В десять он должен быть у министра, но сейчас не занят. Я позвоню ему.

Две минуты спустя Уильямс беседовал с Харли Коннорсом.

- Взгляни, - сказал он, протягивая анонимное письмо.

Коннорс, грузный человек с нездоровым румянцем и быстрыми, умными глазами
за стеклами очков в роговой оправе, профессионально прочел его.

-