о со
своей  полной  корзинкой,  толкнул  довольно  сильно,   тут   же   извинился
по-французски с вежливой улыбкой. Ахмед мрачно выругался,  а  через  секунду
задергался,  словно  в  припадке.  На  его  запястье   защелкнулся   браслет
наручников, намертво пристегнув его к рассеянному очкарику.
   Свободной левой рукой палестинец попытался выхватить пистолет из  кармана
куртки, но руку тут же больно заломили назад.
   - Швейцарская полиция. Вы арестованы, - услышал он за спиной.
   Следующие пятнадцать минут прошли в полной тишине.
   - Черт,  куда  он  подевался?  -  пробормотала  Инга  Циммер,  напряженно
вглядываясь сквозь окошко в освещенное нутро торгового центра.
   Там было пусто. Ни единого покупателя.
   - Сейчас придет, - невозмутимо ответил один из арабов.
   - Что он там  застрял?  Нам  надо  уезжать.  Слушай,  Мустафа,  у  твоего
товарища  расстройство  желудка,  что  ли?  -  Инга  приоткрыла  окно  возле
водительского места и закурила.
   - Я пойду посмотрю, - предложил маленький носатый Мустафа.
   - Давай  сходи,  пусть  поторопится,  -  вяло  кивнул  большой,  круглый,
поросший медвежьей шерстью до глаз Алихан.
   Из троих арабов он был старшим и главным.
   - Здесь я распоряжаюсь, - напомнила Инга. - Никто никуда не пойдет.  Ждем
еще пять минут и уезжаем.
   Мустафа и Али выругались на своем языке. Им было противно  слышать  такие
слова от женщины. Как это - женщина ими  распоряжается?  Однако  приходилось
мириться. В  отсутствие  Карла  все  командирские  полномочия  автоматически
переходили к Инге.
   - У меня расстройство желудка! - подал голос Натан Ефимович Бренер. - Мне
надо в туалет!
   - Обойдетесь, - бросила ему Инга через плечо.
   - Вы что, с ума сошли? - возмутился профессор.
   - Я провожу его, заодно посмотрю, где там Ахмед, - сказал Мустафа.
   - Сидеть! - крикнула Инга.
   Однако задняя дверца уже открылась. Профессор спрыгнул на мокрый асфальт.
За ним Мустафа.  Со  стороны  казалось,  что  молодой  черноволосый  паренек
восточной наружности ведет  по  пустой  площади  пожилого  седого  человека,
заботливо поддерживая его под локоть. На самом деле в левый  бок  профессора
было уперто дуло маленького пятизарядного "вальтера".
   Тем временем из "Икаруса" высыпала  на  площадь  шумная  толпа  туристов.
Вглядевшись, можно было заметить, что среди них нет ни  одного  старика,  ни
одного ребенка и всего три женщины, остальные - крепкие молодые мужчины. Все
в широких дутых куртках.
   Натан  Ефимович  в  сопровождении  заботливого  Мустафы  был  уже  внутри
супермаркета.
   - Простите, где у вас туалет? - спросил он у девушки за кассой.
   -  В  глубине  зала,  направо,  -  ответила  она  по-немецки  и  тут   же
воскликнула:
   - О, молодой господин где-то сильно испачкал куртку! Вот здесь, на правом
рукаве, на локте, ужасное пятно! Это свежая  масляная  краска,  у  нас  есть
хороший пятновыводитель, надо скорей, пока не высохло.
   Девушка-кассирша, совсем молоденькая,  белокурая,  быстро  и  возбужденно
тараторила по-немецки.
   - Где? Что? - Мустафа рефлекторно, всего на долю секунды, ослабил хватку,
пытаясь разглядеть пятно на своем правом локте.
   Хрупкая швейцарская девушка моментально с неженской  силой  заломила  его
руку назад и выбила пистолет. А потом полицейские, выскочившие словно из-под
земли, защелкнули наручники.
   - Швейцарская полиция. Вы арестованы. Из окон "микрика" никто  ничего  не
заметил. Туристы между тем разбрелись по площади, слонялись, разминали  ноги
после долгой езды. Но вдруг в несколько  секунд  сгруппировались  в  плотное
кольцо  вокруг  темно-синего  "микрика".  Из  неорганизованной   толпы   они
превратились в отряд  спецназа.  Это  были  бойцы-коммандос  из  швейцарской
антитеррористической  группы  "Штерн".  Над  площадью  деловито  застрекотал
вертолет и завис на высоте десяти метров над крышей "микрика".
   - Инга Циммер! Алихан Исмаил-паша! Сопротивление бесполезно, вы окружены,
- произнес громкий голос, - выходите из машины с поднятыми руками.
   Площадь осветилась ярчайшими прожекторами. Капли  дождя  вспыхивали,  как
падающие звезды. Десяток дул были направлены в окна  "микрика".  Спецназовцы
успели надеть черные шлемы. Под куртками виднелись бронежилеты.
   Инга обмякла, словно ей перебили хребет, бессильно откинулась на  сиденье
и на секунду закрыла глаза.
   - Выходи, Али-хан, - произнесла она шепотом, - если хочешь жить, выходи с
поднятыми руками.
   - Он нас подставил, будь он проклят, шайтан... - пробормотал  Али  сквозь
зубы. - Все это было подстроено. Так неожиданно, так просто... Я хочу, чтобы
он сдох, твой Карл...
   - Заткнись и выходи из машины, - рявкнула Инга, не глядя на него.
   - А ты? - спросил Али, вздергивая автомат.
   - Я им нужна живая. Ты - необязательно. Я много знаю, и  они  хотят  меня
выпотрошить. А ты пустой, Али-хан. Ты им не  нужен.  Если  не  сдашься,  они
пристрелят  тебя.  Бросай  автомат  и  вали  отсюда,  понял?  -  Она   резко
развернулась к нему.
   В руках у нее была небольшая, объемом литра на полтора, банка из светлого
металла цилиндрической формы. Али заметил  надпись  на  иврите,  длинную,  в
несколько строк, какие-то цифры, маленький значок,  череп  с  перекрещенными
костями, а потом, приглядевшись, прочитал по-английски:  "Осторожно!  Опасно
для жизни!"
   - Что это? - спросил он шепотом.
   - Консервы, - усмехнулась Инга.
   - Ты прихватила в Беэр-Шеве? Отлично! С этим мы прорвемся.
   - Я, - уточнила Инга, - я с  этим  прорвусь.  А  ты  давай  вали  отсюда.
Сдавайся.
   - Ах ты сука! - рявкнул Али. - Отдай! - Он потянулся, чтобы  выхватить  у
нее контейнер, но тут же получил удар острым металлическим ребром  банки  по
горлу. Рука его, сжимавшая готовый к стрельбе автомат, дернулась, и короткая
очередь прошила изнутри бок "микрика".
   С площади тут же ответили сдержанной стрельбой, пока только  по  колесам.
"Микрик" задрожал и стал оседать на сдувающихся шинах.
   Али-хан выронил  автомат.  Он  не  мог  дышать.  Он  широко  открыл  рот,
судорожно ухватился руками за горло и глядел на Ингу глазами, полными ужаса.
Она спокойно выстрелила ему в рот из своего маленького изящного "браунинга".
   Снаружи выстрела никто не услышал.  Над  площадью  опять  звучал  громкий
радиоголос:
   - Повторяю, сопротивление  бессмысленно.  Двое  ваших  людей  арестованы.
Заложник освобожден. Бросайте оружие. Выходите из машины с поднятыми руками.
   Инга быстро обшарила карманы мертвого Али, вытащила бумажник,  в  котором
были доллары и швейцарские франки. На глазок вполне приличная сумма. Считать
она не стала. Небольшой автомат повесила на шею, под  просторную  куртку,  и
застегнула "молнию" до горла. В глубокие карманы положила свой "браунинг"  и
ручную  гранату.  В  небольшую  спортивную  сумку  бросила  пару  коробок  с
патронами, новенький необстрелянный "кольт" Али-хана. Все это она  проделала
пригнувшись, так, чтобы ее не было видно сквозь окна.
   - Внимание! Повторяем. Инга Циммер... - терпеливо гудел радиоголос.
   Инга уселась на водительское сиденье  и  спокойно  закурила.  Снаружи  ее
отлично видели. Повисла тишина, только мерный рокот вертолета гудел в ушах.
   - Подождете, свиньи, - произнесла Инга  довольно  громко,  -  будете  все
стоять и ждать.
   Докурив до фильтра, она открыла дверцу, вышла из машины.  В  ее  поднятых
руках был металлический контейнер. Спецназовцы на площади замерли.
   - Уберите вертолет! - прокричала Инга.
   Натан Ефимович вышел из полицейской машины вместе с шофером  и  уставился
на контейнер.
   - Что у нее в руках? - тихо спросил молоденький шофер.
   - Я не вижу издали, - ответил Бренер.
   - Она держит какую-то бомбу... Но я никогда таких не видел раньше.
   - Это контейнер с биологическим оружием. Бинокль есть у вас?
   - У меня нет... Но я достану.
   Вертолет опустился на  крышу  торгового  центра  и  затих.  Над  площадью
повисла гробовая тишина. И в тишине прозвучал громкий крик Инги:
   - Всем бросить оружие! Крышка контейнера свинчена.  Пломбы  нет.  Если  в
меня выстрелят, контейнер взорвется. Автомобиль с полным баком  и  заложник!
Заложник в наручниках! Быстро!
   К Натану Ефимовичу подбежал командир  спецназа  с  биноклем.  Линзы  были
достаточно сильные, чтобы разглядеть с большого расстояния каждую буковку на
контейнере.
   - Зрелые штаммы бластомикоза. Распространяются воздушно-капельным  путем.
Летальность девяносто процентов. Боюсь, придется выполнить все условия
   Этой идиотки, мы теперь все ее заложники, - медленно проговорил Бренер.
   - А дальше? Что делать потом с этим контейнером? Она будет носиться с ним
по стране, и в любую минуту...
   - Внутри есть дополнительная пломба. Но она  недостаточно  надежна.  Если
контейнер будет находиться в  относительном  покое,  ничего  не  произойдет.
Однако  при  любом  резком  толчке,  при  падении  на  твердую   поверхность
дополнительная пломба может вылететь. Мне надо поговорить с  тем  человеком,
который решится пойти к ней в заложники.
   - Оружие на землю, я сказала! - крикнула еще раз Инга и подняла контейнер
высоко над головой. - Если в меня выстрелит  снайпер,  контейнер  взорвется.
Всем отойти! Машину и заложника оставить на площади! Наручники!  Чтобы  руки
за спиной!
   - Контейнер должен находиться в  покое,  -  наставлял  между  тем  Бренер
здоровенного  детину  лет  тридцати.   -   Думаю,   наручники   ваши   легко
расстегнутся.  Первое,  что  вы  сделаете,  -  вставите  основную  пломбу  и
завинтите крышку. Это просто. Вы разберетесь. А уж потом все прочее - драка,
стрельба,  засада,  на  ваше  усмотрение.  Но  только  чтобы  контейнер   не
прострелили.
   - Я понял, - кивнул швейцарец.
   Словно в замедленной съемке, спецназовцы  отступали.  На  площадь  выехал
черный седан и остановился в десяти метрах от  Инги.  Человек,  сидевший  за
рулем, вылез,  оставив  дверцу  распахнутой,  и  направился  к  отступившему
оцеплению. Ему навстречу шел заложник.  Руки  его  были  за  спиной  стянуты
наручниками.
   - Стоять! - рявкнула Инга. - Снимите с него куртку!  Бронежилет  снимите!
Быстрее!
   Все было сделано, как она сказала. Заложник стоял перед ней в  джинсах  и
тонком свитере. Руки опять были за спиной, в наручниках.
   - В машину! На переднее сиденье! - скомандовала Инга.
   Контейнер она выпустила  из  рук,  только  когда  села  за  руль.  Теперь
смертоносная консервная банка лежала у нее на коленях.
   - У нас была возможность прикончить ее, мы могли это сделать не  один,  а
десять раз, - произнес командир спецназа, глядя вслед удаляющемуся седану.
   - Что же вас остановило? - поинтересовался Бренер.
   Он знал, что по плану Подосинского при аресте  Ингу  Циммер  должны  были
непременно застрелить.
   - Нам дали указание взять  ее  живой,  -  ответил  сквозь  зубы  командир
спецподразделения.

***

   Максим был так измотан, что внезапное появление незнакомого  человека  из
темноты его не напугало и почти не удивило.
   - Мам, кто это? - спросил он, зевнув.
   - Милиционер, - соврала Алиса. Харитонов усмехнулся,  галантно  распахнул
дверцу и даже подал ей руку, помогая вылезти из машины.
   - Мне не понравилось, как мы с вами расстались, Алиса Юрьевна. Давайте-ка
я отвезу вас с ребенком домой. Моя машина внизу.
   - И давно вы нас здесь ждете, Валерий Павлович?
   - Около сорока минут.  Я,  знаете  ли,  почему-то  почувствовал,  что  вы
захотите удрать, спрятаться куда-нибудь в укромное место и отсидеться. Чтобы
не допустить такой глупости с вашей стороны, я решил провести ночь  в  вашем
гараже. Видите, я не ошибся. А кстати,  куда  вы  собрались  ехать  в  такое
позднее время, если не секрет?
   - Теперь уже не секрет. На дачу  к  подруге.  "Значит,  все-таки  МОССАД,
отметила про себя Алиса, - значит,  не  он  нашпиговал  квартиру  "жучками".
Интересно, кто там еще? ЦРУ?"
   - Понимаете, Валерий Павлович, - произнесла она задумчиво, - боюсь, я  не
сумею уснуть в квартире, напичканной подслушивающими устройствами.
   - А, ну это не проблема, - улыбнулся Харитонов и  открыл  заднюю  дверцу,
вылезайте, Максим Карлович. Я смотрю, вы уже засыпаете.
   Алиса вздрогнула. Харитонов весело подмигнул ей.
   - Юрьевич, - равнодушно поправил Максим и опять зевнул во весь рот.
   - Еще одна такая выходка, и я вообще  не  стану  никогда  больше  с  вами
разговаривать,  -  шепотом  предупредила  Алиса,  пока  они  спускались   по
лестнице.
   - Простите, оговорился.
   В машине Максим тут же уснул на заднем сиденье.
   - Черный "Опель" от моего подъезда уберете? - спросила Алиса.
   - Уже убрали. Это  МОССАД.  С  ними  проблем  не  будет.  Они  занимаются
незаконной разведывательной деятельностью на нашей территории.
   - За нами шел молодой человек в короткой дубленке.
   - Да что вы говорите? - покачал головой Харитонов. - Какое безобразие!  И
где же он теперь?
   - Понятия не имею. Мы оторвались от него.
   - Ну и славно. А вообще, Алиса, вам не надоело играть в эти игры?
   - Надоело, - кивнула Алиса, - тошнит уже.
   - Вот и слушайтесь меня. Я все-таки профессионал. Сейчас  у  нас  с  вами
одна общая задача: дождаться нашего дорогого друга. Чем  скорее  он  явится,
тем скорее все кончится. А если  вы  удерете,  начнете  прятаться  по  чужим
дачам, вы всем очень усложните жизнь. Себе в первую  очередь.  Пока  он  вас
отыщет там, вы издергаетесь от страха и напряжения, к тому же  вряд  ли  там
есть телефон под рукой. В общем, сидите-ка вы дома, Алиса Юрьевна. Дома  оно
всегда лучше. А "жучков" мы снимем, не беспокойтесь.
   - И поставите новые, свои.  А  у  подъезда  будет  дежурить  какой-нибудь
"Форд" или "жигуленок".
   - А как же? Без этого нельзя.
   - Ладно, машина пусть стоит. Но "жучков" не надо. У нас ведь есть  статья
о неприкосновенности жилища?
   - Молодец, Алиса. Вы уже торгуетесь, - засмеялся Харитонов.
   - Я не могу находиться в помещении, которое наполнено чужими  ушами.  Это
плохо действует на психику. Я все время буду думать об  этом,  буду  бояться
вдруг заговорю во сне и скажу что-нибудь неприличное?
   - Говорите на здоровье что угодно. Чужие уши как-нибудь стерпят.
   - Нет, я серьезно. Это мое условие. Пока, между прочим, единственное.  Вы
же сами понимаете, как только он  появится,  я  тут  же  вам  сообщу,  да  и
"наружка" ваша засечет. И вообще, Валерий Павлович, раз у нас с  вами  общий
интерес, давайте общаться по-джентльменски.
   От машины до подъезда Максим шел с закрытыми, глазами, он спал  на  ходу.
Алиса сразу заметила, что черного "Опеля" у подъезда  уже  нет.  В  квартире
Харитонов повел себя совершенно по-хозяйски, Алисе показалось,  что  он  был
здесь совсем недавно и все знает, каждый уголок.
   Он снял ботинки и достал гостевые тапочки из коридорной тумбы, отправился
в ванную мыть руки.
   - Вы укладывайте ребенка,  а  я  займусь  "жучками".  Максимка  спал  так
крепко, что ему не мешал ни яркий свет в детской, ни возня Харитонова. Алиса
отправилась на кухню приготовить чай. И тут обнаружила, что в  доме  нет  ни
чая, ни сахара, ни хлеба.
   - Валерий Павлович,  я  сбегаю  в  супермаркет,  пока  вы  тут  возитесь,
сообщила она шепотом, - я ведь так и не успела купить никакой еды.
   Он аккуратно вытащил плоский блестящий  кругляшок  с  тонкими  проводками
из-за батареи центрального отопления и вскинул глаза на Алису:
   - Половина второго ночи. Не время ходить по магазинам.
   - И все-таки я пойду. У  нас  здесь  круглосуточный  супермаркет  в  двух
шагах.
   - Ну, давайте. Я подожду, - легко согласился Харитонов.
   Оставшись  один,  он  прошелся  по   квартире,   размышляя,   как   лучше
воспользоваться внезапным уходом хозяйки. С  "жучками"  он  уже  разобрался.
Квартира как прослушивалась, так  и  будет  прослушиваться,  только  уже  не
олухами из МОССАДа, а его людьми.  Одного  олуха  час  назад  сняли  по  его
наводке ребята из ФСК. Второго ищут и скоро найдут.
   В квартире был беспорядок. Хозяйка еще не  успела  разобрать  вещи  после
возвращения. На стуле у ее тахты висели джинсы. Взгляд Харитонова  наткнулся
на бумажный прямоугольник, который валялся у ножки  стула.  Он  поднял.  Это
была визитная карточка, выпавшая, вероятно, из кармана джинсов.
   "Посольство Соединенных Штатов Америки в  Израиле.  Атташе  по  связям  с
общественностью мистер Уильям  Баррет.  Тель-Авив..."  Дальше  шел  адрес  и
шестизначные тель-авивские телефонные номера. С обратной стороны был от руки
написан еще один номер, семизначный. Возможно, московский.
   Недолго думая, полковник спрятал визитку к себе в карман.

***

   Алиса вышла из подъезда, огляделась, спокойно обошла машины, стоявшие  во
дворе. Все они были пустыми. Значит, люди Харитонова либо не  приехали  еще,
либо прячутся где-то дальше, в соседнем дворе. Пустячок, но приятно.
   Алиса отправилась за покупками в половине второго ночи не только  потому,
что дома не было никакой еды. Ей стало интересно, кто теперь  дежурит  у  ее
подъезда. Она хотела определить для себя, насколько оперативен Харитонов.  С
самого начала закралось подозрение, что теперь за ним стоят уже  не  славные
органы, а нечто совсем другое. Слишком  дорого  и  элегантно  он  был  одет,
слишком шикарная была у него машина.  Да,  конечно,  КГБ  стал  теперь  иной
организацией, название сменилось, но  вряд  ли  зарплаты  сотрудников,  даже
полковников, столь велики. Ну никак не верилось в это.
   Еще в ресторане она обратила внимание на золотые  часы  "Ролекс",  тускло
поблескивающие на его запястье, заметила  платиновый  перстенек,  украшающий
толстый мизинец.  Черный  топаз,  с  диагональю  из  пяти  довольно  крупных
бриллиантов. И такие же запонки, такая же галстучная  булавка.  Скромненько,
но со вкусом.
   "А не бандитом ли вы заделались, уважаемый Валерий Павлович?  -  подумала
Алиса. -  Ведь  известно,  что  многие  ваши  коллеги,  отставные  майоры  и
полковники, идут в охранные структуры. А что обычно охраняют в  наше  время?
Большие деньги и больших людей".
   Снег поскрипывал под ногами, свежий ночной морозец пощипывал  лицо.  Было
так приятно идти в одиночестве по родному переулку в магазин за  продуктами,
молчать, дышать, слушать тишину.
   В  пустом  супермаркете  она  сосредоточенно  выбирала  продукты.   Денег
осталось совсем мало. На карточке двести долларов, и  никаких  заначек.  Она
все потратила на поездку в Израиль. Сколько времени придется прожить на  эти
двести долларов, неизвестно. Вряд ли ей сейчас дадут выйти на работу и взять
очередной заказ.
   Вряд ли она вообще когда-нибудь  вернется  к  прошлой  нормальной  жизни.
Возможно, этих двухсот долларов как раз и хватит до конца...
   "Стоп.  Прекрати,  -  одернула  себя  Алиса,  -  не  раскисай!  Никто  не
заинтересован, чтобы мы погибли. Мы нужны им живые и невредимые, Ну в  самом
деле, почему я так страшно паникую? Что,  Карл  схватит  Максима  или  меня,
приставит дуло к виску и использует в качестве заложников? И ради  этого  он
заявится в Москву? Разумеется, нет. Но он может озвереть, когда поймет,  что
я его подставила и собираюсь сдать Харитонову. И в  общем,  он  будет  прав,
потому что это такое паскудство, такое... Господи, о чем я? Он ведь  бандит,
террорист, хладнокровно отправлял на тот свет целые автобусы с  заложниками,
он спокойно отравил американца Денниса Шервуда, он держал дуло у  моего  лба
одиннадцать лет назад. Но не выстрелил... А собственно, почему они  все  так
уверены, что он жаждет познакомиться поближе со  своим  сыном?  С  чего  они
взяли?"
   Она начала тупо убеждать себя, что все это бред и Карл Майнхофф здесь  не
появится.
   На обратном пути она почти бежала. Ей вдруг стало  противно  оттого,  что
Харитонов сидит в ее квартире, и Максимка может проснуться.
   Свернув за угол, не успев войти во двор, она резко остановилась. В тишине
почудились мужские  голоса.  Она  осторожно  выглянула  из-за  угла  дома  и
заметила два мужских с