чтобы не дать ей это почувствовать. В спорах с женщинами обе стороны
блефуют  на  девяносто процентов.  Важно не то, что  ты говоришь,  а  как ты
говоришь.
     - У меня для тебя кое-что есть. -  Мэрлин повернулась и вышла на кухню.
Джейсон последовал за ней.
     - Ты по-прежнему обвиняешь меня в двух последних неудачах?
     - На. -  Мэрлин сжимала в руках  большой пластиковый пакет. Лицо ее еще
больше  побледнело и  обострилось,  глаза превратились  в  немигающие  шары.
Неожиданно она раскрыла пакет и метнулась к нему.
     Все произошло  слишком быстро. Джейсон инстинктивно  кинулся  назад, но
было поздно. Желеподобная губка Каллисто  с пятьюдесятью трубками-присосками
намертво прилипла к его груди. Присоски тут же впились в тело.
     Джейсон  кинулся к  кухонному шкафу, схватил наполовину пустую  бутылку
виски, трясущимися пальцами  скрутил пробку и  вылил жидкость на студенистое
существо.  Мысли  его  были ясны  и  отчетливы,  он не  поддался панике,  он
спокойно лил виски на эту тварь.
     Какое-то время ничего не происходило. Ему по-прежнему удавалось держать
себя в руках и не поддаваться панике. Потом тварь забулькала, запузырилась и
шлепнулась на пол. Сдохла.
     Джейсон  присел  на  кухонный   столик.  Он   вдруг  страшно   ослаб  и
почувствовал,  что  борьба  теперь  идет  внутри  него.  Несколько  присосок
остались в груди, они были еще живы.
     - Неплохо, - с трудом выговорил он. - Ты меня почти перехитрила.
     - Не почти, - ответила Мэрлин  Мэнсон безжизненным голосом. - Несколько
присосок остались в тебе.  И ты это знаешь. По лицу  вижу. Тебе  не  удастся
вытащить их при помощи бутылки виски. Их невозможно вытащить.
     В этот момент  Джейсон потерял сознание.  Сквозь пелену  он  видел, как
серо-зеленый пол поплыл ему навстречу... После чего  все пропало. Пустота, в
которой даже для него не нашлось места.

     ***

     Боль.  Открыв глаза,  он  инстинктивно потрогал грудь.  Шелковый костюм
ручной  работы  пропал.  Теперь на нем была больничная пижама.  Сам  Джейсон
лежал на носилках.
     - О  боже, -  хрипло произнес  он, когда два  санитара быстро  покатили
носилки по больничному коридору.
     Над ним склонилась Хизер Гарт. Она была встревожена, но, как и Джейсон,
держала себя в руках.
     -  Я поняла, что что-то не так, - сказала она, в то время  как санитары
вкатили носилки в комнату. - Я вышла из машины и пошла за тобой следом.
     -  Наверное, подумала,  что мы  завалимся  в постель,  - слабым голосом
произнес Джейсон.
     -  Доктор   сказал,  что  еще  пятнадцать  секунд,  и   ты  бы  получил
соматический шок. Когда эта мерзость в тебя влезла.
     -  Я  ее  прикончил, -  сказал Джейсон. -  Однако  присоски... Было уже
поздно.
     - Я знаю, - кивнула  Хизер. - Доктор мне рассказал. Они хотят как можно
быстрее сделать операцию. Пока присоски не залезли слишком глубоко.
     -  Я не растерялся,  - прохрипел Джейсон. - Может  быть, чуть-чуть. Ну,
совсем чуть-чуть. - Открыв глаза, он увидел, что Хизер плачет. - Неужели все
так плохо?
     Джейсон попытался найти  ее  руку.  Когда она  стиснула его пальцы,  он
почувствовал,  что  его  любят.  Потом  все  пропало.  Кроме  боли.  Пропала
больница,  Хизер, врачи,  свет. И  звук.  Наступившая вечность поглотила его
целиком.

        "Глава 2"

     Свет  пробивался  через прикрытые  веки,  перед глазами  плыли  красные
круги. Он приоткрыл глаза и огляделся, надеясь увидеть доктора или Хизер.
     В комнате  он был  один. Больше никого.  Комод  с треснувшим  зеркалом,
страшные старые  обрывки  обоев  на грязных  стенах.  Где-то  рядом  работал
телевизор.
     На больницу все это никак не походило.
     И  Хизер  рядом  с ним  не  было. Он чувствовал  ее отсутствие, полную,
всеобщую пустоту из-за того, что ее нет.
     О боже, что же все-таки случилось?
     Боль  в  груди прошла, а  вместе с ней и многое  другое.  Слабой  рукой
Джейсон  отбросил  грязное  шерстяное  одеяло,  сел  и  потер  лоб,  пытаясь
собраться силами.
     Я в гостинице.  В грязном  дешевом  клоповнике. Ни штор, ни ванной. Как
много лет  назад, в начале  его  карьеры. Когда никто его не знал, а у  него
самого не было ни гроша. Джейсон всеми силами старался забыть этот период.
     Деньги. Он схватился за одежду.  Вместо  больничной пижамы на нем снова
был  измятый шелковый  костюм ручной работы. А  во внутреннем  кармане пачка
крупных купюр, которые он собирался взять с собой в Лас-Вегас.
     Уже хорошо.
     Джейсон огляделся  в  поисках телефона.  Конечно,  в комнате  его  нет.
Наверняка  в холле. А кому  звонить?  Хизер? Своему импресарио  Алу  Блиссу?
Продюсеру телешоу Мори Ману? Адвокату Биллу Уолферу? Или всем сразу?
     Он с трудом поднялся и, пошатываясь, принялся проклинать все вокруг, не
понимая  за что.  Его вел  животный  инстинкт,  приводил  в состояние боевой
готовности. Его сильное  тело шестого  должно быть в  форме. Только вот  кто
противник, оставалось неясным. Это пугало. Впервые Джейсон почувствовал, что
его охватывает паника.
     Много ли прошло  времени? Он не мог сказать, похоже, чувство времени он
потерял.  За  окном, во  всяком  случае,  стоял  день. Через грязное  стекло
виднелись кружащиеся птицы.
     Джейсон посмотрел на часы. Десять тридцать. Ну  и что? С тем же успехом
могли пройти сотни лет. От часов толку мало.
     А вот телефон ему поможет.
     Джейсон  выбрался  в   пыльный  коридор,  нашел  лестницу  и  осторожно
спустился,  перебираясь  со  ступеньки  на ступеньку  и  держась за  перила.
Наконец его глазам  предстал  пустой и  мрачный  холл  со старыми  плюшевыми
креслами.
     Хорошо, что остались  мелкие монеты. Он бросил в монетоприемник золотой
доллар и набрал номер Ала Блисса.
     - Агентство талантов Блисса, - ответил голос самого Ала.
     - Слушай,  - сказал Джейсон,  - я не знаю,  где я  нахожусь. Ради всего
святого, приезжай и забери меня отсюда. Ал, ты понял? Ал?
     Телефон молчал. Наконец далеким равнодушным голосом Ал Блисс спросил:
     - С кем я говорю? Джейсон прорычал ответ.
     -  Я вас  не знаю,  мистер Джейсон Тавернер,  - бесстрастно произнес Ал
Блисс. - Вм уверены, что набрали правильный номер? Кто вам нужен?
     - Ты мне нужен, Ал. Ал Блисс, мой импресарио. Что случилось в больнице?
Как  я сюда попал? Ты  можешь мне  объяснить? - По мере того как он говорил,
Джейсон успокаивался. Последние слова прозвучали почти спокойно. - Ты можешь
связаться с Хизер?
     - С мисс Гарт? - со смешком переспросил Ал.
     - Значит, так, - взорвался Джейсон.  - Больше ты на  меня не работаешь!
Ясно? Можешь ничего не объяснять. Точка. Ты уволен.
     Ал Блисс снова рассмеялся, после чего повесил трубку.
     Убью сукина сына, подумал Джейсон. Разорву маленького лысого ублюдка на
кусочки.
     Не понимаю,  что  на  него  нашло. Почему  он так  поступил? Что,  черт
побери,  я ему сделал? Он  был моим другом и агентом в  течение девятнадцати
лет. Ничего подобного никогда не случалось.
     Позвоню Биллу Уолферу,  решил Джейсон.  Он всегда в офисе или на связи.
Пусть объяснит, что все это значит.
     Джейсон  опустил  в  монетоприемник  второй доллар и  по памяти  набрал
номер.
     - Юридическая контора Уолфер и Блейн, - ответила секретарша.
     - Соедините меня с Биллом, - сказал Джейсон. - Это Джейсон Тавернер. Вы
меня знаете.
     - Мистер Уолфер в данный момент  в суде, - ответила секретарша.  - Если
хотите, я  соединю вас с мистером Блейном. Или мистер Уолфер перезвонит вам,
когда вернется.
     -  Вы знаете,  кто  я  такой?  - прорычал  Джейсон. -  Знаете  Джейсона
Тавернера? Телевизор смотрите? - Голос его сорвался.
     - Конечно.
     -  И вы что, обо мне не слышали? Шоу Джейсона Тавернера? По вторникам в
девять вечера?
     -  Простите,  мистер Тавернер. Думаю,  вам  следует поговорить с  самим
мистером  Уолфером. Назовите  ваш номер, и мистер  Уолфер  перезвонит  вам в
течение дня.
     Джейсон повесил трубку.
     Я спятил, подумал  он. Или  она рехнулась. Она и  Ал Блисс.  Ублюдок. О
боже.
     Пошатываясь,  он отошел от  телефона  и  тяжело  опустился  в  плюшевое
кресло.  Сидеть  в нем было удобно.  Дыхание выровнялось, он прикрыл глаза и
задумался.
     У меня  пять  тысяч  в  государственных  ассигнациях.  Значит, я уже не
беспомощен.  Этой твари.на груди  больше  нет. Даже присоски  повытаскивали.
Наверное,  в больнице мне сделали  операцию. По крайней мере  я жив, это уже
повод для радости. Был ли провал во времени? Где тут можно найти газету?..
     На  соседнем  диване  он  увидел  "Лос-Анджелес  тайме".  Прочел  дату:
двенадцатое  октября  1988  года. Никакого  провала.  Следующий  день  после
последнего шоу, когда Мэрлин уложила его в больницу.
     Неожиданно  ему  пришла  в  голову  мысль.  Джейсон просмотрел  колонки
развлечений. Последнее время  он  стал  завсегдатаем Персидской  гостиной  в
отеле  "Голливуд  Хилтон".  Он бывал там каждый  вечер,  кроме, естественно,
вторников, когда шло шоу.
     Вот уже  три  недели, как отель  регулярно публиковал  его имя в списке
гостей.  На  этот  раз, однако,  Джейсон  своего  имени  не  увидел.  Может,
перенесли  на  другую  страницу?  Он  внимательно  просмотрел  весь  раздел,
объявление за объявлением.  Нигде ничего. И фотографий его  тоже нет.  Между
тем последние десять лет без них не обходился ни один номер.
     Попробую еще раз. Позвоню Мори.Ману.
     Джейсон  вытащил бумажник, в который засунул визитку  с  номером  Мори.
Бумажник оказался непривычно тонким.
     Все удостоверения пропали. Документы, которые позволяли ему  остаться в
живых. С помощью которых он мог пройти через баррикады полиции и нацгвардии,
не боясь, что его пристрелят или отправят в трудовой лагерь.
     Без удостоверения личности я и двух часов не проживу, подумал  Джейсон.
Без него я не рискну даже выйти из этого  клоповника и сделать пару шагов по
тротуару.  Меня  могут   принять  за  сбежавшего  из  кампуса  студента  или
преподавателя.  И я загремлю  в лагерь,  где меня  заставят ишачить до конца
жизни. Без документов я не личность. Так это, кажется, называется.
     Итак, самое главное - остаться в живых, рассуждал  Джейсон. Черт с ним,
что никто не знает артиста Джейсона Тавернера. С этим разберемся после.
     Он почувствовал, как в мозгу  заработали мощные программы шестого. Я не
такой, как  другие,  сказал  он себе. Я выберусь  из  этого  положения. Как-
нибудь, да выберусь.
     Для  начала,  рассуждал  он, денег  у меня  хватит,  чтобы добраться до
Уаттса, где можно купить поддельные  документы. Полный бумажник. Насколько я
знаю,  там на каждом углу  делают фальшивки.  Не думал, однако, что придется
воспользоваться их услугами. Мне, Джейсону Тавернеру! Артисту с аудиторией в
тридцать миллионов человек!
     Кстати, найдется  ли среди этих тридцати миллионов  один,  который меня
помнит? Если,  конечно,  "помнить"  подходящее слово. Рассуждаю,  словно уже
давно вышел в тираж и живу прошлой славой.
     Вернувшись к телефону, он нашел номер центра рождаемости штата Айова и,
потратив несколько золотых монет, дозвонился до регистрационного отдела.
     - Мое имя Джейсон Тавернер, - сказал он клерку. - Я родился  в Чикаго в
больнице "Мемориал"  16  декабря  1946 года. Не могли бы вы выдать мне копию
свидетельства о рождении? Мне это нужно для устройства на новую работу.
     - Конечно, сэр. - Клерк перевел его в режим ожидания.  Спустя некоторое
время  в трубке щелкнуло.  -  Джейсон  Тавернер,  родился  в графстве Кук 16
декабря 1946 года?
     - Да.
     - У нас  нет регистрационной  формы на это  время и место. Вы ничего не
перепутали, сэр?
     - Хотите  сказать,  я забыл,  где и  когда  родился? - Голос его  снова
сорвался,  на  этот  раз он  даже не  пытался  себя контролировать. Джейсона
охватила паника. - Благодарю, - прошептал он. Его колотила дрожь.
     Я  не существую. Джейсона  Тавернера нет. Не было  и никогда  не будет.
Черт с ней, с карьерой,  я просто хочу жить. Если кому-то не дает покоя  моя
слава, бог  с ним, пусть стирает  все мое творчество. Но неужели меня лишают
права на обыкновенное существование? Я что, уже и не рождался?
     Что-то пошевелилось  у  него в  груди.  Неужели  они  вытащили  не  все
присоски? И  теперь они  продолжают  расти  внутри  меня?  А  все из-за этой
бездарной шлюхи,  которая  все равно  кончит  на улице, будет продаваться за
полдоллара.
     После  всего, что я для нее сделал:  два прослушивания на таком уровне!
Ну да ладно. Мы с ней еще посчитаемся.
     Вернувшись  в комнату, Джейсон  внимательно оглядел себя  в  засиженном
мухами аляповатом зеркале. Внешне он  не  изменился,  разве  что  не  мешало
побриться. Не  постарел, морщин  не  прибавилось,  седина  не  просвечивает.
Хорошие  плечи и  бицепсы. Талия без жира - можно  носить  модные облегающие
костюмы, что немаловажно для имиджа, отметил Джейсон. Таких костюмов у меня,
наверное,  полсотни. Вернее, раньше было,  поправился  он.  Где они  сейчас?
"Птичка улетела, на какой лужайке она сейчас поет?" Песенка из прошлого, еще
со школьных лет. Странно, что только не придет в голову,  когда оказываешься
в непривычной обстановке. Всякая чепуха, в нормальной  жизни ни за что бы не
вспомнил.
     Или вот еще поговорка:  "Если желания - кони,  то нищие должны летать".
Подобная галиматья способна свести с ума.
     Интересно,  сколько  контрольных пунктов полиции и  нацгвардии отделяют
меня   от   ближайшего  места  в   Уаттсе,  где  можно  сделать   поддельное
удостоверение? Десять? Тринадцать?  Две?  Впрочем, мне хватит и одной. Одной
выборочной  проверки мобильной  командой из  трех человек. С прямой связью с
центральной  базой данных  полиции  и нацгвардии  в  Канзас-Сити. Там у  них
хранятся все досье.
     Джейсон закатил  рукав и осмотрел предплечье. На месте!  Нанесенный при
помощи татуировки  индивидуальный  идентификационный номер. Родной  номерной
знак, который ему суждено носить всю жизнь. С ним его и похоронят.
     В  таком  случае  полицейские передадут этот номер  в Канзас-Сити...  А
потом? Сохранился ли он в базе данных или пропал, как данные о его рождении?
А если его там не окажется, что решат бюрократы из полиции?
     Техническая ошибка?  Кто-то  подменил данные  микрофильма и сфабриковал
фальшивое досье. За такое придется  не меньше десяти лет  отмахать киркой на
Луне. Потому что если на человека нет досье, он либо преступник, либо беглый
студент.
     Джейсон понял, что попал в настоящую передрягу. Я не имею права даже на
обыкновенное  существование  -  я, человек,  которого еще вчера  боготворили
тридцать миллионов зрителей!..  Ничего, я  их еще  верну. Позже. Сейчас надо
подумать о другом - о самой  основе существования, которой меня лишили. Но я
выкручусь. Шестые  не  такие, как все. Ни один  человек не выдержал бы того,
что  на  меня   свалилось.  Ни   физически,   ни  психологически.   Особенно
неопределенности.
     Шестой, независимо  от внешних обстоятельств, всегда побеждает.  Потому
что так нас запрограммировали генетически.
     Он снова  вышел из  номера гостиницы, спустился по лестнице и подошел к
регистратуре.  Средних лет клерк  с редеющими усами,  не поднимая головы  от
журнала "Бокс", произнес:
     - Да, сэр?
     Джейсон  вытащил из кармана  пачку денег  и  положил  на  стойку купюру
достоинством  в  пятьсот  долларов.   Клерк   взглянул  на   деньги  вначале
равнодушно, потом глаза его  округлились. Наконец он вопросительно посмотрел
на Джейсона.
     - У меня украли все документы, - сказал Джейсон. - Эти пятьсот долларов
ваши,  если  вы меня  выручите.  Сведите  меня  с человеком, который  сумеет
сделать поддельные удостоверения.  Если вы хотите мне  помочь, не тяните,  я
ждать не могу.
     Ждать, пока тебя загребут полицейские или нацгвар-дейцы, подумал он про
себя. Здесь, в вонючем клоповнике.
     - Или  на  тротуаре у входа,  -  добавил  клерк.  - Я немного  телепат.
Согласен,  наша гостиница  скромная,  но клопов у  нас нет.  Как-то  раз нам
завезли  марсианских песчаных блох, но клопов..,  боже  упаси. -  Он взял со
стойки пятисотдолларовую  купюру.  - Я познакомлю  вас с  человеком, который
сможет вам помочь. - И, еще раз внимательно посмотрев на Джейсона, добавил:
     -  Вы  считаете  себя  знаменитым  на  весь  мир.  Что  ж,  такое  тоже
встречается.
     - Идемте, - простонал Джейсон. - Скорее.
     - Хорошо, - кивнул клерк, накидывая блестящий синтетический плащ.

        "Глава 3"

     Когда старая развалюха клерка  медленно и со страшным шумом  выкатилась
на улицу, он повернулся к Джей-сону и заметил:
     - Я так много странного читаю в ваших мыслях...
     - Оставьте  мои  мысли в  покое,  - раздраженно  произнес Джейсон.  Его
передернуло от отвращения. Он всегда ненавидел  любопытных, сующих свой  нос
куда не надо телепатов. Этот тип не стал исключением, - Оставьте мои мысли в
покое и отвезите меня к человеку, который сумеет мне помочь. Постарайтесь не
напороться на контрольно-пропускной пункт, если хотите остаться в живых.
     - Вам  нет необходимости мне это объяснять, - мягко ответил  клерк. - Я
прекрасно знаю,  что  вас ждет, если нас остановят.  Мне  не раз приходилось
оказывать подобные услуги. В основном студентам. Но вы ведь не студент. Вы -
знаменитый, очень богатый человек. И в то же время это не так. Вы - никто. С
точки зрения  закона,  вы вообще не существуете. -  Не  отрывая  взгляда  от
дороги, клерк рассмеялся тонким слабым смехом.
     Ведет  машину, как старуха, отметил  Джейсон. Вцепился обеими  руками в
руль.
     Начались  трущобы  Уаттса.  Узенькие  темные  лавки по  обеим  сторонам
грязной,  захламленной улицы, тротуары  засыпаны  мусором и битым бутылочным
стеклом, аляповатые надписи,  огромная реклама колы,  названия магазинчиков.
Старый  негр  торопливо  перекрестился  на  перекрестке  и  двинулся дальше,
нащупывая  дорогу,  как  слепой.  При  виде этого  человека  Джейсон испытал
странное  чувство. После того как  в страшные  дни восстания Конгресс принял
скандальный закон Тидмана о стерилизации, темнокожих почти не осталось.
     Клерк  притормозил, пропуская старика  в  поношенном,  разлезающемся по
швам коричневом костюме. Очевидно, он почувствовал то же самое.
     - Знаете, что, если я его задавлю, меня могут расстрелять?
     - Правильно сделают, - откликнулся Джейсон.
     - Они как последняя стая ухающих  журавлей, - сказал клерк и тронулся с
места, дождавшись, когда старик добрался до противоположной стороны улицы. -
Защищены  тысячью законов. На них нельзя кричать,  с  ними нельзя драться  -
схлопочешь десять лет тюрьмы. При  этом  все делается  для того,  чтобы  они
поскорее вымерли. К чему, собственно, стремился Тидман и, думаю, большинство
Промолчавших. Но... - он сделал короткий жест, первый раз убрав руку с руля,
-  мне не хватает детей. Помню, когда  мне было десять лет, я играл с черным
мальчиком. Кстати, недалеко отсюда. Сейчас его наверняка стерилизовали.
     - Значит, у него есть  ребенок, - заметил Джейсон. - Стерилизуют только
после того,  как жена сдаст талон на первого  и единственного ребенка. Но на
одного они имеют право. И он охраняется миллионами законов.
     - Двое взрослых, один ребенок,  - произнес клерк. - С каждым поколением
черное население уменьшается вдвое.
     Вымирает.  Заслуга принадлежит Тидману.  Он прекрасно  разрешил расовую
проблему.
     - Что-то нужно было делать, - проворчал  Джейсон, вглядываясь в дорогу.
В любой момент они могли налететь на баррикаду или полицейский патруль. Пока
все шло хорошо, но долго ли так может продолжаться?
     - Мы  почти приехали, - откликнулся клерк. Повер нувшись к Джейсону, он
добавил:
     - Мне не нравятся ваши расистские  взгляды. Даже  если вы  платите  мне
пятьсот долларов.
     - На мой век черномазых хватит, - сказал Джейсон.
     - А когда умрет последний?
     - Я не буду вам отв