слегка озадаченный.
   - Ничего страшного. Так, небольшая войсковая операция.
   - Объявили войну Англии?
   - Да нет. Ерундовая стычка на Московской трассе.
   Давно уже нарывался один психопат. Терроризировал здесь всех, потом вроде
бы залег на дно, говорили даже,  что  убили  его.  Ничего  подобного,  опять
высунулся. Троих наших искалечил. Ладно, отловим. Пошли?
   - Пошли, - кивнула Женя, подумав, что  из  города  нужно  выбираться  как
можно скорее. Фраза о том, что психопат "терроризировал здесь всех",  сильно
ее встревожила.
   - Это не тот умник, о котором ты мне рассказывал? - спросила она.
   - Он самый. Я так понимаю, вернулся мстить.
   Знаешь, он действительно сумасшедший. Людоед. Ты  бы  его  видела!  Глаза
совершенно безумные. Опаснейший тип.
   Женя с трудом удержалась от стона.
   Главный по-прежнему сидел у себя  в  кабинете  под  портретом  мордастого
политического деятеля. Одной рукой он листал страницы  "Амбарной  книги",  а
другой стучал по клавишам бухгалтерского калькулятора.
   - Вот, подсчитываем, - сказал он Жене. - Кажется, всего  должно  хватить.
На год примерно мы обеспечены, а если не роскошествовать, то и  на  полтора.
Но ведь это не основное, правда? Нужно  поднимать  сельское  хозяйство,  без
него страна обречена. Пахать нужно но  и  сеять.  Ничего,  следующей  весной
попробуем. Ну, как вам у нас, понравилось?
   Женя неопределенно хмыкнула.
   - Мы стараемся, как можем, - вздохнул Главный.  -  Пройден  самый  первый
этап - внушить людям, что жизнь не кончилась,  что  она  только  начинается.
Объяснить им, что они люди и существовать должны по-людски. Это  было  самое
трудное - объяснить. Но получилось, кажется. Получилось?
   Женя хмыкнула снова.
   - Вот и я думаю, что не все у нас еще в порядке, - согласился Главный.  -
Но  мы  готовы  признать  ошибки.  Готовы  принять  любую  помощь,  особенно
грамотные консультации. Ребята так и горят желанием работать.  Нужно  только
направить это желание в правильное русло.
   Женя сочла за лучшее кивнуть.
   - Вы понимаете, что я имею в виду? - спросил Главный  почти  заискивающе.
Женя склонила голову набок.
   - Я аккумулировал в городе максимум людских ресурсов. Сохранил всех, кого
удалось, и привлек новых.  Здесь  собрана  отличная  команда.  Люди  готовы,
понимаете?  Уже  готовы.  Можно  начинать.  Я  заявляю  об  этом   со   всей
ответственностью.
   Женя молчала, рассматривая хмыря на портрете.
   - Я же все понимаю! - почти взмолился Главный. - Я же главный инженер!  Я
в курсе! Только скажите - нам еще долго ждать?
   Женя почувствовала, что  устает  от  этого  человека,  и  решила  сыграть
по-крупному.
   - Продержитесь до весны, - сказала она со всей  возможной  строгостью.  -
Можете считать, что  зима  -  экзамен  для  вас.  За  это  время  произойдет
необходимый отсев.
   Главный благоговейно  внимал.  От  усердия  у  бедняги  налилась  красным
лысина.
   - Простите... Как мы узнаем о вашем приближении? - спросил он.
   - Будет слышно, - заявила Женя, изумляясь своей наглости.
   - Да, я понимаю... К северу от  города  есть  хорошая  площадка,  большое
ровное поле километр на полтора. Вам хватит столько?
   Женя на секунду задумалась.
   - Должно хватить.
   - Если будет темно, мы сможем обозначить кострами посадочный знак.
   - Не стоит, - смилостивилась Женя.
   - Как вам угодно.
   - А теперь мне пора.
   - Да-да, конечно! - Главный вскочил. - Не смею задерживать. И простите за
причиненные неудобства. Я распоряжусь, чтобы вам немедленно выделили  охрану
и автомобиль. Вас доставят, куда прикажете. Мне только не хотелось бы, чтобы
ребята удалялись от Тулы больше чем на сто  километров.  Но  если  возникнет
необходимость...
   - Мне только выехать из города. Дальше я сама.
   - Как прикажете. Олег!
   Главный суетился, Олег кивал, Женя старалась не рассмеяться. На  прощание
она допустила Главного к руке, которую старик долго и верноподданно лобызал.
   У подъезда Женю ожидали два белых "Гранд-Черо-ки". В первый уселись они с
Олегом,  во  второй  погрузился  все  тот  же  патруль.  Вид   бойцы   имели
воодушевленный - им явно сообщили, что придется  сопровождать  особо  важную
персону. То, что  персоной  оказалась  тощая  рыжая  девчонка,  которую  они
арестовали в обед, "тупых", похоже, не смущало.
   - Куда едем? - спросил Олег.
   - Километр от блокпоста. Там я  сойду.  И  пускать  за  мной  "хвост"  не
советую.
   - Они не умеют. А я сам не пойду. Убьешь еще.
   - Запросто.
   - Верю. Ну, что расскажешь?
   Машина тронулась. Женя оглянулась на громаду  "Белого  дома"  и  мысленно
пожелала Главному поскорее отдать концы.
   - Он аккумулирует в городе людские ресурсы, - сказала Женя.
   - Это я и без тебя понял. Только вот зачем? На убой?
   - К северу от города есть поле. Главный считает, что  это  хорошее  место
для посадки. Он даже предлагал в ночное время обозначить его кострами.
   - Место посадки... Кого?! - судя по тону, Олег даже испугался.
   - А вот это ты гадай, - мстительно усмехнулась Женя.
   За окном проплывал мертвый пустой город. Жене  очень  хотелось  попросить
Олега, чтобы ехал быстрее, но она не решалась. Момент встречи с  Дымовым  ее
пугал. Во-первых, того могло просто не оказаться на месте. Во-вторых, он мог
там лежать мертвый.
   - Место посадки инопланетян... - пробормотал Олег упавшим голосом. - Чует
мое сердце...
   - Или американского десанта, - подсказала Женя.
   - Да что ты! - махнул на нее рукой Олег. - Какие там американцы!  Не  тот
масштаб. Ты учти, у нашего Главного два высших образования. Он  был  главным
инженером на каком-то оборонном заводе. И  между  делом  изобрел  гениальный
способ получения натурального молока из молока сухого. Улавливаешь?
   - Нет, - честно призналась Женя.
   - Повторяю. Следи за мыслью. Он изобрел, как из  сухого  молока  получать
мокрое.
   - А-а...
   - Долго носился с этой идеей, но проклятые бюрократы не хотели  принимать
заявку. Тогда он изобрел еще более гениальную вещь -  как  пополнить  бюджет
страны, одновременно резко повысить нравственность  и  спасти  от  вымирания
малые народы Севера. Понимаешь, у чукчей завалялось по карманам золотишко. Я
уж не говорю о пушнине. Куда девать это богатство, они  не  представляют.  А
вот с женщинами у чукчей проблемы. Так вот, по Главному, надо было  отловить
в Москве всех проституток,  которых  там  видимо-невидимо,  и  принудительно
раздать их чукчам. И все довольны, понимаешь?  Шлюхи  получат  свои  деньги,
чукчи получат своих женщин. А уж женщины-то мигом потратят деньги,  которые,
разумеется, поступят в казну.
   Женя  постаралась  осмыслить   гениальный   план.   Ее   разобрал   давно
сдерживаемый хохот.Олег  не  смеялся.  Лицо  его  выражало  крайнюю  степень
озабоченности.
   - Ты откуда это все знаешь? - спросила Женя, немного успокоившись.
   - Да был однажды разговор... В  женском  общежитии.  Расслабился  старик,
выпил лишнего, и начал мне историю своей жизни рассказывать, благо  я  вроде
бы ничего не понимаю. Он много еще чего напридумывал. Так что я  себе  более
или менее представляю, как у него голова работает.
   - Ох, сомневаюсь я, что ты знаешь, о чем думает Главный, - сказала Женя.
   -  Ну,  хотя  бы  в  общих  чертах.  И  поверь  мне,  подруга,  встречать
хлебом-солью американцев -  это  не  для  нас.  Мы  с  Америкой,  считай,  в
состоянии войны. С Америкой, с евреями и еще, по-моему, с японцами. Если  бы
старик заподозрил, что ты из японской разведки,  -  мы  бы  сейчас  тебя  на
расстрел везли.
   - Так и расстреляли бы?
   - Не надейся. Помнишь урода пьяного на черном "Мерседесе"? Я бы тебя  ему
за ящик водки продал. А он тебя куда-нибудь в деревню толкнул бы. В обмен на
поставки свежего мяса. В городе, знаешь  ли,  очень  модны  шашлыки.  Совсем
недавно ребята научились.
   - Верю, - кивнула Женя. - Вполне на тебя похоже - торговать людьми.
   - Да что ты обо мне знаешь! - воскликнул Олег. - Побыла бы в моей шкуре!
   - Что-то не хочется.
   - Вот именно. Особенно теперь. Проклятье! Да, если мы  готовы  обозначить
место посадки кострами - все, конец. Значит, ждем  инопланетян.  Елки-палки!
Что же мне теперь делать, а?
   - А ты убей его, - лениво посоветовала Женя. - Отрави.
   - Думаешь? - спросил Олег с надеждой. - А как?
   - Сам догадаешься. Учи еще тебя. Олег раздраженно засопел.
   - Я тебе не нравлюсь, - сказал он. - А жаль. Мы бы с тобой могли  отлично
сыграть в паре. Ты подумай.
   - Кем ты был в прошлой жизни, игрок? Карточным шулером?
   - Поступал в военное училище. Даже не помню в какое. Ни города своего  не
помню, ни родителей. Ни-че-го. Ты маму помнишь?
   - Допустим.
   - А я нет. А дом ты свой помнишь?
   - Не твое дело.
   - А я не помню! - в полный голос крикнул Олег. - Можешь  ты  это  понять,
ты, чистюля?! Не помню! Ничего!
   - Успокойся, - попросила Женя.
   - Да я спокоен! Я только здесь и успокоился! Меня  знаешь  сколько  били?
Знаешь, через какие дела я прошел?! Хочешь, шрамы  покажу?!  -  Олег  бросил
управление и рванул на груди куртку.
   - Тихо! - рявкнула Женя, упирая Олегу в бок  ствол  пистолета.  -  Машину
веди.
   - Извини, - Олег мгновенно сбавил тон и послушно взялся за руль. Контроль
над собой у него был потрясающий. Среди "проснувшихся" Женя  такого  еще  не
видела.
   - Это все нервы... Устал я, -  тоскливо  протянул  Олег.  -  Все,  можешь
убрать пушку. Я уже в порядке. Я не опасен. Ты мне нужна, понимаешь? Я  тебе
не причиню вреда.
   Машина выехала на перекресток. Внезапно слева мелькнула тень, и  "Чероки"
подрезал угловатый черный джип.
   - Ну вот, легок на помине! - воскликнул Олег. - Теперь начнется... А  ну,
давай на заднее сиденье и лежать! Двери заблокируй.
   - Что будет? - спросила Женя, ныряя между сиденьями назад.
   - Тупая болтовня, - Олег аккуратно запарковал машину  у  тротуара.  -  Не
паникуй, справимся. Но это может быть надолго. Лежи тихо,  хорошо?  И  ни  в
коем случае не стреляй. Я все устрою. Со мной этот кретин считается.
   - А с Главным? - поинтересовалась Женя, утрамбовываясь под дверь.
   - Хватит язвить, - посоветовал Олег и вышел наружу.
   Вдоль обоих бортов "Чероки" протопали  тяжелые  башмаки  и  остановились.
Патруль занял оборону.

***

   Гош остановил тягач посреди двора, заглушил двигатель и с трудом выбрался
наружу. От рычагов очень устали руки, и снять шлемофон оказалось  неожиданно
сложным делом, а закурить - и подавно.
   Большой сидел на подножке  "Лендровера"  и  громко  всхлипывал.  Цыган  с
потерянным видом бродил среди развалин  коровника.  Внутри  сгоревшего  дома
что-то с грохотом упало и чертыхнулся Костя.
   Гош устало присел на башенку транспортера. Он был  готов  увидеть  вместо
фермы пепелище. С того момента, как отпустил "тупых", -  готов.  Плакать  не
хотелось, было просто невообразимо пакостно  на  душе.  Оказывается,  и  так
бывает - пожалел нескольких чужих и этим фактически убил двоих близких.
   Большой поднял зареванное лицо.
   - Что же теперь делать? - спросил он.
   - А? - не расслышал оглохший Гош.
   - Я говорю - что делать теперь?
   Гош спрыгнул на землю и, неловко ковыляя - оказывается, болели не  только
руки, - подошел к Большому.
   - Это все моя вина, - сказал он, глядя великану прямо в глаза. - И ничего
уже не поправишь.
   - Оставь, Гошка. Ни в чем ты не виноват.
   - Я отпустил их. Понимаешь, отпустил.
   - И правильно... - Большой снова всхлипнул. - Отпустил - и  правильно.  А
что ты должен был сделать? Расстрелять на месте только за то, что  они  тебя
почему-то не любят?
   - Не знаю...
   - Все к этому шло, - подал голос Цыган, выбираясь из  коровника  с  парой
обугленных лопат в руках. - Так и так. Неделей раньше, неделей позже,  какая
разница. Не забыть бы только Косте морду набить.
   - Да что же мне теперь, повеситься, что ли?! - плачущим голосом взмолился
из дома Костя. - Ну заснул я, заснул! Да! А эти?.. Кто их  просил  рацию  на
столе бросать?
   - Заткнись, - попросил Большой. - А  то  я  тебе...  Ох,  не  могу...  Не
смотрите на меня, ребята.
   - Да мы и не смотрим. - Цыган протянул Гошу лопату. - Где?
   - В саду,  наверное,  -  понял  Гош  его  немой  вопрос.  -  Фермера  где
хоронили?
   - Там. Под забором.
   - Вот и пошли.
   - Эй, Большой! Кончишь плакать, найди лопату и присоединяйся.
   Большой в ответ что-то промычал сквозь обильные слезы.
   - Тоска, -  пробормотал  Цыган.  -  Какая  же  тоска,  мужики!  Снова  мы
осиротели. Это что, судьба? Карма?
   - Если Женя не выберется из города, -  сказал  Гош,  взвешивая  лопату  в
руке, - я им покажу, какая у
   Меня карма!
   Могилы копал в основном Гош. Цыган то и дело отходил в дальний угол  сада
покурить, и слышно было, как он там давится слезами и бормочет проклятья.  А
у Гоша внутри будто застыло все. Он методично копал, совершенно механически,
так же, как учился перезаряжать автомат несколькими часами раньше. И думал о
том, что теперь осталось чуть-чуть до самого дна. Совсем чуть-чуть. Еще  вот
потерять Женю - и все, конец. Можно будет честно признать,  что  становиться
человеком ему, Георгию Дымову, не стоило. Лучше бы он очнулся "тупым".
   Убитый горем и раздавленный чувством вины Костя,  добровольно  взваливший
на себя обязанности похоронной команды,  выволок  в  сад  два  завернутых  в
брезент тела. Вернулся в дом и принялся  там  забивать  гвозди.  Принес  два
грубо сколоченных из обгоревших по краям досок креста с табличками.
   - Что написать? - спросил он хрипло.
   - Просто имена. Корсаков Александр Алексеевич,
   Филин Николай Иванович. Выпить у нас есть?
   - В подвале осталось.
   - Давай, тащи. Выпить и закусить на всех. Ох, нажрусь я сегодня...
   Костя ушел. Гош продолжал копать. Цыган не появлялся, Большой  тоже.  Гош
кидал землю и размышлял,  что  же  такое  пережил  Белый,  если  отказывался
признать свое имя, при этом таская постоянно в нагрудном кармане собственные
водительские  права.  Необычные  права,   новые,   российские,   с   цветной
фотографией.
   - Эй! - закричал во дворе Цыган. - Малыш!
   - Это не Малыш. Это Генри бродит, - сказал Большой. - Убили гады Малыша.
   - Точно, Генри. А я-то обрадовался... Будет нам от Рыжей на орехи.
   - Ты ее из города вытащи сначала.
   Гош забросил наверх лопату и выбрался из могилы.
   - Костя! - позвал он.
   С пепелища вышел и двинулся  к  столу  нагруженный  выпивкой  и  закуской
Костя.
   - Генри - твой. Значит, ты у нас остался единственный наездник. Регулятор
графства Линкольн... Хочешь послужить обществу?
   Костя в ответ только вздохнул.
   - Как наших похороним, тут же собирай манатки, прыгай в седло и  скачи  к
городу. Туда, где я Женю собирался встречать, тебе ребята покажут. Осторожно
покрутись там, посмотри, что и как. На засаду только не наткнись.  Хотя  для
"тупых" засада - это перебор.
   Сделаешь?
   - Запросто.
   - Не очень это рискованно будет?
   - А мне теперь все равно.
   - Вот тебе-то как раз не все равно. Ты нам еще понадобишься.
   - Не бойся, я аккуратно.
   - Женькино барахло сгорело?
   - Начисто. Даже винтовка и та никуда не годится.
   - Проклятье! Ладно, вернется живая, я ей платье от Кардена подарю.
   - Мне подождать ее до рассвета?
   - Если это окажется реально - да. Часов до девяти.
   - Так я вас там и встречу...
   - Мы не пойдем в Тулу, Костя, - сказал Гош.
   - Это как? - не понял Костя. Лицо его окаменело.
   - Сначала мы поедем в войсковую  часть  и  найдем  что-нибудь  большое  и
страшное. А потом уже в Тулу.
   Расслабься.
   - А-а...
   - Кому бы скотину уцелевшую отдать...
   - Некому. Ты не о том сейчас думаешь. Ты лучше прикинь, что делать,  если
"тупые" вернутся на добивание.
   - Мы уйдем сразу же после того, как наших похороним. Ждем тебя к часу дня
в парке техники у первого бокса. С Женей или без нее, все равно. Ладно, зови
ребят.
   Костя покорно ушел во двор. Гош сидел на краю могилы, свесив  ноги  вниз.
Он сегодня вычерпал себя  до  конца.  А  впереди  был  еще  гусеничный  марш
километров  на  шестьдесят.  И  очень  много   всевозможных   сложностей   и
неприятностей, предсказать которые Гош пока не брался,  но  чувствовал,  что
без  этого  не  обойдется.  Жить  не  хотелось,  а  хотелось  заснуть  и  не
проснуться. Или все-таки проснуться и обнаружить, что весь этот безумный год
был просто кошмаром. Тяжелым, мучительным, но всего лишь сном.
   Объездчики без лишних церемоний опустили тела в  могилы,  засыпали  их  и
воткнули в землю кресты. Белого застрелили в коровнике, где он работал.  Сан
Сеича взяли в саду и забили насмерть.  Мобильная  рация  лежала  в  доме  на
столе, как раз на таком расстоянии от  обоих  погибших,  что  они  не  могли
слышать ее сигнал. А уставшего от пастьбы в одиночку Костю просто  разморило
на солнышке. Да так крепко, что отчаянные вызовы Цыгана подняли его  слишком
поздно. Он увидел столб дыма и бросился на выручку,  но  все  уже  умерли  и
пожар догорал. Судя по следам, на  ферме  побывал  давешний  БТР  и  человек
двадцать народу. И в любой момент они могли вернуться. Но Гош  больше  не  в
силах был спешить. Он устал. И ему хотелось выговориться перед Сан Сеичем  -
хотя бы на прощание.
   - Так, - сказал он, когда объездчики выпили по стакану и дружно закурили.
- Объявляю порядок движения. Костя задачу свою знает. Цыган, покажи  ему  по
карте все места. Боеприпасы накрылись, так что патроны  делим  поровну.  Мои
тоже. Сейчас, пока Костя здесь. После этого провести  ревизию  того,  что  в
подвале не сгорело. Вы лучше меня знаете дом, вам и карты в  руки.  Отберите
что нужно, особенно провиант.  Грузитесь  и  зовите  меня.  Я  вообще  голый
остался, так что пока здесь... посижу. Вопросы?
   - А если Женя все-таки сюда придет? - спросил! Цыган.
   - Значит, ей не повезло.
   - Может, знак какой-нибудь оставить?
   -  Среди  "тупых"  попадаются  довольно  умные.  И  грамотные.   Что   ты
предлагаешь?
   - Если найдется краска... Или просто нацарапать на фасаде. Пусть ждет нас
у перекрестка. Мы же пройдем через него на Тулу. Спрячется в  кустах,  любое
движение увидит издали. По-моему, это безопасно.
   - Согласен. Делай. Еще вопросы?
   - Никак нет... Старший, - ответил за всех Костя.
   - Регуляторы, по местам, - Гош отвернулся и  ушел  к  могилам.  Присел  у
креста Сан Сеича. Закурил.
   - Я так и не успел рассказать вам, - пробормотал он себе под  нос.  -  Вы
столько раз меня спрашивали, а я все отмалчивался... Но понимаете, Сан Сеич,
это  действительно  очень  странная  история.  Я  постоянно  сталкивался   с
какими-то ее проявлениями, и каждый раз они пугали меня. Не может ведь  одно
и то же повторяться с периодичностью раз в сто лет и  с  такой  удивительной
точностью! Хотя люди, по сути,  одинаковы.  Какая  разница,  американцы  или
русские. Главное, наверное, условия. Правда?
   Сан Сеич не ответил. Наверное,  согласился  с  тем,  что  именно  внешние
условия порождают занятные истории, а не наоборот.
   - Это было в штате Нью-Мехико, в окрестностях города  Линкольн.  Там  жил
фермер Джон Танстелл, английский  эмигрант.  Занимался  скотоводством.  А  в
помощники себе набирал молодых ребят, которые по тем или  иным  причинам  не
поладили с законом. Человеческая жизнь тогда не стоила ни гроша,  прямо  как
сейчас, и стать убийцей было элементарно. В порядке вещей. Любой, кто  носил
оружие, потенциально оказывался и жертвой, и хищником. А оружие носил  любой
конный пастух. Фронтир - опасная  территория,  граница  освоенных  земель  и
совсем еще диких, неизведанных. То индейцы, то мексиканские бандиты, то свои
местные угонщики скота. Так что  не  такие  уж  и  плохие  были  эти  ребята
Танстелла. Он дал им главное, в чем они  нуждались,  -  убежище.  А  еще  он
заботился о них. Учил грамоте, хорошим манерам,  -  короче  говоря,  помогал
стать людьми, адаптироваться  к  нормальной  жизни.  Простого  человеческого
участи