и его в ванную.
   Звонарев тоже умылся, а затем направился с докладом в кабинет к генералу.
Белый внимательно его выслушал.
   - Я попрошу вас нанести линию расположения  отряда  Романовского  мне  на
карту. Что касается его соображений о значении занимаемого  им  участка,  то
нам это хорошо известно.
   Вскоре Мария Фоминична пригласила их к  ужину.  Проголодавшийся  за  день
прапорщик отдал должное всему, что находилось на столе. Только к концу ужина
появилась Варя.
   - Вымыла я Васю зеленым мылом с  головы  до  пят,  обстригла  его  лохмы,
накормила до отвала и  уложила  спать,  -  тараторила  она.  -  Велела  себя
называть тетей
   Варей. Он будет у меня на побегушках здесь и в госпитале.
   - Ты прежде всего присмотрись, что он за ребенок, - охладила  пыл  дочери
Мария Фоминична.
   - Что же вы не похвастаетесь полученным от Сахарова подарком?  -  спросил
Звонарев.
   - Я совсем забыла! - спохватилась Варя и выбежала из комнаты.
   Через некоторое время она появилась в кимоно, с брошкой на груди.
   - Не правда ли, мамочка, оно прехорошенькое, совсем как  из  паутинки,  и
очень мне к лицу! Бабочка словно живая.
   - Почему, собственно, Сахарову вздумалось делать тебе  такие  подарки?  -
недоумевала Мария Фоминична.
   - Он говорил, что не знает, куда девать это кимоно. Брошку же я  получила
от Сергея Владимировича, а он от Сахарова.
   - Сахаров  большой  умница  и  хитрец,  никогда  ничего  зря  не  делает.
Очевидно, вы ему зачем-то нужны. Наверное, он скоро что-либо попросит у вас,
- предупредил Белый.
   - Я напишу ему письмо с благодарностью, - добавила Мария Фоминична.
   Прапорщик начал прощаться.
   - Куда вы? Неужели отправитесь на ночь глядя пешком к себе на батарею?  -
заволновалась Варя. - Мама, а почему бы Сергею Владимировичу не переночевать
у нас, хотя бы в папином кабинете?
   - И в самом деле! Оставайтесь-ка, молодой человек, утром мы вместе с вами
побываем у Кондратенко и окончательно  решим,  что  нам  делать  на  участке
отряда Романовского, - решил Белый.
   - Вот и отлично! - захлопала в ладоши Варя.
   - Вы с Варей совсем на дружеской ноге, - улыбнулась Мария Фоминична.
   -  Она  все  время  так  самоотверженно  заботится  обо  мне.  Я  глубоко
благодарен ей за это и весьма ценю ее дружбу, - ответил  Звонарев,  невольно
краснея под внимательным взглядом Марии Фоминичны.
   Через полчаса прапорщик уже лежал в чистой  постели,  на  мягком  кожаном
диване.
   Перед сном Мария Фоминична зашла в комнату дочерей. Катя уже  лежала  под
одеялом, а Варя нетерпеливыми  рывками  расчесывала  на  ночь  свои  длинные
волосы,
   - С каким бы я удовольствием обрезала эти противные  косы.  С  ними  одна
только морока, - сердилась она.
   - Коса - девичья краса, - заметила Мария Фоминична. - Да не  торопись  ты
так,
   - На что мне нужна эта краса?
   - Не тебе нужна, а людям, твоему будущему мужу.
   - Я замуж не пойду!
   Катя громко расхохоталась.
   - То-то ты с Звонарева глаз не сводишь и готова с ним скакать верхом хоть
на край света.
   - Слушай, Варя, - серьезно проговорила Мария Фоминична, - сегодня у  меня
была Вера Алексеевна и сватала тебя за князя Гантимурова.
   - Ты же, мама, сама говоришь, что мне еще рано думать о замужестве.
   - Верно! Но люди, видно, считают, что ты уже  заневестилась,  и  засылают
сватов.
   - Надеюсь, ты ее выпроводила не солоно хлебавши?
   - Обещала поговорить с тобой. Теперь ведь вы, молодежь, сами все решаете,
старших не спрашиваете, - вздохнула Мария Фоминична.
   - А как ты самокруткой шла за папу? Небось тоже не спрашивала  разрешения
у деда с бабкой? - возразила Варя.
   - Не тебе судить твоих родителей, дерзкая девчонка! - вспыхнула  мать.  -
Не о нас речь, а о тебе.
   - Давай, мама, условимся, что  ты  всех  женихов  будешь  отваживать.  Я,
мамочка, свой выбор уже сделала и менять его не собираюсь!
   Мария Фоминична с удивлением посмотрела на посерьезневшее лицо дочери.
   - Но если он тебя не выберет? - спросила она.
   - Выберет! Как он посмеет не выбрать! - упрямо проговорила Варя.
   - Я буду только рада этому, он юноша хороший. Ну, спите, детки. - И Мария
Фоминична вышла.
   Когда  Звонарев  проснулся  и  торопливо  оделся,  генерал  уже  ушел   в
Управление.
   - Почему меня не разбудили? - спросил прапорщик у Вари, которая встретила
его у входа в столовую.
   - Воспитанные люди прежде всего здороваются - это  раз.  Во-вторых,  папа
сам не велел вас будить, чтобы вы хоть немного отдохнули  после  длительного
пребывания на позициях. А в-третьих -  садитесь  пить  чай,  -  скомандовала
девушка.
   В столовой сидели Мария Фоминична, Катя и Вася.
   Последний был наголо острижен и сиял от восторга,  глядя  на  свои  новые
брюки и рубаху. Его круглое, в веснушках, лицо со вздернутым носом и  живыми
глазами было преисполнено сознания собственного достоинства.
   Когда  прапорщик  занял  свое  место  за  столом,  мальчик  дружески  ему
улыбнулся, как старому знакомому.
   - Вы не настоящий офицер, - неожиданно проговорил он.
   - Это почему?
   -  У  вас  на  груди  птица,  -  показал  Вася  на  золотого  орла-значок
технологического института, - значит, вы инженер, а не офицер.
   После чая Звонарев и Варя с Васей отправились в
   Новый город.
   - Вы проводите меня в госпиталь,  по  дороге  мы  зайдем  к  Сахарову,  -
распорядилась Варя. День выдался  пасмурный,  прохладный,  бомбардировки  не
было, с позиций  чуть  доносилась  ружейная  и  артиллерийская  стрельба.  У
артиллерийской пристани покачивалась одинокая ярко  раскрашенная  лодка.  На
носу с  обеих  сторон  красовались  два  рыбьих  глаза,  а  вдоль  извивался
желто-розовый дракон со страшно выпученными глазами. Китаец-лодочник  грелся
на солнце.
   - Эй, вставай, ехать будем! - подбежал к нему Вася.
   Китаец вскочил.
   Варя с Васей сели на переднюю банку. Звонарев  поместился  сзади.  Китаец
оттолкнулся от берега и, ловко вращая весло, заставил лодку быстро двигаться
вперед. Вася не спускал с него восхищенных глаз.
   - Вот здорово-то! Я хотел было тоже научиться юлаюла, но у меня ничего не
вышло, - проговорил он. - Я вчерась совсем собрался в Двадцать  пятый  полк.
Есть там такая переодетая солдатом тетя Харитина, она бы пристроила у  себя,
а тут вы наехали.
   - Мы знаем Харитину. Этот дядя находится на позициях рядом с  ней.  Он  и
расскажет ей про тебя все.
   - Я сам с ним поеду.
   - Я тебя туда не пущу.
   Вася призадумался. Ему и хотелось побывать на самых  позициях,  где  идет
"настоящая война", но он боялся рассердить "тетю Варю".
   Сахаров с трудом поднялся с дивана им навстречу.
   - Я принесла лекарство,  но  вид  у  вас  совершенно  больной,  вам  надо
немедленно же лечь в госпиталь, - сразу определила Варя. - Хотите, я  сейчас
это устрою?
   - Говорят,  в  Красном  Кресте  благоустроеннее,  чем  у  вас  в  Сводном
госпитале? Лучше уход, питание и даже врачи...
   - Просто они богаче нас, и у них все есть. Я могу сбегать и туда.
   - Не смею вас беспокоить. Да,  вас,  кажется,  можно  поздравить?  Сейчас
заходил Гантимуров и сообщил, что сама Вера Алексеевна решила вас сосватать.
   Звонарев удивленно посмотрел на Варю.
   - Она вчера была у нас и  говорила  с  мамой.  Я  решительно  отказалась.
Гантимуров внушает мне отвращение.
   - Между нами говоря, я разделяю вашу антипатию к князю, да,  кроме  того,
есть и другие обстоятельства, в  силу  которых  я  только  приветствую  ваше
решение.
   - Не секрет, какие именно?
   - Именно секрет.
   - Тогда прошу  извинения.  Мы  отправимся  устраивать  вас  в  Мариинскую
больницу Красного Креста.
   - Хочу  воспользоваться  вашим  присутствием  и  послать  вашему  батюшке
короткую деловую записку. - Сахаров присел к столу. - Вот и все, -  протянул
он Варе маленький конверт.
   - Быть может, Сергей Владимирович побудет  со  мной,  пока  вы  будете  в
отсутствии? - попросил Сахаров.
   - С величайшим удовольствием, - отозвался прапорщик.
   Варя в сопровождении Васи ушла.
   - Я не знаю, каков характер отношений между вами и мадемуазель Белой,  но
несомненно, что вы очень с ней дружны.
   - Не больше.
   - Пусть так. Я хотел вас предупредить, что у  Гаятимурова  наследственный
сифилис. Он пытался и еще будет пытаться стать  ее  женихом.  Как  друг,  вы
должны обо всем предупредить Варю.
   - Мне не совсем это удобно, я лучше передам это самому генералу.
   - Я ему написал, но на всякий случай ставлю и вас  в  известность.  Князь
зарится на приданое мадемуазель Белой.
   - Разве она так богата?
   - Кое-что имеется. А князь вообще непорядочная личность. Многое я мог  бы
вам порассказать, да, к сожалению, вы редчайший гость у меня. Надеюсь, вы не
забудете меня в госпитале?
   -  Постараюсь  посещать  вас  возможно  чаще,  как  только  мне  позволят
обстоятельства. Варя же, конечно, будет вас навещать каждый день.
   Раздался  стук  в  дверь,  и  вскоре  появился  Фок.  Сахаров  болезненно
скривился.
   - Ужасно голова болит. Прошу, ваше превосходительство, извинить, что я не
вышел вам навстречу, - приподнялся с дивана капитан.
   - Сидите, сидите, Василий Васильевич. Вам нужен полный покой, -  успокоил
его Фок.
   - Собираюсь ложиться в госпиталь Красного
   Креста...
   - И правильно сделаете! Я за последнее время довольно хорошо познакомился
под вашим руководством с ведением дел Тифонтая  и,  если  понадобится,  могу
временно заменить вас, приглядывая за служащими. Глаз у меня  на  жуликов  и
прохвостов острый. Недаром в жандармах служил!
   - Буду благодарен. Этим вы мне окажете неоценимую услугу.
   - Все на этом свете имеет свою цену в  золоте  -  и  жизнь,  и  честь,  и
совесть; все продажно, дорогой Василий Васильевич. Весь вопрос только в том,
сколько что СТОИТ.
   Возвращение Вари прервало разговор.
   - Через час вас будут ждать в  Мариинской  больнице.  Пока  устроитесь  в
палате на двоих, а затем перейдете в одиночку. Я буду заходить к вам  каждый
день, а если понадобится, то и подежурю у вас.
   - Не знаю, как мне вас и отблагодарить,  милая  барышня.  Останусь  вашим
должником до самой своей смерти!
   Варя и Звонарев откланялись.
   Оставшись вдвоем с Сахаровым, Фок сразу изменил тон.
   - Поскольку вы ложитесь в больницу,  необходимо,  чтобы  все  ваши  связи
перешли ко мне.
   - Короче, вы хотите меня отстранить под  благовидным  предлогом?  -  едко
усмехнулся Сахаров. - Так знайте же - если вы мне напортите в Артуре, то я в
международной прессе раскрою вашу роль.
   - Дорогой Василий Васильевич, да как у  вас  язык  повернулся  произнести
такие слова! Я, быть может, и прохвост, но, во всяком случае, не дурак. Нет,
милый друг, вы определенно больны,  тяжело  больны!  Ложитесь  в  госпиталь,
поскорее выздоравливайте, и мы еще много поработаем с вами вкупе и влюбе  на
общую пользу, - обнял Фок Сахарова за плечи.
   Капитан исподлобья недоверчиво смотрел на  своего  собеседника,  стараясь
угадать, где кончается комедия и начинаются настоящие  дружеские  чувства  к
нему.
   - Я хотел  бы  вам  верить,  ваше  превосходительство,  -  наконец  глухо
произнес он.
   - Дурак, дорогуша, тот, кто кому-нибудь или  чемунибудь  верит.  Оставьте
веру богомольным старушкам. Мы же, реально мыслящие люди, должны знать, а не
верить, - с ударением на слове "знать" ответил Фок. - А теперь собирайтесь в
путь-дорогу, - уже деловито проговорил он.
   Сахаров, держась рукой за голову, подошел  к  секретному  шкафу  и  вынул
оттуда пачку бумаг.
   - Здесь вы найдете все, что вас интересует по части моих связей.
   Фок небрежно взглянул на них и, сложив вдвое, спрятал в нагрудный  карман
своего сюртука. Лицо его попрежнему было невозмутимо и непроницаемо.
   - Мне удалось уговорить  Веру  Алексеевну  взяться  за  сватовство  этого
шалопая Гантимурова к  дочери  Белого.  Теперь,  надо  думать,  что  векселя
обретут реальную ценность. Сейчас я посмотрел на эту девчонку,  и,  ей-богу,
мне жалко стало, что она достанется такому мерзавцу, как наш князь.
   "Не достанется!" - подумал Сахаров и велел денщику подать экипаж.
   Вечером того же дня Фок с очками на носу сидел за письменным столом  и  с
чисто немецкой педантичностью изучал  толстые  гроссбухи  дел  тифонтаевских
предприятий. Вошедший денщик доложил о приходе Гантимурова.
   - Я потерпел неудачу у мадемуазель Белой. Сейчас Вера Алексеевна передала
мне от ее имени решительный отказ, - не здороваясь, проговорил князь.
   - Кто же помешал вам? Неужели этот румянощекий прапор?..
   - Нет, это мерзавец Сахаров. Он сообщил Белым, что я болен наследственным
сифилисом.
   - Вы это знаете наверняка?
   - Он и раньше грозил мне сообщить обо всем Белому.
   Князь встал и нервно зашагал по комнате.
   - Я готов задушить этого подлеца своими руками!
   - За то, что он спас порядочную девушку от опасности заболеть неизлечимой
болезнью? Картина, достойная богов!
   - Я решил его убить, он от меня не уйдет!
   - С моей стороны возражений не встречается.  Скажу  больше:  если  вы  не
ликвидируете  Сахарова  любым  способом,   то   я   передам   вас   в   руки
военно-полевого  суда  по  обвинению  в  государственной  измене,  -   резко
проговорил Фок. - Я вас больше не задерживаю, поручик  князь  Гантимуров,  -
уже с обычной холодной насмешкой закончил генерал.
   Побледневший князь вытянулся, щелкнул шпорами и, не  прощаясь,  вышел  из
кабинета.
 
 
   Глава вторая
 
   С возвращением Жуковского  на  батарею  литеры  Б  Звонарев  после  почти
двухнедельного отсутствия вновь  переселился  на  Залитерную,  чему  Борейко
очень обрадовался. - Соскучился я по тебе, дружище, -  гудел  он.  -  Я  тут
много о чем передумал с солдатами. Нам нужно  начать  подкопы  под  японские
траншеи и взрывать их на воздух. Они теперь близко подошли к форту,  и  надо
начинать подземную войну.
   - Поезжай в штаб Кондратенко и изложи ему на словах свой  план.  Он  ведь
очень ценит и  поощряет  всякую  инициативу,  особенно  младших  офицеров  и
солдат.
   Поручик отрицательно покачал головой.
   - Ругать начальство я умею, но разговаривать  с  ним  совсем  не  горазд.
Возьмись-ка ты сам за это дело, Сережа. Ты ведь свой человек во всех  штабах
и у всех генералов и их дочерей. Кстати, как поживает твоя дева-воительница?
   - Обзавелась мальчиком... Подобрала бездомного ребенка-сироту  и  как  бы
усыновила его.
   - Его усыновила, тебя "умужила"... Так к  концу  войны  у  нее  на  руках
окажется целое семейство! - шутил поручик.
   Приход писаря Пахомова с целым ворохом бумаг нарушил этот разговор.
   - Здорово,  Пафнутьич!  Как  воруется  со  штабс-капитаном  на  Утесе!  -
приветствовал его Борейко.
   - Здравия желаю! Воровством мы не занимаемся.
   - Свежо предание, а верится с трудом! Чем порадуешь?
   - Огорчить вас должен.  Приказано  все  продовольственные  излишки  сдать
интендантству.
   - У нас их и нет.
   - Штабс-капитан сообщили, что имеются.
   - Пусть у него и берут, коль у него есть, а в роте нет.
   - Завтра для приемки приедут на Утес интендантские чиновники.
   - Иван! Покличь ко мне Родионова и Зайца! - приказал Борейко денщику.
   В блиндаж вошли Родионов и Заяц.
   - Честь имеем явиться, вашбродь! - вытянулись солдаты.
   - Отберешь сейчас,  Тимофеич,  десять  человек  с  винтовками  и  боевыми
патронами. Пойдете со мной на Утес, - объявил поручик.
   - Что ты задумал, Борис? - с беспокойством спросил Звонарев.
   - Пойду выручать наши запасы. Добром не отдадут - силой возьму.
   - Ты с ума сошел. Позвони хоть Жуковскому и поговори с ним.
   - Теперь на Утесе он не хозяин, а каков будет разговор с Андреевым, узнаю
на месте.
   Через минуту отряд маршировал за поручиком.
   С наступлением темноты к батарее подъехали три подводы с  провиантом  под
охраной вооруженных артиллеристов.
   - Живо разгружай и сейчас же назад, пока интенданты не явились! -  громко
скомандовал Родионов. - Поручик там ждут.
   Прапорщик спросил, что произошло на Утесе.
   - И смех и  грех,  вашбродие!  Поручик  приказал  нам  открыть  погреб  и
продукты нагрузить на  подводы.  Штабскапитан  выскочили,  кричат  солдатам,
грозят судом и расстрелом, а поручик  от  них  только  отмахиваются.  Пришел
новый командир, бородатый такой, давай  тоже  кричать.  Но  нашего  поручика
разве перекричишь? Слабосильные,  как  сообразили,  что  мы  провиант  хотим
забрать, - на нас с костылями да клюками, чуть было не смяли. Пока крик шел,
мы подводы и нагрузили.
   Вскоре появился сам Борейко.
   - Знаешь дорогу к батарее литеры А? - спросил он у Звонарева. -  По  пути
там есть незаконченные блиндажи. В  них  я  и  устрою  на  сегодняшнюю  ночь
временный продовольственный склад, а то с минуты на минуту  может  нагрянуть
погоня за продуктами. Вали, Сережа, а я буду гостей встречать.
   Через минуту  Звонарев  отправился  с  гружеными  подводами  в  указанное
Борейко место.
   Не успел прапорщик добраться,  как  началась  довольно  сильная  ружейная
перестрелка. Молчавшие сначала крепостные батареи  одна  за  другой  открыли
огонь. Вскоре загрохотал весь Восточный фронт. Батарея литеры Б и Залитерная
тоже полыхали огнями  выстрелов.  Взволнованные  артиллеристы  торопились  с
выгрузкой подвод.
   Оставив около склада караул из трех человек, прапорщик  поспешил  обратно
на Залитерную. Он нашел Борейко в блиндаже. Тот  протянул  ему  для  подписи
акт. В нем значилось, что при подъезде к Залитерной снарядами  были  разбиты
три подводы с продовольствием и убита одна лошадь.
   - Около перевязочного пункта действительно разбило одну повозку  и  убило
лошадь. Мы сейчас все перетащим сюда, и дело будет в шляпе, - весело говорил
Борейко. - Подпишет и Николай Васильевич, а Чиж с интендантами  останутся  в
дураках.
   Утром на батарею приехали Белый, и Кондратенко. Борейко чистосердечно все
рассказал Белому. Генерал посмеялся и тут  же  утвердил  представленный  ему
акт.
   - Оставшиеся на Утесе продукты все же придется поделить с интендантством,
- предупредил он. - Вы и так успели захватить хорошую их часть.
   Поручику ничего не оставалось, как согласиться с этим предложением.
   Пока  Белуги  разговаривал  с  Борейко,  Кондратенко  отозвал  в  сторону
Звонарева.
   - Сергей Владимирович,  я  опять  имею  на  вас  некоторые  виды.  Сейчас
начнется новый этап борьбы за Артур - война под землей, в  минных  галереях.
Не хотите ли вы принять в ней участие?
   - Но я в этом деле полный профан!
   -  Научитесь.  Я  думаю  сначала  вас  направить  в  распоряжение  Сергея
Александровича Рашевского. Вы  будете  у  него  помощником.  В  его  ведении
участок  оборот  от  батареи  литеры  Б  до  третьего   укрепления.   Работа
сосредоточится на втором  и  третьем  фортах.  Дело,  конечно,  опасное,  но
интересное.
   Узнав о сделанном Звонареву предложении. Белый запротестовал:
   - Он мне нужен в Управлении. У меня всего два инженера  -  он  и  Гобято.
Того взяли моряки для своей секретной работы этого хотите забрать вы...
   - При первой же надобности, Василий Федорович, обязуюсь вернуть его вам в
целости и сохранности, - уверял Кондратенко.
   - Этого вы никак гарантировать не можете, коль скоро  направляете  его  в
самые опасные места.
   - Бог не без милости, будем надеяться на лучшее Завтра или послезавтра  и
приступите к своим новым обязанностям, - предупредил Кондратенко Звонарева.
   Борейко тоже был крайне недоволен новым назначением своего друга.
   - Мелькнешь на батарее искрой малой и опять исчезаешь! - бурчал он. - Нет
чтобы на месте посидеть, как порядочному человеку.
   Прослышав о новом назначении Звонарева, Блохин не замедлил тотчас явиться
в офицерский блиндаж.
   - Зачем пожаловал? - спросил Борейко.
   - Разрешите  мне,  вашбродь,  с  прапорщиком  идти  японца  из-под  земли
взрывать.
   - А я с кем останусь?
   - Мало ли еще у нас народу!
   - Блоха-то у меня одна...
   - Другую можно завести, много их вокруг прыга