ляет молодому  человеку  перейти на
шестую стадию развития, содержание которой --  поиск спутника жизни, желание
тесного сотрудничества с другими, стремление  к  близким  дружеским связям с
членами своей социальной группы.  Молодой. человек  не  боится теперь утраты
своего "Я" и обезличивания. Достижения предыдущей  стадии позволяют ему, как
пишет  Э. Эриксон, "с готовностью и  желанием смешивать  свою идентичность с
другими".  Основой  стремления  к  сближению  с  окружающими  служит  полное
овладение главными  модальностями  поведения. Уже не  модус какогото  органа
диктует содержание развития,  а все  рассмотренные  модусы подчинены новому,
целостному   образованию  эгоидентичности,  появившемуся  на  предшествующей
стадии.   .Молодой  человек  готов  к  близости,  он  способен  отдать  себя
сотрудничеству  с  другими  в  конкретных   социальных  группах  и  обладает
достаточной этической силой,  чтобы твердо  придерживаться  такой  групповой
принадлежности, даже если это требует значительных жертв компромиссов.
     Опасность же этой стадии представляет одиночество, избегание контактов,
требующих полной близости. Такое  нарушение, по  мнению  Э. Эриксона,  может
вести  к острым  "проблемам  характера",  к психопатологии. Если психический
мораторий  продолжается  и  на  этой  стадии,  то  вместо  чувства  близости
возникает стремление сохранить дистанцию, не пускать на свою "территорию", в
свой  внутренний  мир.  Существует   опасность,  что  эти  стремления  могут
превратиться в  личностные  качества  --  в чувство изоляции и  одиночества.
Преодолеть эти негативные стороны идентичности  помогает любовь.  Э. Эриксон
считает, что именно по  отношению к  молодому  человеку, а не к юноше  и тем
более  к подростку, можно говорить об  "истинной генитальности". Э.  Эриксок
напоминает, что любовь не должна пониматься только как сексуальное влечение,
ссылаясь  на  фрейдовское  различение  "генитальной  любви"  и  "генитальной
любви".  Э.  Эриксон  указывает,  что  появление  зрелого  чувства  любви  и
установление  творческой атмосферы сотрудничества  в  трудовой  деятельности
подготавливают переход на следующую стадию развития.
     Седьмая  стадия  рассматривается  как  центральная  на  взрослом  этапе
жизненного пути  человека. По Э. Эриксону, развитие личности продолжается  в
течение всей жизни.  (Напомним, что  для 3. Фрейда  человек  остается только
неизменным продуктом  своего  детства, постоянно испытывающим ограничения со
стороны  общест"!). Развитие  личности  продолжается  благодаря  влиянию  со
стороны детей,  которое  подтверждает субъективное  ощущение своей  нужности
другим.  Производительность  и  порождение (продолжение  рода)  как  главные
положительные характеристики личности на этой стадии реализуются в  заботе о
воспитании  нового  поколения, в  продуктивной  трудовой  деятельности  и  в
творчестве. Во все, что делает человек,  он вкладывает частицу своего "Я", и
это  приводит  к  личностному  обогащению.   "Зрелый  человек,--   пишет  Э.
Эриксон,--  нуждается  в  том,  чтобы  быть нужным,  и  зрелость нуждается в
руководстве  и  поощрении со стороны  своих отпрысков, о которых  необходимо
заботиться". При этом, речь необязательно идет только о собственных детях.
     Напротив,  в  том  случае, если  складывается неблагоприятная  ситуация
развития, появляется  чрезмерная сосредоточенность на себе, которая приводит
к  косности  и   застою,   к  личностному  опустошению.  Такие   люди  часто
рассматривают себя как свое  собственное и  единственное дитя. Если  условия
благоприятствуют такой тенденции, то  наступает физическая и психологическая
инвалидизация  личности.  Она  подготовлена  всеми предшествующими стадиями,
если соотношения сил в их течении складывалось в пользу неуспешного  выбора.
Стремление к заботе о другом, творческий потенциал, желание творить вещи,  в
которые вложена  частица неповторимой  индивидуальности, помогает преодолеть
возможное формирование самопоглощенности и личностное оскудевание.
     Восьмая  стадия  жизненного  пути  характеризуется  достижением   новой
завершенной  формы эгоидентичности.  Только  в  человеке,  который  каким-то
образом проявил заботу в отношении людей и вещей и приспособился к успехам и
разочарованиям, неотъемлемым от жизни, в родителе детей  и создателе вещей и
идей  --  только  в  нем  постепенно  созревает  плод  всех семи  стадий  --
целостность  личности.  Э.  Эриксон  отмечает несколько  составляющих такого
состояния   души:  это  все  возрастающая  личностная  уверенность  в  своей
приверженности  к  порядку  и  осмысленности; это постнарциссическая  любовь
человеческой личности  как  переживание мирового порядка и духовного  смысла
прожитой  жизни,  независимо от  того,  какой  ценой  они  достигаются;  это
принятие своего жизненного пути как единственно должного и не нуждающегося в
замене; это  новая,  отличная  от прежней,  любовь  к  своим  родителям; это
приязненное  отношение к принципам прошлых времен и различной деятельности в
том  виде,  как  они проявлялись в  человеческой культуре.  Обладатель такой
личности  понимает,  что  жизнь  отдельного  человека  есть  лишь  случайное
совпадение единственного жизненного цикла с единственным отрезком истории, и
перед  лицом  этого факта  смерть теряет свою силу. Мудрый индеец,  истинный
джентльмен и добросовестный  крестьянин в полной мере разделяют это итоговое
состояние личностной целостности и узнают его друг у Друга.
     На   этой  стадии  развития  возникает   мудрость,   которую  Э.Эриксон
определяет как отстраненный интерес К жизни как таковой перед лицом смерти.
     Напротив, отсутствие этой личностной  интеграции ведет к страху смерти.
Возникает отчаяние,  ибо слишком  мало осталось времени, чтобы начать  жизнь
сначала  и по-новому, чтобы  попытаться достичь  личностной целостности иным
путем. Это состояние можно передать словами русского  поэта В. С. Высоцкого:
"Вам вечным холодом  и льдом сковало кровь от страха жить  и от предчувствия
кончины".
     В  результате борьбы положительных и отрицательных  тенденций в решении
основных задач на  протяжении эпигенеза формируются  основные  "добродетели"
личности. Но  поскольку позитивные чувства всегда существуют и  противостоят
негативным, то и "добродетели"  имеют  два полюса.  Так базовая вера  против
базового недоверия рождает НАДЕЖДУ -- ОТДАЛЕНИЕ; автономность против стыда и
сомнения  --   ВОЛЮ   --  ИМПУЛЬСИВНОСТЬ;  инициативность   против  вины   -
ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННОСТЬ   -   АПАТИЮ;  трудолюбие  против   чувства   собственной
неполноценности -- КОМПЕТЕНТНОСТЬ  --  ИНЕРЦИЮ; идентичность против диффузии
идентичности -- ВЕРНОСТЬ -- ОТРЕЧЕНИЕ; близость против одиночества -- ЛЮБОВЬ
-- ЗАМКНУТОСТЬ; порождение против самопоглощенности -- ЗАБОТА -- ОТВЕРЖЕНИЕ;
эгоинтеграция против потери интереса к жизни -- МУДРОСТЬ -- ПРЕЗРЕНИЕ.
     Э.   Эриксон   --  последователь   3.  Фрейда.  В  "Словаре  знаменитых
американцев",  вышедшем к  200-летию США, он  был  назван  "наиболее ярким в
творческом  отношении  из  всех, кто  работал в психоаналитической  традиции
после Фрейда". Как подчеркивает  Д. Н. Ляликов, наиболее ценно у Э. Эриксона
главное ядро его учения: разработка понятий личной и групповой идентичности,
психического  моратория,  учения  о  юношеском кризисе идентичности. Сам  Э.
Эриксон считал, что он расширил фрейдистскую  концепцию, вышел  за ее рамки.
Вопервых,  он перенес ударение с  "Оно" на "Я". По  словам  Э. Эриксона, его
книга "Детство и общество" -- это психоаналитическая работа об отношении "Я"
к обществу.  Э. Эриксон принимает идею неосознанной мотивации, но  посвящает
свои исследования  главным  образом  процессам  социализации.  Вовторых,  Э.
Эриксон вводит новую систему, в которой  развивается  ребенок. Для 3. Фрейда
-- это треугольник: ребенок-мать-отец. Э.  Эриксон  рассматривает развитие в
более  широкой   системе   социальных  отношений,  подчеркивая  историческую
реальность, в которой "Я" развивается. Он касается  динамики отношений между
членами семьи и  социокультурной реальностью.  Втретьих,  теория Э. Эриксона
отвечает  требованиям времени и  того общества, которому он сам принадлежит.
Цель  Э.  Эриксона  --  выявить  генетические  возможности  для  преодоления
психологических  жизненных  кризисов. Если  3.  Фрейд  посвятил  свои работы
этиологии  патологического  развития, то  Э.  Эриксон сосредоточил  основное
внимание на изучении  условий успешного разрешения психологических кризисов,
дав новое направление психоаналитической теории.
     В 1966 г.  в докладе, прочитанном в Лондонском Королевском обществе, Э.
Эриксон применил  некоторые положения этологии к своей схеме индивидуального
развития.  Этологи  показали,  что  наиболее  высокоорганизованные  животные
развивают  в  отношениях друг  с другом систему ритуализированных  действий,
служащих фактически средством выживания для отдельных особей. Надо заметить,
что у  примитивных  народов существует  практика ежегодных  ритуальных войн,
служащих для предотвращения настоящей  войны. На всех  уровнях  человеческих
отношений  в сущности есть ритуальные действия. В способности к ритуализации
своих  отношений  и выработке  новых  ритуалов Э. Эриксон  видит возможность
создания нового стиля жизни, способного привести к преодолению агрессивности
и амбивалентности в человеческих отношениях.
     В  статье  "Онтогенез  ритуализаций"  Э.  Эриксон  пишет,  что  понятие
"ритуал"  имеет три  разных значения. Одно из наиболее старых используется в
этнографии и относится  к обрядам и ритуалам,  совершаемым взрослыми  людьми
для  того,  чтобы  отметить  повторяющиеся  события:  смену времен года  или
периодов жизни. В этих  ритуалах  принимает участие молодежь,  и  дети могут
наблюдать  их.  В  психиатрии термин  "ритуал"  применяется  для обозначения
навязчивого  поведения,  навязчивых   повторяющихся  действий,  похожих   на
действия  животных,  запертых   в   клетке.   В  этологии  термин   "ритуал"
используется  для   описания   определенных,  сформированных  в   филогенезе
церемониальных действий у  так называемых  общественных  животных.  Примером
может  служить  церемония  приветствия,  которую  описал  К.  Лоренц.  Когда
новорожденный гусенок выбирается  из  гнезда и  лежит  с безвольно вытянутой
шеей  в куче влажных  обломков скорлупы,  у  него можно  наблюдать  жизненно
важную  реакцию если  наклониться к  нему  и издать звук, напоминающий звуки
гусыни, то гусенок  поднимет  головку, вытян т шею и издаст  тонкий, но ясно
различимый  звук. Таким образом г .це до того, как гусенок начнет ходить или
есть,  он может  осуществить эту раннюю форму ритуала  встречи. Жизнь и рост
гусенка  зависит от успешности этого самого  первого  отклика на присутствие
матери (и она, в свою очередь, добивается его). Так, уже на филогенетическом
уровне в повторяющихся формах поведения, которые этологи и Э. Эриксон, вслед
за ними, называют ритуализацией,  существует взаимосвязь, содержание которой
-- обмен сообщениями.
     Э. Эриксон обозначил критерии подлинных ритуальных действий:
     общее  значение  для  всех  участников  взаимодействия  при  сохранении
различий между индивидами;
     способность  к развитию  по  стадиям жизненного цикла, в  ходе которого
достижения  предыдущих стадий  в дальнейшем на более поздних этапах обретают
символическое значение;
     способность  сохранять известную новизну при всех повторениях,  игровой
характер.
     Ритуализация  в человеческом поведении  -- это основанное на соглашении
взаимодействие  по меньшей мере  двух людей, которые возобновляют  его через
определенные  интервалы времени в повторяющихся  обстоятельствах;  оно имеет
важное  значение  для "Я" всех участников. Стадии развития ритуализаций,  по
Эриксону, представлены на табл. 3.

     Таблица 3. Стадии ритуализации по Э. Эриксону
     1. Младенчество
     Взаимность(Религия)





     2. Ранее детство

     Различие добра и зла (Суд)




     3. Игровой возраст


     Драматическая разработка (Театр)



     4. Школьный возраст



     Формальные правила (Школа)


     5. Юность




     Солидарность убеждений (Идеология)

     Элементы развитого ритуала
     Нуминозный
     Критический
     Драматический
     Формальный
     Идеалогический


     Наиболее  ярко ритуализация проявляется  в  том  способе, каким  мать и
ребенок  приветствуют  друг  друга  утром.  Э.  Эриксон  так  описывает этот
процесс.  Проснувшийся  ребенок сообщает об  этом своей матери  и немедленно
пробуждает   в  ней   обширный  репертуар   эмоционального,  вербального   и
двигательного поведения.  Она обращается  к младенцу с улыбкой или тревожным
вниманием,  весело или озабоченно  произносит  имя и приступает к действиям:
осматривает, ощупывает, нюхает; определяет  возможные источники неудобства и
предпринимает необходимые  действия  для их  устранения,  изменяет положение
ребенка, успокаивает его, готовится к кормлению и т.д.
     Если наблюдать этот процесс несколько дней подряд (и особенно в  новой,
незнакомой этнографической среде),  то  видно, что поведение  матери  сильно
формализовано (она старается  вызвать  у ребенка заранее известный ответ). В
то  же  время  это  поведение индивидуально  ("типично  для  этой  матери" и
подстроено   под   "этого   ребенка").   Вместе   с   этим   это   поведение
стереотипизировано, оно осуществляется по  определенным образцам, что  можно
легко обнаружить в культурах, странах или семьях, отличных от собственной.
     Надо отметить, что вся эта процедура связана с периодичностью жизненных
физиологических потребностей и представляет собой практическую необходимость
как для матери, так и для,ребенка. Э.  Эриксон оценивает ее "как  маленькое,
но прочное  звено  связи в  громадной последовательности поколений".  Важное
значение придается имени ребенка. Мать  может  называть  ребенка полным  или
уменьшительным именем. Имя обычно заботливо подобрано и закреплено в  обряде
наречения. Но какое бы  значение ни придавалось  имени, его  произнесение во
время приветствия соединяется с  другими выражениями заботливого внимания  и
имеет особое  значение  для матери  и, в  конечном  итоге, для ребенка. Так,
согласно  психоанализу,  "человек  живет  как  бы  в  прошлых  поколениях  и
одновременно в своем собственном".
     По  мнению  Э. Эриксона,  человек  рождается с  потребностью  взаимного
узнавания и удостоверения в нем.  Отсутствие удовлетворения этой потребности
может  причинить непоправимый  вред  ребенку,  погасив его тягу к  получению
впечатлений, необходимых  для  развития органов чувств.  Но,  раз возникнув,
"эта потребность будет проявлять себя снова и снова  на каждой ступени жизни
в виде голода по новому и более широкому опыту, повторяющему это "узнавание"
лица и голоса, несущего надежду".
     Ритуал   взаимного  узнавания,   который,  формируясь  в  младенчестве,
проявляется в  развернутой  форме в  отношениях между  матерью  и  ребенком,
впоследствии пронизывает  все взаимоотношения между людьми.  Он проявляется,
например, в ежедневных приветствиях и в других формах взаимного узнавания --
в любви, вдохновении,  в массовом подчинении "харизме" вождя. Первое смутное
узнавание  --  один  из  основных  элементов во  всех  ритуалах.  Э. Эриксон
называет   его    нуминозным    элементом,    или   элементом   благоговения
(нуминозный-внушающий.благоговение).
     Следуя  закону  биполярности,  Э.  Эриксон  противопоставляет  ритуалам
ритуализмы.  Ритуализмы  --  это  ритуально  выглядящие типы поведения,  для
которых  характерно  механическое  повторение  и  бездушный  автоматизм.  По
отношению к младенцу ритуализмы проявляются в отсутствии глазного контакта и
мимики,  в бесконечных повторениях стереотипных телодвижений.  Крайние формы
такого поведения могут  вызвать симптомы  "аутизма", который,  по мнению  Э.
Эриксона,  связан с  изъянами материнского ухода.  При  таком  пути развития
элементом взрослого ритуала становится идолопоклонство, которое определяется
Э. Эриксоном  как "визуальная форма наркомании",  способная стать  "наиболее
опасной системой коллективного галлюцинирования".
     Э. Эриксон отмечает сходство между  ритуализацией, связанной с тем, как
нянчат ребенка, и  религиозными  ритуалами. В обоих случаях,  по его мнению,
преодолевается чувство  разобщенности и  отчуждения.  В религиозном  ритуале
преобладает элемент благоговения,  в остальных формах  взрослого ритуала  он
выполняет вспомогательную роль и связан с другими элементами зрелого ритуала
в единое целое.
     По  мнению Э. Эриксона, основная сила  человеческой  жизни --  надежда,
понимание  того, что  ты не один  и в трудную минуту можешь получить помощь,
возникает  из  близости и  взаимности  в раннем  младенчестве. В  дальнейшем
надежда подкрепляется всеми  теми  ритуалами, которые  помогают  преодолению
чувства покинутости  и  безнадежности  и обеспечивают взаимность узнавания в
течение всей жизни.
     На  новой  ступени  развития необходимо  подтвердить  взаимность  новой
формой ритуализации. Эта  форма  ритуализации, в свою очередь, должна внести
существенный  элемент  во   взрослый  ритуал.   Второй  вид  ритуализации  в
человеческих  отношениях  Э.  Эриксон  называет  критическим.   Этот  ритуал
помогает  ребенку различать  добро  и  зло.  В  раннем  возрасте  возрастает
самостоятельность  ребенка, которая, однако,  имеет определенные  границы. У
ребенка развивается способность к  различению того, что  "выглядит хорошо" и
заслуживает  одобрения  или  не  выглядит  так  в  глазах   других  людей  и
порицается. Развитие речи  также способствует различению того,  о чем  можно
говорить, что имеет значение и что остается  безымянным, как бы "нехорошим".
Все это приходится на период приучения ребенка к опрятности и, по мнению  Э.
Эриксона, окрашено  анальной инстинктивностью с ее акцентом на "сдерживании"
и "расслаблении". Одновременно появляется новое чувство отчуждения: встав на
ноги, ребенок обнаруживает,  что  он  может страдать от  стыда в  результате
непроизвольной  дефекации.  Ребенок смущается,  он чувствует, что может быть
отвергнутым,  если  не  преодолеет  в  себе  непосредственное  стремление  к
удовольствию.  Взрослые стараются использовать и  углубить эту тенденцию. По
словам  Э.  Эриксона, в  ритуализации  одобрения или  неодобрения  поведения
ребенка взрослые выступают  "глашатаями  надиндивидуальной правоты", осуждая
деяние, но не обязательно содеявшего его.
     Элемент  "рассудительности" (критический ритуал)  отличается от ритуала
"взаимности"  (благоговения)  тем, что здесь впервые возникает, как пишет Э.
Эриксон,  свободная  воля  ребенка. В  ритуализациях  младенческого  периода
предотвращение неправильных действий ребенка было задачей и ответственностью
матери. В  раннем возрасте  ребенка  самого учат  "следить за собой". С этой
целью  родители (отец  и  другие  люди,  предстающие как  судьи)  сравнивают
ребенка с таким отрицательным персонажем,-каким  он мог бы стать, если бы он
сам  (и взрослые)  не следили за ним. Здесь  заложен онтогенетический корень
"отрицательной идентичности". Она воплощает в себе то, каким не следует быть
и чего не  следует  показывать,  и одновременно  подчеркивает, что в  каждом
человеке потенциально есть. На конкретных примерах "чужих" (соседях, врагах,
ведьмах, привидениях),  на которых не следует походить, чтобы быть  принятым
своим кругом, показываются те  потенциальные  черты, которые  ребенок должен
научиться мысленно  представлять, чтобы их  не повторять. Это страшная вещь,
считает Э. Эриксон, так как здесь закладываются  иррациональные предрассудки
против других людей.
     Ритуализация  отношений  между  ребенком  и  взрослым  в этом  возрасте
позволяе