иков из
"Артемиды". Это не считая вооруженного водителя.
   Такая мощная охрана появилась у банкира примерно месяц назад, когда в
результате покушения во Владивостоке он получил легкую контузию, а его
шофер погиб. Нападение было осуществлено настолько непрофессионально, что
заказчик решил не испытывать более судьбу и передал контракт Сильверу.
Конечно, это обходилось существенно дороже, но зато в успехе можно было
быть уверенным абсолютно - за последние два года Сильвер неудач не знал.
Все свои операции он готовил с максимально возможной тщательностью, людьми
располагал проверенными и умелыми, и решения использовал нетрадиционные,
изящно обходя барьеры, воздвигаемые на его нелегком пути лучшими охранными
фирмами столицы.
   На его счету было уже больше дюжины "сиятельных трупов", а сам он
потерял только одного человека, да и то не в деле - экспериментируя с
пластитом, погиб пиротехник. Еще двое парней отсидели месячишко в Бутырках
по подозрению в соучастии в заказном убийстве, но стараниями Сильвера были
выпущены под залог и теперь наслаждались вынужденным отпуском - к работе
их не привлекали, ожидая, когда уляжется шум.
   - Да... Что ни говори, а на оборону мозги хорошо трудились, - снова
повторил Сильвер. - Штанов Е;!ИТЬ не умели, а вот ракеты делали будь
здоров!
   - Скоро и ракеты по импорту закупать будут. У турков! - пошутил
компаньон.
   Он лениво развалился в кресле и маленькими глотками потягивал из банки
австрийское пиво "Кайзер", всем своим видом демонстрируя полнейшее
равнодушие к интеллектуальным упражнениям руководителя. Сильвер сам так
поставил дело - планирование было исключительно его прерогативой,
остальным участникам операций он отводил роль безупречно действующих
автоматов.
   - Импортом здесь не обойтись... - задумчиво пробормотал Сильвер,
рассматривая общую схему защиты чудо-автомобиля. - Н-да... На хитрую ж...
нужен и ... с винтом! Слушай-ка, здесь написано, что к В-5, кроме
станковых пулеметов, относится еще винтовка Мосина.
   - Трехлинейка, что ли?
   - Ну да.
   - Ну ты даешь, Сильвер! - восхитился напарник. - Такой винтарь только в
Музее революции раздобыть можно. Может, штыком еще предложишь поработать?
С разбегу? В толстое буржуинское брюхо - как революционный матрос? Тебе не
Анпилов заказ-то выдал?
   - А ну цыть! - прикрикнул Сильвер. - Надо будет - шашкой махать
заставлю! У "Тигра"-то мосинский патрон?
   - Ну и что? Это ж карабин - начальная скорость почти в два раза меньше.
   - К трехлинейке делали бронебойные патроны.
   Бронебойные, понял?
   - Небось при царе Горохе?
   - Оружие живет долго. И это надо помнить, если сам хочешь жить...
долго. Особенно в нашем деле.
   Вот что. Давай за руль - и к Хромому. Пусть пошарит у себя в закромах.
Платим вдвое против обычного.
   - Да ночь же на дворе! Двести километров...
   - Ну! Я сказал.
   Последняя фраза была произнесена голосом тихим, с тем особенным
выражением, которое людям, знавшим Сильвера, переносить было трудно.
Парень вскочил и поспешно вышел. Сильвер, прищурившись, посмотрел ему
вслед.
   - Об их же задницах заботишься, беспокоишься, понимаешь... -
пробормотал он, пародируя интонацией известного политического лидера, и
вновь углубился в спецификацию...
   ...Цинк с патронами доставили на рассвете. Сильвер приказал вскрыть
банку и нетерпеливо запустил туда руку. Высыпал на стол десяток патронов с
пулями, головная часть которых была окрашена в черный цвет с красным
пояском.
   - Бронебойно-зажигательные, - пояснил конпаньон. - Хромой сказал -
рельс шьет, как бумагу.
   - Ну вот! - усмехнулся Сильвер. - А ты говорил, у турков будем
покупать. Завтра в десять утра в "Дальинвесте" совещание учредителей. На
два часа дня у него билет во Владивосток. Работать будем, когда он выйдет
из подъезда банка и направится к машине.
   Один ствол вот отсюда, с крыши, второй вот отсюда - из квартиры на
восьмом этаже. И еще один - из машины прямо с парковки у банка.
   - Далеко слишком, - озабоченно сказал партнер, разглядывая фотоснимки.
- Сектора узкие и далеко.
   - Да, - согласился Сильвер. - Поэтому и нужна машина на парковке.
   - Опасно. Охранники эти - далеко не лохи..,
   - Другого расклада не вижу.
   - Кто будет в машине?
   - Олег.
   - А за рулем?
   - Новичок.
   - Доверяешь?
   - Нравится он мне. Пес войны.
   - А мне не нравится. Маньяк какой-то, шиза гнилая.
   - Ну тем более. Потеряем - черт с ним!..
   ...Сильвер внимательно смотрел, как Новичок набивает патронами магазины
карабинов. Один патрон с бронебойно-зажигательной пулей, за ним - патрон с
легкой пулей со стальным сердечником из коробки с маркировкой "ЛПС", потом
опять бронебойный. Точные быстрые движения сильных тонких пальцев... Этому
парню едва ли исполнилось девятнадцать лет, но кое-что в жизни он уже
посмотреть успел. И не только посмотреть. Абхазия, Молдавия, Сербия. Три с
лишним года боев. Всего одно ранение - везунчик... И сорок с лишним душ на
счету - этим не повезло.
   К Сильверу он попал по причине почти комической - не успел прогулять
деньги, заработанные снайперским трудом в районе Вуковара, как пришла
повестка из военкомата. Родина требовала выполнения почетной обязанности.
Мысль о том, что ему, суперпрофессионалу, придется два года сшиваться в
полусгнившей армии под командой какого-нибудь придурка-сержанта, оказалась
пострашнее хорватских пуль. Подходящего контракта за кордоном не
подворачивалось, а Сильвер платил получше, чем скуповатые братушки-сербы,
да и документы мог сделать любые.
   Сильвера поначалу смутил возраст парня - тот выглядел почти как
подросток. Рассказы его он пропустил мимо ушей - наболтать всякого можно.
Решил проверить в деле. Первое задание дал совсем простое - объект был без
охраны и нападения не ожидал. Новичок сделал и доложил. И вот когда он
докладывал, Сильвер поверил, что все его жутковатые рассказы про Сербию -
правда. Поверил, глядя в бесцветные пустые глаза. Сильвер очень хорошо
знал, какие бывают глаза у человека, впервые совершившего убийство. Но это
были другие глаза.
   "Вот оно, новое поколение - надежда нации, - размышлял Сильвер,
поглядывая на Новичка. - Они не романтики, о нет! Война - это работа.
Работа, которую они уже научились делать хорошо. Такой генерации эта
страна еще не знала. Они научились жить сегодняшним днем, только одним
днем, без будущего, без надежды. А человек, который это умеет, может
достичь многого. Но только на войне. Эту страну ждут тяжелые времена,
когда такие ребятишки чуть повзрослеют".
   - Ну что, солдат фортуны, закончил? - спросил Сильвер.
   - Закончил, - тихо ответил Новичок, тщательно вытирая руки.
   Он вообще всегда говорил, не повышая голоса. И не улыбался - Сильвер не
мог вспомнить ни одного случая.
   ...Объект показался в дверях банка ровно в 12.00.
   Его сопровождали двое молодых людей спортивного вида с элегантными
кейсами в руках.
   Контракт был очень дорогой, и Сильвер против обыкновения решил
проконтролировать ход дела сам. Он с комфортом устроился в удобном кресле
возле окна трехкомнатной квартиры на восьмом этаже дома, расположенного
напротив входа в банк.
   Квартиру эту его люди сняли на месяц через подставное лицо. Сквозь
окуляры двенадцатикратного бинокля Сильвер хорошо успел рассмотреть
одутловатое нездоровое лицо с сильными тенями под глазами.
   "Не выспался, - решил Сильвер. - Ничего, теперь отдохнешь".
   Банкир остановился на верхней ступеньке крыльца, вытащил из кармана
светлого пиджака пачку сигарет. Охранник слева щелкнул зажигалкой. Момент
наступил удачный - Сильвер даже дыхание задержал, словно не через бинокль
расматривал объект, а через прицел. Банкир с наслаждением затянулся.
   "Заядлый курильщик, - вспомнил Сильвер данные досье. - К тому же
сердечник. Не бережем здоровье-то, на износ работаем. Время нынче нервное.
   Ну давай, давай".
   Первая пуля попала в плечо. Сильвер чертыхнулся - выстрел с крыши
оказался неудачным. Объект отбросило на охранника, секунду спустя он
рухнул на колени, прижимая правую ладонь к простреленному плечу, сигарета
была по-прежнему зажата в пальцах. Действия парней из "Артемиды" были
стремительными и в принципе верными. Кейсы, которые были у охранников,
оказались ничем иным, как трехс'екционными бронешитами. Прикрыв объект с
двух направлений, они выхватили пистолеты.
   Почти тотчас же к крыльцу рванулась черная "Волга".
   До слуха Сильвера донеслись слабые хлопки из соседней комнаты. Второй
стрелок вступил в дело.
   Бронебойно-зажигательная пуля Б-32 образца 1939 года оказалась на
высоте - в щитах одна за другой появлялись пробоины. Один охранник,
очевидно, был убит или, во всяком случае, тяжело ранен - лежал на ступенях
без всякого движения. Второй, все еще прикрывая объект, пытался
определить, откуда же стреляет невидимый и неслышимый снайпер.
   Двери банка распахнулись, и на крыльцо выбежали двое в форме банковской
охраны. Они были вооружены помповыми ружьями "ИЖ-71". В этот момент из
белого "опеля-вектра", припаркованного на банковской стоянке, выскочил
человек с карабином и открыл огонь по людям на крыльце. Стрелял он
довольно точно: первыми же выстрелами положил банковских охранников, еще
несколько пуль досталась банкиру и человеку из "Артемиды". Стрелок
отбросил пустой магазин и хотел перезарядить карабин. В этот момент дверца
черной "Волги" открылась и водитель разрядил свой пистолет в нападающего.
Почти в упор.
   Сильвер матерился вслух, не отрывая бинокля от глаз. Дело принимало
скверный оборот. Он никак не мог определить - достигнута цель акции или
нет.
   Банкир лежал, придавленный сверху охранником.
   Лежал без движения, но Сильвер не мог поручиться наверняка, что он
убит. Водитель "Волги" вышел из машины и подошел к расстрелянному им
человеку.
   Из "опеля" щелкнул пистолетный выстрел - и водитель растянулся рядом со
своей жертвой.
   Новичок подошел к трупам, подобрал карабин, вставил новый магазин.
Сильвер замер. Новичок поднялся на крыльцо, пинком отбросил охранника,
прижал ствол карабина к голове объекта. Выстрел.
   Ствол карабина переместился в направлении дверей банка. Разноцветным
фонтаном брызнули осколки толстых тонированных стекол. Новичок развернулся
в сторону "Волги", и машина задергалась под ударами бронебойных пуль.
Повалил дым. Отбросив карабин, Новичок вернулся к "опелю". Едва он
отъехал, как на парковке прогремел взрыв - бронированная колесница банкира
прекратила свое существование.
   "Ну и ну! - думал Сильвер, наблюдая за действиями своего нового
"приобретения". - Похоже, что ему просто нравятся эти забавы. Не
торопится... Наслаждение продлевает... Надо оценить... по достоинству".

   ...Марина Волконская прибыла на место трагедии минут через сорок после
Ямпольского. Виктор сам провел ее через оцепление к телам погибших
сотрудников "Артемиды". Увидев страшную картину, Марина побледнела и не
смогла сдержать слез.
   - Вот из такой штуки сделали твоих ребят. - Ямпольский протянул Марине
карабин, уже обработанный его экспертами.
   Взглянув на номер "Тигра", Волконская побледнела еще сильнее - он
отличался всего на две единицы от того, что она демонстрировала своим
бывшим коллегам во время их недавнего визита в "Артемиду".


   XVI. К ВОПРОСУ
 О ЭВОЛЮЦИИ "КРОТОВ"


   В Министерстве финансов Российской Федерации Василий Николаевич Гущин
бывал последнее время часто. Как и большинство посетителей этого
учреждения, бывший генерал-майор госбезопасности был просителем -
отстаивал интересы банковской группы "Бридж" и, отчасти, корпорации
"Национальное оружие". Но девять из десяти ходоков покидают старинное
здание на Ильинке разочарованными - трудное время нынче, мало денег у
государства. А вот Гущину всегда почему-то везло, и благодаря его
стараниям некоторые юридические и физические лица получали реальную
возможность погрузить жаждущие уста в животворные струи стремительного
бюджетного потока.
   В бюро пропусков Василий Николаевич получил красный "гостевой" талон и
на проходной небрежно сунул документы молоденькому охраннику в штатском.
Тот так же небрежно пролистал дипломатический паспорт Гущина, украшенный
двумя дюжинами виз, кивнул и, еле сдерживая зевок, вернул владельцу.
   "Пижон дешевый, - посетовал про себя Василий Николаевич, бросив на
охранника мрачный взгляд. - Школы нет! Вся страна - проходной двор!"
   Основания для генеральского пессимизма были - срок действия этого
паспорта истек день назад, и Гущин специально устроил небольшой тест,
проверяя бдительность охраны министерства. Проверка подтвердила то, что и
так давно было ясно - с обеспечением режима дело из рук вон плохо, во всех
государственных структурах царит потрясающий бардак.
   "Какие тут на ... секреты! - горько думал генерал, поднимаясь по
лестнице. - Голову на отсечение дам, что "Локхид" получит копию нашего ТЗ
на модернизацию раньше, чем фельдпочта доставит его в КБ Сухого. С-с-суки!
Шпильрейны-гелерштейны...
   Ладно, сейчас я ему воткну... Пожестче сегодня надо, пожестче".
   В коридоре третьего этажа, где размещаются апартаменты министра
финансов и его первых заместителей, Василия Николаевича ждал неожиданный
сюрприз - все стены были увешаны живописными полотнами. Сюжеты в основном
были абстрактными, а цветовая гамма столь жгучая, что генерал почувствовал
ощущение сродни изжоге.
   - Что это такое? - спросил он, тронув за локоть чернявого тощего
субъекта, который с видом знатока стоял возле большой картины, склонив
голову набок и что-то пришептывая пухлыми розовыми губами.
   - Выставка-продажа, - ответил тот, недовольно поморщившись, и вновь
погрузился в созерцание шедевра.
   Генерал повнимательнее глянул на полотно. Там на ярко-зеленом фоне был
изображен некто (или нечто), формой и цветом как две капли воды схожий со
свежеободранным кроликом. Загадочное существо в затейливой позе
расположилось перед бутылкой водки "Столичная", выписанной с
фотографической точностью. Близоруко прищурившись, Гущин глянул на
табличку. Сюжет назывался "Во глубине России", стоила картина восемьсот
долларов США, а фамилия автора кончалась на "штейн".
   - Понятно... - процедил Василий Николаевич, поворачиваясь к "знатоку".
- Понятно...
   Сказано это было таким тоном, что "знаток" сперва недоуменно посмотрел
на генерала, потом попятился, а потом и вовсе исчез где-то в глубине
коридора. Гущин посмотрел ему вслед и усмехнулся. Судя по возрасту, сей
гражданин принадлежал к поколению, хорошо запомнившему, что означает такой
тон и кто имел на него право.
   "Давай, давай, вспоминай, - подумал Василий Николаевич, вновь улавливая
взглядом высокую фигуру. - Скоро и "пидорасов" вспомнить придется, хе-хе".
   Дверь в нужный генералу кабинет находилась как раз справа от картины.
Войдя в приемную, он обратился к молоденькой смазливой секретарше:
   - Леонид Адамович у себя?
   - Он занят, - заученно ответила та. - Совещание. Освободится не раньше
чем через час.
   Гущин досадливо поморщился - времени у него было маловато. Достал из
бумажника визитку и положил перед секретаршей на стол.
   - Я спущусь в музей. Как только он освободится, пусть позвонит туда.
   Секретарша взглянула на визитку. Исполнительный директор финансовой
группы "Бридж" - посетитель, достойный уважения. С вежливой улыбкой она
произнесла:
   - Обязательно извещу. Кофе не желаете?
   - Нет, спасибо. Я буду ждать в музее.
   - Да, подождите, пожалуйста. Минут через сорок я позвоню.
   Гущин кивнул и вышел из приемной.
   Музей Министерства финансов находился этажом ниже. Это закрытый музей,
для внутреннего пользования, хотя, в отличие от служебных музеев МВД и
госбезопасности, он не содержит никаких секретных материалов и своим
возникновением обязан скорее тщеславию кого-то из брежневских вельмож, чем
деловой необходимости.
   На этот час Гущин оказался единственным посетителем. Хранитель музея,
пожилой человек с орденскими планками на пиджаке, скупо улыбнулся Василию
Николаевичу и включил освещение в двух небольших залах, из которых,
собственно, и состоял музей. Судя по ленточкам на планках, и хозяин и
гость принадлежали к одному поколению, и отставной генерал счел нужным
слегка поклониться и улыбнулся в ответ.
   - Что вас интересует? - спросил хранитель.
   - Деньги, - пошутил Василий Николаевич. - Меня, как и всех в последнее
время, очень интересуют деньги.
   - Ну что же. В этом случае вы попали туда, куда нужно. Прошу!
   Хранитель подошел к длинному стенду, расположенному возле окна,
выходящего на Ильинку, и бережно прикоснулся к толстому стеклу,
закрывающему экспонаты.
   - Вот здесь собраны все банкноты, когда-либо имевшие хождение на
территории России.
   - Богатая коллекция! - заметил Гущин, с интересом рассматривая купюры
самых разнообразных размеров, расцветок и достоинств.
   - Одна из лучших в стране, - кивнул хранитель. - Положение, знаете ли,
обязывает!
   - Да, да, конечно, - согласился Василий Николаевич, продолжая
разглядывать разноцветные бумажки. - Какой, однако, странный орнамент...
Позвольте, да это же свастика?
   - Совершенно верно. Свастика. Образцы двадцать третьего и двадцать
четвертого года, то есть при Ленине ходили. Символ солнца и плодородия.
Говорят, что автор этой идеи - Рерих.
   - Занятно, занятно... Потом пришлось с этим символом... плодородия
поближе познакомиться.
   - Да уж. Внешнее сходство форм не всегда отражает совпадение содержания.
   - Сейчас склоняешься к мысли, что лучше уж такое содержание, чем
нынешний беспредельный кабак.
   Хранитель искоса посмотрел на генерала и промолчал.
   - А это что там у вас?'- спросил Гущин, меняя тему.
   Хранитель посмотрел в направлении, указанном генералом.
   - А... Это подарки. Остатки былой роскоши, так сказать.
   На стенде стояли ювелирно выполненные модели авиационной и ракетной
техники. Гущин пригляделся к подписям под экспонатами. Здесь были презенты
от КБ Королева, и Янгеля, и Грушина, и Яковлева, и еще от многих-многих
других...
   - Деньги превращались в оружие, - вздохнул хранитель. - В основном - в
оружие. Очень большие деньги. Самые большие! А теперь само это оружие - не
более чем музейный экспонат...
   - Ничего, еще не вечер, - сказал Гущин, любуясь внушительным рядом
миниатюрных сверкающих ракет. - Скоро оружие будет делать деньги. Самые
большие деньги.
   Хранитель недоверчиво пожал плечами. В первом зале зазвонил телефон
внутренней связи. Хранитель подошел к аппарату.
   - Кажется, это вас, - сказал он, протягивая трубку Гущину.
   - Василий Николаевич? - услышал генерал звонкий голосок секретарши. -
Леонид Адамович ждет вас.
   - Спасибо, сейчас иду, - ответил Гущин, положил трубку и повернулся к
хранителю. - Благодарю за экскурсию.
   - Прошу вас, два слова о ваших впечатлениях, - указал тот на книгу
отзывов посетителей во внушительном красном с золотом переплете.
   Генерал раскрыл тяжелый том. К его удивлению, последняя запись
принадлежала перу Павлова - последнего министра финансов СССР,
неудачливого путчиста.
   "Бездарный жирный кабан, - подумал Гущин. - Упустить такую власть!"
   Секунду подумав, он начертал размашистым почерком под автографом
экс-министра: "Отмечая содержательность экспозиции музея, надеюсь в скором
времени на пополнение коллекции экспонатов на стенде, посвященном
оборонной промышленности.
   Финансирование развития высоких технологий - лучший способ укрепления
российского рубля. В.Гущин".
   - Такой образ мыслей сделал бы честь министру финансов, - сказал
хранитель, прочтя пожелание гостя.
   - Кто знает, кто знает... - туманно заметил генерал и, пожав руку
хозяину, покинул музей.
   Едва Гущин появился на пороге кабинета Леонида Адамовича, как тот
скорчил такую гримасу, что у генерала не осталось никаких сомнений - его
визит явно был не в радость заместителю министра финансов. Впрочем,
Василий Николаевич особых иллюзий на этот счет и не питал.
   - Вы с лицом-то поаккуратней, поаккуратней, - бросил он Леониду