осто.., он такой жизнерадостный.
   - И бандиты умеют улыбаться.
   - Только не Азиз, - сказала она.
   Честно говоря, в глубине души  я  был  согласен  с  Ниной.  Может,  он  и
бродяга, но не бандит. Тем не менее кто-то из моего окружения был  бандитом,
и я бы очень хотел знать кто.
   - Кто убил Джоггера? - спросила она.
   - На кого бы вы поставили? - спросил я.
   - На Дейва, - сказала она без колебаний. - Он способен на насилие, только
скрывает это от вас.
   - Да, мне говорили. Но нет, не Дейв. Слишком давно его знаю. -  Я  и  сам
слышал сомнение в своем голосе, невзирая на всю мою уверенность. -  Дейв  не
знал о контейнерах под днищами фургонов.
   - Можно улыбаться по-мальчишески и быть бандитом.
   Несмотря ни на что, я рассмеялся и мне стало почему-то намного легче.
   - Полиция разыщет убийцу Джоггера,  -  сказала  Нина,  -  все  ваши  беды
кончатся, я уеду домой, и на всем можно будет поставить точку.
   - Я не хочу, чтобы вы уезжали.
   Я произнес эти слова не подумав и удивился не меньше  ее.  Она  задумчиво
посмотрела на меня, безусловно понимая, что скрывалось за ними.
   - Это у вас от одиночества, - сказала она медленно.
   - Мне хорошо одному.
   - Верно. Как и мне.
   Она допила кофе и решительно вытерла губы салфеткой.
   - Пора. - Она встала. - Спасибо за ужин. Я заплатил по счету, и мы  пошли
к машинам, нашим верным рабочим лошадкам.
   - Спокойной ночи, - негромко произнесла она.  -  До  утра.  -  Она  легко
забралась в машину. - Спокойной ночи, Фредди.
   - Спокойной ночи.
   И она уехала,  умиротворенная  и  дружелюбная,  не  больше.  Я  не  знал,
почувствовал ли я облегчение или нет.
 
*** 
 
   Среди ночи я внезапно проснулся. В голове звучал голос Сэнди:  "Надо  еще
знать правильные вопросы".
   Мне пришел в голову вопрос, который я должен был  задать,  но  не  сделал
этого. Завтра утром первым делом и задам его.
   Завтра утром первым  делом  меня  разбудил  телефонный  звонок  Мэриголд.
Терзая мои барабанные перепонки своим оглушительным голосом, она  немедленно
перешла к делу.
   - Не нравится мне твой приятель Петерман. Хотелось бы посоветоваться.  Не
мог бы ты приехать? Скажем, часиков в девять?
   - Угу. - Я с трудом выкарабкивался из глубин сна, пытаясь сообразить, что
к чему. - Да, Мэриголд. В девять. Хорошо.
   - Ты что, пьян? - спросила она.
   - Нет, просто не могу проснуться. В постели, и глаз еще не открывал.
   - Так ведь уже семь, - резко заметила она. - Уже полдня прошло.
   - Сейчас приеду, - пробормотал я, пытаясь положить трубку на рычаг.
   - Хорошо, - услышал я ее голос с некоторого расстояния. - Прекрасно.
   Спать хотелось ужасно, так и тянуло снова завалиться  в  постель.  Только
сознание того, что я так и не задал  самый  важный  вопрос,  заставило  меня
вылезти из постели и направиться в ванную комнату.
   Суббота. Кофе. Кукурузные хлопья.
   Все еще плохо соображая, я  протопал  в  хаос  моей  гостиной  и  включил
компьютер Все работали нормально. Я вызвал на экран те данные  о  водителях,
которые Изабель снова ввела в компьютер Все коротко, сжато:  имена,  адреса,
даты рождения, ближайшие родственники,  номера  водительских  удостоверений,
поездки за последнюю неделю, количество часов за рулем.
   Были там данные и о Нине: ее адрес и возраст - сорок четыре года.
   На девять лет старше меня. Точнее, на восемь с  половиной.  Я  выпил  еще
чашку горячего кофе и задумался, много ли значит такая разница в возрасте.
   Я ответил один за другим на четыре телефонных звонка, приняв заказ, внеся
поправки и согласившись еще на одну поездку, и внес все данные  в  компьютер
для Изабель, которая обычно работала в конторе каждую субботу с восьми  утра
до полудня. Без десяти восемь она сама мне позвонила и сообщила, что пришла,
после чего я с облегчением переключил телефон на ферму.
   Сам я  тоже  отправился  туда,  чтобы  посмотреть  за  началом  работы  и
разобраться в возможных неурядицах. Однако Изабель и Харв  держали  все  под
контролем.
   Нина  (сорок  четыре  года)  приветливо  мне  улыбнулась  и   отправилась
готовиться к поездке в Лингфилд.
   Выглядела она так же решительно непривлекательно, как и раньше. Харв, Фил
и остальные ходили в столовую и обратно, потягиваясь, забирали путевые листы
и слегка флиртовали с Изабель Обычное субботнее утро. Еще один день  скачек.
Двадцать четыре часа жизни.
   К половине  девятого  большая  часть  фургонов  разъехалась.  Я  пошел  к
Изабель, которая печатала исправленный дневной график, пользуясь в  основном
тем, что я ввел в компьютер дома.
   - Как дела? - спросил я без особого интереса.
   - Все кувырком, - ответила она, довольно улыбнувшись.
   - Хочу попросить тебя кое-что вспомнить.
   - Валяй. - Она продолжала печатать, глядя на экран.
   - Гм... - сказал я, - прошлым августом... - Я помолчал, дожидаясь,  когда
она обратит на меня внимание.
   -  Что  прошлым  августом?  -  переспросила  она  безразлично,  продолжая
печатать. - Тебя прошлым августом не было.
   - Да, я знаю Когда меня не было прошлым августом,  что  нашел  Джоггер  в
смотровой яме?
   Она перестала печатать и с изумлением воззрилась на меня - Что ты сказал?
- спросила она.
   - Что нашел Джоггер в смотровой яме? Что-то мертвое. Что он нашел мертвое
в яме?
   - Но Джоггер.., он был в яме мертвый, так ведь?
   - В прошлое воскресенье в яме был мертвый Джоггер Но в августе в  прошлом
году он, судя по всему, нашел что-то другое мертвое , мертвый  крестик,  так
он сказал, но ведь это полная чепуха. Не можешь вспомнить, что он нашел?  Он
кому-нибудь говорил? Тебе, например?
   - О! - Напряженно думая, она сморщила  лоб  и  подняла  брови.  -  Что-то
смутно припоминаю, но это был какой-то пустяк, не стоило тебе говорить.
   - Так что он нашел?
   - - Думаю, кролика.
   - Кролика?
   - Ага. Мертвого кролика. Он еще сказал,  что  на  нем  было  полным-полно
личинок или чего-то еще, и он выбросил его в помойку. И все.
   - Ты уверена ? - с сомнением спросил я. Она кивнула.
   - Он не знал, что с ним делать, и выбросил.
   - Я имею в виду, ты уверена, что это был кролик?
   - Вроде бы. Я его не видела. Джоггер сказал, что он, наверное, спрыгнул в
яму, а уж выбраться не смог.
   - Разумеется, - согласился я. - Не помнишь, в какой день это было?
   Она решительно покачала головой.
   - Если ты не можешь вспомнить, значит, тебя в тот день не было.
   Она машинально повернулась к компьютеру, и на лице ее появилась  знакомая
уже досада.
   - Может, в тех данных, что пропали, и  было  что-то,  только  вряд  ли  я
вводила такую ерунду.
   - А Джоггер показывал кому-нибудь этого кролика?
   - Да не помню я. - По ее лицу было видно, что она не придает всему  этому
никакого значения.
   - Ну ладно. Все равно спасибо, - сказал я.
   Она бесхитростно улыбнулась и снова повернулась  к  экрану.  >  Крестики,
подумал я. Кролики. Крестики и нолики - кролики.
   Как там  Джоггер  сказал?  "Займись  этими  крестиками.  Я  нашел  одного
мертвого в яме прошлым августом, и на нем кишмя кишело".
   Единственные кролики, о которых я знал и которых он  мог  иметь  в  виду,
принадлежали детям Уотермидов. Но если даже один из них и  убежал  и  как-то
попал в яму, то вряд ли на нем могло быть полно личинок, если,  конечно,  он
не провалялся в яме несколько  дней,  пока  Джоггер  его  обнаружил.  Ничего
такого важного в этом на первый взгляд не было.., но  Джоггер  посчитал  это
достаточно важным, чтобы сообщить мне семь месяцев спустя, хоть и совершенно
нечленораздельно.
   Я взглянул на часы. Около девяти. Что-то я должен был  сделать  в  девять
часов? Я вспомнил, как, полусонный, договаривался с Мэриголд.
   Сказав Изабель, чтобы в случае необходимости она  связалась  со  мной  по
портативному телефону, я отправился к Мэриголд.
   Она была во дворе и, завидев меня, быстро подошла, неся с собой  миску  с
орехами для лошадей.
   - Не вылезай, - скомандовала она. - Поедем посмотрим на Петермана.
   Следуя ее указаниям, я проехал по неровной травянистой дороге к  дальнему
выгону за домом. Выгон спускался к ручью и был окружен плотным кольцом ив, в
тени которых старые лошади могли прятаться в жаркую погоду.
   Однако Петерман стоял у ворот и выглядел ужасно. Он было протянул морду к
ладони Мэриголд за орехами, но тут же отвернулся, как будто его обидели.
   - Видишь? - спросила она. - Не ест.
   - А что  за  орехи?  -  спросил  я.  Она  назвала  обычный  вид,  который
пользовался большой популярностью.
   - Все лошади их  любят,  все  до  одной.  Я  с  удивлением  посмотрел  на
Петермана.
   - Что ж тогда с тобой, а? Мэриголд нерешительно сказала:
   - Я позвонила моему ветеринару еще по Солсбери; но он сказал, что старику
просто надо привыкнуть. Я опять пришла сюда вчера вечером, ты ведь  помнишь,
какой вчера был солнечный вечер? Заходящее солнце освещало коня, и  их  было
видно.
   - Кого их?
   - Клещей.
   Я молча смотрел на нее.
   - Клещи кусаются, - объяснила она. - В этом, наверное, все дело.  Полчаса
назад я позвонила Джону  Тигвуду  и  попросила  что-нибудь  сделать,  но  он
сказал, что такого не может быть, все ерунда, и что ты, Фредди,  во  вторник
вызывал ветеринара, когда лошадей привезли в Пиксхилл, и настоял,  чтобы  их
осмотрели, и ветеринар нашел,  что  лошади  в  полном  порядке,  и  подписал
соответствующий документ, который он может мне  показать,  если  я  пожелаю.
Честно, мне так не понравился его тон, что  я  чуть  не  сказала,  чтобы  он
забрал животное обратно, но тут я вспомнила, что уже вызвала тебя, и  еще  я
знала, что ты хотел, чтобы за старичком хорошо присматривали... Я  и  решила
подождать  тебя  и  спросить,  что  ты  думаешь  по  этому  поводу.  -   Она
остановилась и перевела дыхание. - Так что ты думаешь?
   - Гм.., а где вы видели клещей?
   - На шее.
   Я уставился на шею Петермана, но не смог  разглядеть  ничего,  кроме  его
плотной зимней шерсти. Потеплеет, и он сбросит большую ее часть, оставшись в
прохладной летней одежке.
   - Как они выглядели? - спросил я у Мэриголд.
   - Малюсенькие и коричневые. Такого же  цвета,  как  и  шерсть.  Я  бы  их
никогда не заметила, если бы не солнце, да еще один зашевелился.
   - Много?
   - Не знаю, семь или восемь. Плохо было видно.
   - Но, Мэриголд...
   - Думаешь, я свихнулась? А как насчет пчел?
   - Пчел, Фредди, пчел, - сказала она нетерпеливо. - Varroa jakobonsi.
   - Начните сначала, - попросил я.
   - Клещи водятся и на пчелах, - сказала она. - Они их не  убивают,  просто
сосут кровь, и пчелы не могут летать.
   - Не знал, что у пчел есть кровь.
   Она одарила меня испепеляющим взглядом.
   - Мой брат в вечной панике по  этому  поводу.  Он  выращивает  фрукты,  а
деревья не плодоносят, потому что пчелы слишком слабы и не опыляют их.
   - А, понял.
   - Так что он их окуривает табачным дымом.
   - Ради Бога...
   - Дым от трубочного табака - единственное, что действует на этих  клещей.
Если вы направите табачный дым в улей, все клещи сразу дохнут.
   - Угу, - кивнул я. - Очень интересно. Но  какое  это  имеет  отношение  к
Петерману?
   - До чего же ты медленно соображаешь, -  укорила  она  меня.  -  Клещи  -
разносчики болезней, верно?  С  Петермана  они  могут  перебраться  на  моих
двухлеток. Я ведь не могу рисковать, правильно?
   - Нет, - медленно сказал я, - не можете.
   - Так что пусть Джон Тигвуд говорит  что  хочет,  я  этого  старого  коня
держать здесь не буду. Извини, Фредди, но тебе придется подыскать ему другой
дом.
   - Я так и сделаю, - согласился я.
   - Когда?
   Я подумал о ее великолепных лошадях и моем  собственном  намерении  вечно
возить их на скачки, где бы они побеждали.
   - Я отведу его к себе домой, - сказал я. - За домом есть небольшой садик,
пусть он пока там постоит. Затем я вернусь за машиной. Годится?
   Она одобрительно кивнула.
   - Ты хороший парень, Фредди.
   - Мне очень жаль, что я доставил вам столько беспокойства.
   - Надеюсь, ты меня понимаешь.
   Я уверил ее, что да, понимаю. Я вернулся назад по  травянистой  дороге  к
ней во двор, где она дала мне уздечку для Петермана, а потом за руку подвела
к дверям конюшни и разрешила полюбоваться на ее главную радость и гордость -
трехлетнего жеребца, который, если все пойдет хорошо, будет соревноваться за
приз в 2000 гиней и на дерби с уотермидовским фаворитом, Иркабом Алхавой.  У
нее, как и у Майкла, глаза светились возбуждением и безумной надеждой.
   - Так что позаботься о Петермане, - напомнила она.
   - Конечно, - заверил я, целуя ее в щеку. Она кивнула. Я готов был удавить
Джона Тигвуда за то, что он поставил меня в такое неудобное положение, хотя,
по справедливости, он и не был виноват, поскольку я  сам  попросил  Мэриголд
взять именно Петермана.
   Сокрушаясь по поводу своего невезения, я вернулся на выгон, надел уздечку
на своего старого приятеля и повел его из всей этой идиллии вдоль по  дороге
по направлению к значительно меньших размеров лужайке, огороженной стеной, у
меня за домом.
   - Только не лопай эти чертовы нарциссы, - сказал я ему.
   Он печально посмотрел на меня. Когда я снял уздечку и собрался уходить, я
заметил, что и трава его не интересует.
   Я забрал свой "Фортрак" со двора Мэриголд и снова поехал домой.  Петерман
все еще стоял там же, где я его оставил, и выглядел  совершенно  потерянным.
Нарциссы были целы. Не знай я, что нельзя  наделять  животных  человеческими
эмоциями, я бы сказал, что он находится в  депрессии.  Я  принес  ему  ведро
воды, но и пить он не стал.
   В голову мне то и дело  приходили  самые  неожиданные  мысли,  как  будто
отдельные участки моего мозга до сего времени спали, а тут вдруг проснулись.
Я уселся перед  компьютером  в  разрушенной  гостиной  и  снова  сверился  с
инструкцией,  прежде  чем  начать  просматривать  информацию  на   уцелевших
дискетах.
   Я припомнил, что,  анализируя  информацию  о  поездках  водителей,  я  не
выводил на экран данные по самому Джоггеру. Но когда я это сделал, то  узнал
мало нового, так как Джоггер садился за руль крайне редко, всего раз  десять
за прошлый год, и почти каждый понедельник во время банковских  каникул,  то
есть в те дни, когда по всей стране устраивались  скачки  и  нам  всегда  не
хватало водителей.
   Я почесал нос, немного подумал и принялся выводить  на  экран  данные  по
всем фургонам, один за другим, узнавая их по номерным знакам.
   Колонки на экране выглядели совсем по-другому: та  же  информация,  но  в
другом ракурсе, совсем как случай  с  Мэриголд,  позволивший  ей  разглядеть
дотоле невидимых клещей.
   Под каждым номерным знаком шел перечень данных из истории того или  иного
фургона: даты, поездки, цели поездок, фамилии  водителей,  количество  часов
работы   двигателей,   показания   спидометра,   графики    техобслуживания,
грузоподъемность,  объем  баков,  количество  израсходованного  горючего  за
каждый день.
   После напряженных раздумий, частого  заглядывания  в  инструкцию  и  ряда
неудачных попыток мне удалось найти  данные  по  техническому  обслуживанию,
выполненному Джоггером в прошлом августе.  На  этот  раз  я  расположил  всю
информацию в хронологическом порядке и  получил  данные  относительно  того,
когда и какая работа была проделана с тем или иным фургоном.
   Я прослеживал день за днем того летнего месяца жизни Джоггера, и здесь-то
я и наткнулся на него, на "мертвого крестика".
   Десятое августа. Номерной знак фургона, который обычно водит  Фил.  Смена
масла в смотровой  яме.  Воздух  из  воздушных  тормозов  спущен.  Тормозные
компрессоры проверены. Произведена смазка. В конце  замечание,  сделанное  и
позабытое Изабель: "Джоггер  сказал,  из  фургона  в  яму  вывалился  дохлый
кролик. На нем полно клещей. Выброшен на помойку".
   Я долго сидел, уставившись  в  пространство.  Спустя  некоторое  время  я
вернулся назад и снова вызвал на экран данные по фургону Фила. Мне  хотелось
узнать, где он был восьмого, девятого или десятого августа.
   Мой верный помощник поведал мне, что в эти дни Фил свой фургон не  водил.
Он сидел за рулем совсем другого  фургона,  старого,  который,  помнится,  я
позже продал.
   О чем же говорят данные по фургону Фила?  Седьмого  августа  тот  фургон,
который сегодня водит Фил, направился во Францию  с  двумя  рысаками  Бенджи
Ашера. Они были заявлены на  скачках  восьмого  в  Канью-сюр-Мар  на  берегу
Средиземного моря и вернулись в Пиксхилл девятого.
   За рулем фургона в этой поездке сидел Льюис. По сути дела, в прошлом году
Льюис чаще всего и водил этот фургон. Теперь, подумав, я это ясно  вспомнил.
Я перевел его на новый сверкающий шестиместный фургон осенью,  когда  продал
старый. Я хотел, чтобы лошади Ашера и Уотермида перевозились с  максимальным
комфортом. В этом  фургоне  в  сентябре  он  возил  в  Донкастер  победителя
классических скачек, принадлежащего Майклу.
   Приблизительно в четверть одиннадцатого я позвонил в Эдинбург.
   - Куипп слушает, - отозвался  приятный  чисто  английский  голос,  ничего
шотландского.
   - Гм.., простите, что беспокою, - сказал я, -  но  не  могли  бы  вы  мне
помочь найти Лиззи, мою сестру? После очень короткой паузы он спросил:
   - Вы кто, Робин или Фредди?
   - Фредди.
   - Подождите.
   Я подождал и услышал, как он прокричал: "Лиз, тут твой брат  Фред...",  а
потом в трубке раздался ее слегка взволнованный голос:
   - Что-нибудь с головой?
   - Что? Да нет. Разве что медленно и плохо соображаю. Послушай,  Лиззи,  у
тебя там нет никого, кто бы знал что-нибудь про клещей?
   - Клещей ?
   - Ну да, такие мелкие и кусачие.
   - Ради всего святого...
   Она передала профессору Куиппу мою просьбу, и он снова взял трубку.
   - Какие клеши? - поинтересовался он.
   - Именно это я и хочу узнать. Они живут на лошадях и.., этих.., кроликах.
   - У вас есть экземпляры?
   - У меня конь в саду, так на нем,  наверное,  есть.  После  паузы  трубку
снова взяла Лиззи.
   - Я тут пыталась объяснить Куиппу, что у тебя сотрясение мозга.
   - Сейчас, слава Богу, все на месте.
   - Так тогда что это за конь в саду?
   - Петерман. Один из тех  стариков,  что  перевозили  в  прошлый  вторник.
Серьезно, Лиззи, спроси своего профессора, где бы  мне  проконсультироваться
насчет клещей. У нас тут, в Пиксхилле, слишком много лошадей  стоимостью  по
несколько миллионов каждая, чтобы можно было шутить с клещами,  разносчиками
болезней.
   - О Боже!
   После трех минут молчания я снова услышал голос профессора Куиппа:
   - Вы слушаете?
   - Да.
   - У меня есть приятель, специалист по клещам. Он спрашивает, не могли  бы
вы доставить ему несколько экземпляров?
   - Вы  хотите  сказать..,  погрузить  Петермана  в  фургон  и  привезти  в
Эдинбург?
   - Тоже способ, я полагаю.
   - Конь очень старый, еле стоит на ногах. Лиззи  скажет,  она  видела.  Он
вряд ли выдержит путешествие.
   - Я вам перезвоню, - сказал он.
   Я остался ждать. Мой "Ягуар" и вертолет Лиззи все еще  стояли  во  дворе.
Такие быстрые машины, и теперь никакой от них пользы.
   Куипп перезвонил довольно быстро.
   - Лиззи сказала, что, если вы говорите, что дело срочное, значит, так оно
и есть.
   - Очень срочное, - подтвердил я.
   - Хорошо. Тогда прилетайте сюда на самолете. Мы вас встретим в Эдинбурге,
в аэропорту. Скажем, в час. Устроит?
   - Да, но... - начал я.
   - Разумеется, лошадь вам с собой не захватить, - резонно заметил Куипп. -
Привезите только клещей.
   - Да я их практически и увидеть не могу.
   - Естественно. Они очень малы. Используйте мыло.
   Бред какой-то.
   - Намочите кусок мыла, - продолжил Куипп,  -  и  потрите  им  коня.  Если
обнаружите на мыле коричневые точки, будьте уверены, это клещи.
   - Но они не погибнут?
   - Мой приятель сказал, что, может, и  нет,  если  вы  поторопитесь,  хотя
вообще это не имеет значения. Да, кстати, привезите на анализ и кровь вашего
животного.
   Я уже было открыл рот, что