песенки  этого  самого...  как  его?   -   Вероника   раздраженно
поморщилась. - Нет, не помню.
   Все-таки  Мишане  удалось  растопить  лед.  И  фея-доктор,  вероятно,  не
обрабатывала больше надменную фотомодель.  Ирина  Москвина  была  права,  ее
подружка Ника действительно любила поболтать и посплетничать.
   - Вот видите, как много вы вспомнили! - радостно заулыбался Мишаня. - Вам
полезно  вспоминать,  вы  ведь  рассказывали,  как  страдали   из-за   своей
забывчивости. А смотрите, какая вы умница! Ну, давайте дальше попробуем.
   - Вот как  ваша  фамилия?  -  Вероника  даже  педали  крутить  перестала.
Вероятно, ей понравилась эта игра под названием "А ну-ка, вспомни!".
   - Сичкин.
   - А тот был Синичкин!
   - Может, Синицын? - спросил  Мишаня,  чувствуя,  как  замирает  сердце  и
проясняется голова.
   - Может, и Синицын, - легко согласилась Вероника.
   - Вероника, а как вел себя Волков во время скандала?
   - А никак. Стоял, молчал. Что ж ему, отношения, что ли, выяснять  с  этим
психом?
   - То есть спокойно слушал?
   - Нет, Юрка сказал, он аж позеленел весь и затрясся.
   - А Юрий находился рядом?
   - Да. Волков  с  Региной  Валентиновной  собрались  уходить,  Юрка  пошел
провожать. И тут как раз все и случилось.
   - То есть он слышал все, что кричал Синицын? Он рассказывал вам об этом?
   - Нет. Он только сказал, что Волков позеленел и затрясся, что он  никогда
его таким не видел и, мол, нервы у него сдают.
   - Но вы ведь спрашивали, что такого сказал этот  парень.  Вам  ведь  было
интересно, почему у Волкова сдали нервы?
   - Да чего ж я, дура, что ли? Про такое не спрашивают.
   - Значит, больше вы на эту тему не говорили?
   - Делать нам нечего, - презрительно фыркнула Вероника.
   - А вообще, этот скандал как-нибудь обсуждался среди ваших знакомых?
   Но этот вопрос остался без ответа. Вероника помрачнела и замкнулась. Игра
"А ну-ка, вспомни!" ей перестала нравиться.
   * * *
   Лена вошла вместе с  Майклом  в  фойе  Третьяковки,  купила  ему  толстый
путеводитель на английском языке и билет.
   - У тебя рубли есть? - спросила она.
   - Ох, я же забыл поменять! - Майкл  звонко  шлепнул  себя  по  лысине.  -
Может, здесь есть банк?
   Обменный пункт был, но оказался закрытым.
   - Ладно, вот тебе сто тысяч, - Лена протянула ему несколько купюр,  -  ты
сможешь перекусить в  буфете.  Если  захочешь  поесть  серьезно,  то  иди  в
ресторан, там принимают кредитки.
   - А там есть вегетарианская еда?
   - Там кто-нибудь обязательно должен говорить по-английски, ты  объяснишь,
тебя поймут. Когда устанешь, езжай домой. Вот ключ, вот адрес. Дашь таксисту
эту бумажку. Отсюда до моего дома не больше тридцати тысяч.
   - Это сколько в долларах?
   - Около пяти. Но доллары давать не надо. Вот смотри, три десятки.  Понял?
Не потеряешься?
   Лена действительно волновалась  за  Майкла.  Он  был  страшно  общителен,
рассеян, мог влипнуть запросто в какую-нибудь историю. К тому же  запас  его
русских слов ограничивался десятком типа "мьюжжик, вуодка, пьеррэстройка".
   Ольга, Лиза и Вера Федоровна ждали в машине. До Истры было два часа езды.
По дороге Лиза заснула у Лены на коленях.
   "Наверное, я сумасшедшая мать, - думала Лена, - за  эти  Дйа  года  я  не
расставалась с Лизой больше чем на день. Мне будет без нее  пусто  и  плохо.
Мне без нее ничего не хочется. Скорей бы все это кончилось..."
   Она запрещала себе думать о том, что произошло сегодня  утром,  старалась
отогнать от себя этот холодный, липкий страх  который  поселился  в  душе...
Когда же, собственно? В какой момент ей по-настоящему стало страшно?  Вчера,
когда взорвалась коляска? Нет, раньше, значительно  раньше.  Страх  появился
после прихода фальшивой докторши... Жену Волкова  зовут  Регина.  Она  врач.
Мишаня Сичкин назвал это имя, когда они говорили о Кате Синицыной.
   Может, позвонить Мишане и рассказать о встрече с Волковым? Нет,  это  уже
слишком - делиться с подчиненным и другом своего мужа историей о  влюбленном
продюсере. Рассказать Мишане,  как  она  целовалась  с  Волковым  в  машине,
изображая взаимность и готовность к бурному роману? А потом поехала вместе с
ним покупать Лизе ботинки?
   И вообще, нехорошо наваливать на Мишаню все свои проблемы. Из него и  так
фээсбэшники будут душу вытягивать, влезут в дела, потребуют  материалы.  Ему
придется  до  Сережиного  возвращения  крутиться  как  ужу  на   сковородке.
Отношения между двумя ведомствами весьма прохладные.
   Мягко говоря, прохладные...
   Чем он может помочь? Охрану организовать? Он и так сделал  большое  дело,
поставил сигнализацию в квартире.
   После  сегодняшней  встречи  вся   эта   история   приобретала   какой-то
двусмысленный оттенок. Если раньше она могла абсолютно все выложить Сереже и
только ждала его приезда, то  теперь  стала  сомневаться;  а  все  ли  можно
выкладывать?
   Она прожила с мужем чуть больше двух лет, но так и не поняла - ревнив  он
или нет. Не было ни малейшего повода для ревности, они оба настолько глубоко
верили друг другу, что и  мысли  подобной  не  возникало.  Лена  попробовала
представить себя на Сережином месте. Если бы он рассказал, что ему  пришлось
для  работы,  для  дела  или  еще  по   каким-нибудь   причинам   изображать
влюбленность, целоваться с другой женщиной?  Нет,  он  ничего  при  этом  не
чувствовал, только делал вид... И тем не менее Лене было бы крайне неприятно
узнать такое. Она бы все поняла, не осуждала бы, не ревновала. Но все  равно
было бы противно.
   Лена устроила  спектакль  с  поцелуями  не  по  служебной  необходимости.
Сработал инстинкт самосохранения. Она таким образом пыталась запудрить мозги
опасному, сильному и психически неуравновешенному  человеку.  Ничего,  кроме
страха, она при этом не испытывала. И все-таки...
   "Нет, - раздраженно подумала она, - всю эту рефлексию  с  ревностью  надо
выкинуть из головы. Ревность здесь вообще ни при чем. Дело вовсе не  в  том,
что Волков воспылал ко мне  опять,  через  четырнадцать  лет,  романтической
страстью. Ему надо было что-то узнать и  понять,  самому,  без  посредников.
Однако зачем столько сложностей? Если я по каким-то причинам представляю для
него опасность, почему бы ему просто не  нанять  киллера,  который  спокойно
шлепнет меня из-за угла? При его-то возможностях, при его деньгах  и  связях
это было бы вполне логично.
   Главное сейчас -  понять  причину,  нащупать  связь  -  если  она  вообще
существует. Ну что ж, потому я и отправляюсь в Сибирь, потому  и  копаюсь  в
старых письмах. Вероятно, никто другой за меня этого не сделает..."
   Дом отдыха "Истра" был расположен в красивом сосновом бору. Лена давно не
бывала за городом и, выйдя из машины, почувствовала, что от свежего  воздуха
кружится  голова.  Здесь  по-настоящему  пахло  весной.  Небо  расчистилось,
проступила мягкая, весенняя  голубизна  того  особого,  радостного  оттенка,
который заставляет вздохнуть глубоко и поверить, что скоро лето и все  будет
хорошо.
   - Ленка, какая ты молодец, - сказала Ольга, вылезая из  машины  и  сладко
потягиваясь, - мне тоже надо своих отправить сюда на недельку. И  мальчишек,
и стариков. Пусть продышатся, нагуляются. Слушай, я ведь все равно на  целый
день отпросилась с работы. Давай побудем здесь немножко,  очень  не  хочется
сразу уезжать.
   - А Майкл?
   - Лен, ну он ведь не младенец. Взрослый человек, ключ ты ему дала,  адрес
есть. Разберется как-нибудь.
   - Да, Леночка, тебе Надо подышать хоть несколько  часов,  -  вмешалась  в
разговор Вера Федоровна, - ты посмотри на себя, бледная, худющая, синяки под
глазами.
   Лена не возражала. Ей хотелось еще немного побыть с Лизой.
   У входа в дом отдыха стояли два дюжих охранника в камуфляже. Охранялись и
ворота, но более  формально.  А  вот  охранники  у  входа  внушали  доверие.
Полулюкс, в котором должны были прожить десять дней Вера Федоровна с  Лизой,
оказался отличным двухкомнатным номером, с телевизором и холодильником.
   Гуляя по расчищенным дорожкам огромного  парка,  Лена  рассказывала  Лизе
бесконечную сказку, которую сочиняла на ходу. В сказке за маленькой девочкой
гонялись злые разбойники, но она постоянно побеждала их, оказывалась умней и
сильней. Разбойники то и дело попадали впросак, злились, ни ничего не  могли
поделать с умной и сильной маленькой девочкой. Сказка должна была  кончиться
хорошо, но все никак не кончалась.
   Стало темнеть. Вера Федоровна с Лизой отправились на ужин. Ольга  и  Лена
выпили кофе в баре возле столовой. По том еще  немного  погуляли  по  парку.
Пора было уезжать.
   - Давайте все вместе поднимемся в номер, - зашептала Вера Федоровна  Лене
на ухо, - пока Лиза будет смотреть "Спокойной ночи", ты тихонечко уйдешь.
   Но Лизу обмануть не удалось. Стоило  Лене  сделать  несколько  осторожных
шагов к двери, ребенок бросился к ней с отчаянным ревом:
   - Мамочка, не уезжай! Пожалуйста! Пусть тетя Оля едет одна!
   Вера Федоровна взяла ее на руки, попыталась отвлечь,  стала  заговаривать
зубы. Все было напрасно. Лиза плакала так горько, что пришлось остаться  еще
на час. Лена уложила ее спать, посидела,  тихонько  рассказывая  все  ту  же
бесконечную сказку. Даже уснув, Лиза продолжала крепко держать мамину руку.
   - Все, девочки, идите тихонько, - прошептала  Вера  Федоровна,  -  поздно
уже. Леночка, не переживай так, ты же не в детском саду ее оставляешь.
   В машину они  сели  только  в  половине  одиннадцатого.  По  дороге  Лена
выложила Ольге все: и про докторшу, и про взрыв коляски, и  про  сегодняшнюю
встречу с Волковым. Ольга слушала молча, только иногда задавала какой-нибудь
короткий дельный вопрос.
   Вечернее шоссе было почти пустым, Ольгин "Фольксваген" двигался плавно  и
легко.
   - А теперь вспомни, - попросила Лена, закончив свой рассказ, - заводил ли
кто-нибудь с тобой разговоры о самоубийцах, о суициде и вообще?..
   - И вспоминать нечего, - отрезала Ольга. - Никто. А знаешь почему? -  Она
горько усмехнулась. - Потому, что в доме повешенного не говорят  о  веревке.
Не надо быть доктором психологии, чтобы просчитать заранее  мою  реакцию.  Я
просто послала бы куда подальше  -  даже,  если  бы  этот  некто  прикинулся
клиентом фирмы. Я бы имела полное моральное право послать.
   - То  есть  степень  твоей  осведомленности  таким  образом  нельзя  было
выяснить?
   - А не надо выяснять. То, что я знаю или не знаю, никому не угрожает. Это
только  в   американских   боевиках   герои-одиночки   рвутся   расследовать
обстоятельства  загадочной  гибели  своих  близких   родственников,   искать
коварных убийц и карать их. А в жизни такое случается  крайне  редко.  Я  не
собираюсь искать  убийцу  -  если  таковой  вообще  существует.  Коли  бы  я
столкнулась с ним лицом  к  лицу,  я  бы,  наверное,  могла  прикончить  его
сгоряча. А может, и не могла бы. Не знаю. Но то, что  мне  не  стало  бы  от
этого легче, знаю точно. Мне надо жить дальше, привыкать к тому, что  Митюши
нет больше, и приучать к этому  маму,  папу  и  бабушку.  Это  такой  тяжкий
душевный труд, что на все прочее сил не хватает.
   - Интересно, а почему они  решили,  что  я  намерена  заниматься  частным
сыском? Если они могли просчитать, что ты,  родная  сестра,  не  полезешь  в
это...
   - К  взрыву  коляски  Митина  и  Катина  смерть  не  имеют  ни  малейшего
отношения. Я, во всяком случае, связи не вижу. Мне  кажется,  тебя  пытается
убрать жена Волкова.
   - Жена Волкова? - усмехнулась Лена.  -  Из  ревности,  что  ли?  Ты  хоть
понимаешь, что это бред полный?
   - А почему бред? Убийство из ревности -  дело  вполне  реальное,  это  не
редкость, как триста лет назад, так и сейчас, - твердо сказала Ольга.
   - Но коляска взорвалась вчера. А с Волковым я встретилась сегодня. Мы  не
виделись четырнадцать лет. Если бы у нас  был  роман,  если  бы  этот  роман
угрожал благополучию семьи, тогда можно было бы говорить о ревности.
   - А почему ты не допускаешь, что жена решила  убрать  тебя  заранее?  Она
могла почувствовать что-то. Пойми, потерять такого мужа, как Волков,  -  это
очень серьезно. Дело может быть не  только  в  ревности,  но  и  в  огромных
деньгах.
   -  Оля,  мы  с  Волковым  никто  друг  другу.  Я  вообще  забыла  о   его
существовании.
   - А он тебя  не  забыл.  Может,  он  все  эти  четырнадцать  лет  во  сне
произносил твое имя!
   - И фамилию? - нервно хохотнула Лена. - В таком случае почему раньше  она
меня не трогала?
   - Люди меняются, - вздохнула Ольга, - у мужиков  между  сорока  и  сорока
пятью бывают кризисы. Жил себе Веня Волков,  делал  карьеру,  деньги,  видел
вокруг горы дерьма и сам хлюпался в  них  с  удовольствием.  Но  в  какой-то
момент надоело. Понял вдруг, что жизнь проходит, а любви и нежности  нет.  А
когда-то был он  страстно  влюблен  в  красивую,  загадочную  и  недоступную
Леночку Полянскую. И осталась для него Леночка на все эти годы самым  теплым
и чистым воспоминанием. Тем более до койки у вас тогда не дошло. А  ему  так
хотелось. Я же помню...
   - Ага, - кивнула Лена, - и поэтому его  жена,  одна  из  богатейших  леди
России,  решает  подложить  взрывчатку  в  детскую  коляску?   Оль,   хватит
придуриваться. Нас с Лизой чуть не убили вчера.
   - И ты считаешь, что это сделал Волков?
   - Нет... Я не знаю. Но я не думаю, что это могла сделать его  жена  -  из
ревности. Оль, ну смешно, в самом деле! Вокруг него самые  красивые  женщины
России и СНГ. Ну почему я? При чем здесь я?
   - Вокруг него лучшие ноги и сиськи России, -  усмехнулась  Ольга,  -  как
сказал бы мой брат, куски севрюги. Женщин там очень мало.
   - Не надо,  -  махнула  рукой  Лена,  -  именно  там  женщин  достаточно,
шикарных, суперсексуальных, на любой вкус. Далеко не  все  они  безмозглы  и
корыстны. Разные есть, как везде.
   - Не преувеличивай, - поморщилась Ольга, - там в  основном  ширпотреб.  И
экстерьер здесь вообще ни при чем.
   Хотя - между нами, девочками, - с экстерьером у тебя тоже все в  порядке.
Но дело не в этом. Если бы все было так  просто  и  скучно,  люди  бы  давно
перестали влюбляться.
   -  Хорошо,  предположим,  у  Волкова   крыша   поехала,   влюбился,   как
шестнадцатилетний юнец. Но  почему  в  таком  случае  одно  упоминание  моей
фамилии вызвало у него истерику? Он заорал: "Нет!.."
   - Именно поэтому. От чуйств-с.
   - Замечательно, - Лена передернула плечами и закурила, - очень логично...
А на следующее утро устроил спектакль с планеркой и блокировкой дверей?
   - А ты не ищи логики, - посоветовала Ольга, - какая  может  быть  логика,
когда страсти кипят?
   - Да уж, кипят, - кивнула Лена, - Волков влюбился, его  жена  явилась  ко
мне под видом доктора, а потом подложила взрывчатку  в  коляску.  Я,  честно
говоря, в эти шекспировские страсти не верю, но допустим. Однако  волковская
осторожная жена могла бы спокойно нанять киллера. Ей средства  и  связи  это
позволяют.
   - Ну, во-первых, это тоже не так просто. Мы с тобой никогда  киллеров  не
нанимали и не знаем, как это делается. Я уверена, это только кажется,  будто
нанять киллера проще, чем вызвать сантехника. Она боится, вдруг муж  узнает.
Или, может, ей приятней все сделать самой? Твоя беда в том,  что  ты  всегда
скидываешь со счетов человеческие страсти, банальные и древние, как мир.  Ты
путаешься во всяких логических построениях, а простая мысль о том, что мужик
в тебя влюбился, а его ревнивая жена хочет, чтобы тебя  не  было,  в  голову
твою умную не приходит. А  зря.  Если  одна  только  ревность  кажется  тебе
недостаточно серьезным мотивом, добавь к этому деньги.  Огромные  деньги.  А
то, что она попыталась убрать тебя до того, как у вас вспыхнет  роман,  тоже
вполне объяснимо. Если  бы  она  взялась  за  это  позже,  то  рисковала  бы
значительно серьезней. Если бы с тобой что-то случилось в  разгар  Романа  с
Волковым, то его жену стали бы подозревать в первую очередь.
   - А почему она думает, что роман непременно должен колыхнуть? Я  замужем.
И наставлять рога своему мужу не собираюсь. Почему, если она такая умная, ей
не приходит это в голову?
   - Да потому, что до твоих намерений ей дела нет. Ее  волнует  Волков.  Ты
для нее нечто вроде стихийного бедствия, которое надо срочно  ликвидировать.
Она понимает: чем дольше ты будешь держать оборону,  тем  сильней  он  будет
пылать. Она чувствует, что он не успокоится.
   - Она что же, гений предвиденья? - усмехнулась Лена.
   - Для этого не надо быть гением. Достаточно обычного бабьего чутья.
   - И что мне теперь делать?
   - Ничего. Что собиралась, то и делай. Лети в  Сибирь.  Возможно,  за  эти
десять дней она немного охладит свой пыл.
   - А Волков?
   - Волков тебя везде достанет, - хохотнула Ольга, - и не успокоится,  пока
не затащит в койку. Это я тебе гарантирую. Есть такая  порода  мужиков,  для
которых затащить в койку - дело чести. А если еще и  страсть  пылает...  Ух!
Тогда уж держись! Но он для  тебя  не  опасен.  В  том  смысле,  что  он  не
собирается тебя убивать, а совсем наоборот.
   Лена была совершенно не согласна со своей близкой подругой. Но спорить не
стала.  Она  вообще  не  любила  спорить.  Зачем?  Каждый  имеет  право   на
собственную точку зрения.
   Они не заметили, как доехали до Москвы. Была глубокая ночь.
   - Слушай, - предложила Ольга, - пойдем в кабак? Честное слово, тебе  надо
оттянуться. И мне тоже.
   - В какой кабак? Ночь на дворе!
   - А в какой хочешь. Можно в "Трамп", можно в "Клуб  Станиславского".  Там
тихо и прилично.
   - Ни в какой не хочу, - покачала головой Лена, -  мне  очень  стыдно,  но
всяким  ресторанным  роскошествам  я  предпочитаю  чипсы  с   кока-колой   и
макдоналдсовские пирожки с яблоками.
   - Был у меня один знакомый, похожий на тебя. Как-то в  Париже  в  дорогом
ресторане,  где  исключительно  французская  кухня,  потребовал  хот-дог   с
кетчупом.
   - Американец?
   - Русский! Ладно, хочешь чипсов с кока-колой, тогда пошли в  американский
бар на Маяковке. Там это все есть.
   - А Майкл?
   - Вот тебе жетон, позвони ему и предупреди, что  вернешься  поздно.  А  к
обязанностям консультанта-переводчика приступишь завтра с утра.
   - А если он спит?
   - Тем более расслабься.
   Лена выскочила из машины у  телефона-автомата  и  набрала  свой  домашний
номер. Майкл не спал. Он начал  тут  же  взахлеб  делиться  впечатлениями  о
Третьяковке.
   - Не жди меня, - сказала Лена, - ложись спать. Я  вернусь  поздно.  Запри
дверь на нижний дополнительный замок. У меня есть от него ключ.
   - Я долго не усну,  -  пообещал  профессор,  -  у  вас  такое  интересное
телевидение. Ни слова не понимаю, но не могу оторваться.

   - Это ты брал старый "мере" из гаража? - спросила Регина.
   - Я, - кивнул Волков.
   - Да? А я уже хотела устроить  разнос  охране,  думала,  кто-то  из  них.
Кстати, где ты был сегодня утром? Звонили из банка.
   - Я ездил по делам, - спокойно ответил Веня, не глядя на нее.
   - А почему такой мрачный? - улыбнулась Регина.  -  Ну  по  делам  так  по
делам. Как ты себя чувствуешь?
   - Нормально.
   - Приятно слышать. - Регина подошла к нему вплотную и погладила по  щеке.
- Знаешь, я сегодня виделась с Вероникой Роговец.
   - С чем тебя и поздравляю, - буркнул он и чуть дернул головой,  стряхивая
ее руку со своего лица.
   - Ты зря веселишься, Веня. Эта идиотка рассказала оперу с Петровки о том,
что произошло в "Статусе". Она даже припомнила фамилию Синицына.  Не  помню,
говорила я тебе  или  нет,  но  опер  этот  -  непосредственный  подчиненный
Кротова.
   - Ну и что? Кто такой Кротов?
   - Веня, Веня, - она грустно покачала головой, - полковник милиции  Сергей
Сергеевич Кротов - муж Полянской. Правда, сейчас он в Лондоне,  но  вернется
очень скоро. И тут же услышит от своей любимой жены  массу  любопытного.  Ты
думаешь, он останется равнодушен?
   - Нет, Регина, я так не думаю, - он вздохнул и откинулся в кресле, - чего
ты от меня хочешь?
   -