мо перед ними. Но не взорвалась. Это был отличный
трюк, болтоновский трюк. Он применил его первым.

Уильямс. С какой целью?

Ричардсон. Во-первых, эти чарли были зачарованы летящей миной. Они
перестали стрелять и бросились в укрытия, но это еще не все. Когда мина
шлепнулась, они минут пять глядели на нее, выжидая, пока она взорвется, а
мы тем временем улизнули оттуда. Если бы она просто взорвалась, кое-кто бы
погиб, но остальные продолжали бы наступать. Стоящий парень этот Болтон.
Правда, он ненавидел меня.

Уильямс. Почему?

Ричардсон. Он был настоящим сумасбродом, э... вы, очевидно, назвали бы его
идеалистом. Все остальные в отряде были... консервативными.

Уильямс. Олимпийцами?

(Пауза на пленке.)

Уильямс. Я уже знаю. Так что продолжайте.

Ричардсон. Об олимпийцах мне ничего не известно. Знаю только, что мы были
сторонниками, как вы это называете, "жесткой политики", а Болтон считал,
что, воюя во Вьетнаме, он принесет какую-то пользу человечеству или что-то
в этом духе, и ему очень не нравилось то, что он видел или в чем,
оказавшись среди нас, принимал участие. Признаю, что остальные
недолюбливали Болтона. На него, можно сказать, ополчились - заставляли
делать всю грязную работу.

Уильямс. Например?

Ричардсон. Пытки.

Уильямс. Вы заставляли его пытать пленных, единственного человека, который
не желал этого делать?

Ричардсон. Война есть война. Он сам пошел в "береты". Никто не просил его.

Уильямс. Но вы затащили его в свой отряд ЦРУ, и он увидел, что тут идет
совсем другая война.

Ричардсон. Да.

Уильямс. Он не протестовал?

Ричардсон. Протестовал? Он удирал три раза. Но от "конторы" во Вьетнаме не
убежишь. Некуда. А когда узнал, что за дезертирство можно пожизненно
попасть в тюрьму, притих и остался с нами.

Уильямс. Бедняга.

Ричардсон. Что с вами, Уильямс? Этот парень хочет убить вас, забыли?

Уильямс. Расскажите, чем завершилась история этого Болтона. Как он покинул
ваш отряд? Куда ушел? Какую новую фамилию взял?

Ричардсон. Началось все это в дождь возле деревни Лон Син из-за того гада,
Ху Линга. Он был двойным агентом. Мы его разоблачили.

19

Дождь барабанил по зеленым листьям манго, шуршал в кустах и превращал землю
в жидкую грязь. Аллен Лоуэлл лежал в палатке неподалеку от деревни Чу Лай,
поглядывал на Гринвуда, этого болвана и подлизу, спокойно храпящего,
положив руку под голову, и думал, как было бы просто вонзить нож ему в
сердце или перерезать горло, но тут клапан палатки открылся и вполз
промокший до нитки Маркони.

- Что за проклятая ночь, - сказал он. - Ху Линг сбежал. Мы пять часов
гонялись за ним впустую.

- Откуда ты сейчас? - спросил Аллен.

- Меня вызывал командир. Сказал, что завтра вылетаем в Лон Син.

- Зачем?

Маркони стянул мокрую одежду и в одних трусах полез в спальный мешок.

- Говорит, что Ху Линг подастся туда. Ближайшая деревня. Аллен лежал на
спине, глядя на брезент, провисший под тяжестью воды.

- Тебе не место среди этого сброда, Джо. - Маркони повернулся на бок, лицом
к нему.

- Смешно слышать это от тебя.

- Давай завтра убежим вместе.

Маркони с минуту молчал, потом улыбнулся.

- Послушай, Ричардсон называет тебя сумасшедшим, и я начинаю верить, что он
прав. Ты удирал уже три раза, но куда убежишь во Вьетнаме? Улететь отсюда
невозможно. Так что успокойся, малыш. Я давно тебе это говорю. Рано или
поздно придет твоя очередь, вернешься в Штаты, и все эти мелкие...
неприятности забудутся.

Аллен улыбнулся.

- Неприятности, да.

- Давай-ка спать, - сказал Маркони.

- Ты забыл об одном, - сказал Аллен. - Мы уже не в "беретах". Здесь нет ни
регулярных отпусков, ни периодов отдыха и возвращения в Штаты через полтора
года. Мы выполняем особую задачу.

- Война - это ад, - сказал Маркони и уснул. Аллен до рассвета смотрел на
клапан палатки и потом задремал. Когда он проснулся, Ричардсон уже вызвал
вертолет, и после завтрака они снова отправились убивать.

Летчик показал пальцем вниз.

- Бой начался.

Все стали смотреть в иллюминаторы правого борта и увидели внизу стрельбу.
Пехотинцы били из минометов, в зарослях вздымались клубы дыма от взрывов.

- Проклятие, - сказал Маркони за спиной Аллена, - они слишком далеко? Черт
знает где от Лон Сина.

Сидевший впереди Ричардсон обернулся. Он был одет в мундир "зеленых
беретов", с патронташем и гранатами.

- Трусишь? - спросил он у Маркони.

- Что вы, сэр.

- Хочешь провести здесь еще два года без отпуска?

- Нет, сэр.

- Тогда будь паинькой и помалкивай.

Но даже подлиза Гринвуд шепнул Лоуэллу:

- Видать, он спятил из-за этого Ху Линга.

В деревне, состоящей из беспорядочно разбросанных, соединенных тропинками
хижин, они сверху увидели движение. Шли женщины и дети, вол тянул повозку,
они увеличивались в размерах, когда вертолет стал опускаться у крайней
хижины; когда он совсем снизился, с земли поднялись громадные тучи пыли.
Все выскочили вслед за Ричардсоном, пробежали несколько шагов, залегли и
открыли прикрывающий огонь, но на выстрелы никто не отвечал. Какая-то
женщина в соломенной шляпе торопливо скрылась в хижине. Ричардсон жестом
подал команду, и они пробежали вперед, залегли и снова открыли огонь. На
сей раз был ранен и повалился иссохший старик, вышедший из-за хижины
посмотреть.

Они пролежали целых две минуты, потом Ричардсон сказал через плечо:

- Наверно, там никого нет.

Пригибаясь, они побежали к деревне, миновали хижины с укрывшимися там
людьми и вышли на деревенскую площадь. Ричардсон приказал согнать туда
жителей. Когда они согнали группу злосчастных женщин, детей и стариков, с
южной стороны, все приближаясь, послышалась стрельба и вой осколков. Потом
стрельба приблизилась совсем, и Ричардсон внезапно приказал Гринвуду:
"Покарауль их здесь. Мы отойдем". Аллен увидел, как побледнел Гринвуд от
страха, что его бросят, но "береты" кинулись к южной стороне деревни и
залегли в тихой роще; стрельба по-прежнему раздавалась в нескольких сотнях
ярдов, потом внезапно из-за кустов показалось двадцать с лишним человек в
пижамах; они находились спиной к Ричардсону, оружие их было направлено в
лес, Ричардсон встал, навел на них пулемет и крикнул:

- Бросай оружие!

Вьетнамцы обернулись, никто из них не выстрелил. Лоуэлл сразу же увидел Ху
Линга с выкатившимися от страха глазами.

Они бросили оружие и пошли под конвоем американцев на сельскую площадь; и
Аллен и остальные встали, наведя автоматы на безоружных людей и недоумевая,
что же намерен Ричардсон делать дальше. Им полагалось сдать пленных
пехотинцам, когда те подойдут, и получить награду. Но Аллен знал
Ричардсона. Ричардсон не хотел иметь свидетелей того, что должно было
произойти.

Внимание Лоуэлла привлек младенец на руках у женщины. Он высоко поднял
ручонки и размахивал ими. Аллен взглянул в умоляющие лица стариков и женщин
с детьми - это была картина, которую никогда не забыть, такая
отвратительная сторона войны, что к глазам подступали слезы. И тут
Ричардсон сказал ему: "Я застрелю Линга, а ты перебей остальных", - вытащил
из кобуры "люгер", которым очень гордился, и выстрелил Лингу сперва в пах,
а когда тот согнулся от боли, в голову. "Стреляй! Стреляй!" - крикнул он
Аллену, но Аллен не мог нажать на спуск, не мог шевельнуть рукой и сказал
Ричардсону: "Поручите другим! Я не в силах!" А Ричардсон ответил: "Стреляй
живей, и зная что вот-вот подойдут пехотинцы, добавил: - Стреляй, а то
навсегда останешься в этом отряде". И Аллен начал стрелять, поражая людей в
грудь и в лицо, они с криками стали падать на землю. Услышав это,
американские пехотинцы вбежали в деревню, и один из них, негр, поглядел на
Аллена с отвращением и презрением. Ричардсон, поняв, что этот инцидент
станет известен и повлечет за собой массу неприятностей, в бешенстве погнал
своих людей бегом к вертолету.

Потом, когда вертолет уже поднялся, Аллен подошел к Ричардсону, схватил его
за горло и стал душить. Ричардсон, побагровев, силился оторвать стальные
пальцы от горла, в конце концов Маркони с Гринвудом оттащили Аллена,
повалили на пол и прижали его коленями; он бился, пытаясь вырваться,
проклинал себя, что не застрелил Ричардсона, потом истерически разрыдался.

На другой день Ричардсон пришел к нему в госпиталь и с улыбкой сказал:

- Твое желание сбылось, парень. Ты возвращаешься домой. Аллен тупо поглядел
на него.

- На оформление бумаг уйдет три дня, - весело сказал Ричардсон. - Но это -
почетное увольнение.

- Нет, - сказал Аллен. - Я останусь и убью вас.

- Не советую, - ответил Ричардсон. - А когда вернешься в Штаты, рекомендую
помалкивать. Иначе наживешь неприятностей.

- Почему?

- Вчера на глазах у солдат Джефф Болтон совершил массовое убийство. Теперь
я придумал, как прикрыть это дело. Ты будешь убит. Мною.

Аллен молча смотрел на него. Ричардсон сказал.

- Это легенда на тот случай, если кто-нибудь поднимет шум. Поэтому
возвращайся домой, как паинька, возьми свою прежнюю фамилию и навсегда
забудь о вчерашнем.

Но вернулся Аллен не так уж скоро. В тот же вечер после ухода Ричардсона он
попытался совершить самоубийство, проглотив целый пузырек снотворных
таблеток, прописанных лежавшему на соседней койке сержанту, но ему промыли
желудок и спасли. На другой день психиатр - блондин с усиками и пышной
шевелюрой начал с ним десятидневную серию бесед.

Однажды после беседы психиатр пил кофе со своим коллегой.

- Как этот парень? - спросил коллега.

- Обычная история: изнурение, стресс, ненависть к командиру.

- То есть ничего особенного.

- Только вот бред. Твердит, что ходил с "беретами" в разведку, пытал и
убивал пленных. Обычная компенсация для людей его типа.

- Из какой он части?

- Киноредактор из пятого отдела. Боев и в глаза не видел. В документах все
указано.

Блондин оторвался от чашки и проводил взглядом медсестру в зеленом халате.

- Черт, я бы от нее не отказался.

Но его коллега все же не потерял интереса к тому пациенту.

- Раз у него такой бред, может, подержать его здесь, пока он не придет в
себя?

- У нас на счету каждая койка, - сказал блондин. - Поэтому я отправляю его
домой. В родном городе, в кругу семьи он за несколько дней придет в норму.

- Пожалуй, - сказал другой психиатр. - А вдруг нет?

20

- Откуда вы знаете о разговоре психиатра? - спросил Уильямс.

- Блондин был нашим человеком.

- Значит, вы представили парня-идеалиста психически больным?

- Думайте по этому поводу что хотите, - сказал Ричардсон. Он уже держался и
говорил с полной непринужденностью. - На мой взгляд, парень выполнял свой
долг перед страной. А если ему было тяжело, если он страдал - черт с ним,
он не единственный.

- Все же я хочу получить сведения о нем: откуда он, кто были его друзья.
Должно быть, за то время, что парень пробыл у вас, вы кое-что слышали.

- Не слышал ничего. Он в первый же день возненавидел меня. И Гринвуда.
Общался с ним только Маркони, потому что и сам чем-то напоминал Болтона. То
есть ему тоже не нравилось кое-что, чем мы занимались. Но дезертировать он
не пытался, могу вас в этом уверить.

- Что ж, может, для вас это окажется новостью? - Болтон вчера был в Торонто
и выправил себе фальшивые документы на имя Маркони.

- Слышал, - злобно сказал Ричардсон. - Сукин сын. Он делает как раз то, что
нужно вам, впутывает нас в эту историю, чтобы навести на наш след.
Слушайте, Уильямс, у меня тоже есть новость для вас. Мы ищем этого
сумасшедшего так же старательно, как и вы.

- Почему?

- Вам мы ничего не скажем, Уильямс. Уильямс подался вперед и резко сказал:

- Перестаньте, Ричардсон, не то завтра же эта пленка будет в ЦРУ и вам
придется искать другую работу.

- Пленка? Гад! У нас же договоренность.

- Договоренность сохраняется, - сказал Уильямс. - Но вы утаиваете сведения.

Ричардсон выглядел уже не так уверенно. Лицо его покрылось испариной.

- Вы записали весь разговор на пленку? И после этого хотите, чтобы я
говорил?

- Иначе смерть, - сказал Уильямс. Он поднял пистолет и навел его в
переносицу Ричардсону. Он охотно убил бы этого садиста.

- Выключите запись, - сказал Ричардсон.

Уильямс опустил руку под стул и нажал кнопку.

- Ну, лживый гад, в нашу договоренность входит выключение магнитофона?

- Да, - сказал Уильямс.

- Ладно, преподам вам несколько уроков. Во-первых, эти убийства Болтона не
имеют отношения к нам. Они связаны с Кеннеди. Болтон был без ума от
Кеннеди, когда попал к нам во Вьетнаме. Черт, он даже носил при себе
фотографию, где был снят с ним...

- Он был снят с президентом?

- Да, но не волнуйтесь. Этому парню однажды удалось попасть на большой
прием в Белом доме, и президент произвел на него такое впечатление, что
Болтон подошел к нему, заговорил и кто-то заснял их.

- Что он говорил о Кеннеди?

- А, обычную левацкую чушь. Что у Кеннеди были идеалы, понятные молодым.
Что он пробуждал в них желание трудиться и даже сражаться ради своей
страны. И все это так вдохновенно. Мне надоело это слушать. В конце концов
я послал его вместе с Кеннеди кое-куда.

- Как можно было сказать ему такое? Ричардсон покосился на Уильямса.

- Я и забыл, что передо мной сидит такой же миссионер.

- Говорил Болтон, как попал в Вашингтон и стал работать для той
администрации?

- Еще бы! Я десяток раз слышал, что с его тетушкой случился удар, когда он
отправился в Вашингтон работать для этих левых. Тетушка понимала, что к
чему. Но Болтон выслушал инаугурационную речь, пришел в восторг - и прощай,
тетушка, привет, Вашингтон, боже, храни короля.

- Хорошо, - сказал Уильямс. - Почему вы ищете Болтона?

- Из-за вас, - сказал Ричардсон. - Вы втягиваете ЦРУ в историю, к которой
мы совсем не причастны. И ненавидите нас! Нам это известно.

Он подался вперед.

- Вот что я скажу вам, Уильямс. Вы на ложном пути. Забудьте об олимпийцах!
Черт возьми, если бы Болтон хотел отомстить за то, что было с ним во
Вьетнаме, он бы искал меня, а не шестерых поклонников Кеннеди.

- Но он считает, что вы погибли во Вьетнаме.

Ричардсон промолчал, и Уильямс остро взглянул на него.

- Выходит, он знает, что вы живы. Вы его видели? Когда?

- Не знаю, что он знает, - ответил Ричардсон после паузы, - но я знаю, что
он хочет убрать шестерых случайных людей к годовщине Кеннеди - а вы
обвиняете ЦРУ! ЦРУ не интересует его, Уильямс. Ему нужны вы!

- Хорошо, - сказал Уильямс. - Это все.

- Не все, - возразил Ричардсон. - Мне нужна пленка. Уильямс встал.

- Убирайтесь, Ричардсон. Моим условием было, что вы свободно уйдете отсюда,
и я его выполняю. Но когда вам снова захочется стрелять в меня, вспомните
об этой пленке. После ее получения ЦРУ на другой же день подыщет вам
конторскую работу где-нибудь в Уганде.

Ричардсон в бешенстве вышел.

Уильямс стал готовиться ко сну. Теперь он точно знал, что Дкефф Болтон
душевно нездоров; об этом позаботились садисты из "зеленых беретов". И этот
душевно больной парень носил с собой фотографию, где был снят с Кеннеди.
Значит, он был приверженцем Кеннеди; здесь была связь с угрозой убийства к
годовщине со дня смерти президента.

Но в чем же эта связь? Ричардсон попал в точку. Уильямс проверял нити,
ведущие к ЦРУ, а угроза касалась шестерых приверженцев Кеннеди, а не
головорезов-олимпийцев. Почему?

Ну и дело! Ну и головоломка! Уильямс не мог ни к чему подобрать ключ. И
чувствовал себя совершенно разбитым, совершенно беспомощным.

Завтра он вылетит в Вашингтон и просмотрит показания Маркони, но надежды на
них мало. Что мог сказать Маркони такого, чего не говорил Ричардсон?

Усталый Уильямс принял душ, надел пижаму и, вместо того чтоб лечь в
постель, сел в кресло и снова открыл портфель. Он понимал, что заснуть все
равно не сможет. Зачем же зря терять время на попытки?

В портфеле были досье на все жертвы. Он достал их и разложил на столе. Что
еще? Копия угрожающего письма, копия пленки с отфильтрованным голосом
Болтона. Сводка НИЦ ФБР по фамилии Болтон, не открывающая ничего.

Уильямс еще раз перечел отпечатанную компьютером бумагу. Последний абзац
гласил:

Подозреваемый Джеффри Болтон, Мериленд, Балтимор, Марлтон-авеню 1340,
выбыл, не оставив нового адреса. Компьютерные поиски велись через
социальное страхование, налоговое управление и министерство обороны.
Регистрационный номер - 0130799482.

Уильямс долго разглядывал этот номер. У компьютеров свой загадочный мир,
где цифры заменяют плоть, заменяют кровь, заменяют все.

Стрелки его часов показывали два. И все-таки он позвонил в НИЦ.

21

Вашингтон, поздняя ночь. По Пенсильвания-авеню проехало несколько машин, да
еще продолжала работу кофейная Ченина. В остальном жизнь на улицах возле
министерства юстиции замерла.

Но выходящие на здание ФБР окна верхних этажей светились. В одной
просторной, залитой неоновым светом комнате с громоздкими копировальными и
перфораторными машинами и стоящими вдоль стен высокими серыми шкафами, где
вращались или покоились катушки с пленкой, молодой человек без пиджака,
находившийся на ночном дежурстве, поднял трубку зазвонившего телефона. "Что
случилось, черт возьми? - подумал он. - Какому-нибудь полицейскому из Литл
Нека, штат Омаха, потребовалась дактилоскопическая идентификация?"

Молодой человек, фамилия его была Ферфилд, заговорил:

- Кто это? Мистер Уильямс? Что вам... о! - Ферфилд неожиданно встрепенулся.
- Простите, мистер Уильямс, чем могу помочь?

Через комнату мимо него прошла девушка в белом халате. Ферфилд внимательно
слушал.

- Да, сэр, - сказал он. - Больше на Болтона у нас ничего нет. Я помню, как
его искали. Единственным Болтоном в картотеке оказался негр из Провиденса.

- Что означает номер ноль сто тридцать семьсот девяносто девять четыреста
восемьдесят два? - спросил Уильямс.

- Все просто, сэр, - торопливо ответил Ферфилд. - Ноль сто тридцать -
кодовая приставка, означающая, что других сведений не имеется.

- А остальные цифры?

- Семьсот девяносто девять означает, что компьютер проверил все возможные
искажения фамилии и ничего не было обнаружено.

- Четыреста восемьдесят два?

- Ложная информация.

- Что? - переспросил Уильямс.

- Ложная информация, сэр. Кто-то сообщил неверные сведения.

- Черт побери! - выругался Уильямс.

Лицо Ферфилда вспыхнуло, он не мог понять, почему Уильямс сердится.

- В чем проблема, сэр?

- Найдите мне, черт возьми, эти неверные сведения! - сказал Уильямс так
гневно, что в трубке послышался треск. - Посадить бы вас, компьютерщиков, в
клетку да запустить в космос...

Но Ферфилд забормотал:

- Да, сэр. Да, сэр. Я постараюсь, сэр, - записал номер Уильямса в Нью-Йорке
и положил трубку.

Он направился к установке 501, компьютеру с печатающим устройством, его
туфли на резиновой подошве не издавали ни звука. Но сердце взволнованно
билось. Почему именно он оказался на дежурстве, когда позвонил Уильямс? Это
несправедливо. А что он сделал? Дал Уильямсу нужные сведения.

Ферфилд сел перед печатающим устройством и набрал на клавиатуре:
0130799482.

Потом заглянул в черную папку с вкладными листами, лежащую рядом с
печатающим устройством, и отщелкал: 717598/475.

Печатающее устройство заработало. Ложная информация автоматически стирается
на тринадцатый день после поступления.

Девушка в белом халате подошла к нему.

- Хочешь кофе, Билл?

Он повернулся к ней.

- Конечно, хочу. Тут мне один тип задал работенку... И снова нагнулся к
печатающему устройству, теперь оно отщелкивало:

Дата

Дата

Дата

Ферфилд отстукал дату, и устройство тут же стало отщелкивать:

Ложная информация, подлежащая уничтожению.

СТС НИЦ Вашингтон Сиракузскому отделению ФБР:

Джеффри Болтон адрес Мериленд, Балтимор, Марлтон-авеню 1340 подозревается в
похищении двух зарядов взрывчатки с "Ю. С. стил" в Ларго Фоллз. НИЦ требует
сведений о подозреваемом.

СТС Сиракузского отделения ФБР-НИЦ Вашингтон:

Возраст двадцать с лишним, шесть футов, стройный, глаза серые, особых
примет нет, стрижен коротко, описан как "чис