колки.
   - Звал меня, Фредди? - Он нервничал и безуспешно старался скрыть волнение
за бравадой.
   - Ты и Бретт должны вычистить фургон. В девять он должен быть в пути.
   - Но ведь Бретт... - начал он и замолчал.
   - Продолжай.
   - Харв же тебе сказал, правда? Бретт заявил, что  будет  ждать  у  дверей
конторы, пока не придет  Изабель,  чтоб  получить  свои  деньги,  и  тут  же
отчалит.
   - Ему полагается какая-то зарплата и деньги за отпуск, - спокойно заметил
я. - Давай садись на свой велосипед и езжай обратно. Скажи ему, что он может
получить деньги здесь, но вычистить фургон он должен  был  вчера,  так  что,
если он этого не сделает, я уволю его со вчерашнего дня, ясно?
   - Ты не имеешь права, - неуверенно заметил Дейв.
   - Давай поспорим? По правилам, он должен предупредить меня за  неделю.  И
еще, он что, думает, ему никогда не понадобится рекомендация?
   Дейв взглянул на меня ввалившимися глазами.
   - Поторапливайся и тащи его сюда, - сказал я. - Сам тоже возвращайся.
   Когда он уехал, я включил компьютер и вывел на экран  данные  по  Бретту.
Там были перечислены все ездки  с  датами,  количеством  потраченных  часов,
именами лошадей, затратами и другими замечаниями.
   Маршрут девятиместного  фургона  в  Ньюмаркет  значился  там  только  как
"предполагаемый"; никаких данных о мертвецах пока не было.
   Там же имелись и условия  его  найма,  количество  проработанных  дней  и
компенсация за отпуск.  Так  что  подсчитать,  сколько  ему  полагалось,  не
представляло труда. Я отпечатал для него листок с информацией о доходах.
   Через окно я видел, как Джоггер поскакал  к  дому,  неся  в  руках  нечто
серо-коричневое, по форме напоминающее  коробку  для  ботинок.  Он  вошел  в
гостиную и водрузил ее прямо на мой график, не отягощая себя такими  пустыми
соображениями, как боязнь что-то испачкать. Он очень удивился  моей  просьбе
приподнять ящик, чтобы я мог подстелить под него газету.
   - Пришлось потрудиться,  чтобы  снять,  -  заявил  он.  -  Прямо  навроде
магнитной мины.
   - А где магнит? - спросил я.
   - Все  еще  на  шасси,  за  вторым  топливным  баком.  Похоже,  прилеплен
потрясным клеем. Коробку с  трудом  удалось  отодрать,  пришлось  поработать
монтировкой. Скажу тебе, приделывали это намертво.
   - И долго она там проторчала, как по-твоему?  Вся  коробка  была  покрыта
толстым слоем жирной грязи, за исключением круглого пятна на нижней стороне,
где она соприкасалась с магнитом. Джоггер неуверенно передернул плечами.
   - Я в эти места не так уж часто лажу.
   - Неделю? Месяц? Дольше?
   - Хрен его знает, - ответил он. Я  поднял  коробку  вместе  с  газетой  и
потряс ее. Весу в ней было немного, и внутри ничего не гремело.
   - Пусто, - подтвердил Джоггер, кивнув головой. Размером 15 на 10 дюймов и
шесть дюймов в высоту, коробка представляла собой прочный металлический ящик
для денег старого образца, из  серого  металла  с  закругленными  углами,  с
ручкой для переноски в  углублении  и  прочным  замком.  Ключ,  естественно,
отсутствовал. Вмятина сбоку образовалась вследствие общения  с  монтировкой.
Ручка, прочно прилипшая к крышке, отказывалась подниматься.
   - Открыть можешь? - спросил я. - Не ломая?  Джоггер  искоса  взглянул  на
меня.
   - Могу, если возьму инструменты и ты не будешь стоять над душой.
   - Валяй.
   Подхватив коробку, он отправился в свой пикап, чтобы там заняться  ею,  и
вскоре вернулся с открытой коробкой и кривой усмешкой на лице.
   Внутри пусто, только пыль. Я понюхал ее. Запах был на  удивление  чистый,
если учесть грязь снаружи. Можно сказать, что она пахла чем-то свежим, вроде
талька или мыла.
   - Трудно было найти? - спросил я.
   - На салазках без проблем. Из смотровой ямы тоже легко, если  знать,  где
смотреть. Хотя я ее чуть не пропустил. Она ж того же цвета, что и все внизу.
Понимаешь, ты ее найдешь, если только заранее знаешь, что она там. И на  яму
надо гнать, а обычно такое не делается.
   - А когда последний раз ты осматривал фургон Бретта из ямы?
   Он поднял брови:
   - Ну, менял масло, тормоза проверял  недель  так  пять  назад.  А  полный
осмотр, так то еще до Рождества. Точно не помню.
   - В компьютере есть, - заметил я.
   Джоггер без одобрения взглянул на темный экран. Ему больше по  душе  было
гадать о прошлых событиях, а не проверять, так это или не так.
   - Все равно спасибо тебе, - от души сказал я. - Я бы этого ящика не нашел
и за миллион лет.
   Джоггер снова на мгновение показал желтые зубы.
   - Тебе пришлось бы туда слазить.
   Вот этого я как раз и не хотел.
   Появился Дейв на велосипеде, а за ним медленно ехавший на  машине  Бретт.
Утро, похоже, было не в радость ни тому, ни другому. Они вошли  в  гостиную,
без энтузиазма поздоровались с Джоггером и не выказали никакой  реакции  при
виде лежащей на газете коробки.
   - Кто-нибудь из вас видел это раньше? - спокойно спросил я.
   Без всякого интереса оба ответили отрицательно.
   - Не моя вина, что фургон не вычищен, - заявил Бретт. - Сэнди  Смит  меня
вчера к нему и близко не подпускал.
   - Так вычисти его сейчас, а я пока приготовлю для тебя деньги.
   - Это Дейв предложил подвезти того человека.
   - Я уже слышал.
   - Сам бы я не стал.
   - Все было не так, - энергично запротестовал Дейв.
   - Вы оба заткнитесь, - перебил я его, - и вычистите фургон.
   Кипя от гнева, оба удалились, и я мог наблюдать через окно, как они, всем
видом выказывая негодование, проследовали  к  фургону.  Без  сомнения,  идея
подобрать попутчика принадлежала Дейву, но мне почему-то легче было простить
ему  его  безответственность,  чем  Бретту  его  уверенность  в  собственной
невиновности. Разумеется, оба они прикарманили деньги Кевина  Кейта  Огдена,
но сколько - этого они не сказали бы никогда.
   - А с этим что будем делать? - спросил Джоггер, указывая на ящик.
   - А.., оставь его здесь. И спасибо.
   - Куда Бретт должен был ехать сегодня  в  этом  фургоне?  -  спросил  он,
проследив за моим взглядом.
   - Никуда. Он увольняется. Сам поеду.
   - Прямо сейчас? Тогда я окажу тебе  услугу.  Я  перевел  свой  взгляд  на
грубое морщинистое лицо этого человека пятидесяти трех лет от  роду.  Старый
солдат-хитрюга, знающий все трюки своей профессии, но живущий тем не менее в
основном по своим законам чести, особенно если это касалось всего, что могло
передвигаться на колесах.
   - У тебя там под фургоном очень сильный магнит в открытом виде, -  заявил
он. - Если ты не побережешься, то нахватаешь по дороге всякого  хлама  вроде
железных прутьев и можешь за что-нибудь зацепиться, пропороть бак с  горючим
или чего похуже.
   Я понимающе кивнул головой.
   - А что же делать?
   - Хочешь, закрою чем-нибудь?
   - Спасибо, Джоггер.
   Он услышал нотки  настоящей  признательности  в  моем  голосе  и  коротко
кивнул.
   - Что это мы такое возили, а? - спросил он. - Тюленей?
   - Тюленей? - переспросил я в полном недоумении.
   - И котиков. Наркотики.
   - А, - запоздало сообразил я. - Надеюсь, что нет. - Я немного подумал.  -
Не болтай об этом, ладно? Пока я тут не разберусь.
   Джоггер пообещал молчать, и я знал,  что  он  сдержит  свое  обещание  до
третьей кружки пива в местной пивной, а вот что будет дальше,  сказать  было
трудно.
   Вблизи от него пахло маслом и пылью, его постоянными  спутниками,  и  еще
дымом и немного грязью. Мне этот запах нравился куда больше, чем тот  мощный
лосьон  после  бритья  в  сочетании  с   полосканием   для   рта,   которыми
злоупотреблял один из моих водителей. Запах этот был настолько сильным,  что
им провонял весь фургон. Он даже перебивал лошадиный.
   По возможности один и тот же водитель ездил постоянно на одном и  том  же
фургоне. Он как бы становился его собственным. Я знал,  что  им  так  больше
нравится, и они с большим усердием следили за  чистотой  и  порядком,  лучше
понимали  их  особенности  и  в  целом  гордились  ими  как   своей   личной
собственностью. Каждый водитель держал ключи от своего  фургона  у  себя  и,
если ему так хотелось, мог привнести туда кое-что от себя лично. Те из  них,
кто предпочитал ночевать в машине, вешали на окна занавески. У Пат,  которая
сейчас болела гриппом,  всегда  были  в  кабине  свежие  цветы,  а  еще  она
придумала такую хитрую ширмочку для переодевания. По  кабине  я  всегда  мог
безошибочно определить, чей это фургон.
   Кабина Бретта говорила о том, как мало души он вкладывал в  свою  работу.
Ничего личного там не было. Я буду рад распрощаться с  ним,  хотя  его  уход
усложнит и без того тяжелую ситуацию с водителями.
   Сказав,  что  он  захватит  что-нибудь  для  магнита  и  что  ему   лучше
приниматься за дело, если он собирается  везти  племенных  кобыл  в  Суррей,
Джоггер проковылял к своему пикапу, погрузил салазки и уехал. Дейв из шланга
помыл фургон и протер окна, а Бретт небрежно вымел из фургона мусор и  через
дверь для грумов высыпал его на землю.
   Внутри  тридцатипятифутовый  фургон  был  разделен   на   девять   стойл,
сгруппированных в секции по три, с проходами между  каждой  секцией.  В  эти
проходы высовывались морды лошадей, и там же зачастую сидел и сопровождающий
и конюх.
   По ширине три стойла в фургоне  помещались  только  в  том  случае,  если
перевозимые лошади были  средних  габаритов.  Такие  тяжелые  и  мускулистые
лошади, как старые стипл-чейзеры, могли ездить только по две  рядом.  То  же
самое относилось и к племенным кобылам. Поэтому при перевозке жеребых  кобыл
мы снимали перегородки, превращая три стойла в одно, большое  и  просторное.
Таким образом, в этом фургоне можно было перевозить  или  девять  двухлеток,
или трех жеребых кобыл.
   Такие переделки не требовали от нас больших усилий  благодаря  остроумной
системе передвижных перегородок, сделанных  из  дерева  и  обитых  войлоком,
чтобы  избежать  травм  у  животных.  После  погрузки  лошадей  мы   надежно
закрепляли стойла болтами.
   Чтобы лошади не скользили, пол в  стойлах  был  застелен  толстой  черной
резиной, которую мы иногда посыпали опилками в  санитарных  целях,  особенно
если путешествие намечалось длинное. В пункте назначения сопровождающие  или
водитель выметали мусор из стойл.  А  так  как  вчера  девятиместный  фургон
прибыл из Ньюмаркета порожняком, то там было относительно чисто.
   У задней стенки каждого фургона находился  узкий  шкаф,  где  размещались
метлы, лопата, шланг, губка и швабра. Мы также брали  с  собой  пару  ведер,
иногда еду для лошадей и несколько пластмассовых емкостей с питьевой  водой.
В ящике под  сиденьем  для  конюхов,  на  котором,  кстати,  и  умер  Огден,
хранились  запасная  упряжь,  веревки,  ремни,  пара  попон  для  лошадей  и
кое-какие  лекарства  для  оказания  первой  помощи.  За  сиденьем  водителя
находился мощный огнетушитель. Вот, пожалуй, и все, что мы брали с собой, за
исключением личных вещей сопровождающих, хранившихся на  полке  с  матрацем.
Конюхи обычно брали в дорогу  чистую  смену  одежды,  чтобы  выводить  своих
подопечных на парад. Потом они  опять  переодевались  в  рабочую  одежду,  в
которой и возвращались домой.
   День за днем по всей стране караваны таких фургонов, как мои,  перевозили
скаковых лошадей на скачки. Обычно количество животных, участвующих в  таких
событиях, доходило до сотни, но бывали и плохие дни, когда их  число  падало
до тридцати. К  счастью,  большинство  лошадей,  тренируемых  в  Пикс-хилле,
путешествовало в моих фургонах, а  поскольку  тренировкой  лошадей  в  нашем
районе  занималось  по  меньшей  мере  человек  двадцать  пять,  я   неплохо
зарабатывал, хотя миллионером и не стал.
   Перед   всеми   жокеями,   занимающимися   стипл-чейзом   и    достигшими
тридцатилетнего возраста, неизбежно вставал вопрос: что дальше?  Одна  жизнь
была прожита, впереди лежала  неизвестность.  Уже  в  восемнадцать  я  водил
фургоны своего отца, у которого был свой собственный  транспорт:  возил  его
лошадей на скачки, присматривал за ними, участвовал на  них  в  любительских
скачках, отвозил их домой. Когда в двадцать лет я стал профессионалом,  меня
взяли на работу в один из лучших конных заводов страны, где я  и  проработал
двенадцать лет, заканчивая каждый сезон если не вторым,  то  никак  не  ниже
шестого в списке лучших жокеев. За год я  участвовал  иногда  в  четырехстах
скачках с препятствиями. Не многим  жокеям  в  этом  виде  скачек  удавалось
продержаться наверху так долго из-за травм при  падениях.  К  тридцати  двум
годам такая же судьба постигла и меня, как, собственно, и должно  было  рано
или поздно случиться.
   Переход из жокеев в руководители компании по перевозке  лошадей  заставил
меня резко изменить свои взгляды на некоторые вещи, но,  с  другой  стороны,
здесь мне многое было знакомо.  Теперь,  после  трех  лет  работы,  мне  уже
казалось, что такая перемена в моей судьбе была неизбежна.
   Как и обещал, я достал деньги из сейфа и положил их в конверт для Бретта.
Кроме того, я ввел необходимую информацию в компьютер, чтобы Роза у  себя  в
конторе могла включить эти данные в платежную ведомость. Так  или  иначе,  у
нее было маловато опыта по  этой  части,  поскольку  у  нас  водители  редко
увольнялись.
   С конвертом в руке я направился к фургону, где, таращась друг  на  друга,
стояли Дейв и Бретт. Отвинтив шланг от  крана  за  поленницей,  Дейв  стоял,
намотав на руку его пластиковые зеленые  петли,  и,  по-видимому,  спорил  с
Бреттом, кто должен убрать шланг на место.
   Господи, дай мне терпения, подумал я, и  вежливо  попросил  Дейва  убрать
шланг самому. С кислой миной он полез в  фургон,  провожаемый  презрительным
взглядом Бретта.
   - Это не первый раз, когда Дейв подбирал людей на дороге, - доложил он. Я
выслушал, но промолчал.
   - Его надо было увольнять, не меня, - заметил Бретт.
   - Я тебя не увольнял.
   - Как же, не увольнял!
   На его молодом, резко очерченном лице не промелькнуло и тени юмора,  и  я
даже пожалел его за то, что ему так и суждено прожить жизнь всеми нелюбимым.
Создавалось впечатление, что изменить его невозможно, так нытиком и помрет.
   - Оставь Изабель свой адрес, - сказал я, чтобы поддержать разговор. -  Ты
можешь понадобиться на следствии по поводу вчерашнего пассажира.
   - Это Дейв им нужен.
   - Неважно, оставь адрес.
   Он что-то проворчал, забрал конверт и, не  сказав  спасибо,  уехал.  Дейв
снова вылез из машины и встал рядом со мной, злобно глядя ему вслед.
   - Что он говорил? - спросил он.
   - Что ты и других подбирал по дороге. Дейв совсем разгневался.
   - Уж он наговорит!
   - Не делай этого, Дейв.
   Он почувствовал, что я говорю серьезно, и сделал попытку пошутить.
   - Угрожаешь?
   - Предупреждаю.
   - Тогда.., ладно. - Он кисло улыбнулся и пообещал никого  не  подсаживать
сегодня днем по дороге из Глостершира, после того как отвезет туда племенных
кобыл.
   - Я серьезно, Дейв.
   Он вздохнул.
   - Да знаю я.
   Он забрал свой ржавый велосипед и со скрипом поехал по дороге, вильнув  в
сторону, чтобы пропустить возвращавшегося в своем пикапе Джоггера.
   Джоггер привез с собой кусок дерева размером с  книгу,  с  одной  стороны
утыканный гвоздями. Шляпки гвоздей притянет к магниту, объяснил  он,  но  не
настолько прочно, чтобы он не смог отодрать деревянную плитку при  следующем
осмотре. А дерево помешает магниту притягивать всякое барахло.
   Я поверил ему на слово и посмотрел, как он лихо скользнул под фургон,  на
этот раз без салазок, и в считанные секунды  водрузил  деревяшку  на  место.
Через мгновение он уже стоял рядом и хитро на меня поглядывал.
   - Быстро ты управился, - задумчиво заметил я.
   - Если знаешь, где смотреть, то проще пареной репы.
   Не успел Джоггер уехать, как появился Харв. Мы вместе  прошли  в  дом:  я
показал ему измазанную маслом коробку и объяснил, где ее обнаружил  Джоггер.
Харв был озадачен не меньше меня.
   - А зачем она? - спросил он.
   - Джоггер считает, что мы, сами того не ведая, перевозили наркотики.
   - Чего?
   - Ввозили контрабандой кокаин, понял?
   - Да ты что? - возмутился Харви. - Без нашего ведома это невозможно.
   На что я печально заметил:
   - Может, кто из наших и знал.
   Харв с этим не согласился. Если верить ему, все наши водители - святые.
   Я поведал ему о ночном посетителе в черном, который лазил в фургон.
   - У него был ключ к двери для грумов, - заметил я. - Наверняка.  Замки-то
целы.
   - Похоже на то, - задумчиво сказал Харв. - Но ведь  ты  знаешь,  ключи  к
этим дверям иногда  подходят  и  для  других  фургонов.  В  смысле,  я  знаю
наверняка, что ключ от моего фургона точно такой же, как у Бретта. И это  не
единственный пример.
   Я кивнул. Ключи к зажиганию  делались  по  спецзаказу  и  не  могли  быть
продублированы, а  вот  ключи  к  дверям  для  грумов  поступали  небольшими
партиями, и у нескольких фургонов они совпадали.
   - Что же он делал внутри фургона? - спросил Харв.  -  Ведь  эта  штука..,
тайник.., был снизу?
   - Понятия не имею. Одежда у него была испачкана. Может, он уже лазил  под
машину и обнаружил, что тайник пуст.
   - Что же нам теперь делать? - проговорил Харв. - Скажем Сэнди Смиту?
   - Может быть. Потом. Не хотелось бы без нужды впутываться в неприятности.
   Идея Харву пришлась по душе.
   - И вовсе не надо, чтобы таможня об этом знала, - сказал он, кивая.  -  А
то будут держать нас часами при каждой переправе. Они расценят это как особо
важную информацию, можешь быть уверен.
   На его крестьянском лице  отражалось  лишь  легкое  беспокойство.  Как  я
понял, неприятная находка паники на него не нагнала.
   - Ладно, - сказал я, - давай будем пошевеливаться. Я с тобой прокачусь до
фермы за горючим и примусь за челночные перевозки.
   Выпустив Харва, я запер дом и поехал за ним на  ферму,  расположенную  на
милю ближе к центру Пиксхилла.
   Харв с женой и четырьмя нечесаными детьми жили  в  доме  бывшего  хозяина
фермы. В старом сарае теперь царил Джоггер, там у него  была  мастерская  со
смотровой ямой и всевозможными механическими  приспособлениями,  на  покупку
которых ему удалось меня соблазнить.
   В бывшем коровнике теперь располагались небольшая столовая и  контора  из
трех комнат, все окна  которых  выходили  во  двор.  Через  них  можно  было
наблюдать отъезд и возвращение всех фургонов на раз и навсегда  определенное
место стоянки. За конторой находилась небольшая конюшня на три лошади,  куда
мы иногда временно помещали наших "пассажиров", если они должны были уезжать
или приезжать среди ночи.
   Несколько фургонов уже отправились в путь.  Второй  девятиместный  фургон
был готов к поездке за кобылами. Места для  парковки  фургонов  на  Саутуелл
тоже уже были пусты. Джоггер загонял фургон Фила в сарай для осмотра.
   Я остановился у бензоколонки и заправился. Как правило,  мы  заправлялись
вечером по возвращении, чтобы избежать проблемы с  водой,  которая  за  ночь
конденсировалась в полупустых баках. Один приятель подсказал мне  эту  идею.
Вечером же мы мыли фургоны из шлангов и обрабатывали внутри хлоркой, так что
утром они бывали чистыми и готовыми к отправке.
   Я обратил внимание, что Бретт забрал  остатки  своей  еды,  но  пятно  на
сиденье чистить не стал, а просто сложил лошадиную попону и положил ее  так,
что оно оказалось прикрытым. "Вполне типично для Бретта", - подумал я.
   В  конторе  Изабель  и  Роза  сверялись  с  компьютерами  и  пили   кофе,
принесенный из столовой рядом. Роза сообщила, что она уже отдала Бретту  его
документы и взяла адрес его матери и что вообще она рада его уходу.
   Роза, пухленькая, средних лет  женщина,  занималась  финансовыми  делами,
выдавала зарплату, рассылала наши  счета,  готовила  мне  на  подпись  чеки,
следила за расходами. Изабель -  молодая,  отзывчивая  и  большая  умница  -
отвечала на телефонные звонки, принимала заказы и не без  пользы  болтала  с
секретаршами  тренеров,  заранее  узнавая  о  возможных   пер