. - Дальнозоркий Елизаров успел разобрать надписи на
комбинезонах.
   - Растет Маринка! - заметил майор, открывая массивную дубовую дверь с
бронзовой отделкой и пропуская вперед начальника.
   В просторном холле, где причудливо сочетались элементы старинного
интерьера в виде колонн коринфского ордера и остатков фресок на потолке с
современным шумопоглощающим покрытием пола и стен, офицеров встретили два
дюжих охранника в униформе серо-стального цвета с нашивками с изображением
богини охоты на рукавах. Удостоверение МВД, продемонстрированное
Елизаровым, не произвело на них видимого впечатления.
   - Вас нет в списке, - холодно сказал старший охранник, сверившись с
листком, лежащим перед ним на столе.
   - Мы без приглашения, - подтвердил Елизаров. - Позвони-ка Волконской.
   Охранник извлек из нагрудного кармана радиотелефон, нажал кнопку вызова.
   - Марина Сергеевна? Первый пост говорит. К вам посетители. Елизаров и
Ямпольский, из МВД.
   Есть!
   - Прошу! - охранник сделал приглашающий жест. - Второй этаж, двадцать
шестая комната - в торце коридора.
   Офицеры поднялись по широкой мраморной лестнице со стертыми от времени
ступенями на один пролет и остановились - хозяйка "Артемиды" сама
спускалась им навстречу.
   Елизаров знал ее возраст - он всегда точно помнил основные данные
личных дел своих сотрудников, пусть и бывших. Теперь Марине Волконской
должен идти сорок первый год, но женщине, которая сейчас направлялась к
ним, трудно было дать больше двадцати пяти-двадцати семи. Гости невольно
залюбовались упругой походкой, чем-то чутьчуть напоминающей танец,
улыбающимся свежим лицом с идеально правильными чертами, большущими яркими
глазами. Марина была одета в строгий деловой костюм, туфли на низком
каблуке, стрижка в спортивном стиле "а 1а принцесса Диана", почти
незаметная косметика - словом, ничего яркого, ничего вызывающего. И все же
весь облик ее нес такой заряд очарования, что у Ямпольского захватило дух.
   Краем глаза майор заметил, что и Елизаров сделал некое движение
объемистым животом, непроизвольно попытавшись подтянуться.
   - Какой приятный сюрприз! Рада, рада! - раздался высокий мелодичный
голос.
   - Великолепно выглядишь, Марина! - заметил Ямпольский, пожимая
маленькую сильную ладонь.
   - Стараемся, стараемся. Форму не теряем!
   - Светский образ жизни - шейпинг, тренажеры?
   Марина рассмеялась. Ей, обладателю второго дана дзюдо, в недавнем
прошлом неоднократному призеру первенств "Динамо", шейпинг был ни к чему.
   - Образ жизни самый что ни на есть трудовой - сплю не больше четырех
часов в сутки. Но пару раз в неделю тренировка - обязательно. А вот ты,
Витька, пудик сала поднакопил, а? - Марина шутливо ткнула Ямпольского. -
Пожалуй, я тебя теперь сделаю, а?
   - Да разве ж я когда-нибудь был против? - майор широко раскрыл объятия.
   - Разыгрались, разыгрались! - пробурчал Елизаров. - Ну что ж, капитан,
приятно видеть вас в боевом настроении.
   - И мне приятно, что не забываете, Владимир Владимирович. Ну пойдем,
буду вас угощать.
   Марина пошла впереди, Ямпольский недвусмысленно глянул ей вслед, потом
перевел взгляд на полковника и поднял вверх большой палец. Елизаров
усмехнулся - он вспомнил, что Виктор всегда всерьез утверждал, будто
Марина неспроста носит такую аристократическую фамилию - порода, дескать,
чувствуется во всем. Состояла ли она действительно в прямом родстве со
знаменитым родом, Елизаров не знал, но несомненным талантом следователя,
причем недюжинным, обладала - это точно.
   В отделе Елизарова Марина проработала шесть лет, и полковник вынужден
был признать - лучшего ученика у него не было. Но расстался он с капитаном
Волконской без сожаления - Марина была человеком очень непростым, как
говорится, себе на уме. При расследовании двух последних своих дел
допустила она весьма странные для профессионала ее класса ошибки. Елизаров
ничего не смог доказать определенно, но испытал большое облегчение, когда
Марина сама положила ему на стол рапорт об отставке. Расстались мирно,
сохранив дружеские отношения. И Елизаров совсем не удивился, когда узнал,
что Волконская, только что открыв охранное агентство, сразу же обзавелась
суперэлитной клиентурой и купила особняк в центре Москвы - банковский
кредит не возбраняется взять любому добропорядочному гражданину. Не любому
только дадут, это верно, не любому...
   Просторный кабинет Волконской был обставлен очень дорогой офисной
мебелью фирмы Sander - настоящая кожа светло-оливковых тонов. В этом
кабинете не было ни единой детали, говорящей о том, что работает здесь
женщина, - холодный, безликий интерьер. Внимание Ямпольского привлек сейф
для оружия, черным пятном выделявшийся на фоне светлой стены. Проследив за
его взглядом, Марина не удержалась от хвастовства:
   - Хочешь взглянуть, Витек? На днях только получила.
   Щелкнув кнопками шифрозамка, она открыла дверцу сейфа и извлекла оттуда
карабин с черной пластиковой ложей.
   - "Тигр". У меня здесь в подвале тир оборудован.
   Дня через три закончат отделывать - приезжай, покажешь класс!
   Ямпольский с интересом покрутил оружие в руках.
   - Как это ты разрешение на такие пушки получаешь? Это ж СВД! Раньше
только спецназ с такими бегал.
   - Не! Это охотничий, ей-богу, охотничий! Паспорт показать?
   - Н-да... - протянул Елизаров, с неприязнью взглянув на карабин. - Из
чего только теперь не мочат нашего брата... всякие охотнички.
   - В семидесятых с наганчиком древним гражданина возьмешь - уже ЧП, все
управление неделю обсуждает, - согласился Ямпольский. - А нынче из
гранатометов в Москве лупят...
   - Разрешать, разрешать свободное приобретение надо. Как в Штатах -
человек вправе сам выбрать способ защиты... - Волконская убрала карабин в
сейф.
   - Ну да, только это еще разрешить осталось. И так уже поголовье
сокращается необратимо... Кто-то угощение обещал, а?
   За кофе Елизаров в двух словах изложил причину неожиданного визита:
   - Попали мы, Марина, в положение сложное в одном деле. Речь идет о
заказном убийстве, и ты сама, наверное, догадываешься, что шансов
раскрутить это дело, как всегда, - почти ноль. Почти! Но есть один
хвостик. Надо сказать, маленький и скользкий, но все же есть. И нужно за
этим хвостиком осторожно посмотреть - все посмотреть: с кем встречается,
что говорит, кого любит, кому пишет и кто ему пишет, и желательно - что
думает... Короче, нужно узнать о человеке все, что только возможно о нем
узнать. За неделю. Твоими современными средствами.
   - А сами что же?
   - Вот тут ты, Марина, смотришь в корень. Все дело в том, что парнишка
этот - сотрудник ФСБ. Не велика птица, конечно, но ты должна понимать -
без санкции я здесь ничего не могу. А получение санкции - это
автоматическая утечка. И все сразу теряет смысл.
   - Чем это вам так насолили чекисты?
   - Все, что я могу тебе сказать, - это исходные параметры объекта. А
нужны мне его контакты. И все. Поиск ненаправленный - просто все связи
этого человека.
   - Ни фига себе - просто! Это ж не домуправ какой-нибудь! Кстати, в
каком конкретно подразделении ФСБ обретается этот "объект"?
   - Антитеррористический Центр. Новая структура.
   Волконская опустила глаза, отхлебнула глоток кофе.
   - А мне-то зачем все это нужно? - спросила она.
   - А по старой дружбе?
   - Ну, Владимир Владимирович? Дружба - дружбой, но табачок...
   В разговоре наступила неловкая пауза. Елизаров недолго колебался между
пряником и кнутом - как человек старой закалки, он предпочел последнее.
   - Марина, мы ж тебя отпустили с почетом и без проблем? - напомнил он.
   Волконская усмехнулась - она прекрасно поняла смысл вопроса.
   - Это было настолько давно, товарищ полковник, что я даже не знаю, о
чем вы говорите.
   - Из тех двух дел одно вернулось на доследование. С уровня Мосгорсуда.
   - Ну и что же?
   - Там два трупа, Марина. Два! - Елизаров показал пальцами что-то вроде
знака "victory" и с деланным восторгом окинул взглядом роскошную
обстановку кабинета. - А ты очень быстро развернула свой бизнес...
   - Шантаж вам не к лицу, Владимир Владимирович...
   - Да Бог с тобой, Марина! Какой там шантаж - просьба. Да и дел-то всего
ничего...
   - Ну тогда и у меня будет просьба.
   - Охотно слушаю.
   - У вас в ГУИТУ есть кто-нибудь?
   - Найдется человечек... В зоне, что ли, кому посодействовать надо?
   - Точно.
   Елизаров с некоторым сожалением взглянул на Марину. Красавица, умница,
офицер... Да, каждый выбирает свой... пряник. Да и он-то сам на что рот
раскрыл? Проклятое время...
   - Сделаем, Марина. Слово. Но сначала - ты. Неделю-то подождет твой
протеже?
   - Он уже три года ждет.
   - Тем более. Ну что, по рукам?
   - Договорились.
   - Через неделю жду твоего звонка. Телефоны мои есть?
   - Есть.
   - Домой звони. Вот здесь все исходные данные.
   Елизаров протянул Марине листок. Та мельком взглянула, небрежно бросила
на стол.
   - Пойдем, провожу вас, шантажистов...
   ...Ямпольский плюхнулся на сиденье "Москвича", уперся обеими руками в
панель и выгнул спину, словно кот.
   - Хороша все же Маринка! - мечтательно произнес он. - У меня всю дорогу
стоял, пока вы ее уламывали!
   - Это от кофе... - Елизаров несколько раз прокрутил стартер, двигатель
не заводился. - Сейчас-то как?
   - Сейчас нормально. - Майор подозрительно покосился на шефа.
   - Ну, иди свечи почисть. Как кончишь, - ха-ха - подъезжай к
"Смоленскому". - Елизаров дернул ручку капота и повернулся к подчиненному.
- Ты вот что, Витя, о сегодняшнем разговоре Гущину - ни полслова, понял?
   - Вы вообще его хотите с дела снять?
   - Ни в коем случае. Пусть в издательстве работает. А ты будешь
руководить и направлять. Как старший товарищ...
   ..."Сааб-9000" Волконской прочно застрял в пробке у Крымского моста,
очевидно, впереди произошла авария. Огромный грузовик, стоявший справа,
обдал Марин ин автомобиль клубами удушливого сизого дыма. Послав его
шоферу десяток отборных ругательств, Волконская подняла стекла и включила
кондиционер. Достала из бардачка миниатюрный диктофон, вставила крошечную
кассету. Несмотря на игрушечный вид аппарата, он обладал превосходным
частотным диапазоном - густой голос Елизарова передавался очень
естественно, без существенных искажений. Разговор записался полностью -
Марина включила диктофон, когда еще только шла навстречу своим гостям.
   Слушая диалог, Волконская мрачнела с каждой минутой. Пленка кончилась,
почти тотчас же тронулась впереди стоявшая машина. Грузовик газанул, и,
несмотря на работающий кондиционер, в салоне "сааба" явственно потянуло
соляркой. Швырнув диктофон на заднее сиденье, Марина снова выругалась -
длинно и грубо...
   ...Ключ был необычный - тонкий стальной стержень с хитро фрезерованными
канавками. Марина вставила его в неприметное отверстие возле дверной ручки
и слегка придавила большим пальцем. Послышалось едва различимое жужжание,
и ключ самостоятельно почти полностью втянулся в дверь. Потом - щелчок, и
стержень выпрыгнул обратно. Марина спрятала ключ в сумочку, с усилием
открыла тяжелую дверь и вошла в квартиру.
   Этот ключ, вместе с правом посещать запираемую им квартиру в любое
время дня и ночи, Марина получила около месяца назад и с тех пор бывала
здесь нередко. Квартира была довольно большой - четыре двадцатиметровые
комнаты "сталинского" стандарта-с высокими потолками и добротным темным
дубовым паркетом. Три комнаты были практически пусты, если не считать
нескольких громоздких допотопных сейфов, выкрашенных в кошмарный
грязнозеленый цвет. В четвертой стоял огромный пухлый диван, обитый
коричневой кожей, двухтумбовый письменный стол начала века и пара кресел с
высокими резными спинками.
   Волконская положила на стол сумочку и кейс, скинула туфли и направилась
в ванную. Обнаженная, встала перед зеркалом. С минуту критически
рассматривала себя, потом довольно улыбнулась. Ни капли лишнего жира,
идеально гладкая, атласная кожа, чуть тронутая легким равномерным загаром,
крупные, прекрасно очерченные груди, упругий живот, сильные стройные
бедра... Поплескавшись под горячим душем, Марина завернулась в махровое
полотенце и прошла в меблированную комнату. Оказалось, что за то время,
пока она принимала ванну, в странной квартире произошли некоторые
изменения.
   У старинного стола, на котором был накрыт легкий изысканный ужин, сидел
спортивного вида черноволосый мужчина и с видом знатока смаковал
выдержанное токайское, согревая бокал в широкой сильной руке. Когда Марина
показалась на пороге комнаты, он поставил бокал на стол, встал, потянулся
и шагнул ей навстречу. Подхватив женщину на руки, бережно понес к дивану...
   ...Некоторое время спустя, когда диван успел остыть и даже ужин был
съеден, Марина сказала своему партнеру:
   - У меня сегодня сюрприз для тебя. Век не отгадаешь!
   - Ты всегда полна неожиданностей, самая изобретательная женщина из всех
моих знакомых, - согласился он, лениво потягивая остатки токайского прямо
из бутылки.
   - Из всех твоих знакомых, - сказала Марина с шутливым возмущением, - я
единственная настоящая женщина, остальные - просто коровы. Скажешь, не так?
   - Так, так! Ну что там у тебя?
   - А вот послушай! - Марина включила диктофон...
   .... - Ну как сюрприз? - спросила она, едва кончилась запись.
   - Да уж, сюрприз...
   - Я требую награды! - Марина плюхнулась на диван и приняла эффектную
позу.
   Но ее возлюбленному, похоже, стало теперь не до секса.
   - Черт! - воскликнул он, со стуком поставив пустую бутылку на стол. -
Черт! Ну надо же, именно сейчас... Черт! Черт!
   - Да что с тобой? - удивилась Марина. - Я могу просто продинамить их
пару недель - и все.
   - Все? Да нет, не все! Этот твой Елизаров, судя по всему, непростой
дедуля... И задачу такую не только перед тобой мог поставить. Эх, как же
не вовремя...
   Ладно, сделаем так - информацию ты получишь, ту, которую они хотят. И
вдобавок еще кое-что. Подкинем им версию - пусть потрогают за вымя
одного...
   приятеля. Через неделю, говоришь?
   - Да.
   - Недели хватит. Вполне!
   - Смотри, меня подставишь - удушу!
   - Алферов своих не подставляет, детка! Ты же моя? Нет возражений? - Он
присел на край дивана, притянул Марину к себе.
   - Нет, мой генерал!
   Она прикоснулась губами к курчавым жестким волосам на широкой груди и
стала нежно пощипывать эту густую поросль...


                        XIII. ПРАВОСУДИЕ "В ЗАКОНЕ"


   "Случаются сны, в которых нет образов ярких, запоминающихся. Нет в этих
снах красок, запахов и звуков. И никакого действия в них не происходит. А
есть только смутное, размытое ощущение тревоги, иногда легкое, как бы
отдаленное, иногда - почти непереносимое, на грани ужаса. Эти сны -
единственное, пожалуй, проявление дара предвидения, коим весьма скупо мы
все наделены. Удачу предвидеть невозможно и победу предугадать нельзя, а
вот если тебя посетил такой сон, то будь уверен - смерть находится рядом.
Чуть ближе или чуть дальше, чем в прошлый раз, но это ее пустые и
бездонные глазницы смотрят тебе в лицо".
   Михаил Степанов постарался расслабиться максимально - мысленно
превратил свое тело в аморфную, медузообразную субстанцию, в жидкий кисель.
   Необходимое условие для последующей предельной концентрации. Первый
удар может решить все дело.
   И этот удар должен быть безупречным, он должен вобрать в себя всю
энергию, всю без остатка, это единственный шанс.
   Капитана разбудило чувство смертельной опасности, удивительно сильное -
такого он не испытывал давно. Нечто подобное случилось в самом начале его
карьеры в качестве инструктора "африканских национально-освободительных
сил республики Зимбабве". Тогда он проснулся в командном бункере
тренировочной базы "Шимойо-2" глубокой ночью и не мог понять, что же
заставило его испытать столь подавляющий страх. Этот сон пришел впервые, и
   Степанов был еще не в состоянии оценить его значение. Разгадка
наступила через четверть часа, когда базу и с земли и с воздуха атаковали
родезийские коммандос. Из четырех сотен боевиков Мугабе уцелело едва ли
десять человек, а из советских инструкторов - он один.
   Сейчас за окном был ранний летний московский рассвет, Степанов лежал в
постели в своей квартире, под тонкой простыней по случаю жары, дыхание его
было глубоким и ровным - спокойное дыхание мирно спящего человека. Мышцы
лица расслаблены, веки не дрожат, может быть, чуть-чуть приоткрыты...
   Черты лица человека, который склонился к его изголовью, капитан
определить не мог - сквозь ресницы он видел только темный контур. Но
человек этот, каким-то невообразимым путем проникший в его квартиру,
казался капитану опаснее, чем целый взвод родезийских наемников. Степанов
с тоской подумал, что вещий сон на этот раз пришел слишком поздно. Он
слегка задержал дыхание, собираясь перед ударом.
   Человек склонился ниже. Он, казалось, старался определить, насколько
глубоко спит хозяин квартиры. Левая рука капитана метнулась вверх в
быстром, почти незаметном глазу рывке. Жесткая напряженная ладонь
врезалась в гортань - удар "нукитэ" - концы четырех пальцев. Траектория
оказалась рассчитана верно. Со сдавленным хрипом гость рухнул на пол.
Степанов попытался вскочить, но чья-то огромная туша навалилась на него,
мощные руки с чудовищной силой сдавили шею, перекрыв сонные артерии, и
через несколько секунд капитан потерял сознание.
   Очнулся он довольно быстро - в комнате был все тот же рассветный
полумрак. Степанов осознал себя полулежащим в кресле, руки скованы
массивными наручниками старого образца. На его кровати лежал здоровенный
детина, дышал тяжело, с какимто странным присвистом. А за письменным
столом сидел Питон и с интересом рассматривал фотографии, письма и
документы. Опустошенные ящики стола валялись на полу у его ног.
   - А! Проснулся, Миша? - Питон уловил движение капитана и крутанулся в
его сторону на вертящемся кресле. Итальянское офисное чудо жалобно
скрипнуло под его громадным телом. - Славно ты дерешься, славно! Вот
Паленому чуть было тыкву не оторвал...
   Мужик на кровати приподнялся, взглянул на Степанова выпученными
глазами, попытался что-то сказать, но издал лишь противное шипение, махнул
рукой и вновь повалился навзничь.
   - Ты лежи, лежи! - обеспокоенным тоном воскликнул Питон, повернувшись к
напарнику. - Может, водички дать?
   Тот, кого называли Паленым, покачал головой и, жалобно постанывая,
приложил ладони к горлу.
   - Эк тебя! - огорченно вздохнул Питон и холодно взглянул на капитана. -
Ты, Миш, лучшего в столице специалиста сморщил! Таких почти и не осталось
теперь. Для Паленого любой сейф выпотрошить - словно пива банку хряпнуть,
а уж твои-то замочки смешные... Ущерб, значит, ты мне нанес, Миш, хе-хе,
моральный... Должок с тебя!
   Степанов слушал молча, с безразличным выражением на лице. Наручники
вещь, конечно, неприятная, но возможности кое-какие остаются. Он пошевелил
руками, прикинув вес браслетов. Оценил расстояние - до гладковыбритого
квадратного подбородка Питона было чуть больше двух метров. Капитан
медленно подтянул ноги.
   - Что, Миш, красиво прыгнуть хочешь? Как в кино? - насмешливо спросил
Питон. - Загрызть меня желаешь? Друга старого? Валяй, грызи...
   Питон сделал небрежное движение кистью, и тотчас же в руке его остро
блеснуло узкое лезвие. Еще одно движение - клинок изчез, еще одно -
появился снова и тут же опять пропал.
   - Во, Миш, как в цирке, а? - похвастался Питон. - Сможешь повторить?
   Он опять тряхнул толстыми, на вид неуклюжими пальцами. На этот раз
финка появилась в ладони рукояткой вперед. Рукоятка, теплая на вид, была
сделана из бересты - спрессованные и отшлифованные кусочки коры. Питон
протянул руку к капитану.
   Вдруг финка, словно сама собой, вылетела из руки и впилась в
подлокотник кресла. Степанов непроизвольно отпрянул от подрагивающего
тонкого клинка.
   - Не, не сможешь! - констатировал Питон. - Ножа не любишь. Боишься!
   Он встал, шагнул к Степанову, выдернул нож из кресла, поднес