а в доме нет.
   - Он может быть мертвецки пьян!  -  Сейчас  не  время  спасать  репутацию
Криспина. - Он без сознания!
   А может, он опять поперся в бар и сейчас  сидит  там  за  шестой  порцией
двойного джина, но проверять было некогда.
   - А-а!
   Пожарный протащил меня через толпу людей и сплетение пожарных  рукавов  к
ближайшей машине и сунул мне в руки кислородную маску.
   - Надевай! - сказал он. - В доме сейчас темно, так  что  ты  его  найдешь
быстрее моего. Если, конечно, он там.
   Он дал мне каску и перчатки, и мы побежали к дому. Я на бегу  лихорадочно
пытался застегнуть амуницию.
   В доме оказалось невероятно много дыма  -  густого,  едкого,  горячего  и
маслянистого.  Помещения  освещались  только  пламенем  бушевавшего  снаружи
пожара, а это значило, что все дальние комнаты были  заполнены  непроглядной
мглой. Дым ел глаза и заставлял их слезиться. Я  поспешно  натянул  маску  и
попытался понять, где нахожусь и куда бежать.
   - Где он мог быть? - прокричал пожарник.
   - Может, в гостиной? Сюда!
   Мы пробежали по коридору и ввалились в гостиную, где  было  не  видно  ни
зги. Я ощупал диван, кресла, пол - это были те  места,  где  обычно  засыпал
Криспин.
   Его не было.
   - Нету!
   Мы бросились наверх. Наверху было очень жарко и дым  был  еще  гуще,  чем
внизу. Деревянные косяки дверей местами обуглились, словно они  уже  горели,
но пламени нигде не было видно.
   Я обыскал всю спальню Криспина, потом свою - его нигде не было. В спальне
Криспина было темно, в моей  играли  оранжевые  отсветы  пламени  и  в  окно
тропическим ливнем хлестала вода.
   - Нету его! - крикнул пожарный.
   - В ванной!
   - Скорей, крыша тлеет!
   Дверь ванной была закрыта, но не заперта. Я отворил ее, шагнул внутрь - и
споткнулся о ноги Криспина.
   Здесь воздух  был  почище.  Пожарный  протиснулся  мимо  меня,  подхватил
Криспина на плечо, точно младенца, и бросился наружу так быстро, что я и без
ноши с трудом поспевал за ним.
   Пожарный положил Криспина на сырую  траву  -  больше  его  положить  было
просто некуда. Я сорвал кислородную маску и с тревогой уставился на брата.
   - Он живой?
   - Не знаю. Надень на него свою  маску.  Пожарный  сразу  принялся  делать
Криспину искусственное дыхание, заводя ему руки за голову, а  я  натянул  на
него маску и проверил приток воздуха.
   Пожарный, не останавливаясь, поднял голову и посмотрел на толпу  зевак  у
ворот и на ряды лиц над изгородью, озаренных пламенем  пожара.  Я  без  слов
понял, о чем он подумал. Третья пожарная машина, ?Скорая?, врач,  полиция..,
ни одна машина не доберется до нас, пока зеваки не расползутся по домам.
 
*** 
 
   Половина крыши конюшни в ближнем  к  нам  конце  с  треском  провалилась.
Пахнуло жаром. Пожарный ненадолго поднял глаза и ободряюще сказал:
   - Ну вот, теперь, если и остальная часть крыши  провалится,  легче  будет
отстоять дом.
   Я вскинул голову. Ливень искр и в самом деле уменьшился, но  все  же  дом
выглядел так, словно готов в любую секунду полыхнуть пламенем.  Несмотря  на
все усилия пожарных, кровля в дальнем конце уже обуглилась.
   Криспин по-прежнему не подавал признаков жизни, но, когда я  пощупал  ему
пульс, пульс был. Слабый, медленный, но был.
   Я с облегчением кивнул пожарнику,  и  он  перестал  делать  искусственное
дыхание. Он посмотрел на грудь Криспина. Она не шевелилась.  Пожарный  сунул
руку ему под одежду, пощупал ребра. Ничего. Он покачал головой и снова  стал
делать искусственное дыхание.
   - Давай я, - сказал я.
   - Давай.
   Я занял его место, и пожарник отправился помогать тушить  пожар.  Жаркий,
ревущий, душный, дымный кошмар тянулся бесконечно.
 
*** 
 
   Криспин выжил, и дом более или менее спасли. В какой-то момент - я так  и
не понял когда - приехала полиция, и  вскоре  после  этого  ?Скорая?  увезла
моего брата, все еще находившегося без сознания, в больницу, откачивать.
   Первое,  о  чем  пожарные  сказали  полицейским,  это  что  здесь  пахнет
поджогом, и первое, о чем спросила меня полиция - не я ли поджег свой дом?
   - Меня тут не было.
   - Были ли у вас денежные затруднения? Я недоумевающе  посмотрел  на  них.
Они стояли посреди развалин, от сырых почерневших углей все еще валил густой
горячий дым, а они как ни в чем не бывало вели расследование!
   - И это все, чем вы можете помочь? - спросил я. Но  их  поведение  давало
понять, что они здесь вовсе не затем, чтобы помогать.
   В ту сумасшедшую ночь казалось верхом нелепости, что они могли  подумать,
будто все это разорение я учинил своими руками.
 
*** 
 
   К рассвету одна из пожарных машин уехала, но другая  осталась  у  дома  -
пожарные мне объяснили, что со старыми домами следует  быть  начеку.  Иногда
какое-нибудь бревно тлеет чуть ли не сутками, а потом  вспыхивает,  и  пожар
начинается снова.
   Пожарные зевали, скатывали рукава, закуривали сигареты и аккуратно тушили
окурки в плоских жестяночках. Из деревни принесли несколько термосов с чаем,
и вокруг начали робко, как цветы на развалинах, пробиваться первые шутки.
   В девять я отправился в паб,  чтобы  позвонить  по  телефону,  и  мельком
глянул на себя в зеркало. Лицо  в  полосах  сажи,  глаза  красные  от  дыма,
усталый, как собака...
   Я сказал Софи, чтобы она не приезжала, ленча не будет. Она  сказала,  что
все равно приедет, а у меня не хватило мужества отказаться.
   В пабе я вымылся и позавтракал. Моя одежда  жутко  воняла,  но  это  были
пустяки по сравнению с тем, как воняло в доме и во дворе, когда я  вернулся.
Мокрое горелое дерево, мокрая горелая солома, застоявшийся дым... Вонь  была
резкой и противной, но уезжавшие пожарные сказали, что ничего не  поделаешь,
после пожара всегда так.
 
*** 
 
   Приехала Софи. Золотого самолетика на ней не было. Увидев царящее  вокруг
разорение, она наморщила нос, потом молча взяла меня под руку и  поцеловала.
Это утешило меня, как матушкин поцелуй в детстве.
   - А что осталось? - спросила она.
   - Немного мокрой мебели и банка орешков.
   - Вот с них и начнем.
   Мы обошли дом, комната за комнатой. Повсюду размокший пепел  и  застоялый
дым. Моя спальня была зияющим черным провалом под  открытым  небом  -  крыша
прогорела насквозь. Все вещи здесь погибли безвозвратно. Хорошо, что я  взял
кое-что из одежды с собой в Ньюмаркет!
   В комнате Криспина валялась пустая бутылка из-под джина,  еще  одна  -  в
ванной.
   В кабинете все было покрыто густым слоем жирной золы. Стены закоптились и
были исчерчены ручьями воды. Часть моих  бесценных,  дорогих  и  практически
невосстановимых каталогов и племенных книг тоже погибла.
   - Ну и что ты собираешься делать? - спросила Софи, стоя на грязном полу в
кухне и водя пальцем по столу, устеленному ровным слоем пепла.
   - Эмигрировать.
   - Что, серьезно?
   - Ну, если серьезно... Через пять минут откроется паб. Пошли напьемся!
 
Глава 10 
 
   Мы прикатили домой  в  два  часа  и  обнаружили  там  полицию.  Один  был
констебль, другой - с погонами старшего инспектора.
   -  Развлекаетесь,  мистер  Дерхем?  -  с  иронией   осведомился   старший
инспектор. - Пропиваете страховку?
   Однако, похоже, он начал  разговор  таким  образом  скорее  по  привычке,
потому что оказалось, что они все-таки приехали не обвинять, а выяснять.
   - Тут холодно, - заметил  старший  инспектор,  выразительно  указывая  на
сумрачное зимнее небо.
   - Внутри тоже холодно, - ответил я. - Бак центрального отопления стоял  в
конюшне.
   - Ах да, конечно!
   Он все же предпочел пройти в дом. Я провел их в кабинет,  достал  тряпку,
стер пепел со  стульев.  Тряпка  только  развезла  грязь,  поэтому  пришлось
достать еще несколько тряпок и постелить их на сиденья.
   - Мистер Дерхем, - начал старший инспектор,  -  расскажите  нам  о  своих
врагах.
   - О врагах?
   - О врагах, сэр. У вас есть враги?
   - Ну, я не знал, что есть люди, которые  ненавидят  меня  настолько,  что
могли бы поджечь конюшню.
   - Не знали? А теперь знаете? Я молча кивнул.
   - Их имена, сэр?
   - Не думаю, что я могу вот так сразу назвать их  имена.  Но  это  уже  не
первый случай.
   Я рассказал им о Катафалке и о сбежавшем двухлетке. Старший инспектор тут
же спросил, почему я не обратился в полицию.
   - О случае в Аскоте я в полицию сообщил, - ответил я. Спасибо Керри! -  А
что до лошади... Ваши люди приходили сюда, но тогда я не думал,  что  лошадь
кто-то выпустил. Я решил, что просто позабыл запереть денник.
   Поскольку полицейские тогда решили то же самое,  спорить  они  не  стали.
Более того, старший инспектор прекрасно знал, что никто не стал бы объявлять
общую тревогу, если бы я явился в полицию с расстегнутой попоной.
   - Ну что ж, сэр, - сказал полицейский. - Похоже, на этот раз вам повезло.
У нас есть свидетель. Четырнадцатилетний мальчик, который шел через  лес  по
вашей дорожке. Он утверждает, что видел то,  что  видел,  с  дорожки,  но  я
подозреваю, что он сам заходил сюда, чтобы  стянуть  что-нибудь,  что  плохо
лежит. Он говорит, что знал, что вы  в  отъезде,  в  Ньюмаркете.  Во  всяком
случае, мальчик видел человека, который зашел в кладовку в конюшне и  звенел
там чем-то металлическим, и мальчик еще подумал,  как  странно,  что  он  не
зажигает света. Мальчик, похоже, неплохо ориентируется на  вашем  дворе.  Он
видел, как человек чиркнул сличкой и наклонился. Потом тот вышел со двора  и
поспешно пошел по дорожке к деревне. Мальчик не  попытался  остановить  его.
Вместо этого он зашел в конюшню и включил свет.
   Старший инспектор помолчал. Он, видимо, знал толк в театральных эффектах.
Его  зачарованная  аудитория   нетерпеливо   ерзала   на   стульях,   ожидая
продолжения.
   - Он увидел, что там внутри, и тут же  убежал.  Он  говорит,  что  трубка
топливного бака была сломана и солярка текла на пол. А в луже солярки стояла
картонная коробка, и в ней был большой фейерверк. Золотой дождь, или  что-то
в этом духе. Он заметил, что упаковка фейерверка уже дымится. В кладовку  он
входить не стал - как он сам говорит, потому что любому, кто бы это  сделал,
следовало бы полечить мозги, если  бы  они,  конечно,  не  сгорели  со  всем
остальным.
   Услышав этот дословный  пересказ,  Софи  рассмеялась.  Старший  инспектор
позволил себе чуть заметно улыбнуться.
   - Как бы то ни было, сэр, мальчик со всех ног кинулся в деревню,  сказать
маме, чтобы она вызвала пожарных. Когда ему удалось ее убедить,  что  он  не
выдумывает, она так и сделала. Но когда пожарные приехали, топливный бак уже
взорвался, и конюшню, выстроенную почти целиком из дерева, отстоять так и не
удалось. Пожарные говорят, что, если бы их вызвали чуть попозже, им бы и дом
спасти не удалось. Инспектор криво улыбнулся.
   - А то, что им удается отстоять, они обычно приводят в негодность.
   - Ничего, - сказал я, - с домом все в порядке.
   - Хорошо. Так вот, то, что видел юный Кеннет, еще не доказывает,  что  вы
все это не подстроили сами. Люди часто  нанимают  кого-нибудь  для  поджога,
обеспечив себе железное алиби.
   Софи попыталась протестовать. Старший инспектор насмешливо  посмотрел  на
нее, и она осеклась.
   - Не волнуйтесь, мисс. На этот раз дело проще. Нам кое-что известно. Юный
Кеннет описал человека, которого он видел.
   - Но ведь темно же было! - удивился я.
   - У этого человека была очень яркая примета. Кроме того, мы нашли машину,
на которой он приехал. Прошлой ночью, когда все  разъехались  по  домам,  на
улице остались две машины. Одна из них ваша. А другая - фургон  ?Зодиак?.  И
люди видели, как человек, которого застал Кеннет, пытался  завести  его,  не
сумел, со злостью пнул колесо и ушел к шоссе, видимо, намереваясь уехать  на
попутной. Осмотрев фургон, мы обнаружили две вещи. Во-первых, у  машины  был
сломан стартер, потому она и не завелась. А во-вторых - номера,  которые  не
совпадают с номерами, указанными в водительских правах. Мы проверили  права.
Машина принадлежит мистеру Леонарду Уильямсону, который сказал, что машину у
него одолжил один молодой человек.  Мы  спросили,  знает  ли  он  имя  этого
человека, и мистер Уильямсон в  конце  концов  признался,  что  знает.  Этот
молодой человек - Фредерик Смит. Мы отправились домой  к  мистеру  Фредерику
Смиту и пригласили его сюда, чтобы помочь в расследовании.
   - Или, иными словами, - усмехнулся я, - Леонард Уильямсон  заложил  Фреда
Смита, и тот теперь ругается на чем свет стоит в одной из ваших камер.
   - Мы хотели бы просить вас прийти и сказать, не сможете  ли  вы  опознать
его, - чопорно ответил старший инспектор.
 
*** 
 
   Это был Кучерявый.
   Он держался замкнуто, заносчиво  и  каяться  явно  не  собирался.  Наглая
ухмылочка, с которой он  смотрел  на  своих  жертв,  превратилась  в  наглую
насмешку над полицейскими, и в том, как он  развалился  на  стуле,  раскинув
ноги, отчетливо читался вызов.
   Увидев его, нетрудно было догадаться, почему юный Кеннет без труда описал
его. Левая рука была в гипсе по самое плечо.
   Он дерзко уставился на меня, не узнавая.
   - Привет, красавчик! - сказал я. Старший инспектор смерил меня взглядом.
   - Так вы его знаете?
   - Знаю. Это он напал на меня в Аскоте.
   - Брехня!
   - Миссис Керри Сэндерс вас тоже  видела.  Он  поморгал.  Вспомнил.  Резко
сузил глаза и метнул в меня такой взгляд, который  сделал  бы  честь  любому
крокодилу.
   - Ты мне, бля, локоть сломал!
   - Брехня! - сказал я.
   - Я слыхал, у тебя конюшня сгорела, - злобно выпалил он.  -  Жалко,  тебя
там не было!
   Старший инспектор вернулся со мной в свой кабинет.
   - У нас на него досье толщиной с кирпичную стену, - весело сказал  он.  -
Этот Фред Смит - очень известная личность в своей области.
   - Ему кто-то заплатил, - сказал я.
   - О да. Но на то, что он признается, кто это сделал, нечего и  надеяться.
Фред Смит - стреляный воробей. Такие никогда не стучат, - инспектор произнес
это таким тоном, словно восхищался им. - Он свой срок получит, но нипочем не
расколется.
 
*** 
 
   Мы с Софи поехали повидать  Криспина.  Он  лежал  в  местной  больнице  и
усердно жалел себя. Ему действительно было плохо. Кожа у него была бледная и
потная, он кашлял, прижимая руку к груди, а судя  по  его  взгляду,  Криспин
жестоко страдал от недостатка выпивки. Он однажды мне сказал,  что  ощущение
такое, словно тебя топором по башке рубят.
   Первое, что он сказал, увидев нас:
   - Дайте выпить, блин! Они мне, блин, выпить не дают!
   Я достал бутылочку апельсинового сока. Криспин злобно уставился на нее.
   - Я сказал ?выпить?, а не ?пить?!
   - Угу, - сказал я. - Витамин С очень полезен при похмелье.
   Вылил сок в стакан и протянул ему. Сиделка одобрительно смотрела на это с
другого конца комнаты. Криспин угрюмо понюхал,  попробовал  и  выпил.  Потом
снова откинулся на подушки и закрыл слезящиеся глаза.
   - Черт бы побрал этот сок!
   Пару минут он лежал, словно уснул. Потом, не открывая глаз, спросил:
   - Ты мне, блин, вроде как жизнь спас?
   - Ну, не то чтобы совсем...
   - Ну, почти... Не думай, что я тебе за это благодарен.
   - Не думаю.
   Еще одна долгая пауза.
   - Приезжай за мной завтра утром, - сказал он. -  Говорят,  меня  выпустят
около полудня.
   - Ладно.
   - А теперь катись в жопу.
   Софи вышла вместе со мной из палаты, и ее негодование  вырвалось  наружу,
как пар из чайника.
   - Слушай, почему ты вообще его терпишь?
   - Он мой брат.
   - Ты мог бы просто выкинуть его за дверь!
   - А ты бы выкинула?
   Она не ответила. Да, говорить легко, а вот когда доходит до дела...
   Я  представил  себе  Криспина.  Лежит  и  терзается  своими   выдуманными
страданиями, одинокий, никому не нужный, в своем маленьком персональном аду.
Когда-то у него были девушки, но это было давно. Теперь только  я  не  давал
ему окончательно скатиться в канаву. И я знал, что он чувствует себя за мной
как за каменной стеной.
   - Может, есть все-таки какое-нибудь лекарство? - спросила Софи.
   - Есть, есть. Хорошее лекарство. Одно-единственное.
   - Какое же?
   - Захотеть вылечиться.
   Она недоверчиво посмотрела на меня.
   - По-моему, это бессмыслица.
   - Если бы его желание вылечиться стало сильнее его тяги к выпивке, он  бы
тут же выздоровел.
   - Но ведь иногда так и бывает, - возразила она. - Ты  ведь  сам  говорил,
что иногда он неделями не пьет.
   Я покачал головой.
   - Только затем, чтобы снова надраться. Он просто оттягивает удовольствие,
как ребенок, оставляющий конфеты ?на потом?.
   Мы сели в мою машину и поехали обратно к вонючему пепелищу.
   - А я думала, это болезнь, - сказала Софи.
   - Нет, это просто порочная тяга. Вроде футбола.
   - Ты снова порешь чушь.
   - Под влиянием футбола люди громят электрички и  затаптывают  друг  друга
насмерть.
   - От алкоголя умирает больше людей! - запротестовала Софи.
   - Да, наверно, ты права.
   - Да ты мне просто лапшу на уши вешаешь! Я усмехнулся.
   - Но ведь вроде бы изобрели какую-то штуку, которая помогает.
   - Ты имеешь в виду ?антабус??
   - А это что такое?
   - Какое-то вещество, которое придает алкоголю отвратительный  вкус.  Нет,
оно, конечно, действует. Но только сначала все равно нужно захотеть  бросить
пить, а иначе ты просто не станешь его принимать.
   - Криспин не стал? Я кивнул.
   - Вот именно. Криспин не стал.
   - А как насчет ?Анонимных алкоголиков??
   - Все то же самое. Если хочешь бросить пить, ?Анонимные алкоголики?  тебе
помогут. А если нет, ты просто станешь держаться от них подальше.
   - Я никогда не думала об этом с этой точки зрения.
   - Везет тебе, старушка!
   - Ты свинья!
   Еще с милю мы проехали в дружеском молчании.
   - Нет, все равно, - сказала Софи. - Мне ведь  всегда  говорили,  что  это
болезнь. Нечто, с чем просто нельзя справиться. Одна рюмка -  и  запускается
цепная реакция.
   - Дело не в рюмке. Дело в желании выпить. Алкоголизм в голове.
   - И в ногах. Я рассмеялся.
   - Да, на  тело  он  тоже  влияет.  На  самом  деле  организм  застарелого
алкоголика настолько приспосабливается к влиянию  алкоголя,  что,  если  его
внезапно лишить спиртного, это может вызвать эпилептический припадок.
   - А.., а у Криспина тоже такое бывает?
   - Нет. До этого еще не дошло. Но если он говорит, что  ему,  блин,  нужно
выпить.., ему это действительно нужно.
   Именно поэтому в той бутылочке, которую  я  принес,  сок  был  наполовину
разбавлен джином.
 
*** 
 
   Мы немного постояли во дворе, пока  закатный  свет  медленно  угасал  над
остывающими угольями конюшен.
   - О чем ты думаешь? - спросила Софи.
   - Хм... О том, что я бы с удовольствием сломал Фреду Смиту второй локоть.
А также колени, пальцы, лодыжки и шею.
   - Именно в таком  порядке,  -  кивнула  она.  Я  рассмеялся,  но  в  душе
по-прежнему пылал гневом. На  этот  раз  это  уже  чересчур.  Мелкие  стычки
переросли в открытые военные действия. Если Паули Текса все-таки прав и  Вик
или кто-то еще пытается запугать меня и заставить выйти из игры - что ж, они
добились как раз противоположного. Им не удалось заставить  меня  играть  по
правилам Вика - напротив, они убили во мне терпимость, с которой я относился
к ним раньше. Я по-своему не менее упрям, чем этот кучерявый Фред Смит.  Вик
еще пожалеет, что не оставил меня в покое!
   Я отвернулся от руин. Я отстрою то, что погибло. Как можно скорее, и  еще
лучше, чем было раньше!
   - А где ты собираешься ночевать? - спросила Софи.
   Я посмотрел на нее  в  темноте.  Гладкие  серебристые  волосы.  Спокойные
глаза, в которых отражается небо. Ничего, кроме дружеского интереса.
   Для того,  чтобы  я  поехал  ночевать  к  ней,  мне  нужно  что-то  более
серьезное...
   - Нельзя ли воспользоваться твоим диваном? - спросил я.
   Она помолчала.
   - Диван короткий, - сказала она. И снова замолчала. Я смотрел  на  нее  и
ждал. Наконец ее глаза улыбнулись.
   - Ну ладно. Ты уступил мне свою постель... Я уступлю тебе свою.
   - Вместе