е  был  показан  младшему
лейтенанту  Телечкину.  Коля  долго,  мучительно  вглядывался  в   картинку,
печально вздыхал и наконец сообщил, что получается пятьдесят  на  пятьдесят.
Может, это тот самый убийца с черепами и свастикой, а может,  совсем  другой
человек. Вот если бы увидеть его живого, тогда да, не ошибешься. А фоторобот
- вещь приблизительная.
   - Я понимаю,  вы  устали  натыкаться  на  тупики,  -  улыбнулась  Евгения
Михайловна, - ведь маска черта тоже оказалась выдумкой?
   - Откуда вы знаете? - глухо кашлянув, спросил Бородин.
   - Мне так кажется. Вы специально  отправились  в  магазин,  отыскали  эту
пакость, купили, потом натянули на голову. Это было в некотором смысле актом
отчаяния. Дело зависло, убийца гулял на свободе, Люсе становилось все  хуже,
начальство настаивало, что в этом убийстве  нет  судебной  перспективы.  Вам
надо было как-то действовать, вы понимали, что это только иллюзия  движения,
но не могли стоять на месте. Верно?
   Бородин молча кивнул и наконец отправил в рот кусок рыбы.
   - Должна вам сказать, - продолжала Евгения Михайловна, - когда я рылась в
словарях и энциклопедиях, искала всяких идиотских Лоа, Бака,  Маман  Бригит,
мне тоже казалось, что я занимаюсь совершенной ерундой, напрасно трачу ночь.
Единственное  разумное  объяснение  -  надо  что-то  делать!  Ну  хорошо,  я
откопала, что вся эта нечисть проживает в африканской  религии  вуду.  Таким
образом, мне стало известно, что некие  люди,  окружавшие  Люсю,  увлекаются
модной гадостью, играют в игры, для человеческой психики весьма опасные. Ну,
и что  дальше?  Разумеется  все  это  в  десять  раз  страшнее  оттого,  что
происходит в семейном детском доме или в многодетной семье  с  усыновленными
сиротами.
   Бородин поднял палец и пробормотал что-то, глаза  его  при  этом  широко,
выразительно распахнулись.
   - Что, простите?
   - Африканские маски! - прошептал он, дожевав салат. - Она не  обозналась!
В квартире, где ее мучили, стены были увешаны страшными масками. И он забрал
их с собой, когда ушел.
   - Да что вы так волнуетесь? - пожала плечами Евгения  Михайловна.  -  Уже
сегодня к вечеру мы будем знать точно, он это или нет.
   - От Люси? - Бородин грустно улыбнулся. - А вам не кажется, что это  тоже
иллюзия движения? Дело пятилетней давности безнадежно зависло,  хотя  жертва
осталась жива, и она, в  отличие  от  Люси,  была  нормальным,  дееспособным
свидетелем.
   - Илья Никитич, вы что, забыли про близнецов и про взрыв?
   - Конечно не забыл. Но мало ли женщин, которых называют "мама  Зоя"?  Имя
достаточно распространенное.
   - Скажите еще, что у нас  полным-полно  многодетных  семей,  увлекающихся
вуду и черной магией, - Евгения Михайловна закурила,  -  знаете,  почему  он
убил Лилию Коломеец? Она приезжала  навещать  Люсю  и  стала  свидетельницей
какой-нибудь  ритуальной  мерзости,  естественно,  захотела  забрать  оттуда
девочку, возможно, пригрозила, что предаст все огласке.
   - Нет, погодите, - Бородин помотал головой, - вы только что сами сказали,
он маньяк. Зачем ему мотив?
   - Илья Никитич, ну вы  же  опытный  человек.  Вы  знаете,  что  серийники
практически  всегда  признаются  дееспособными.  От  нормальных  людей   они
отличаются тем, что убивают спокойно и с удовольствием. Некоторые  психиатры
определяют это как моральную идиотию. Ну что мы с вами головы себе  морочим?
Ведь ясно, он убил бомжиху  потому,  что  она  его  видела.  И  на  младшего
лейтенанта покушался тоже не просто так, не ради  удовольствия.  Бомжихе  он
нанес восемнадцать ударов, поскольку у него была такая  возможность.  Думаю,
за этим стоит не только его личный кайф, но и ритуал. А  с  лейтенантом  ему
было не до ритуала. И проделал  он  все  весьма  толково,  у  всех  возникла
иллюзия, что Телечкина сбила машина. Он сумасшедший, но вовсе не  дурак.  Ну
что, вы не раздумали пить кофе? Или все-таки чай?
   - Кофе, - широко улыбнулся Бородин, - крепкий  и  сладкий.  Я  так  давно
мечтал об этом.
   - Мечтали о чашке кофе? - засмеялась Евгения Михайловна.  -  Что  же  вам
мешало?
   - Как вы не понимаете, я мечтал выпить кофейку с вами, на  кухне,  у  вас
дома, или у меня, не важно. Мне это снилось в последнее время, как мы с вами
сидим вдвоем, разговариваем, о чем, не имеет  значения.  Я  на  вас  смотрю,
слышу ваш голос, и все, ничего больше не нужно. Честно говоря, даже кофе  не
нужно, - он произнес свой короткий монолог очень быстро  и  тихо,  на  одном
дыхании, и замолчал, спрятал глаза под тяжелыми сонными веками.
   - Знаете, какая я зануда? - Евгения Михайловна  покачала  головой.  -  Со
мной скучно пить кофе. И не пить тоже скучно. Я или молчу, или говорю много,
тускло, наукообразно. Кроме моих больных подростков, мне уже давно ничего не
интересно, и сын считает, что от моего занудства они  становятся  еще  более
сумасшедшими, я...
   Зазвонил мобильный, и они оба вздрогнули.  Евгения  Михайловна  защелкала
зажигалкой, пытаясь прикурить.
   - Привет, Варюша, - сказал в трубку Илья Никитич, - все без толку, как  я
и думал? Ты шутишь или серьезно? Что, прямо так и  сидит?  И  ты  совершенно
уверена? Погоди, а ты сама где находишься? Зачем? Ни  в  коем  случае!  Так,
быстренько адрес скажи мне. Нет, я запомню.  Я  сейчас  свяжусь  с  районным
отделением, его проверят. Давай-ка, девочка, уезжай оттуда. Нет, погоди, как
прошел разговор? Что же ты сразу не сказала?! С этого  надо  было  начинать.
Все, я перезвоню тебе позже.
   Он тут же вышел в прихожую,  к  телефону  передал,  чтобы  из  ближайшего
отделения в районе Миусской площади срочно отправили  наряд,  назвал  адрес.
Евгения Михайловна поняла по его голосу, что произошло  нечто  серьезное,  и
окончательно убедилась в этом, когда  услышала  приметы  человека,  которого
следовало задержать.
   На кухню он вернулся румяный, со сверкающими глазами.
   - Кофе отменяется, - сообщил он, - может, сейчас, наконец, повезет.
   * * *
   Черный  джип  ехал  по  Новослободской  совсем  недолго,  до   ближайшего
поворота, потом оказался на Бутырском валу, на площади Белорусского  вокзала
минут десять постоял в пробке, выскочил на Ленинградку, у Сокола  свернул  с
трассы на тихую, совершенно деревенскую улицу.
   - Ничего себе! - присвистнула Ира, глядя в окошко.  -  Это  что  за  село
посреди столицы?
   Вдоль улицы тянулись заборы, деревянные,  облезлые,  косые,  и  железные,
новенькие, прочные, покрытые свежей краской. За заборами виднелись домики  с
печными трубами и с тарелками телеантенн.
   - Класс! - покачала головой Света. - А мы сюда зачем?
   - По делу, - коротко рявкнул Гулливер. - Ты же  сказал,  что  мы  едем  в
Лобню, - напомнила Ира, - ты, между прочим, так и  не  объяснил,  почему  на
машине.
   - Ну какая тебе разница? - Гулливер закинул руку, обнял Иру и  потянул  к
себе. - Ты че такая любопытная, а, лапушка? - прошептал он приблизив губы  к
ее уху и лизнув мочку.
   - Эй, кончай лизаться  и  лапы  убери!  -  Ира  брезгливо  поморщилась  и
передернула плечами.
   - Привыкай, привыкай, киска, - сладко проурчал Гулливер.
   Джип остановился у глухих железных ворот, за  которыми  виднелась  крыша,
украшенная сразу тремя тарелками. Ворота автоматически разъехались,  впустив
машину, и тут же сомкнулись.
   - Это кто же здесь живет, такой богатенький? - спросила Света,  оглядывая
фасад новенького двухэтажного особняка, похожего на картинку  из  рекламного
каталога. На крыльце сидел здоровенный детина в камуфляже,  с  автоматом  на
коленях, и курил, глядя на джип. Другой, такой же, распахнул дверцу. Девочки
разглядели тупое бычье лицо.
   Гулливер выпрыгнул и скомандовала
   - Вылезайте обе!
   - Нет уж, мы лучше в машине подождем, - нервно оскалилась Ира и вжалась в
спинку сиденья.
   - Ты чего? - испуганно прошептала ей  на  ухо  Света.  Она  не  понимала,
почему Ира не хочет вылезать из машины, это было странно и глупо. Если надо,
их все равно вытащат. Света не видела в происходящем ничего опасного, однако
привыкла  доверять   интуиции   сестры.   Ира   с   ее   непредсказуемостью,
сумасбродством, обладала  удивительным  чутьем.  На  вопрос  она  ничего  не
ответила, но сильно сжала Светину руку.
   - Долго ждать придется, - подал голос Телок, противно  хмыкнул  и  пихнул
Свету, - давай, вылезай, приехали.
   - Ну, разве что водички попить! - бодро произнесла Ира, легко  выпрыгнула
из машины. - И пописать заодно. Здесь, наверное, унитазы  золотые.  Светуль,
мы с тобой ведь никогда ни писали в золотые унитазы?
   Света выпрыгнула неловко, стукнулась головой об острый  край  крыши,  Ира
заметила, что лицо ее тут же побледнело, глаза налились слезами.
   - Больно? - спросила она  шепотом  и  обняла  сестру.  -  Ничего,  сейчас
холодненькое приложим, пройдет.
   Камуфляж тут же оказался позади, и девочки спинами почувствовали, как  он
переместил свой  автомат.  Их  провели  в  огромную  гостиную,  обставленную
роскошно, но неуютно, в каком-то стеклянно-металлическом  стиле.  Из  стекла
были  отлиты  столы,  большой  обеденный  и  маленький  журнальный.   Вокруг
обеденного стояли прозрачные  стулья.  Диван  и  кресла  представляли  собой
замысловатые конструкции из легкого светлого  металла  с  шарнирами  и  были
завалены огромными прозрачными надувными  подушками.  Одна  стена  оказалась
полностью стеклянной, за ней  темно  зеленели  широкие  пальмовые  листья  и
поблескивала голубая вода бассейна.
   - Ой, батюшки,-покачала головой Света,- это что ж  за  дизайн?  На  такой
диванчик сядешь и не встанешь.
   - Конечно, - звонко засмеялась Ира, - задница вспотеет и прилипнет.  Так,
ребятки, - она обвела взглядом  троих  сопровождающих,  Гулливера,  Телка  и
молчаливого камуфляжа с автоматом, - где  у  вас  здесь  сортир?  Видите,  у
Светочки головка бо-бо, надо срочно сделать  холодную  примочку.  Давайте-ка
по-быстрому, чистую салфетку или полотенце.
   Никто не ответил ни  слова.  Камуфляж  взялся  за  ремень  Ириной  сумки,
попытался снять.
   - Эй, ты чего, юноша! - Ира вцепилась в сумку. - Это грабеж или шмон?
   Сумка Светы уже была в руках Телка.
   - Слушайте, мальчики, может, объясните, что за дела? Да не дергай, дурак,
на, подавись! - Ира вырвала свою сумку у камуфляжа и швырнула  на  пол,  ему
под ноги. Он побагровел, замахнулся рукой,  свободной  от  автомата,  но  не
ударил, быстро нагнулся и поднял сумку.
   - Нам правда надо в сортир! - голос Светы прозвучал  жалко,  хрипло,  она
смотрела только на сестру, стараясь не встречаться глазами с остальными.
   - Что, сразу обеим?-усмехнулся Гулливер.
   - Да, обеим! Срочно!
   Трое переглянулись, камуфляж молча кивнул на дверь под лестницей.
   Сантехника оказалась не золотой, но из какого-то светлого, гладкого,  как
зеркало, металла. Помещение состояло из двух маленьких комнат в одной унитаз
с раковиной, в другой душевая кабинка.
   - Вот оно,  твое  платье  от  "Шанель",  -  прошептала  Света,  -  я  как
чувствовала.
   - Не могут они знать про платье, не могут!
   - Достаточно заглянуть в твою сумку!
   - Светка, соображай, а не паникуй, - Ира сдернула с  вешалки  белоснежное
пушистое полотенце, смочила  его  холодной  водой  и  приложила  к  Светиной
голове, - ну, увидят они какую-то голубую тряпку. И что? Думаешь, они  прямо
так сразу определят фирму? Да они в этом разбираются хуже, чем мы с тобой  в
ядерной физике. Нет, платье тут совершенно ни при чем. Тут другое, я  должна
подумать...
   - И думать нечего. Лариска! Она все  слышала,  разболтала,  могла,  между
прочим, наврать что угодно, например, будто узнала все от нас. В самом деле,
ее ведь спросили, откуда она знает, и не признаваться же ей, что подслушала.
Мы ведь с тобой сразу поняли, мама Зоя ни при чем,  она  не  должна  быть  в
курсе, иначе почему они приехали, когда ее не было, и  велели  нам  молчать?
Допустим, Лариска все  разболтала  маме  Зое  или  Руслану.  И  мы  с  тобой
виноваты, мы единственный источник информации. Только я не понимаю, зачем ей
это?
   - А так! - усмехнулась Ира. - Завидует, что нас забирают, а ее пока  нет,
вот и нагадила при первой возможности.
   - И что они теперь собираются с нами делать?
   В дверь даже не постучали, ее просто открыли, поскольку  изнутри  она  не
запиралась. Девочек все так же молча провели  через  стеклянную  гостиную  в
кухню, оттуда по короткой лестнице  в  темный  подвал.  Пахнуло  соляркой  и
свежей  стружкой.  Щелкнул  выключатель,  загудел  и   задрожал   мертвенный
люминесцентный свет. По бетонному полу были разбросаны строительные остатки,
керамическая плитка, какие-то доски, ведра в засохшей краске.
   - Эй, у вас крыша совсем съехала? Гулливер, ты соображаешь, что  творишь?
- крикнула Ира. - Нас будут искать! Вам всем головы оторвут!
   В ответ щелкнул замок и застучали шаги по лестнице.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
   - Нет, ну мы не можем сидеть дома и никуда не выходить! Нам надо  гулять,
дышать воздухом, хотя какой воздух в центре  Москвы?  Мы,  пожалуй,  возьмем
этот нож с собой, если злодей нас поджидает во дворе, просто отдадим ему,  и
все. Пусть подавится!
   Ксюша делала ребенку  массаж,  постукивала  ребрами  ладоней  по  Машиной
спинке, разминала ей ножки, ручки и произносила свой рассудительный монолог.
Маша в ответ смеялась, что-то бормотала на своем младенческом языке.
   - А мама у тебя все-таки  полная  идиотка,  -  продолжала  Ксюша,  -  ну,
спрашивается, кто меня тянул за язык? Конечно, эта Варя ужасно  обаятельная,
а я совершенно одичала, ни с кем  не  общаюсь,  но  это  меня  нисколько  не
оправдывает. Я сделала, возможно, самую большую и опасную глупость в жизни -
разболтала постороннему человеку семейную тайну. Если бы просто постороннему
человеку,  случайному  попутчику,  но  это  знакомая  Галины  Семеновны,   я
подставила ее, и себя, конечно,  тоже.  Свекровь  обязательно  узнает  и  не
простит. Что теперь делать? Надеяться на  Варино  честное  слово?  А  может,
просто плюнуть и уйти? - Она  принялась  одевать  ребенка,  и  каждая  вещь,
которую брала в  руки,  вдруг  стала  казаться  такой  красивой,  удобной  и
необходимой.
   "Ничего, совершенно ничего я не сумею взять с  собой.  Все  до  последней
мелочи куплено на деньги свекрови. В определенном смысле я сама  куплена  на
ее деньги. Я могу уйти отсюда только голышом, с голой Машей на руках,  иначе
буду чувствовать себя воровкой. Ой, дура, ну что же я за дура такая!"
   Зазвонил телефон, и опять она вздрогнула,  опасаясь  услышать  отрывистый
грубый бас проспавшегося мужа или зловещее молчание бандита. Ничего хорошего
она не ждала. Но в трубке прозвучало удивленно и ласково:
   - Ксюшенька, здравствуй, детка. Ты почему в Москве?
   - Галина Семеновна, как я рада, что вы  позвонили!  -  выпалила  Ксюша  и
покраснела. - Я решила сейчас сделать Маше прививки, хотя бы полиомиелит.
   - Но мы же с тобой это обсуждали много раз, мы договорились, что  отложим
прививки до осени. - в голосе свекрови звякнуло  знакомое  железо.  -  Я  не
понимаю, что тебе вдруг в голову взбрело? Ты  могла  бы,  по  крайней  мере,
дождаться меня. Как Маша? Здорова?
   - Да, совершенно здорова.
   - Ну, слава Богу, я так волновалась. Объясни, будь  добра,  почему  вдруг
такая срочность с прививками?
   - Мне позвонила медсестра на дачу, стала пугать, сказала, сейчас началась
эпидемия и надо либо  сделать  прививку,  либо  написать  расписку,  что  мы
отказываемся и берем на себя ответственность.
   - И ты испугалась, помчалась в Москву? Кто же вас привез?
   - Мы доехали на электричке.
   - О, Господи, Ксюша, ну что ты творишь? Ты уже  большая  девочка.  Я  тут
просто с ума схожу, звоню на дачу, телефон выключен. Звоню Олегу на  работу,
говорят, он на даче. И вот застаю тебя в Москве. Кстати, как Олег? Почему он
не поехал с вами?
   Невозможно было придумать  более  идиотского  вопроса.  И  тем  не  менее
умнейшая  Галина  Семеновна  не   жалела   валютных   минут   международного
телефонного разговора  для  продолжения  обычного  семейного  спектакля  под
названием "У нас все великолепно'".
   - Олег плохо себя чувствует, - озабоченно  сообщила  Ксюша,  -  он  много
работал, переутомился,  к  тому  же  на  дачу  приезжали  гости,  сотрудники
редакции, всю ночь он не спал. Вы же знаете,  какой  он  слабенький.  Честно
говоря, мы  с  Машей  уехали  еще  для  того,  чтобы  дать  ему  отоспаться,
отдохнуть. Да, заходила ваша знакомая, Варвара, такая  красивая,  с  черными
волосами и синими глазами. Ей срочно понадобилась книжка про вуду, я нашла и
отдала ей. - Ксюша выпалила все это сплошным потоком и  резко  остановилась,
перевела дух.
   Последовала  небольшая  пауза.  Новость   показалась   Галине   Семеновне
странной, подумав, она произнесла медленно и снисходительно:
   - Я рада, что ты познакомилась с Варей, она почти твоя ровесница. У  тебя
совсем нет подруг. Надеюсь, ты догадалась угостить ее чаем?
   - Естественно.
   - И о чем вы говорили?
   У Ксюши неприятно похолодело в животе. Хорошо, что  Галина  Семеновна  не
могла увидеть ее в этот момент.
   - Мы просто поболтали, она очень милая.
   - Ну ладно. Я бы хотела,  чтобы  вы  подружились.  Когда  ты  собираешься
вернуться на дачу?
   - Завтра. Мы как раз утром пойдем в поликлинику, а вечером поедем.
   - Надеюсь, не на электричке? Будь добра, закажи такси. Я  ведь,  кажется,
оставила тебе достаточно денег. В телефонной книжке есть номер фирмы  "Такси
на заказ", прямо на первой странице. Ты поняла меня?
   - Да, Галина Семеновна. А как вам отдыхается? Погода хорошая?
   - Спасибо, детка, у меня  все  замечательно.  Поцелуй  Машеньку,  передай
Олегу, чтобы обязательно позвонил мне. Будешь уезжать,  не  забудь  включить
сигнализацию. И пожалуйста веди себя разумней. Ты все-таки совершеннолетняя,
к тому же мать. А что касается прививок, то кроме полиомиелита, ничего  пока
не позволяй делать. Обещаешь?
   - Да, Галина Семеновна.
   - Я могу на тебя положиться?
   - Конечно, Галина Семеновна.
   - Погоди, мне не нравится твой голос. Я чувствую, ты что-то скрываешь.
   - Галина Семеновна, не волнуйтесь, у нас все отлично. Машенька здорова.
   Едва Ксюша положила трубку, телефон опять зазвонил.
   - Привет, это Варя. Слушай, у вас дача по Ленинградке?
   - Да, а что? - удивилась Ксюша.
   - Ты когда собираешься ехать? Завтра?
   - Да, вечером.
   - Отлично! Я вас отвезу. Зачем тебе с ребенком тащиться на электричке?  Я
как раз завтра вечером должна съездить в Клин, в краеведческий музей. Это по
дороге. В котором часу за вами заехать?
   - Спасибо... Мне неловко, честное слово... я не знаю, сколько мы пробудем
в поликлинике, и вообще...
   - Ну, я думаю, к шести вы уже вернетесь. Все,  договорились.  В  шесть  я
заеду.
   - Вот как все хорошо, - произнесла Ксюша, положив  трубку.  -  Сейчас  мы
просто погуляем, пожалуй, пойдем на Патриаршьи, с колясочкой, как нормальные
люди. По дороге купим какое-нибудь  кино,  пострашней,  чтобы  расслабиться,
завтра первую  половину  дня  будем  просто  бездельничать,  дождемся  Варю,
вернемся на дачу с комфортом и заживем, как будто не было никакого бандита с
пистолетом и ножом и Олег вовсе не наркоман,  а  совсем  наоборот,  отличный
муж, отец, талантливый... стоп, талантливый кто? Сценарист? Но у него нет ни
одного сценария. Писатель? Допустим, наберется пара-тройка внятных  страниц.
Я честно старалась прочитать рукопись его романа  о  каком-то  Это,  который
впрыгивает в собственную кровеносную систему, оттуда перебирается в пищевод,
проходит положенный путь, вплоть до прямой кишки, и попадает  прямехонько  в
унитаз. Пожалуй, это единственный логичный момент во всем романе, но  именно
здесь повествование кончается. Ладно,  будем  считать,  что  он  талантливый
заместитель главного редактора. Он не наркоман, просто  болеет  иногда,  как
всякий нормальный человек. В  самом  деле,  ведь  умудряется  верить  в  это
пожилая, многоопытная, тертая