Гура.
     Это был  риторический вопрос. Гур  был  всецело  за  план Б, хотя перед
истечением  первого  срока,  поставленного  террористами,  он  еще  не   мог
представить никакой конкретной  программы действий. Всю неделю он выслушивал
идеи своих  подчиненных. К пятнице отчаянные  прожекты были отброшены, и все
внимание
     сосредоточилось  на   одном-единственном  плане  освобождения,  который
казался наиболее безопасным и надежным.
     При  обсуждении  плана  Б  учитывались  следующие  соображения,   сжато
сформулированные Пересом:
     1.  Президент  Амин  наслаждается  неслыханным  "паблисити",  и  именно
террористам он обязан тем, что на него смотрит сейчас  весь мир. Нет никакой
возможности убедить Амина  сотрудничать с Израилем, однако все указывает  на
то, что  он,  как  и  террористы, хочет  продлить этот  спектакль  как можно
дольше. Поэтому Гур должен составить точный  план действий,  исходя из того,
что время для репетиций еще есть.
     2. Известно, что шесть ведущих  террористов прибыли в  Уганду из Сомали
наземным транспортом, чтобы избежать обязательной в аэропортах  регистрации.
Президент Амин во время одного из разговоров  с Бар-Левом говорил, что рядом
с  ним стоит  "номер  один". Это мог  быть доктор  Хадад, который  стремился
"выдоить" из  возникшей ситуации все, что возможно для пропаганды, как среди
самих палестинцев, так и среди внешнего мира.
     3. Президент Амин  попытается использовать для саморекламы  конференцию
ОАЕ и затем поспешит назад, чтобы не пропустить окончания срока ультиматума.
     4.  Есть  основания  опасаться,  что  террористы  действительно  начнут
убивать  заложников  в  воскресенье, причем будут убивать  их  по  одному, с
большими промежутками, чтобы продемонстрировать всю серьезность своих угроз.
     5.   Угандийское  Государственное  исследовательское  управление  будет
держать  под  контролем  безумные  приказы Амина  до  воскресенья,  а  затем
секретная полиция может усмотреть некую выгоду в демонстрации жестокости.
     Поэтому  освободительная  операция  должна быть  проведена  в  ночь  на
воскресенье, не позднее чем за шесть часов  до  рассвета 4 июля, когда могут
начаться казни.
     Из  Канады был пущен  ложный  слух, что  Шакал  находится  в  Монреале.
Распространены были и другие слухи, имевшие целью убедить похитителей в том,
что никто  не  отождествляет немца -  "капитана" с Вильфридом Безе, никто не
подозревает о присутствии лидеров террористов в Уганде  и Сомали и, наконец,
что Израиль находится в полном одиночестве.
     Шакал,  известный  также под кличкой "Карлос"  (настоящее  имя -  Ильич
Рамирес  Санчес),  прошел  примерно  тот  же  курс  обучения,  что и  убийца
Троцкого,  которого  сам  Сталин  послал  уничтожить  своего  личного врага.
Существовал слабый  шанс  поймать Карлоса  в Энтеббе,  и  2 июля  из  данных
американской и европейской разведок было срочно составлено его досье. За ним
числилось убийство двух парижских полисменов, похищение министров стран ОПЕК
на венской конференции и другие акты насилия. Немец, который сторожил теперь
заложников в Энтеббе, был его компаньоном и техническим советником.
     - Хорошо  бы взять  их живыми, -  сказал  офицер разведки, изучая  дели
Шакала.
     Министр обороны Перес с сомнением покачал головой:
     - Главное - освободить заложников. Но - посмотрим...
     Предложение послать в  Уганду генерала Моше Даяна все-таки  проникло за
барьер,  воздвигнутый  генштабом против безумных  прожектов. Одним казалось,
что Моше Даян сумеет каким-то образом захватить лидеров  террористов, другие
вспоминали  роль, которую он  много лет  назад сыграл  в  истории с Насером,
третьи думали, что это польстит Амину.
     -  Я  лично  не  видел  в этом ничего, кроме унижения и  риска потерять
Даяна, - сказал позднее Рабин.
     Имя Даяна,  солдата с  черной повязкой на глазу, который в глазах всего
мира был как бы символом Израиля, возникло, когда все задавались вопросом:
     "Можем  ли  мы  захватить Хадада  или  кого-нибудь  другого из  главных
террористов живыми?"
     Большой  Папа  беспрестанно  вспоминал  о   Даяне  в  своих  телефонных
разговорах  с "Борькой" -  Бар-Левом. Даяна даже  как-то попросили позвонить
африканскому диктатору. Даян ответил:
     - Если он хочет со мной разговаривать, то уж лучше вести разговор лицом
к лицу.
     Вот  откуда  возникла  эта  идея.  И  поскольку  ранее начальник  штаба
объявил,  что  для  связи  с  командованием  открыты  все  пути  ("Мы  будем
рассматривать любые варианты"),  этот план был также рассмотрен  специальной
комиссией.
     Еще  за 25  лет перед  описываемыми событиями,  когда  Даян был военным
комендантом  Иерусалима,  за  ним  упрочилась репутация  человека,  умеющего
убедить  своих врагов  дипломатическим  путем  в  тех случаях,  когда  он не
"убеждал" их на поле брани.
     Больше всего  премьер-министр Рабин  боялся, как бы до Даяна  не дошло,
что  его  хотят  послать  в  лагерь  заложников.  Этого отчаянно  смелого  и
решительного  человека   невозможно   было   бы  остановить.   Стремительная
спасательная экспедиция вполне подошла  бы к его  темпераменту, но  могла бы
навлечь  на Израиль обвинение  в безрассудном  и  опрометчивом использовании
военной силы.
     -  И  все-таки  я  должен  был  проанализировать  и  это предложение  и
приготовить  против  него  контрдоводы,  -  сказал  Рабин.  -  Каждый  план,
поступавший в специальную комиссию,  обсуждался долго, по всем правилам, как
будто у нас было время выслушивать все за и против. Если бы Даян поехал, его
бы скорее
     всего убили. Но если бы  даже  ему удалось обольстить Амина, тому могло
бы прийти в голову унизить его, как он унизил английского генерала, которого
королева послала в Уганду. Генералу, приехавшему просить освобождения людей,
приговоренных  к  смерти,  во  время  очередной авантюры диктатора  пришлось
публично встать на колени.
     И все-таки план отправить  в Энтеббе посольство  обсуждался. Но это  не
было пустой тратой  времени. Детали,  которые  при  этом разбирались,  могли
пригодиться  и на случай военной акции. Как оказалось, Даян обо всем узнал и
был готов  отправиться  в  Энтеббе. Однако  он понимал,  что  ставкой в игре
служит  нечто большее, чем его  жизнь. Угандийская секретная полиция ничтоже
сумняшеся могла  передать  его  террористам.  Даян только что  ознакомился с
сообщением  из  Ливана,  подтверждавшим  стремление  НФОП  привлечь  мировое
внимание: "Рейс  "139"  был похищен,  чтобы напомнить  миру  о нашем решении
изгнать сионистов и заменить Израиль  обществом социалистической демократии.
Французский самолет - возмездие  Франции за интервенцию в Ливане, призванную
отвлечь внимание от наших проблем".
     Это были  речи  тех, кто выступал от  имени палестинцев  в Уганде. Даян
вовсе  не  стремился  попасть  в  ловушку.  Не  хотелось  ему  и   выглядеть
пенсионером, который лезет  не  в свои  дела,  вместо того чтобы  заниматься
своей  археологией.   Он  просто   предложил  раздать  описания  террористов
возможным участникам военного рейда.
     Предложение было принято.
     -  В  таком  случае, - сказал Даян,  -  если вы вообще хотите знать мое
мнение, то я на 150% за военную операцию.
     И так как к этому времени  в  Израиль  поступила новая  информация - от
ЦРУ,   ФБР,   Французского  управления  территорий,   секретного   отделения
Королевской
     канадской полиции,  освобожденных  заложников и собственных израильских
осведомителей в правительстве Большого Папы, участникам специальных отрядов,
кроме описаний, были также розданы и фотографии террористов.
     Некоторые молились о  том,  чтобы удалось захватить живыми террористов,
которые,    как,   например,   Шакал,    знают,   кто   поддерживает   новые
террористические организации, где  и как они  действуют.  Величайшим успехом
было бы схватить  доктора Вади Хадада, которого считали  автором требований,
предъявленных  Иерусалиму.   Израильская  разведка   описывала  Хадада  так:
"Человек,  который,  как  русские  анархисты XIX  века,  живет  вне  закона,
игнорирует его и получает огромное удовлетворение от  сознания, что он ничем
не связан с миром и подчиняется только собственным правилам".
ДОКТОР ХАДАД - ОРГАНИЗАТОР ТЕРРОРА
     Новые данные  укрепили министра  обороны  в  убеждении,  что необходима
военная акция.
     -  Если Израиль уступит  террористам, - говорил  он в  критические часы
между четвергом и пятницей, - катастрофа постигнет всю страну. Я считаю, что
мы должны относиться к заложникам, как к солдатам на фронте.
     Он  говорил спокойным, ровным тоном,  стоя под портретом Бен-Гуриона, и
тот, кто его слушал, позднее рассказывал, что казалось, будто сам Бен-Гурион
- этот  упорный, мятежный,  несгибаемый  человек, как  назвал  его  когда-то
Перес, - находится среди них.
     - В нем воплотился дух еврейского народа, - сказал тогда Перес.
     И  молодым  командирам,  которые бесконечным  потоком  проходили  через
кабинет Переса с оперативными планами (от похищения Амина до более умеренных
вариантов  освобождения  заложников),  казалось,  что  перед  ними  человек,
который  сможет  наконец утолить  горечь  воспоминаний  о  последней  войне,
которая всего лишь три года назад чуть не уничтожила Израиль.
     Военные  командиры типа Дана  Шомрона видели  и  понимали,  что времена
изменились,  что отдельные  антиизраильские  группы превратились  теперь  во
всемирную   террористическую   организацию,  которая   ставит  своей   целью
установление  во  всем мире  закона  джунглей,  полную  изоляцию  Израиля  и
исключение его из  мирового сообщества. При этом прочие государства все чаще
капитулируют перед  грубой физической силой ради собственной  безопасности и
готовы поступиться любыми моральными принципами.
     Военные  специалисты не боялись  нанести  удар  в самое сердце  Африки.
Летчики доложили, что приземление ночью на затемненном аэродроме, окруженном
вражескими войсками, не представляет никаких проблем. На флоте есть корабли,
способные обеспечить электронную защиту.
     Но   что   скажет  мировое   общественное   мнение?  Потери   во  время
освободительной  акции могли быть  очень  велики. Эксперты  Переса тщательно
изучали каждый предложенный план  с этой точки зрения.  Мир все еще не хотел
верить,  что терроризм- это  настоящая война,  хоть  и  необъявленная, война
против традиционной структуры демократического общества, созданного с такими
мучениями, путем бесконечных проб и ошибок.
     Перес и другие члены комиссии прекрасно знали, кто является их истинным
врагом  в  Уганде.  Перед  Пересом  лежал  подробный  доклад.  Штаб-квартира
террористов  находилась  в  Сомали,  которое  объединилось с арабской  Лигой
против Израиля три года назад. Уганда  была первой страной, оказавшей помощь
террористам;  если операция  террористов будет иметь  успех, примеру  Уганды
последует соседнее Сомали и другие страны. Из Сомали прибыл доктор Хадад.
     Доктор  Хадад  был  такой  же  таинственной  фигурой,  как  и  Шакал, и
приближался  день, когда израильской  разведке предстояло  опубликовать все,
что она о нем знала.
     11 июля 1970 года Хадад чудом спасся от смерти. Тот факт, что он выжил,
оказал огромное  влияние на  деятельность  палестинских террористов по всему
миру. Эта история была воссоздана ливанской службой безопасности:
     Ракетная атака на дом Хадада 11 июля напоминала обстрел  помещения НФОП
в сентябре 1969 года.  Но на  этот раз мишенью был дом доктора Вади  Хадада,
одного  из  руководителей  НФОП,  возглавляемого  Джорджем  Хабашем.  Хадад,
40-летний палестинец,  считается человеком №2 в НФОП и основателем Арабского
националистического движения.
     Во время обстрела у  Хадада гостила Лейла  Халед, принимавшая участие в
угоне американского самолета в Дамаск в августе 1969 года.
     В 2.14  мин.  в  доме Хадада  раздался взрыв.  С  шестого  этажа здания
напротив,  с расстояния приблизительно  100  м, были  выпущены  шесть  ракет
"Катюша"  советского производства.  Три из них попали  в гостиную и спальню.
Две  не взорвались.  В  доме вспыхнул огонь. Были  повреждены двери,  окна и
машина на улице.
     Сам Хадад был легко ранен. Его жена и восьмилетний сын получили ожоги и
были доставлены в госпиталь при Американском университете.
     В квартире,  откуда  были  выпущены  ракеты,  полиция обнаружила  самый
обычный шкаф, кровать, дешевые предметы обстановки и хирургические перчатки.
     Вероятно, преступник использовал их при сборке ракет, чтобы не оставить
отпечатков  пальцев.  Как  стало известно,  эту квартиру снимал  некий Ахмед
Бацрат,  обладатель иранского  паспорта, прибывший в  Бейрут 3 месяца назад.
Подозреваемый  оставил  на  ракетной установке надпись на английском  языке:
"Сделано Фатх".1970г."
     Доктор Хадад принимает активное участие в НФОП;
     он полностью  посвятил себя  этой  деятельности, оставив  свои  занятия
медициной  (Хадад  окончил  Американский  университет). Он  очень  близок  с
Хабашем, постоянно в разъездах и нигде не останавливается надолго.
     Информационное  отделение  НФОП  опубликовало коммюнике  об  инциденте,
обвиняя израильских врагов и американские разведывательные круги в покушении
на убийство.  Хадад  заявил, что обстрел  дома  был  делом рук сионистских и
американских организаций.
     Подозреваемый  Ахмед  Бацрат,  худощавый  темнокожий  человек  лет  30,
говорил, что не владеет арабским и практически ни с кем не встречался.
     Следствие  пыталось  установить,  каким  образом   террористу   удалось
обнаружить  дом Хадада и  как он  узнал,  что Лейла Халед находилась там же,
особенно учитывая  то, что Хадад всего за два дня до этого вернулся в Бейрут
из Франции.
     Выяснилось,  что террорист прибыл из Европы и что он летал на самолетах
"Люфтганзы"  и "Эр Франс", о чем свидетельствовали ярлыки  на его чемоданах,
оставшихся в квартире.  Два  из них имели фальшивые  стенки и дно. Вероятно,
террорист использовал их, чтобы провезти ракеты через бейрутский аэропорт.
     Стало очевидно, что Ахмед Бацрат был главным среди тех, кто  участвовал
в обстреле дома Хадада, и
     что он был не один,  ибо для  осуществления  этой операции  требовалось
участие  еще  нескольких человек.  Бацрат,  видимо,  был  единственный  член
группы, которому было приказано действовать открыто.
     Арафат осудил этот акт и  заявил, что преступная операция была звеном в
цепи подпольных интриг,  сплетенных контрреволюцией,  чтобы дискредитировать
палестинское сопротивление. Арафат  добавил,  что этому акту  предшествовали
многие другие, например, ракетный обстрел  помещения ООП в Бейруте и попытка
убийства там же в Бейруте Халеда Ясрами.
     Ахмед  Бацрат   мог  провезти  ракеты  либо  в  самолете,  либо  тайком
переправить их  через границу, либо купить на  местном черном рынке. В любом
случае  ему требовалась  помощь местной  подпольной сети:  кто-то должен был
расставить  наблюдательные  посты,  запланировать   время  операции,   снять
квартиру,   заготовить   оборудование.   Агент  -  это  специалист,  который
появляется, когда  все готово, наводит ракеты на цель, устанавливает часовой
механизм и исчезает.
     Можно почти с уверенностью  утверждать, что существует подпольная сеть,
направляемая  специальными  агентами.  Для  ее  раскрытия  требуются  усилия
контрразведки и  полиции  на  высоком научном уровне,  однако  прежде  всего
должны быть приняты меры устрашения.
     Известно,  что некий  Ахмад Рауф приехал из Западной  Германии и  затем
вернулся туда,  так  же как поступил и  Ахмед Бацрат, оставивший в покинутой
квартире западногерманские  документы.  Таким  образом,  ответственность  за
происшедшее  должна нести также немецкая служба безопасности, которая уже во
второй раз пропустила через свои аэропорты владельцев фальшивых паспортов.
     Великая тщательность, с которой террористы заметали свои следы, наводит
на мысль, что вещественные
     улики, найденные в квартире,  были там оставлены не случайно. Следствие
предполагает, что  ракеты  были  куплены  в  Ливане,  а  не привезены  из-за
границы. Улики, оставленные в квартире, были специально изготовлены.
     Хадад  всегда  без  колебаний  использовал  похищение   самолетов   для
финансирования своей  террористической  деятельности. Классическим  примером
является угон в  Аден самолета авиакомпании "Люфтганза" в феврале 1972 года,
когда цена освобождения заложников составила 5 миллионов долларов.
     Разведка сообщила тогда, что  все  нити  ведут к  доктору  Вади Хададу,
который является офицером НФОП.
     Но  западногерманская служба безопасности вначале решила, что похищение
"Джамбо"  совершили  или  гангстеры, или  (ввиду  того,  что  операция  была
выполнена столь профессионально) "это блестящая работа израильской "Шин Бет"
(службы безопасности) с намерением дискредитировать палестинцев".
     Министр   транспорта   Гад  Яакоби,   чье   министерство  отвечало   за
безопасность пассажиров, перечитал дело Хадада,  вспомнил о  том, какой груз
лег на плечи Израиля, и вскипел.
     В течение всего кризиса Яакоби негодовал, что другие нации уклоняются и
не  хотят принимать  мер против  террористов. Слишком  многие  правительства
боялись затронуть чувствительность арабов, азиатов и африканцев.
     - Однако никто еще не похищал самолетов коммунистических  стран! - сухо
заметил   Яакоби.   В  истории   с  рейсом  "139"  мы  сделали  все   и  всю
ответственность взяли  на себя, - сказал он. -  С  начала и до конца Израиль
встречал у прочих правительств только равнодушие.
     Ощущая свое  одиночество  в борьбе против  международного терроризма  и
чувствуя, что западные страны предпочитают по  политическим  причинам скорее
недооценивать силу воздушных пиратов, 2 июля, в пятницу, Израиль предоставил
возможность заинтересованным лицам ознакомиться с дополнительной информацией
о  Вади Хададе. Это был подготовительный ход, имевший целью обезоружить тех,
кто станет  критиковать  Израиль в случае  провала  освободительной акции  в
Энтеббе.
     Сторонники  Хадада  принадлежат к  отколовшейся  от  НФОП  группировке,
которая похитила  рейс "139". Они стремятся расширить террор против  Израиля
за   пределами   его   границ,   сотрудничая   с   неарабскими   подпольными
организациями.
     Члены этой  фракции  почти не  занимаются  идеологической пропагандой и
информационными  сообщениями.  Они сосредоточили усилия  на  демонстративных
акциях. Численность их невелика, но их  преимущества  - хорошая организация,
оперативный опыт и использование международных связей.
     Вади  Хадад, 46 лет  -  христианин. Родился,  повидимому,  в  Цфате, но
юность провел в Иерусалиме. Его отец, Элиас Нашралла,  был одним из наиболее
известных учителей  в Палестине в последние  годы  Оттоманской империи и  во
времена британского мандата.
     Хадад изучал  медицину в Американском университете в Бейруте  вместе  с
Джорджем Хабашем. Вдвоем они основали Арабское националистическое движение -
организацию,  которая распространилась по всему  арабскому миру и установила
связи с Насером.
     Когда в  конце  1967  года возник Народный Фронт Освобождения Палестины
(НФОП), Хадад быстро стал
     в  нем  главной фигурой. Это ему принадлежала идея угона  самолета "Эль
Аль" в Алжир в 1968 году - первый случай в цепи дальнейших похищений. Это он
нашел и обучил Лейлу Халед (которая из  осторожности даже не упомянула о нем
в своих мемуарах).
     Доктор Хадад начал свою подпольную деятельность в 1963 году в Иордании,
когда  открыл (вместе со своим другом  Хабашем)  глазную  клинику  в Аммане,
служившую   прикрытием   для   деятельности   Арабского  Националистического
Движения. В клинике  был  маленький печатный станок, печатавший листовки,  в
которые заворачивались лекарства (для нуждающихся палестинцев).
     После   шестидневной   войны   Арабское   Национ