эту  фотографию.  Выдрал  ее  из
рамки и спрятал в отцовский бумажник, который здесь же нашел.
   Ушел в свою комнату, повалился на диван и постарался успокоиться. Надо же
было такому случиться! Покидая этот дом всерьез и надолго, он забрал с собой
все документы и сколько-нибудь  памятные  вещи.  То,  что  сейчас  могло  бы
подсказать ему, где он жил последние годы перед обрушившейся на человечество
бедой, - отсутствовало напрочь. Он  ведь  ехал  в  Москву  именно  за  этими
воспоминаниями. Жену искать бросился. А на поверку вышло,  что  с  таким  же
успехом он мог бы искать ее в каком-нибудь Сыктывкаре. Разумеется, если  она
вообще жива.
   Гош скрипнул зубами. Белла приподнялась на передних лапах  и  внимательно
посмотрела на человека. Решила, что он в  порядке,  и  снова  легла  посреди
комнаты.
   Гош почувствовал, что на него давит эта обстановка  -  полки  с  любимыми
книгами детства, старый добрый стол, зеленые шторы... Он взял свечу, ушел на
кухню, встал у окна и закурил. "Что же дальше? Придется, наверное,  ехать  в
Кремль. Там у москвичей  штаб  -  может,  этот  загадочный  Борис  расскажет
что-нибудь полезное. У москвичей? Интересная мысль - а я-то кто? Нет, что-то
недоброе произошло со мной за время  "сна".  Недаром  я  очнулся  не  здесь.
Интересно, сколько же времени  продолжался  этот  проклятый  "сон"?  Неужели
целый год? А если больше? Судя по  состоянию  техники,  батареек  тех  же  и
аккумуляторов - гораздо больше. Да и  бензин  все  отчетливее  детонирует  с
каждым днем. Гошка, признайся хотя бы себе - у тебя никаких шансов. Ты ее не
найдешь.А может... Ведь я же вернулся. И  она  вернется,  обязательно.  Если
только цела".А уцелеть в новом мире, судя по всему, было непросто. Человека,
которого не скосила загадочная пандемия, убившая каждого в возрасте примерно
до двадцати и после сорока, вполне могли угробить другие  выжившие.  Гош  до
сих пор вспоминал момент "пробуждения" с легким ознобом. Он впервые  осознал
себя в дичайшей ситуации. Именно в этой  одежде,  на  подножке  того  самого
"Хаммера", с тем самым ружьем поперек колен. Д неподалеку  валялись  двое  с
размозженными  головами.  И  две  огромные  гильзы  под  ногами.  И   легкий
дождичек...
   Он чуть с ума тогда не сошел.
   Первая мысль была - "хорош кошмар!". Потом оказалось,  что  вода  с  неба
льется настоящая, а  тело  буквально  деревянное.  С  превеликим  трудом  он
разогнулся, охая и кряхтя, прошелся вокруг  машины,  пытаясь  узнать  места.
Стараясь убедить себя, что спит, подошел к  трупам  и  увидел,  что  им  как
минимум суток трое. Помотал головой, отгоняя наваждение, забрался в машину и
снова уснул. Радостно уснул, надеясь, что утром все  образуется.  Но  вскоре
снова проснулся от сильнейшего приступа  голода.  Опять  в  той  же  машине.
Высунулся наружу и почувствовал,  что  перед  глазами  все  плывет.  Он  был
незнамо где, непонятно зачем... И НЕПОНЯТНО КТО!!!
   Несколько часов он провалялся в совершенной прострации. Очень  уж  трудно
было привыкнуть к мысли, что все происходит на самом деле.  Потом  догадался
убедить себя, что раз уж такие дела,  пора  на  разведку.  Минимум  анализа,
максимум информации.  И  с  такой  вот  позитивной  установкой  начал  жить.
Наверное, только это и спасло его от сумасшествия. Испугался-то он почти  до
истерики. Руки тряслись, ноги подгибались. Даже трупы его не так беспокоили,
как отсутствие памяти. Если он сам  и  застрелил  этих  двоих,  то  это  был
какой-то  другой  он,  прежний.  А   нынешнему   ему   требовалось   позарез
разобраться, что к чему.  Он  повернул  ключ  в  замке,  и  машина  неохотно
завелась. И поехала.
   В машине он нашел запас пищи, одежду, патроны и  охапку  умело  склеенных
армейских карт. Судя по картам, он успел изрядно покататься  вокруг  Москвы,
побывать в Твери и Туле. Когда? Зачем? Нынешний город назывался Обнинск,  но
его карты в бардачке как раз не нашлось. Гош поколесил по  улицам,  отмечая,
что они совершенно мертвы. Зашел на пробу в несколько домов, везде натыкаясь
на истлевшие кости. И как-то тупо, на автопилоте, взял тульскую карту, нашел
отмеченный знакомой'(своей?) рукой квартал и
   Решил - туда.
   Позже  он  догадался,  что   на   уровне   бессознательного   воспринимал
происходящее как непривычно яркий  кошмар.  И  просто  старался  вести  себя
рационально, не визжать и не метаться,  чтобы  сон  не  стал  еще  страшнее.
Принял условия игры. А когда пришло время смириться с  реальностью,  он  уже
вжился в нее.  Поэтому  новый  мир  и  не  сломал  его  психику.  Согнул  ее
основательно, но не сломал.
   В Туле Гош впервые увидел живых людей, таких же  ошарашенных,  как  и  он
сам. Потом нашел дом - уютный коттедж в пригороде, где явно прожил несколько
месяцев (зачем?). Здесь все было свое, устроенное им  (когда?  пыль  в  доме
лежала вековая), а в кабинете нашлись толстые подшивки газет.  Наверное,  он
пытался восстановить картину того, что было ДО. Вот  если  бы  он  догадался
взять карандаш и хоть где-нибудь написать свою фамилию...  Да  еще  черкнуть
пару строк о том, каким ветром его занесло в Тулу и почему он  тут  застрял.
Но  все  равно,  обстановка  в  доме  помогла.  Он  начал  вспоминать.   Так
интенсивно, что просто до боли. И очень скоро эта боль погнала его в Москву.
   Он яростно хотел узнать - если не свое имя, то хотя бы каким образом  его
утратил. Если не найти жену, то хотя бы вычислить того, кому оторвать голову
за ее потерю. Сплошные "если". И пока что он нашел  только  чужую  собаку  и
убитого горем одноклассника.
   Но для первого дня поисков этого было даже много.
   За окном стало  окончательно  темно.  Гош  прошел  в  большую  комнату  и
огляделся в поисках чего-нибудь интересного.  Зачем-то  открыл  шкафчик  под
телевизором. Там навалом лежали видеокассеты. Гош пристроил свечку поудобнее
и стал перебирать цветастые коробочки, стараясь не думать, почему его совсем
не удивляет то, как небрежно он обращается с заморскими диковинами.
   На самом деле никакие это были не диковины. Стоило потрогать вещь руками,
и простейшие тактильные ощущения будили в душе столько всего... Похоже,  Гош
в прошлой жизни был из тех, кто взаимодействует с миром в основном на ощупь.
В памяти тут же всплыла соответствующая градация. Люди  разные,  и,  как  бы
хорошо ни работали у человека все  органы  чувств,  на  самом  деле  один  -
визуалист,  другой  -  больше  слушает,  а  третий  -  даже  на   расстоянии
воспринимает в первую очередь  фактуру  поверхности.  Гош  положил  руку  на
круглый джойстик видеомагнитофона и слегка усмехнулся. "Помню. Только  зачем
это мне?" Он вернулся к кассетам и улыбнулся вновь.
   Похоже, отец  тоже  любил  вестерны.  Или,  скорее,  заразил  этим  сына.
Подборка была неплохая - "Буч и Санденс", полный  комплект  фильмов  Серджио
Леоне, "Непрощенный", "Тумстоун", первые и вторые "Молодые стрелки"... А вот
это на любителя - "Пэт Гаррет и Билли Кид". Помнится, в  свое  время  кто-то
вывел кодеке чести ковбоя. На основе вестернов, разумеется. Мол,  ковбой  не
бьет женщину, не стреляет в спину, не  поднимает  ствол  на  безоружного,  и
прочая галиматья. А вечный потрясатель основ Сэм  Пекинпа,  большой  охотник
замахнуться на святое, отснял вот этот  провокационный  фильмец.  Воссоздал,
так сказать, реальную обстановку. Ведь действительно, по официальной  версии
шериф Гаррет, как последний негодяй, пристрелил своего бывшего подельника  и
лучшего друга Билли, когда тот без  сапог  и  револьвера  топал  к  кладовке
положить чего-нибудь на зуб.
   Гош усмехнулся, бросая взгляд на "казаки", аккуратно стоящие в  прихожей.
Дверь выломал, а обувь таки снял. "Вот почему я так интересно одет.  Видимо,
замороченное   голливудской   кинопродукцией    подсознание    расстаралось.
Интересно, а стрелять в живых людей я тоже из вестернов  научился?  Да  вряд
ли. Мы сейчас все будто на пограничной территории.  Ни  одного  безоружного.
Хотя никто вроде бы и не  проявляет  агрессию.  Но  какой-то  атавистический
страх подсказывает - в трудное время держи пушку ближе к телу".
   ...он лежал на столе, руки что-то сдавило за спиной, наверное,  они  были
связаны. Над ним склонились незнакомые лица...
   Гош дернулся, будто его ударило током.  "Опять!  Господи,  когда  же  это
было, и неужели именно со мной?" Воспоминание  мгновенно  растворилось,  но,
чтобы успокоиться, пришлось выкурить несколько сигарет. Эта картинка была  в
чем-то еще страшнее, чем грохот пуль, бьющих в корму.
   "Хватит!" - приказал себе Гош. Достал из шкафа  старый  плед,  долго  его
вытряхивал, потом упал на диван и постарался заснуть. Думал он в это время о
чем угодно - например, хвалил отца за то, что в окнах  мощные  стеклопакеты.
Иначе пыли в квартире было бы по колено. Вспомнил, что  отца  давно  нет,  и
мамы тоже, машинально начал копаться в прошлом...
   - Сем„ныч!!! - воззвал на улице металлический трубный глас.
   Гош подпрыгнул, Белла тоже.
   Осторожно выглянув в окно, Гош увидел, как по проспекту медленно  катится
автомобиль, а из люка на крыше торчит кто-то с мегафоном и зовет Сем„ныча.
   -  Кошмар...  -  пробормотал  Гош.  И  впервые  за  долгое  время  заснул
по-человечески, без слез в подушку.
   Чумазого и веселого Бориса  он  нашел  на  берегу  Москвы-реки,  напротив
Кремля.  Председатель  загадочного  комитета  стоял  в  окружении  таких  же
изгвазданных ребят в спецовках и радостно таращился на Гоша,  его  собаку  и
"Хаммер".
   - Здорово! - сказал он.  -  Извини,  руки  не  подам,  весь  в  солидоле.
Пытаемся запустить эту машинерию, - он махнул рукой  куда-то  за  спину,  на
неказистое здание вполне промышленного и весьма запущенного вида.
   - Знаменитая кремлевская ГЭС-1? - догадался Гош. - А я думал, это  просто
легенда. Ну, здравствуй. Ты, значит, будешь местный князь?
   Борис расхохотался. Его окружение, напротив, грозно насупилось.
   Гош пригляделся  к  Борису  и  решил,  что  совершенно  не  помнит  этого
человека. Довольно высокий, крепкий, стрижка  ежиком,  пронзительный  взгляд
лидера.
   - Ребята, - сказал Борис, обтирая руки о  замызганную  куртку.  -  Нечего
обижаться. Видите же, издалека человек. Вы дуйте пока  по  местам,  а  мы  с
Георгием поболтаем.
   - Здесь князей нет, - заметил кто-то из толпы. - У нас все пашут.  Не  то
что некоторые...
   "А пулю в голову не хочешь?" - чуть не вырвалось у Гоша,  но  он  вовремя
прикусил язык. Сегодня утром на Ленинском  проспекте  ему  загородил  дорогу
мобильный патруль на двух  машинах,  и  дело  чуть  не  кончилось  локальной
войной. Совершенно неожиданно для себя  Гош  озверел  и  здорово  наехал  на
четверых вооруженных парней.  Да  так  нагло,  как  будто  в  прошлой  жизни
завтракал техасскими рейнджерами. Что  интересно,  патруль  в  его  крутизну
уверовал, попрятался за машинами, стал вызывать  по  рации  подкрепление,  и
только личный приказ Бориса пропустить "ковбоя"  погасил  конфликт.  А  Гош,
отъехав подальше,  остановил  машину  и  долго  приходил  в  себя,  дрожа  и
всхлипывая. Форменная психопатия - но откуда?
   - Тихо! - рявкнул Борис на  словоохотливого  подчиненного.  -  Это  здесь
князей нет. А по матушке-России  их,  я  думаю,  предостаточно.  Ага?  -  Он
посмотрел на Гоша.
   - Не помню. Не видел. Эй, братишка! Извини, Я понимаю, что моя  внешность
и манеры вызывают законное раздражение. Потерпи немного, привыкнешь...
   С этими словами Гош упер руки в бока, полы куртки разошлись, и показалась
рукоятка пистолета. Гош сделал это не подумавши,  жест  устрашения  вышел  у
него вполне естественным. Но возмущавшийся парень тут же ощутимо побледнел и
сделал шаг назад.
   - Я же сказал - идите! - прикрикнул Борис.  Крепко  взял  Гоша  за  плечо
(Белла в окне машины начала тихонько рычать) и увел к  парапету  набережной.
Сзади воинственно фыркали и переговаривались.
   - Засветишь лампочку Ильича? - Гош мотнул головой в сторону здания ГЭС.
   - Хотелось бы. В первую  очередь  для  водоснабжения,  насосы  запустить.
Слушай, браток. Ты чего такой злой?
   -  Понятия  не  имею.  Какая-то  истероневротичес-кая  реакция.   -   Гош
поперхнулся незнакомым словом и умолк.
   - Ты бы придержал эту реакцию, ладно? Народ пугается.
   - Честное слово, я постараюсь, - Гош виновато  оглянулся  на  уходящих  в
здание людей. Многие из них озирались довольно опасливо.
   - Убедительно прошу. Я не знаю, может, за  Кольцевой  дорогой  начинается
Дикий Запад, но в Москве, ей-богу, воздержись от этих ковбойских штучек.
   - Но там на самом деле именно Дикий Запад, - сообщил Гош. - Все  нервные,
все с оружием, все боятся чего-то. Любой разговор начинается  с  предложения
убрать ствол подальше. Я, конечно, убираю, и сразу все хорошо  -  любовь  до
гроба, улыбка до ушей, обмен информацией.
   - А ты не пробовал по-нормальному? - спросил  Борис,  прищурившись.  -  В
смысле - вообще без ствола?
   Гош всерьез задумался.
   - Да как-то в голову не приходило.  А  ты  не  пробовал  убрать  людей  с
заставы?
   - Пока нельзя. Подумай, что случилось бы, пропусти мы тебя в  город  пару
месяцев назад. Ты был просто сумасшедший. Это - во-первых. А  во-вторых,  от
кого-то ведь эти блокпосты город охраняли! Их  же  не  просто  так  строили.
Значит, была угроза. Кто сказал, что она не появится теперь?
   - Резонно, - согласился Гош.
   - Ты же ехал через Беляево и Калужскую, должен был видеть...
   - Нет. Я ехал лесом. Тем, что от него осталось.
   - Н-да... И это тоже... И это тоже важно. Понимаешь, Георгий... Или лучше
Гош? Понимаешь, Гош, в Москве немало  поврежденных  домов.  Судя  по  всему,
кто-то упражнялся в стрельбе из танковых орудий. Но мне кажется, это были не
враги. Как я думаю,  это  на  самом  деле  тренировались  прежние  защитники
города. Потому что есть разрушения и совсем иного порядка.
   Гош закурил. Борис попросил глазами, и  Гош  протянул  ему  сигареты.  От
набережной отъехало несколько машин, и теперь они остались вдвоем  -  хозяин
города, уверяющий, что он не князь, и его гость, изо всех  сил  изображающий
бедную овечку.
   - Спасибо. Так вот, Гош. Что я тебе  хотел  сказать...  Да,  есть  совсем
другие разрушения. Окраинные районы кто-то обстреливал  из  огромной  пушки.
Мне даже представить страшно, какого она была калибра.
   - Или бомбил, - подсказал Гош.
   - Вряд ли. Мы насчитали  с  десяток  одиночных  попаданий.  Несколько  на
Юго-Западе, несколько на Кантемировской, еще на Можайке. Но каждый снаряд по
отдельности либо развалил целый дом, либо оставил такую  воронку,  что  пару
трейлеров похоронить можно. На пересечении Можайского шоссе и Кольцевой тоже
была застава, нам  ее  пришлось  восстанавливать.  Там  полмоста  снесло,  а
зенитная установка лежала на боку. Представляешь, что будет, если этот  ужас
вернется? А кто спалил лес? Что там произошло?  Нет,  дорогой  мой,  как  ни
крути,  а  мы  должны  обеспечить  хоть  какое-то  подобие   обороны.   Вот,
стараемся...
   - Думаю, это стрелял не я, - сообщил Гош после минутного раздумья.
   - Да уж надеюсь! - рассмеялся Борис. - Но какие-то претензии лично ко мне
у тебя есть. Из чего можно делать  самые  фантастические  выводы.  Настолько
дикие, что я от них пока воздерживаюсь.
   - Ты был местный князь, а  я  -  варяжский  гость...  Хватит  ржать!  Что
смешного?!
   - Да какой из меня князь?! Я простой физик,  кандидат  наук.  Голодранец,
можно сказать...
   - Помнишь?! - изумился Гош.
   - А ты - нет? - в голосе Бориса послышалось искреннее участие.
   Гош отвернулся. Из машины за ним внимательно следила Белла. Гош подошел к
"Хаммеру" и выпустил зверя погулять. Белла тут же  сунулась  к  Борису  и  с
грозным кряхтением его обнюхала.  После  чего,  страшно  довольная,  уселась
между ним и Гошем.
   - У меня другие проблемы, - негромко сказал Борис.
   - Могу себе представить.
   - Вряд ли.
   Гош бросил  на  собеседника  испытующий  взгляд  и  поверил.  За  внешней
развязностью  этот  человек  скрывал  очень  серьезную   боль.   Прятал   ее
старательно,  чтобы  не  напрягать  других.  Этакий  чрезмерно   совестливый
Наполеон.
   - Хороший ты мужик, Боря. Хотелось бы  подружиться,  -  честно  признался
Гош. - Я ведь сюда надолго. Чем могу быть полезен?
   - А что ты умеешь?
   - Да все. То есть ничего. Но обучиться могу чему угодно. Я так мало  знаю
о своей профессиональной ориентации, что мне просто наплевать,  что  делать.
Главное - как можно скорее восстановить память.
   - Не прибедняйся. Мне сказали, что у тебя колоссальный  объем  знаний.  А
нам сейчас важно знать как можно больше обо всем на свете.  Иногда  вскользь
брошенное слово будит такие неожиданные ассоциации... Не исключено,  что  на
ближайшие дни комитет  поставит  тебе  очень  интересную  задачу.  Ходить  и
болтать. Просто говорить с людьми. Как думаешь - получится?
   Гош щелчком выстрелил окурок в реку.
   - Ну-ну, - пробормотал он. - Допустим. В тысяча семьсот первом году некий
француз основал в Северной  Америке  поселение  Вилль-де-Труа.  А  как  была
фамилия этого француза? Время.
   Борис нахмурил брови и тяжело задышал носом.
   - Ладно, - махнул рукой Гош. - Это трехходовка. Снимем один ход.  Фамилия
была Кадиллак. Скажи, как называется теперь основанный им город. Время.
   - Хватит... - задушенным голосом попросил Борис.
   - Или вот еще вопрос... - не унимался Гош.
   - Хватит! - крикнул Борис. Снизу раздался громовой рык - это вскочила  на
ноги и раскрыла пасть Белла.
   - А вот такой вопрос, -  издевательским  тоном  сообщил  Гош.  -  Позируя
художнику Миллеру, он сказал: "Я совершил в этой  жизни  немало  славного  и
никого не сделал несчастным. Не  подписал  ни  одного  смертного  приговора.
Бывал мал, бывал велик". Ну? Время.
   Борис, держа руки на отлете, пытался  задом  взгромоздиться  на  парапет.
Белла  медленно  надвигалась  на  него,  выразительно  скрежеща  когтями  по
асфальту.
   - Может быть, я  все-таки  не  буду  ходить  и  трепаться?  -  миролюбиво
осведомился Гош. - Может, я лучше буду... Ну,  хоть  на  заставе  сидеть?  А
когда понадобится - по мере  сил  отвечать  на  конкретные  вопросы.  Белла!
Отставить! Фу! Фу, я кому сказал!
   Белла попятилась, не сводя глаз с Бориса. Тот глубоко вздохнул, уселся на
парапет и взъерошил рукой волосы.
   - Худо с тобой, как я погляжу, - заметил он. - Весьма худо.
   - Угу, - кивнул Гош. - Слыхал про такую монгольскую  сельскохозяйственную
газету - "Социализм Худа Ашахуй"?
   Борис фыркнул и отвернулся.
   - Слушай, что мы с тобой, как ученицы младших  классов,  препираемся?!  -
возмутился Гош. - Чем занят твой комитет?
   - Не "мой комитет". Наш комитет. - Некоторое время Борис  для  солидности
молчал, глядя в сторону, но потом все же смилостивился:
   - Мы занимаемся учетом и распределением всех ресурсов,  включая  людские.
Обеспечиваем санитарный контроль, следим, чтобы не было мародерства.  У  нас
централизованная система поиска, складирования  и  раздачи  продуктов.  Есть
полицейские силы. Есть  отдельная  служба,  которая  занимается  техникой  -
ремонт машин, наладка оборудования. К зиме откроем больницу.
   - Школа есть?
   - Для кого? У нас средний возраст - тридцать. Приблизительно, никто же не
знает толком, сколько ему лет.
   - Я не правильно выразился. Ты сам хочешь,  чтобы  я  провоцировал  людей
шевелить   мозгами.   Так   почему   бы   не   организовать   что-то   вроде
психотерапевтической группы? Будет  народ  собираться  и  вместе  потихоньку
вспоминать.
   - Они и так вспоминают.
   - Только они все травмированы своими воспоминаниями,  -  покачал  головой
Гош. - И дальше будет только хуже. Ты хочешь управлять сумасшедшим  народом?
Невелика радость.
   - Я никем не хочу управлять, - отрезал Борис.
   - Не надо ля-ля, - попросил Гош. - Кандидат наук, а туда же, пытается мне
очки втирать. Сколько людей в городе?
   - Тебе-то что?
   - Несколько тысяч?
   - Допустим.