е, как положено в
солидном бизнесе.
   Фирма называлась "Мементо".
   Название  было  знакомое. Дмитрий Олегович,  разумеется, не  знал,  что
именно  производит,  продает или  покупает означенная  фирма,  однако слово,
призывающее граждан о чем-то помнить, периодически мелькало на телеэкранах -
чаще  всего во время каких-нибудь  сериалов, которые так обожала  Валентина.
Супруга всегда  была самого низкого мнения  о  телерекламе,  какой бы  то ни
было. По ее  словам  выходило,  что  берутся  оплачивать  такую  бестолковую
белиберду  только  полные  обалдуи,  заставляя  других  обалдуев   прерывать
интересное   и  полезное   зрелище   идиотскими  заставками,   экономическая
эффективность  каковых - уж поверьте слову  опытного бухгалтера! -  ниже  не
бывает.  Соответственно  и  деньги,  потраченные на  рекламу,  - выброшенные
деньги. Проще их взять да и выбросить на улицу.
   Вспомнив эти Валентинины изречения, Дмитрий Олегович с трудом удержался
от нервного  смешка: ему вдруг пришло в голову,  что  фирма  "Мементо" точно
последовала  совету  его  супруги и в  самом деле выкинула полный чемоданчик
денег. А Курочкин этот чемоданчик подобрал...
   - Хррр... -  зарычал во сне  вокзальный  бомж  Филин и перевернулся  на
другой бок. Должно быть, бывшему работнику путей сообщения приснилось, будто
он - паровоз под парами и уже виден свет в конце туннеля.
   Дмитрий  Олегович  осторожно  поправил  сползшую  с  Филина  рогожку  и
поднялся  с  места.  В  принципе неважно,  для  рекламы  ли  предназначались
потерянные  доллары   или  для  чего  другого.  Курочкину  все  равно.  Если
"дипломат" с деньгами действительно принадлежит фирме "Мементо", он

   его вернет хозяевам - и дело с концом.
   В  зальчике, где  одну стенку  из  четырех занимали  телефоны-автоматы,
Дмитрий  Олегович  обнаружил  картинку,  радующую  сердце  любого художника-
сюрреалиста. Три небольшие  очереди  протянулись  всего к трем  автоматам из
доброго десятка: к остальным,  видимо, нечего  было и подходить. Курочкину с
детства  везло на неработающие телефоны;  из двушек  и жетонов,  опущенных в
безответные  прорези  Димой, Дмитрием  и  Дмитрием  Олеговичем,  можно  было
сложить пирамидку приличных  размеров.  В студенческие  годы Курочкин мечтал
изобрести такой химический  индикатор, типа лакмусовой  бумажки,  который бы
при  соприкосновении с корпусом телефона-автомата,  сразу давал явный ответ.
Осталась  бумажка нейтральной -  можно  звонить,  покраснела -  лучше  и  не
соваться  к  трубке. Лишь  к шестому  курсу  до  студента  Димы  дошло,  что
невезение не  подчиняется  объективным  законам естественных  наук и что все
зависит от конкретного человека. Предположим, Д. Курочкина.
   - ...Работает?  -  на  всякий  случай  осведомился Дмитрий  Олегович  у
очкастой дамы впереди после того, как до него дошла очередь.
   -  Работает, -  обнадежила дама, уходя,  и  Курочкин, поместив  один из
своих жетонов в прорезь, набрал первый номер с бланка фирмы "Мементо".
   В трубке пискнуло, жетон провалился в щель, а затем наступила тишина.
   - Алло!  -  крикнул Курочкин в пустоту.  В ответ  ему из трубки донесся
писк, на сей раз длинный  и протяжный. - Алло!  - На самой высокой ноте писк
внезапно оборвался, и пошли обычные короткие гудки.
   "Гадина какая!" - мысленно заругался Курочкин на Фортуну, перешедшую от
крупных неприятностей  (в виде находки злополучного чемодана)  к  совсем  уж
мелким  пакостям  вроде  поломки телефона-автомата перед самым  курочкинским
носом.
   - Похоже, испортился... - сообщил Дмитрий Олегович очереди позади него.
•*- Не соединяет почему-то...
   Очередь, состоящая из молодой  спортивной парочки с рюкзаками,  угрюмой
бабки с узлом  и гоблиноватого  вида  парня со здоровенным  баулом  в  руке,
быстро рассредоточилась по двум оставшимся очередям. Через  несколько секунд
Курочкин остался  в одиночестве, сжимая в руке бесполезную трубку. В  трубке
прерывистые гудки тем временем сменились длинным, нормальным.
   Дмитрий Олегович еще раз поглядел на бумажку с телефонными номерами - и
про  себя  обозвал  себя последним идиотом.  Автомат  был исправен  и притом
невиновен в  курочкинской  глупости. Да и Фортуна  вряд ли предполагала, что
Дмитрий  Олегович  наберет по  ошибке  номер факса.  Отсюда  и  писк  вместо
ответного "Алло".
   Ошибка  стоила  Курочкину  четверти  всего  наличного  запаса  жетонов;
осталось еще три штуки. Дмитрий Олегович сунул в паз очередной пластмассовый
кружочек, тщательно сверился с "мементов-ским" бланком и лишь затем накрутил
нужный номер.
   Пошли длинные гудки. Первый, второй, третий...
   После  шестого  "би-ип"  Курочкин  повесил  трубку  на место.  В запасе
оставались  все  те  же  три  жетона  и  только  один  номер.  Ну-с, госпожа
Фортуна...
   Дмитрий Олегович глубоко вздохнул и набрал  последнюю комбинацию  цифр,
обозначенную на смятом бланке с рожицей.
   Длинные  гудки.  Потом  со  щелчком в  прорези исчез жетон, а из трубки
донесся приглушенный женский голос:
   - Фирма "Мементо" слушает.
   Дмитрий    Олегович   откашлялся.   Пока   он   дозванивался,   заранее
заготовленные умные и веские фразы куда-то делись.
   - Девушка, -  промямлил он. - Пожалуйста, позовите вашего  главного. По
важному делу... - Последние слова прозвучали на редкость неубедительно, даже
плаксиво. Таким  жалким тоном  можно  было выпрашивать три  рубля взаймы, но
никак не сообщать о найденном чемоданчике с долларами.
   -  У Михаила Викторовича  совещание, - сухо ответила девушка  в трубке,
разом догадавшись  о  трехрублевой  ценности курочкинского  важного  дела. -
Звоните завтра после трех.
   - Погодите минуточку... - Дмитрий Олегович попытался продолжить начатый
разговор, но строгая девушка уже положила трубку.
   Осталось всего два жетона.
   Курочкин  сурово  насупил  брови,  выпучил  глаза,   надеясь,  что  эти
манипуляции как-то отразятся и на его тоне, после чего набрал тот же номер.

   - Девушка! -  проговорил  Дмитрий Олегович, едва заслышав  слова "Фирма
"Мементо"...  - Слушайте  внимательно!  -  Курочкин изо  всех  сил  старался
говорить кратко и внушительно. - Я звоню по поводу двухсот сорока пяти тысяч
долларов...
   - Простите?  - теперь в голосе телефонной барышни прозвучало удивление.
- Я не вполне понимаю...
   -   Передайте  вашему  Михаилу  Викторовичу,  -  перебил  ее  Курочкин,
опасаясь,  что  его внушительности  в голосе не  хватит надолго, -  что если
фирма   "Мементо"   потеряла  сегодня   "дипломат"   с   четвертью  миллиона
"зеленых"... - Последнее слово Дмитрий Олегович употребил  нарочно. Он  знал
от Валентины,  что  все  "новые  русские"  фамильярно  называют американские
деньги "зелеными"  или "капустой". Словцо  "капуста"  Курочкин  приберег  на
крайний случай, но оно в этот раз не понадобилось.
   -  Соединяю,  - поспешно  сказала  телефонная  барышня  уже на середине
фразы. - Секунду...
   Электрические молоточки отбили  первые  несколько  тактов  "Калинки", а
затем в трубке возник озабоченный начальственный бас.
   - Седельников слушает, - произнес бас. - В чем дело?
   -  В долларах,  - ответил Курочкин. Запас увесистости в  голосе  у него
иссяк, и он теперь старался говорить хотя  бы отрывисто. - Двести сорок пять
тысяч. В "дипломате". Ваши?
   -  А вы  кто  такой? - озабоченность в голосе сменилась растерянностью.
Чувствовалось, что ТАКОГО начала разговора шеф фирмы "Мементо" не ожидал.
   -  Я -  случайный  прохожий,  - правдиво ответил Дмитрий  Олегович,  не
желая, однако, вдаваться в  излишние подробности.  - Шел мимо  и подобрал...
Так ваши или нет?
   -  Обождите минутку, - совсем не по-начальственному  засуетился  бас. В
трубке раздалось  шуршание;  потом тихие, почти  потусторонние  голоса стали
обмениваться  неразборчивыми  репликами. Курочкин прислушался,  но разобрать
сумел  только   словечко  "кыш",  как  будто  люди   в   кабинете  господина
Седельникова ожесточенно  гоняли по  комнате  котенка. Под конец  шуршания и
шорохов кто-то довольно отчетливо  проговорил: "Головой отвечаешь, Седло..."
- и в трубке вновь объявился бас Михаила Викторовича.
   - Предположим,  наша фирма  имеет некоторое  отношение к  вашей...  гм-
гм...  находке,  - очень  медленно,  словно ступая по  карнизу  многоэтажки,
проговорил господин Седельников. - Подчеркиваю,  предположим...  Итак,  ваши
условия?
   Дмитрий  Олегович  перевел  дыхание.  Слава  богу,  хозяева  денег были
найдены  им с первой попытки. Однако надо для порядка все-таки убедиться, не
обманывает ли его начальственный бас. Курочкин не такой уж дурак, чтобы  вот
так запросто верить на слово.
   -  Сначала  скажите мне, -  Дмитрий  Олегович  вновь постарался вернуть
своему голосу необходимую вескость, - а в каких купюрах хранится... гм-гм...
содержимое? Я все-таки хотел бы удостовериться, что правильно набрал номер.
   В трубке помолчали, затем возникло уже знакомое шуршание.
   - Число  "пятьдесят"  вам подойдет?  -  наконец,  осведомился  господин
Седельников. Курочкину  почудилось,  что  карниз,  по  которому  двигался  в
разговоре его собеседник, опасно сузился.
   - Число "пятьдесят" мне подойдет, - ответил Дмитрий Олегович. Шеф фирмы
"Мементо" правильно указал достоинство  банкнот, и  теперь  всякие  сомнения
отпали. - Предположим, подойдет... - конспиративно поправился Курочкин.
   - Прекрасно, - бас господина Седельникова чуть-чуть повеселел.

   Словно  бы во время  прогулки по  карнизу он  впервые нащупал под ногой
более-менее прочную опору. - Итак, что вы хотите?
   - Вернуть вам "дипломат", - чистосердечно ответил Дмитрий Олегович. - И
по возможности скорее. У меня и так из-за него куча неприятностей...
   - Я  понимаю, - с долей нетерпения  проговорил Михаил Викторович. - Нам
тоже хотелось бы скорее... Я спрашиваю, НА КАКИХ УСЛОВИЯХ?..
   - Ни на  каких,  -  удивился  Курочкин  непонятливости  собеседника.  -
Вернуть без всяких условий. Раз "дипломат" ваш, то и забирайте на здоровье.
   Трубка опять наполнилась шорохом.
   - Я что-то  не улавливаю, - с явным напряжением в голосе произнес после
паузы   господин   Седельников.  Карниз,  по  которому   он  шел   навстречу
собеседнику,  сузился еще  больше. Дмитрию Олеговичу  показалось,  будто шеф
"Мементо" в любую секунду может повесить трубку.
   -  Тут   и  улавливать   нечего,   -  внятно  сказал  Курочкин   и  для
убедительности еще раз повторил: - Нечего. -  Дмитрий Олегович  никак не мог
разобраться, отчего его поступок вызывает  такое недоверие. - Говорю же вам,
я  -  случайный прохожий.  Я  не  нарочно оказался  в этой  подворотне,  так
вышло... А телефон ваш я нашел на бланке, в самом "дипломате"...
   Теперь  шуршание в  трубке  продолжалось  минуты  две.  Напрягая  слух,
Дмитрий  Олегович  мог  услышать  только  интонацию  потусторонних голосов в
се-дельниковском  кабинете.  Кто-то убеждал кого-то в  чем-то. "Не похоже на
ментов, гадом буду..." - выплыло из  всеобщей тихой сумятицы, и трубка снова
очутилась в руках господина Седельникова.
   - Значит, вы нам ПРОСТО возвращаете  чемодан в целости и сохранности? -
на этот раз в  басе Михаила Викторовича Курочкину почудился оттенок какой-то
истеричной веселости.  Очень легкий оттенок. - И не требуете ответных услуг,
да?
   - Да! - подтвердил Дмитрий Олегович.
   -  Прекрасно! - быстро сказал господин  Седельников.  -  Тогда оставьте
"дипломат" в боксе камеры хранения и сообщите  код.  Наш человек  заберет...
Годится?
   - Не годится, - с сожалением в голосе ответил Курочкин. - Я могу только
передать из рук в руки...
   На самом деле идея с  камерой хранения была превосходна. Но не мог ведь
Дмитрий  Олегович  объяснять,  что все  его  наличные  деньги ограничиваются
гривенником?  Собеседник  бы все равно  не  поверил, а только решил  бы, что
Курочкин  таким  способом  вымогает у  него  деньги  в  качестве  оплаты  за
любезность.
   - О'кей, -  немедленно согласился  господин Седельников. Похоже,  после
очередного  тура переговоров с потусторонними  голосами шеф фирмы  "Мементо"
благополучно  спустился  с  карниза на твердую  почву. - Можно  и  из рук  в
руки... Как вы это себе представляете технически?

   На несколько мгновений Курочкин задумался.
   - Сделаем таким образом, - произнес он. - Минут через пятнадцать...
   Что именно  нужно сделать минут через  пятнадцать, Курочкину  объяснить
так и не удалось.
   Чьи-то  узловатые  пальцы  опустились на рычаг.  Чье-то  крепкое  плечо
бесцеремонно отпихнуло Дмитрия Олеговича от телефона-автомата.
   - Ах ты, жук навозный! - злобно сказал чей-то голос.

7

   В школе Диму  Курочкина учили, что старость надо  уважать и  что каждый
человек имеет  право на отдых.  Позже Дмитрий Олегович догадался: пенсионная
граница для женщин в его  родной стране  чересчур занижена. Между  отметками
"55" и "65" на-
   ступает никакой не  спад, а, напротив, бурный подъем духовной - или, по
крайней мере, физической - активности. Фигура тещи становится

   социально опасной, в первую  очередь по этой самой причине. Вместо того
чтобы отдавать свои силы и реализовывать себя у станка, в лаборатории или на
кафедре, женщина в  расцвете сил внезапно оказывается сосланной на кухню,  к
орущим  детям  и мала-хольному  зятю (у  которого  расцвет  - еще  впереди).
Здесь-то  и  кроются  причины стрессов,  скандалов  и конфликтов,  доходящих
иногда до рукоприкладства...
   Неизвестно, чьей тещей была угрюмая бабка с узлом,  но зятю  ее  трудно
было  бы позавидовать. От резкого толчка Дмитрий Олегович  отлетел метра  на
три в сторону и врезался в одну из оставшихся очередей к таксофонам, чуть не
выронив при этом "дипломат" с долларами.
   -  Ах ты, хомяк  с портфелем! Телефон, говорит, не рабо-о-о-тает! А сам
присосался к нему, как пьявка, болтает и болтает...
   Совершив акт  справедливости,  энергичная  бабка  пристроила  свой узел
поближе к ноге (чтобы  не уперли)  и завладела  отвоеванной трубкой. Дмитрий
Олегович  затравленно  огляделся  вокруг. Люди  из обеих очередей глядели на
него  с  неодобрением, нечего было и пытаться как-нибудь попасть к автоматам
раньше  чем  через полчаса. Курочкин  попробовал было пристроиться  сразу за
бабкой,  но  та,  кажется, оккупировала  таксофон  всерьез  и  надолго.  Она
высыпала  на  пластмассовую  полочку  под  аппаратом  чертову  уйму жетонов,
разложила множество бумажонок с номерами и, видимо, не  собиралась  уходить,
пока не реализует свою программу- максимум. Занимать за ней было глупо.
   Частым посетителем Павелецкого вокзала Дмитрий Олегович не был,  однако
догадывался  о   наличии  здесь,   по  меньшей  мере,   еще  одной  грибницы
телефонов-автоматов.  Крепко  сжимая  в  кулаке единственный  жетон, Дмитрий
Олегович последовательно  обежал  весь  первый  этаж, потом второй и третий,
однако  все без  толку. Видимо, госпожа Фортуна  всерьез обиделась на  слово
"гадина", мысленно  произнесенное  Курочкиным в  сердцах, и решила не давать
тому никакой поблажки. Жиденькие поросли таксофонов  из одного-двух кустиков
можно было встретить еще в трех- четырех местах, но всякий раз аппараты либо
были уже захвачены деловитыми гражданами и гражданками, либо  демонстративно
молчали, как

   Валентина перед крупным скандалом. В одном месте на втором этаже, рядом
с киоском "Транспортной книги", Дмитрий Олегович уже решил, что ему все-таки
повезло: новенький  с виду телефон  был свободен и  исправно гудел. Курочкин
поспешно поставил злосчастный  долларовый "дипломат" на  пол, обтер об рукав
пропотевший жетон и опустил его в прорезь.  Точнее,  вознамерился  опустить,
потому как щель для жетона в корпусе отсутствовала. Напрочь.
   Дмитрий Олегович сморгнул, протер глаза - прорезь не появилась. Тут он,
наконец, заметил табличку с надписью на двух языках. Месье Курочкину любезно
сообщали, что из этого таксофона он может позвонить  не  только в Москву, но
даже  в  Париж  или  Нью-Йорк.  Если,  конечно,   воспользуется  специальной
магнитной карточкой.  Дмитрий Олегович скрипнул зубами от такого утонченного
издевательства  со стороны  богини неудачи и господина мэра, вместе  взятых.
Телефон-автомат  оказался родным  братом  турникета  из метро.  Лишь  сейчас
Курочкин  припомнил  кадры  телевизионной   хроники,  в  которой  московский
градоначальник торжественно перерезал алую ленточку, благословляя открытие в
Москве   новой  сети   замечательных  французских  телефонов-автоматов.   На
несколько секунд  Курочкин  разом возненавидел страну Францию, ее инженеров,
сотворивших  чудо-технику, и саму эту бессмысленную идею с  карточками,  уже
погубившую  метрополитен.  Однако быстро  понял,  что от  ударов  локтем  по
блестящему корпусу  щель  для  жетона все  равно не возникнет,  и постарался
взять себя  в руки. Надо было спешить. Где-то в центре Москвы некий господин
Седельников сейчас  сидит  у  своего  телефона и наверняка не может  понять,
отчего его собеседник так неожиданно прервал разговор. Не передумал ли он? -
возможно,  размышляет  шеф  фирмы  "Мементо".  -  Не  решил  ли он  все-таки
присвоить чужой "дипломат" вместе с чужими деньгами?
   Мысль  о  том, что  его, Дмитрия  Олеговича  Курочкина,  будут  считать
обычным загребущим  ворюгой, была  непереносима. На  прощание  пнув красивую
французскую игрушку, Курочкин бросился к  выходу.  Покидать  свое павелецкое
убежище не  очень  хотелось,  но свободный телефон  мог отыскаться  лишь  за
пределами этого заколдованного места.
   У  турникета  внизу  дежурил  все  тот же охранник  и  все  так  же  он
любезничал с девицей, хотя теперь и с другой.
   - Я  вернусь еще! -  на бегу пробормотал Дмитрий  Олегович охраннику и,
размахивая "дипломатом", вылетел из дверей.
   Таксофон нашелся  сразу,  в  каких-то  пятнадцати  метрах  от  вокзала.
Подтянутый матросик  как раз закончил разговор с неведомой Анютой,  сказал в
трубку "И тебе того же!", после чего уступил место Дмитрию Олеговичу.
   Курочкин  еще раз  сверился  с  бумажкой  и лишь затем опустил  в  щель
драгоценный жетон. Трубку сняли сразу же после первого гудка.
   - Фирма "Мементо", - отозвался нетерпеливый бас господина Седельникова,
который, по всей видимости, решил теперь обойтись без секретарши.
   - Это  я... -  еще толком не  отдышавшись, сообщил Дмитрий Олегович.  -
Насчет вашей... "капусты"...
   - Да-да! - быстро сказал шеф "Мементо". - Вы так неожиданно пропали...
   - Извините,  - проговорил Курочкин,  радуясь, что его пока не принимают
за жулика. - Пришлось перейти к другому телефону.
   В  трубке  вновь  зашуршали  бестелесные  голоса.  Потом  опять  возник
господин Седельников.
   - Ваши меры  предосторожности излишни, - непонятным тоном сообщил он. -
Мы ведь не собирались фиксировать ваш телефон-автомат...
   "Что значит  "фиксировать", - с недоумением подумал Курочкин.  - И  как
он, кстати, догадался, что я говорю из автомата?" Наверное, этот Седельников
и  его  команда  голосов все  же  не  вполне  доверяли  искренности  Дмитрия
Олеговича. Очевидно, они опасались,  будто Курочкин в последний момент может
как-нибудь перерешить и не отдать доллары.
   - Вы не  сомневайтесь, - заверил Дмитрий Олегович. - Ваши деньги попали
ко мне случайно, по ошибке, и я на них не посягаю...
   - Что вы, что вы! - немедленно ответил господин Седельников. -  Мы и не
сомневаемся. Вы нам  все  превосходно объяснили...  Шли  по  улице,  увидели
доллары, решили нам вернуть...
   Голос  шефа "Мементо" звучал вежливо, даже  предупредительно.  Слова он
произносил правильные, аккуратные. Немного странной казалась лишь интонация:
примерно в таком же тоне продавщицы из магазина "Буратино" общались со своим
капризным  маленьким  покупателем. Тем  самым, кому  предназначался огромный
электрический танк.
   - Не совсем так, - на всякий случай уточнил
   Курочкин. - Деньги я нашел, естественно, не на улице, а в подворотне...
И сначала я, честное слово, не знал, что в чемоданчике

   доллары..