ь",  вылетевший  из
парижского  аэропорта Орли в январе 1975 года. Все трое прибыли в  Найроби в
декабре 1975 года с визами, выданными британским посольством в Бейруте.
     21 января  в Найроби прилетела еще одна пара - немец  и  немка, - чтобы
узнать, что случилось  с их коллегами. Их  арестовали и  допросили. Во время
обыска выяснилось, что  на  животе  у женщины невидимыми  чернилами записаны
инструкции:  террористам  приказывали  совершить  нападение на  самолет "Эль
Аль". Президент  Кении Джомо Кениата  негласно  дал  разрешение  израильской
разведке допросить пятерых задержанных.  3 февраля это было  сделано. Теперь
похитители  угрожали,  что Кения будет  подвергаться  репрессалиям по  всему
миру, если не освободит этих пятерых арестованных.
     В  то время как похитители  объявляли условия освобождения  заложников,
Моше Перец продолжал свой дневник:
     Понедельник, 28 июня. 00.35. Мы ожидаем  приземления в любой момент - в
конце концов прошло уже три часа. Куда мы летим?
     00.40. Я прошу разрешения пойти в туалет. Я поднял руку,  и террорист в
красной рубашке  махнул автоматом, показывая, что я могу идти. Возле туалета
я встретил одного  из стюардов, который возился на кухне. Он говорит, что мы
летим на юг.
     3.15.   Пробуждаюсь  после   короткой  дремоты.  Командир   террористов
объявляет,  что  мы  приземляемся в Энтеббе,  и  приказывает всем  задернуть
шторки на окнах.
     6.00.  Слегка  отодвигаю  штору  и  вижу  дневной  свет.  По-моему,  мы
приземлились  около  огромного озера. На  высокой  траве  вокруг  посадочной
полосы лежат солдаты. Обращаюсь по-арабски к террористу в желтой  рубашке, и
он  говорит, что  мы пробудем здесь долго.  Еще он  говорит,  что  родился в
Хайфе.
     6.20.  "Капитан"  (немец -  командир  террористов)  вежливо  благодарит
пассажиров за  проявленное  терпение и  объявляет, что  сейчас  они проводят
переговоры с угандийским правительством. Иди Амин должен лично прибыть сюда,
чтобы объявить свое решение.
     8.00. "Капитан" объявляет, что беспокоиться  не о чем, все идет хорошо.
Позднее  он  объяснит  причины захвата  самолета. Он  желает  нам  приятного
аппетита и шутит,  что мы впервые в жизни позавтракаем в Уганде. Мы получаем
по одной булочке, и ничего больше.
     9.00. Задняя дверь самолета  открыта... Веревка, сделанная из галстуков
стюардов, - единственное, что отделяет  нас от  внешнего  мира,  где я  вижу
огромную фигуру Иди Амина, который разговаривает с террористами.
     9.15.  "Капитан" говорит, что главная опасность позади. Он  просит  нас
помнить, что он и его товарищи - не какая-нибудь банда жестоких убийц.
     9.35.   "Капитан"  говорит,  что  похищение  совершено  НФОП.  Они   не
собираются проводить массовое убийство  пассажиров;  их  цель  -  всего лишь
привлечь внимание широкой публики.
     12.05.  "Капитан" объявляет,  что  мы должны  пересесть из  самолета  в
автобусы.
     12.10. Приказ отменен.  Они решили, что мы продолжим путешествие другим
способом.
     12.15. Один за другим  мы выходим из самолета. Трое террористов стоят у
входа. Мы сходим по  трапу. Несколько пассажиров,  убежденные, что  все  уже
позади,  на  прощание  машут террористам  руками. Мы входим в старое  здание
аэропорта - огромное, темное и грязное. Садимся в кресла. Угандийцы приносят
дополнительные  стулья.  Ручной  багаж  с  нами,   и   несколько  пассажиров
спрашивают, когда принесут чемоданы.
     14.15.  Мы съедаем  ланч  в  здании  аэропорта  в Энтеббе.  Угандийские
служители приносят котелки, наполненные рисом с мясом. Я боюсь есть мясо  (а
вдруг это  мясо жирафа?) и  пить  воду, так что  приходится есть всухомятку.
Здание аэропорта окружают угандийские солдаты с автоматами наготове. Все еще
неясно, сколько нас  тут продержат вроде как под домашним арестом. От Уганды
до Парижа около десяти часов полета, так  что  если  мы  сейчас вылетим,  то
будем  в  Париже   ночью.  Несколько  раз   нас  снимали   для  угандийского
телевидения.  Мы  ожидаем "короля"  Уганды, который  может  прибыть в  любой
момент.
     17.20.  Появляется  Иди  Амин,   в  зеленом  берете  и  с  "крылышками"
израильских   парашютистов.   Встреченный   аплодисментами  пассажиров,   он
заявляет:
     "Некоторые из вас меня знают, некоторые - нет. Для тех, кто не знает, я
фельдмаршал  доктор  Иди  Амин  Дада".  Говорит,  что  только благодаря  ему
пассажирам  позволили выйти из самолета и остаться в Уганде. Сообщает далее,
что Израиль полностью отклонил требования похитителей, в то время как другие
страны их приняли. После этого ему снова аплодируют.
     19.35. Ужин. Меню: мясо, картошка, зеленый  горошек и крошечные бананы.
Пассажиры  и  команда затевают  длинный спор  о том, как удалось террористам
пробраться в самолет.
     20.35. Угандийский врач дает каждому пассажиру по две противомалярийных
таблетки.
     22.45. Люди  решают лечь спать. Ложатся прямо на грязный пол, и скоро в
адской  жаре  начинается  целая симфония  храпов. Все кричат  друг на друга,
требуя  тишины.  Похоже  на  летний  молодежный  лагерь  Гадны  (израильская
юношеская военная организация).
     Вторник, 29 июня.  7.30. После завтрака несколько  человек услышали  по
радио сообщение, что Израиль отказывается  принять  ультиматум  террористов,
которые угрожают взорвать самолет, если их требования не будут выполнены. На
лицах  пассажиров видны признаки беспокойства. Утро проходит без инцидентов.
Террористы  продолжают держать нас под охраной, сидя у дверей; они разрешили
женщинам  и  детям  играть  на  лужайке  возле здания. Угандийским  солдатам
приказано отойти от здания на 50 метров.
     13.55.  Я  предложил  храпунам  спать отдельно,  чтобы  не  повторилась
предыдущая ночь. Я пишу обо  всех этих  мелочах, и это подчеркивает контраст
между спокойствием,  царящим здесь,  и  теми  волнениями, которые испытывают
сейчас наши родственники за границей. Тут у нас никаких разговоров ни о том,
что нам угрожает,  если взорвут самолет, ни об ультиматуме.  Я  надеюсь, что
семья сообщит на работу о причине моего отсутствия.
     15.30.  Террористы зачитывают список своих требований, в число  которых
входит освобождение к полудню 1 июля 53 заключенных, 40 из которых находятся
в Израиле. Израиль почти  определенно откажется. И что же тогда будет?  Либо
террористы  выполнят свою  угрозу  и убьют  заложников,  что  кажется  менее
вероятным,  либо,  скорее  всего,  будет  достигнут компромисс, и  в четверг
освободят  некоторое  количество   заключенных  и  всех   заложников,  кроме
израильтян.
     19.10. Террористы отделяют нас от остальных;
     очень драматическая сцена. Людям с израильскими паспортами  приказывают
выйти из центрального  зала и перейти в  смежную  комнату. Женщины  начинают
плакать. Чувство такое, будто идешь  на  казнь.  Террористы  роются  в нашем
ручном багаже. Они находят  два альбома  о  войне Судного дня и с величайшим
удовольствием перелистывают  их на глазах у израильтян. Мы входим в соседнюю
комнату. Поперек двери они  прибили одну планку,  вдоль - другую, так что мы
вынуждены согнуться и протискиваться туда в таком положении. Людям с двойным
гражданством  также приказано  идти в  эту комнату. Тем  временем террористы
забрали наши фотоаппараты и личные принадлежности.
     20.00.  Мы находимся  в маленькой  комнате,  часть  которой  заставлена
картонными ящиками. Террористы предупреждают, что они заполнены взрывчаткой,
и если кто-нибудь их коснется, будет взрыв. Сначала это пугает нас, но через
какое-то время страх  проходит,  и люди  развешивают  на ящиках свою одежду.
Пока мы устраиваемся, один  из  заложников подходит  к террористу  и  просит
подушку для ребенка.  В  ответ  тот ударяет  его рукояткой револьвера.  Наша
вторая ночь в Уганде.
     Среда, 30 июня. 11.30. На  вертолете  прибывает Иди Амин. В центральном
зале его встречают  аплодисментами,  в нашей  комнате - весьма прохладно. Но
когда  он  говорит "шалом",  его вознаграждают рукоплесканиями. Все, что  он
может обещать нам, - это одеяла и подушки. Он сообщает также, что террористы
имеют претензии не к нам, а к фашистскому израильскому правительству, и если
оно не  согласится  на требования партизан,  значит, ему  безразлична судьба
собственных граждан. Один из нас, Илан, говорит, что, по существу, мы ничего
не можем сделать здесь, но могли бы попытаться помочь, вернувшись в Израиль,
где  сможем повторить требования террористов. Еще  кто-то критикует Амина за
то, что он не предпринимает никаких шагов к тому, чтобы обезоружить партизан
и  освободить заложников. Амин говорит, что если бы это было так, здание уже
давно было бы  взорвано. Из разговора с одним террористом я  выясняю, что их
требование  об освобождении заключенных еще не принято, но они не собираются
нас убивать.  Иногда с ними можно спокойно разговаривать. Большей частью они
расхаживают среди нас с автоматами на плече,  но у тех, кто сторожит здание,
автоматы  наготове.  Тем  временем   половину  пассажиров-неизраильтян   уже
освободили. Наша судьба решится в ближайшие 24 часа.
     14.00-Ланч.
     15.00. Отдых.
     17.00.  Люди  играют  в  карты,  читают  книги  и  обсуждают  различные
возможности, открывающиеся перед террористами.
УЛЬТИМАТУМ ТЕРРОРИСТОВ
     "...  различные возможности, открывающиеся перед террористами". На этом
Моше Перец в среду закрыл свой дневник.
     Теперь  послушаем  другого  мемуариста  -  представителя  правительства
Израиля.
     Среда,  30  июня. Мы  мечемся  между Тель-Авивом и Иерусалимом, пытаясь
сохранять видимость спокойствия.
     Утром правительство прослушало доклад о развитии  событий. Сразу  после
заседания группа министров собирается  особо, чтобы узнать о состоянии дел в
каждом  министерстве.  Совершенно  ясно,  что  между  Амином, его  армией  и
похитителями существует тесное  взаимодействие. Министерство иностранных дел
прилагает  отчаянные  дипломатические  усилия,  чтобы  другие  правительства
оказали  давление на  Уганду.  Из  министерства звонят  главам государств на
различных континентах и просят убедить Иди Амина прекратить сотрудничество с
террористами.  Представитель Израиля в  ООН Хаим Герцог  находится в Израиле
(на конгрессе еврейских организаций); к нему  обращаются  с просьбой оказать
давление на генерального секретаря ООН Вальдхайма.  Религиозные  организации
обращаются   к  Папе.  Французское  правительство  посылает  запросы  главам
африканских государств.
     В 2.30 пополудни начинается заседание комиссии Кнессета по безопасности
и  иностранным  делам.  Премьер-министр  и генеральный директор министерства
иностранных дел  сообщают о предпринимаемых дипломатических усилиях; Израиль
не просит вмешательства  ООН, дабы не снимать с Франции  ответственности  за
пассажиров (обращение к Вальдхайму имеет  сугубо  личный характер).  Позиция
Германии в вопросе об освобождении  бадер-майнхофских террористов  беспокоит
Израиль. Иерусалим знает о нежелании Бонна выполнить требования террористов,
и, таким образом, вопрос о заключенных, находящихся вне Израиля, значительно
затрудняет ситуацию. Свободный мир проявляет сочувствие: ни одна из западных
стран,   чьи   подданные   находятся   среди   заложников,   не   предлагает
капитулировать  перед  террористами.  Тем временем  родственники  заложников
оказываю! все большее  давление  на правительство через специально созданное
бюро при министерстве транспорта.
     В   21.00   группа   министров   выслушивает   краткую   характеристику
заключенных,  освобождения  которых  добиваются   террористы,  и   принимает
предварительно  предложения,  которые выдвинет Израиль  в том  случае,  если
правительство пойдет на переговоры с террористами. Дело в том, что в глубине
души каждый из участников заседания понимает, что оказать давление
     на Амина не удастся, а срок истечения ультиматума близок.
     Ночь.    Министр   транспорта   и   генеральный   директор   канцелярии
премьер-министр Амос Эйран встречаются с семьями заложников  и объясняют им:
правительство  знает,  что  времени осталось  мало,  и  главная  его  цель -
сохранение  жизней пассажиров.  Возбужденные родственники требуют прекратить
всякие рассуждения, пока заложники не вернутся домой.
     Бар-Лев продолжает свои телефонные переговоры с африканским президентом
все в том же стиле:
     - Господин президент, сам Бог послал Вас.  Сама история избрала Вас для
исполнения Божьей воли и спасения заложников. Вы  знаете, что пишут о  Вас в
мире. Вы знаете, как Вас  ругают. Теперь  у  Вас  есть возможность  доказать
всему  миру,  какой  Вы  великий  человек. Вы храбрый  солдат,  Вы  получите
Нобелевскую премию мира. Весь мир увидит, каков  на самом деле Иди  Амин. Вы
должны  освободить заложников, чтобы  доказать,  что все  плохое, что о  Вас
пишут, - это ложь.
     Другой вариант звучит так:
     - Господин  президент, Уганда -  Ваша страна.  Невозможно, чтобы Вы  не
могли  вмешаться в  то, что  там происходит. Никто  в Уганде  и  пальцем  не
пошевельнет   без  Вашего  согласия.  Вы  должны  вмешаться   и   освободить
заложников.
     Президент Амин отвечал:
     - Освобождение заложников от меня не зависит. Ваше правительство должно
освободить партизан, о которых они говорят. Похитители упорны.
     В  четверг  1  июля  специальная  комиссия   собирается   в  канцелярии
премьер-министра в Тель-Авиве. Один за другим следуют доклады о предпринятых
шагах и  полученных  результатах.  Всем очевидно,  что  из  дипломатии нужно
выжать  все,  что  возможно.  Решают  сообщить похитителям самолета,  что  в
принципе Израиль согласен на переговоры. Срок истечения ультиматума
     близок  (полдень   того  же  дня),  переговоры  с  Амином  провалились.
Заложникам   грозит   реальная   опасность.   Комиссия   единодушно   решает
рекомендовать  кабинету  министров начать переговоры с  террористами - и для
того, чтобы продлить  срок ультиматума,  и потому, что  никакой альтернативы
переговорам нет. Комиссия отдает себе отчет в том, что переговоры необходимо
вести крайне осторожно, так как они будут касаться широкого круга вопросов.
     В 8.30 утра кабинет  единогласно принимает выводы специальной комиссии,
доложенные  министром Галили,  и  представляет  ей  широкие  полномочия  для
переговоров с похитителями, вплоть до обещания освободить террористов.
     После  совещания министры обмениваются  мнениями: многие  считают,  что
принятое  решение  имеет  значение  и тактическое, и принципиальное. Израиль
готов выполнить часть требований похитителей и  тем  самым  выигрывает столь
необходимое сейчас время.
     Пока  происходит   заседание  кабинета  министров,  собирается  комитет
Кнессета  по  безопасности  и  иностранным  делам.  Рабин  задерживается  на
заседании кабинета,  и вместо  него появляются Амос Эйран, Шломо  Авинери  и
советник премьер-министра по делам разведки Рехавам Зееви. Комитет  выражает
поддержку  решению правительства,  хотя  ряд его членов (Игал Горовиц, Эстер
Херлиц, Мордехай Бен Порат, Иехуда Бен Меир, Эйтан Ливни)  после заседания в
разговорах между собой не слишком его одобряют.
     О  решении правительства  сообщают в  Париж  послу  Газиту. Игал  Аллон
разъясняет  его  суть. Израиль  будет  обсуждать  с похитителями  вопрос  об
освобождении   террористов,  содержащихся  в  его  тюрьмах,   в   обмен   на
освобождение  заложников.  Другими   словами,   Израиль  стремится  избежать
ситуации,  при  которой  он  должен   согласовывать  вопрос   о  заключенных
террористах с другими странами (Швейцарией и ФРГ). Затем министр иностранных
дел сообщает о принятом решении ряду всемирно известных деятелей.
     Правительство и комитет  по иностранным делам  заседают,  сознавая, что
надо торопиться  с решением;  а  в это время  полковник  Бар-Лев  слышит  по
телефону от Иди Амина, что ему  надо будет прослушать важное сообщение радио
Уганды  в 13.00. Такое же известие приходит и  из Франции.  Что  это значит?
Израиль  не знает.  В 13.00 радио Кампалы  объявляет о  решении  похитителей
продлить  срок ультиматума до воскресенья. Они  объявили  об  этом сами,  не
упоминая правительство Уганды.
     В  13.30  министры  собираются  опять,  чтобы  обсудить  новый  поворот
событий.  Они  приходят  к  заключению,  что  теперь  проблема  стала  чисто
израильской: после освобождения второй партии заложников в руках террористов
остались только израильтяне и лица с двойным гражданством. На этом заседании
было  сделано  предложение  послать  Моше Даяна  для переговоров  в  Энтеббе
параллельно с переговорами через посла Газита в Париже,
     В 23.00 министры  собираются вновь, чтобы обсудить тактику переговоров.
Прежде всего  обсуждается техническая  сторона дела: где все это произойдет?
Чьи  самолеты доставят  террористов  из тюрем Израиля?  Как будет произведен
обмен? Газиту и Зееви поручают начать переговоры  по этим вопросам. Пока все
детали  не будут согласованы,  конкретное обсуждение числа и имен подлежащих
освобождению террористов  невозможно. Предлагается  создать для  переговоров
объединенную  франко-израильскую  комиссию.  Предложение  передают в  Париж,
французское министерство иностранных дел его принимает. Израиль  предлагает,
чтобы  освобожденные  террористы  были  доставлены самолетом  "Эль  Аль"  на
французскую территорию, куда должны быть доставлены и заложники.
     В  этот  четверг  победа плана А казалась  очевидной. По мнению  многих
израильтян,  это  означало,  что  Израиль уступил шантажу.  Глубокое  уныние
овладело народом,  несмотря на  то, что  два главных  раввина высказались за
проведение переговоров.
ПЛАН А: СДАВАТЬСЯ?
     -  Четверг был критическим,  - сказал  позднее Рабин. - Я был  вынужден
доложить,  что  у нас  нет готового  военного  плана, который  можно было бы
привести в исполнение до истечения срока, поставленного террористами.
     Когда  роковой  час  был  уже  близок,  к  премьер-министру  в  кабинет
ворвались  родственники   заложников,   требуя   освобождения   террористов,
названных Амином в качестве платы за возвращение пассажиров рейса "139".
     -  Я   не   мог  противиться   требованию  о  переговорах,   -   сказал
премьер-министр.  - Военная операция зависела от точности  данных разведки и
от возможности провести необходимые военные  репетиции, которые доказали бы,
что операция может быть проведена успешно.
     Военные продолжали круглосуточно работать над планом  Б. Они знали, что
Амин собирается отправиться  на конференцию  глав африканских государств, на
которой ему  предстояло  председательствовать в последний раз, так  как срок
его полномочий  председателя  ОАЕ (Организации  африканского  единства)  уже
заканчивался.   Если   психологические   портреты   Амина  и  предполагаемых
руководителей  террористов  соответствовали  действительности,   можно  было
надеяться на продление  срока  ультиматума. В этом  случае  у тактиков  Дана
Шомрона  оставалось  время   совместно   с  воздушными  силами  придумать  и
разработать  схему  операции. Израильские  военные специалисты с  паспортами
бизнесменов  уже  летели  в  рейсовом  самолете "Эль  Аль",  который  делает
остановку  в  Найроби по пути  в  Йоханнесбург.  Агенты израильской разведки
катили на машинах из Кении в Уганду по длинной дороге, проходящей через Рифт
Велли, - поездка, занимающая 5 часов, если моторы не перегреваются и полиция
на границе не чинит никаких препятствий.
     Некоторые  данные,  которыми  располагала  разведка,  исходили  еще  от
Иерухама  Амитая,  старшего  офицера  военно-воздушных  сил  Израиля  (ВВС).
Заместитель  командующего ВВС Иерухам Амитай тренировал угандийских  пилотов
во  время медового  месяца Израиля с Иди Амином, продолжавшегося до тех пор,
пока   диктатор   не   потребовал  от   Израиля   сверхзвуковых   реактивных
истребителей.
     - Когда  я сказал  президенту  Амину,  что истребители слишком сложны и
дороги, - рассказыв