асто посещал их  и
каждый раз уходил в полном восторге. Его похвалы усердию израильтян не знали
границ.  Когда в Уганду  прибыли первые реактивные истребители, которые  для
удобства перевозки были разобраны  на части, Амин  был изумлен,  увидев, как
израильтяне превращают эти "куски металла" в реактивные самолеты. Он захотел
полететь на первом собранном истребителе и вернулся возбужденный как никогда
раньше. Позднее  он получил от  израильтян награду - "крылышки" парашютиста,
значок,  который он продолжал  носить с нескрываемой гордостью даже 2  июля,
когда отправился на Маврикий.
     Отношения  были  столь тесными, что  однажды Амин обратился  к  Шахаму,
военному атташе Израиля, с
     просьбой,  чтобы Израиль  помог  продать  огромное  количество  золота,
украденного  в Конго. Амин сказал Зонику,  что  Израиль должен выполнить его
просьбу. Израильское правительство отказалось от предложения  Амина войти  в
долю, однако частные банки ухватились за него,  не проявив никакого интереса
к происхождению желтого металла.
     Когда Израиль не согласился помочь Амину напасть  на соседнюю Танзанию,
он впал  в ярость. Министерство иностранных дел в Иерусалиме все еще верило,
что ухудшение отношений между двумя  странами не приведет к полному разрыву.
Но президент Амин - все более неустойчивый и безрассудный в своих решениях -
вскоре разбил и эту последнюю иллюзию. В феврале 1972 года Амин  и ливийский
правитель  Кадаффи  торжественно  заявили  о своей твердой  поддержке борьбы
арабского  народа  против  сионизма и  империализма,  за  освобождение  всех
арабских оккупированных территорий  и за право палестинцев вернуться на свою
родину.
     В марте 1972  года наступили  последние дни израильского присутствия  в
Уганде. Израильский посол,  ожидая решения  президента, пытался  узнать  его
намерения  от  одного  из   старших   чиновников  угандийского  министерства
иностранных дел. Тот  считал, что  на  самом деле Амин не собирается идти на
разрыв. Но ровно  через  24  часа израильский посол получил  ноту о  разрыве
дипломатических отношений.
     Десятки израильских семей прямо среди ночи  были отправлены  в аэропорт
Энтеббе с  требованием  немедленно  покинуть Уганду. Это  были первые жертвы
чудовища, Франкенштейна,  которого  они  сами  создали.  Но  просчитались не
только израильтяне. Англичане  в  порыве деколонизационного  рвения отметили
Амина  как  одного  из  тех  африканских лидеров,  которому  надо  оказывать
поддержку.
12
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ РАССМАТРИВАЕТ ПЛАН Б
     Шимон Перес  очень хорошо знал Уганду и Амина. Он предвидел возражения,
которые  вызовут  акции, направленные  против самого  Амина  или угандийских
вооруженных сил.
     Перес  знал  израильскую  армию  с  первых  дней ее  существования; ему
рассказывали   верившие  в  него  командиры  о  своем  недовольстве  слишком
медленным ходом обсуждения в парламенте; работал он также и с экспертами  по
антитерроризму.  К  пятнице   он  составил  собственное  мнение  по   поводу
террористов,   освобождение  которых  являлось   частью  платы   за  свободу
заложников.
     О  действиях  Переса  докладывали  премьер-министру. Вот краткая сводка
того, что делал в эти дни генеральный штаб.
     Прежде  всего  он  следил  за  развитием  событий  с  момента похищения
самолета. Правда, в начале недели никто  и не думал о  том,  чтобы  лететь в
Энтеббе. Министр  обороны  консультировался с начальником генерального штаба
Гуром,  а  тот,  в  свою  очередь,  совещался  со своими  подчиненными, пока
правительство развивало дипломатическую деятельность.
     В  первую  ночь,  когда  похищенный  самолет  был  на  пути  в  Уганду,
специальная  комиссия  непрерывно следила за его курсом. Похитители ответили
Каиру, что направляются  в Амман. Когда  вместо этого самолет приземлился  в
Уганде и стало очевидно, что он  там останется, генеральный штаб приступил к
оперативному планированию.
     По мере того,  как дипломатический  процесс заходил в тупик, а дилемма,
стоявшая перед правительством, по-прежнему оставалась неразрешенной, интерес
к военному варианту усиливался. Когда террористы
     объявили свои условия, один из старших  чиновников министерства обороны
сказал:
     - Дело кончится тем, что военные опять спасут политиков, как это было в
Шестидневную войну и в войну Судного дня.
     Премьер министр Рабин резко ответил:
     - Я  жду продуманного,  четкого и  осуществимого военного  предложения.
Меня не интересует ваша военная философия. Мне нужны факты, а не теория.
     В полдень, во вторник, спустя 48 часов после похищения, начальник штаба
был вызван на срочное совещание в Иерусалим. Он понимал,  что речь пойдет  о
возможности  использования  армии,  и  дал  указание  всем  командирам  быть
наготове.  Гура  спросили,  возможно  ли  провести  военную  операцию, и  он
ответил:
     - Такая возможность существует.
     Вернувшись в свой кабинет  в Тель-Авиве, Гур приказал своим подчиненным
прибыть   вечером   в  генеральный   штаб,  чтобы   подготовить   конкретные
предложения.   Его  поддерживало  также   давление  "снизу",  исходившее  от
бригадного  генерала Дана Шомрона  и пехотинцев  бригады "Голани"  -  людей,
повседневно  имеющих  дело с  террористами, переходящими границу. Именно  им
предстояло  осуществить военную  акцию. Они типичные израильские солдаты,  и
философия их так же стара, как борьба за существование Израиля.
     "Знайте, за что  вы боретесь,  и любите то, что вы знаете" - изречение,
повторявшееся  с  ранних  времен еврейского  Сопротивления, которое принес с
собой Орд Вингейт, позаимствовавший его, в свою очередь, у Оливера Кромвеля.
Вингейт  был  британским  специалистом  по  партизанской тактике во  времена
Второй  мировой  войны.  Борьба  евреев  за  создание Израиля,  в которой он
принимал участие, была наполнена для него таким же смыслом и величием, как и
события, описанные в Библии. Его  именем  был назван первый  военизированный
тренировочный лагерь.
     Англичанин,  отрекшийся  от   колониальных  взглядов,   организовал  из
еврейских поселенцев  летучие ночные  отряды  для  защиты от арабских убийц.
Влияние школы Вингейта сказалось и на проведении операции "Энтеббе".  Бывший
начальник военно-воздушных  сил Израиля  Эзер Вейцман,  анализируя операцию,
писал о  Вингейте: "Мне довелось встретить одного из наиболее ярких  людей в
длинной  истории наших  войн; этот  человек появился у нас  по  рекомендации
моего  дяди  Хаима  (одного  из  основателей  современного  Израиля -  Хаима
Вейцмана)...  Он  гораздо  больше походил  на  миссионера,  чем  на  офицера
Британской империи,  и мог часами  разговаривать о  Библии. По-моему, у него
была  какая-то мистическая,  глубоко  личная  связь  с еврейским  народом  и
Израилем".
     Генеральному штабу было ясно, за что придется сражаться в Энтеббе, - за
право каждого израильтянина путешествовать  где угодно без всякого страха и,
в конечном  итоге, за право граждан всего мира свободно решать, где и как им
жить.  Обсуждение предстоящей  операции сосредоточилось на двух моментах: 1)
как победить врагов  этой  свободы выбора; 2)  можно  ли  считать заложников
солдатами в этой борьбе.
     В среду начальник генерального штаба вызвал  к себе нескольких офицеров
с требованием представить ему план конкретных действий. На первый взгляд эти
планы казались вполне  реальными.  Но при более детальной проверке каждый из
них обнаруживал по меньшей мере одно слабое звено.
     - Эти планы не дают даже минимального шанса на спасение заложников, так
что я не могу их рекомендовать, - сказал начальник штаба.
     Офицеры удалились, разочарованные; однако, когда потоком  хлынули новые
данные,  они  воспрянули духом  и принялись составлять новые проекты. День и
ночь  они  работали в генштабе и в штаб-квартире старшего офицера парашютных
войск Дана Шомрона.
     Ударные  воздушные   силы  были  всегда  готовы  к  выполнению  срочных
операций,  таких,  например,   как  захват  нефтяных   скважин  или   хорошо
укрепленных  аэродромов  во вражеских странах во  время  молниеносной войны.
Суть  таких  операций  состояла  в  быстром  захвате ключевых стратегических
точек. Некоторые планы  были рассчитаны на парашютистов, другие - на  ночные
высадки десантников, способных захватить хорошо охраняемые базы противников.
Все  эти операции требуют скорости и внезапности. Нестабильность ситуации на
Ближнем  Востоке  и  постоянные   угрозы   существованию   Израиля   сделали
необходимой подготовку таких планов и команд.
     Мужчины и женщины, члены этих отрядов, занимаются в своей обычной жизни
самыми  мирными  делами;  однако  они всегда  готовы  к  отражению внезапной
опасности.  Среда  израильских врачей, например, существует  большая  группа
людей, владеющих всеми приемами десантного боя.
     Для того, чтобы использовать в Энтеббе десантные войска, генштаб должен
был  составить точные планы на основании данных разведки. Вся система охраны
заложников  должна  была  быть известна  досконально. На стадии  составления
планов  данных разведки  было еще недостаточно. Было  известно, что аэропорт
охраняют   два  угандийских   батальона.   Какие   противовоздушные  заслоны
существуют  в  Энтеббе? Где  расположена охрана? Начальник  штаба  объяснил:
"Проблема состоит  в  том, чтобы уберечь заложников.  Мы  должны точно знать
расположение всех постов в Энтеббе".
     В  четверг  Шомрон почувствовал, что ситуация с аэропортом проясняется.
Марафонские дискуссии пошли  быстрее. Начальник штаба был очень ободрен тем,
что сторонником рейда в Энтеббе был сам министр
     обороны  Перес. В этот день бригадный генерал Дан Шомрон появился перед
Гуром,   главой   оперативного  отдела  Иекутиэлем  Адамом   и   начальником
военно-воздушных сил Бенин Пеледом с новым предложением.
     -  Поверьте  мне,  -  сказал Шомрон,  -  что  с  того  момента  как  мы
приземлимся  в  Энтеббе, все  пойдет хорошо.  Мы  делали вещи  в  тысячу раз
сложнее.
     Дан был самым  молодым  из тех,  кто планировал операцию. Все остальные
были  ветеранами Войны  за независимость. Он был единственным, кто родился в
Израиле. Дан подозревал, что все эти старые генералы считают его мальчишкой.
     Тем  не  менее  он получил  то, что  хотел: одобрение плана  высадки  в
Энтеббе   объединенных  сил   под  его   командой,  включая  особые  отряды,
руководимые Ионни  Нетанияху.  Оставались две задачи: а)  в  течение ночи на
субботу провести учебную репетицию, чтобы  доказать Гуру, что самолеты могут
приземлиться в кромешной тьме на незнакомом, хорошо охраняемом аэродроме; б)
обеспечить безопасность заложников и доставку их домой.
     - Теперь все зависит от надежности разведки, - предупредил Гур.
13
НЕВИДИМКИ
     Теперь  разведывательные данные начали поступать в  специальную команду
Дана  Шомрона;  это  происходило  накануне  и во время репетиции в  ночь  на
субботу. Согласно этим данным,  оборона  Уганды основывалась на относительно
большом числе бронетранспортеров  (267),  неизвестном числе ракет,  гаубиц и
минометов и по меньшей мере 50 боевых самолетах, включая 30
     "МИГов"-17   и  "МИГов"  -  21,  базировавшихся  в  Энтеббе.  Из  21000
обученных,  хорошо  вооруженных  солдат  около   половины,   вероятно,  были
размещены  между  Энтеббе  и  столицей  Кампалои,  в  21-й  миле от Энтеббе.
Аэропорт охранялся  кольцом угандийских войск, вооруженных русским оружием и
танками.
     Дополнительные детали обороны в Энтеббе были получены в самые последние
часы перед операцией от специализированной группы, которая в среду  полетела
в Найроби рейсом "Эль Аль" LY 535. Кое-кто из "бизнесменов", входивших в эту
группу,  устроил  свою  штаб-квартиру в  частном доме израильского торговца,
очень  тихом и уединенном.  Прямо отсюда были установлены прямые  контакты с
Лайонелом  Бирном  Дэвисом,  шефом полиции в  Найроби,  и колоритным  Брюсом
Мак-Кензи, англичанином, бывшим командиром специальной авиаслужбы.
     Один  из самых  энергичных  людей  на  кенийской  политической  сцене в
течение последних  трех  десятилетий, Брюс Мак-Кензи, белый  фермер, пережил
восстание May-May  и стал другом его вождя Джомо Кениаты. Большой, дородный,
презирающий тех  белых,  которые в  шестидесятые  годы  отказались  признать
лидерство Кениаты, Мак-Кензи стал министром сельского хозяйства страны, пока
его не  сменил кениец из племени кикуйу, родного племени самого  Кениаты. Но
Мак-Кензи продолжал оставаться советником Кениаты,  который высоко ценил его
солдатскую  прямоту.  85-летний  Кениата  -  великодушный,  но  импульсивный
правитель;  в  его  однопартийном  правительстве  к  традиционной  племенной
системе  подчинения   сильному  вождю   применились  аксессуары   английской
демократии.  Его  политические  планы  проводятся  в  жизнь  так  называемым
Отделением  общей службы (ООС),  которое следит, чтобы  парламентские дебаты
никогда не  выходили за рамки мягкого, доброжелательного обсуждения политики
Кениаты.
1П4
     Главным  теперь был  вопрос,  разрешит  ли  Кения  заправку израильских
самолетов  в  Найроби. Ведь  это  единственный  аэропорт  в более или  менее
дружественных руках.  Гигантские, полностью нагруженные  "Геркулесы" могут в
крайнем  случае  долететь до  Уганды  на своем  горючем.  Но  они  не смогут
вернуться  в Израиль  без дополнительной заправки. Предложение заправиться в
воздухе было отвергнуто как слишком опасное по нескольким причинам: 1) чтобы
сохранить элемент внезапности, полет должен был состояться ночью; 2) маршрут
проходил вдоль авиалиний враждебных государств; 3) врагам слишком легко было
бы подстроить катастрофу во время сложной заправки в воздухе.
     Командир  хорошо   вооруженных  отрядов  ООС  Джеффри  Кариджи  заверил
израильтян, что  его правительство закроет глаза, если ООС и полиция Найроби
изолируют израильские самолеты на время заправки;
     только  пусть эта фаза  операции  выглядит как самая обычная  процедура
заправки самолетов, зафрахтованных "Эль Аль".
     Шарль  Нджойо,  генеральный  прокурор  Кении,  сказал  как  юрист,  что
поскольку  будут  соблюдаться законы  международной гражданской авиации  (по
крайней мере в глазах властей аэропорта), то отказывать самолетам в заправке
нельзя.
     Черные  африканские агенты,  нанятые  израильской  разведкой (Мосад), в
последние  минуты  уточнили  и  дополнили  сведения  об устройстве обороны в
Энтеббе, Пилотам  "Геркулесов"  необходимо было  знать  устройство наземного
обеспечения взлетно-посадочных  полос, расположение  цистерн с  горючим  (на
случай, если все-таки придется заправляться на месте) и степень бдительности
контрольно-диспетчерских  пунктов, один  из которых обеспечивал безопасность
эскадрильи истребителей, базирующихся  в старой части аэропорта. Расспросили
об  этом пилотов гражданских авиалиний  просто  так,  в разговоре. Еще часть
информации  получили   от   наблюдателей  с   озера  Виктория.   Техники  из
Восточно-африканского управления  гражданской  авиации,  хорошо  знакомые  с
повседневной жизнью аэродрома, сообщили сотрудникам "Эль Аль" массу полезных
сведений, не догадываясь о важности задаваемых им вопросов.
     Но в  Энтеббе  жизнь  не стояла на  месте  -  и в этом  была опасность.
Поступило сообщение, что на сцене появилась новая  фигура. По-видимому, этот
человек  был  руководителем  террористов. Он  прибыл  в  Энтеббе  на машине,
которой  управлял угандийский солдат. Стало известно, что заложники прозвали
его "Граучо Маркс", у него были длинные усы и шаркающая походка, как у этого
киноактера. В  немке была окончательно  опознана Габриель  Крош-Тидеманн, 24
лет, участница похищения министров стран ОПЕК и известная сотрудница Карлоса
Шакала.
     В   целом  оборона  Энтеббе  представлялась  уязвимой   для  внезапного
нападения. Поступившее  оттуда  предостережение о  том, что два  угандийских
"МИГа"  могут  разбомбить здание  с заложниками,  в  расчет не  принималось.
Номера этих "МИГов" - 903 и 905 говорили о том, что они предназначались  для
тренировок, а не для боевых действий. Нервничающие заложники, от которых шли
эти  сведения, просто не знали,  что  частые  приземления и взлеты входят  в
программу  тренировок.  Гораздо  больше  беспокойства   вызывало  настроение
террористов  и  полный  контроль,  который  они сохраняли  над  угандийскими
войсками.
     Целая  толпа  "невидимок" поставляла  Израилю сведения,  часто даже  не
догадываясь об этом. Это  были  хорошо осведомленные люди; "невидимками"  их
прозвали  потому, что они служили израильской  разведке, сами того не  зная.
Среди них был и главный редактор кенийской "Дейли Нейшн" Джордж Джити,
     тоже близкий друг и советник президента Кениаты. Он вылетел из  Израиля
в Найроби в субботу 3 июля после неофициальной беседы, которая принесла свои
плоды.  Впереди него летела радиограмма управляющему авиалинией  "Эль Аль" в
Найроби с просьбой держать наготове большие суммы денег. Этот управляющий из
чистого любопытства, хотя никто его об этом не просил, измерил расстояние от
Найроби до Энтеббе - 380 миль (608 км).
     Другой незаурядный израильтянин тоже измерил  это расстояние,  но иным,
весьма  нелегким  путем. Он  приземлился  в  Энтеббе  на  своем  собственном
самолете  в  такое  неподходящее  время,  что  в  его  тельавивскую  контору
посыпались правительственные  шифрованные  требования: срочно  отозвать  его
домой. Это  был Эйби Натан, "пилот мира",  чьи самостоятельные попытки найти
мирные  пути  в каждой  из  предыдущих  израильских  войн  вызвали  у  людей
невольное  восхищение. Правда, его действия несколько смущали  правительство
Израиля,  потому  что  враги могли  увидеть  в  них  доказательство  военной
слабости страны. Но на этот раз опасность была совершенно другого рода: Эйби
Натан, который вылетел в Энтеббе вскоре после отъезда Амина на Маврикий, мог
попасть в перестрелку во время операции "Молния".
     - Мне было не особенно весело, когда угандийские солдаты окружили меня,
-  вспоминал он позднее.  -  Они  привели меня для  допроса в  новое  здание
аэропорта,  в  стороне от  того, где содержались  заложники. Затем  появился
старший адъютант Амина и согласился, чтобы я через него поговорил с одним из
похитителей.  Похититель  стоял  за  занавеской.   Я  говорил  с  ним  через
адъютанта: как я понял, на время своего отсутствия Амин поручил именно этому
адъютанту решать все вопросы.  Похитители  получали инструкции от него  и от
старших офицеров, присоединившихся к
     группе,  угнавшей самолет. Они сказали мне, что ни о каких  переговорах
не может быть и речи.
     Эйби  Натан вернулся в  Найроби.  Его  тель-авивский  поверенный,  Арье
Маринский, не переставал звонить из Тель-Авива.
     - Не летай больше в Уганду!  - резко сказал он Натану, когда их наконец
соединили. - Понимаешь? Врачи здесь очень беспокоятся о твоей печени!
     - Моей печени? - удивился Натан. - Но с ней все в порядке.
     -  Ты  ведь  помнишь,  доктора  говорили,  что тропические  фрукты тебе
вредны, - с особенным ударением сказал Арье. - И высота...
     - Но здесь, в Найроби, высота почти 6000 футов, - возразил Натан, - а в
Энтеббе наполовину ниже.
     - Ну,  пеняй  на себя, - вздохнул Маринский. Если  ты  заболеешь - я не
виноват.
     В конце концов Эйби Натан понял, в чем дело: в субботу он сообщил много
важных деталей, которые успел заметить в Энтеббе. Главный его вывод был, что
если  не террористы,  то  во всяком случае  угандийцы начнут смертные  казни
завтра, то есть в воскресенье, как только истечет срок ультиматума.  По  его
мнению, Амин, полновластный хозяин Уганды,  будет опасаться за свой престиж,
если Израилю удастся выторговать еще какие-нибудь уступки.
     Дополнительные  сведения  пришли  из  Парижа.  Группа  специалистов  из
израильской   разведки   прибыла  во  Францию  для  бесед  с  освобожденными
заложниками. Многие не могли точно вспомн