фазанят  на первый взгляд  кажутся совсем одинаковыми, и я
еще не научился различать виды,
     --  Эллиотовы,--  гордо  сообщил  Шеп.--  Ночью  вылупились.   Я  хотел
подождать, когда они обсохнут, потом прийти и сказать вам.
     -- Здорово! -- Я искренне обрадовался,  ведь фазаны Эллиота  занесены в
список угрожаемых видов и, возможно, в диком состоянии уже не водятся.
     -- Восемь яиц -- восемь фазанят,-- сказал Шеп.-- Сам не ожидал, что так
получится.
     -- И, по-моему, все здоровы.
     --  Вообще-то один  кажется  несколько хилым, но, я думаю, все  будет в
порядке.
     --А я к тебе с новостью. Ты очень хорошо поработал в этом году, и вот я
решил, что куплю любую пару фазанов по твоему вкусу, какая только появится в
продаже. Понял? Не зоопарк купит и не трест,  а лично я, чтобы отметить твои
достижения.
     -- Нет, правда? -- воскликнул Шеп.-- Огромное спасибо, мистер Д!
     Кто мог знать, к чему приведет мое опрометчивое обещание...
     По утрам,  разбирая почту, мы  неизменно находим  списки предлагаемых к
продаже  животных,  рассылаемые  торговцами  в разных  концах света.  Списки
кладут  мне на  стол,  и  я  просматриваю  их  -- вдруг  появится что-нибудь
особенно редкостное и интересное для треста.  В тот  день, о котором  пойдет
речь,   я,  как  обычно,  ознакомился  со  списками  и,  не  заметив  ничего
примечательного,  вернул их  в канцелярию, чтобы все сотрудники могли с ними
ознакомиться.  Неожиданно  раздался стук  в  дверь, я  крикнул "Войдите!"  и
увидел лицо Шепа.
     -- Можно к вам на минутку, мистер Д?
     Бледный, взволнованный, совсем на себя не похож...
     -- Входи,-- ответил я.-- Что там случилось?
     Шеп вошел и затворил дверь; в руке у него был список.
     -- Вы видели этот каталог? -- глухо спросил он.
     -- Название?
     -- "Ябира".
     -- Видел, а что? Что в нем такого?
     -- Вы не заметили? Белоухие фазаны.
     -- Ты уверен?
     -- Конечно, уверен. Посмотрите... вот.
     Он  положил каталог на  мой стол. В  самом  деле: "Ожидаются  вскоре --
белоухие  фазаны". Но  цена не указана. Нехороший признак:  обычно  цену  не
пишут, когда речь идет об очень дорогих экземплярах. А в данном случае можно
было  и не  сомневаться. Во-первых,  белоухий  --  один из  самых крупных  и
красивых ушастых  фазанов, Во-вторых, в диком состоянии белоухих практически
не  осталось.  А в  неволе, насколько известно, во всем мире содержится лишь
семь этих  птиц,  причем  большинство  -- в  Америке.  Я  вздохнул. Мне было
очевидно,  что трест  обязан приобрести белоухих  фазанов. И  я помнил  свое
вчерашнее обещание Шепу.
     -- Что ж,-- покорно произнес я,-- звони им скорей, ведь другие зоопарки
набросятся  на  них,  как коршуны. Только  учти,  Шеп, что цена  должна быть
приемлема, мои ресурсы ограниченны.
     -- Конечно, конечно,-- ответил он.-- Я понимаю.
     Шеп подошел к телефону; вскоре его соединили с Голландией.
     -- Мистер ван  ден Бринк? -- спросил  он срывающимся голосом.-- Я звоню
по поводу белоухих фазанов из вашего каталога.
     Последовала долгая пауза, Шеп слушал объяснение ван ден Бринка.
     -- Понятно,-- сказал он наконец,-- понятно.
     Прикрыв ладонью трубку, он обратил на меня умоляющий взгляд.
     -- Он еще  не  получил  их, но  они уже в пути. И  он  просит по двести
пятьдесят фунтов за птицу.
     Мне стало нехорошо, но слово есть слово.
     -- Ладно, скажи ему, что мы берем одну пару.
     -- Мистер ван ден Бринк,-- молвил Шеп дрожащим голосом,-- мы берем одну
пару. Пожалуйста, запишите ее за нами. Да-да, Джерсийский зоопарк...  Вы нас
известите? Предупредите, когда будете отправлять?.. Ясно, они прибудут через
Париж... Это нас вполне устраивает. Огромное спасибо. Всего доброго.
     Он положил трубку на аппарат и взволнованно заходил по кабинету.
     -- Ну, что  еще? -- спросил  я.-- Я же сказал, берем пару. Почему такое
мрачное лицо?
     -- Понимаете... В общем, мне кажется, одной пары мало,-- выпалил Шеп.
     -- Ну,  знаешь, дружище. Как-никак я  выложил  на твоих фазанов пятьсот
фунтов! Еще одна пара мне просто не по карману.
     --  Да нет же! --  воскликнул Шеп.-- Я вовсе не  про вас  говорю, я про
себя. Вы разрешите мне купить вторую пару? Куда вернее, если у нас будут два
петуха и две курочки.
     --  Но, Шеп,-- возразил  я,--  это же пятьсот фунтов стерлингов! У тебя
наберется столько денег?
     --  Да, да,-- нетерпеливо ответил  он.-- У меня...  у меня есть деньги.
Только... только вы разрешите мне их купить?
     --  Ну,  конечно,  покупай,  если тебе не  жалко своих денег. Ведь  это
изрядная сумма.
     -- Слишком  рискованно держать одну  пару,-- сказал Шеп.-- Вдруг  петух
погибнет или курочка? Значит, можно?
     -- Можно, можно. Только звони сразу.
     И вот уже снова на проводе Голландия.
     -- Мистер ван ден Бринк? Я насчет ваших  белоухих  фазанов... Мы решили
взять  две  пары  вместо одной...  Да,  две пары... Большое  спасибо.  Всего
доброго.
     Шеп положил трубку и обратил ко мне ликующее лицо.
     -- Ну, с двумя-то парами что-нибудь да выйдет,-- сказал он.
     Но покупка птиц была  только  началом. Требовалось  еще оборудовать для
них  два птичника  на чистом грунте, то есть на участке,  где раньше птиц не
держали и можно было  не опасаться, что почва чем-нибудь заражена.  Выполнив
эту задачу, мы  принялись  нетерпеливо  ждать белоухих. Неделя  проходила за
неделей,  мы  регулярно  звонили  мистеру  ван  ден Бринку,  а  он  всячески
извинялся и объяснял,  что птицы следуют в Париж  из Пекина через  Москву  и
ГДР. Путешествие непростое, но он постарается, чтобы нигде не было задержек.
     Наконец ван ден Бринк позвонил нам  и сообщил, что птицы уже в Берлине,
завтра прибудут. Когда  наступил  долгожданный день, Шеп так волновался, что
от него нельзя было добиться толкового ответа ни на один вопрос. Его страшно
тревожило состояние фазанов. И вот посылка наконец доставлена из аэропорта в
зоопарк.  Мы сорвали с клетки мешковину и увидели великолепных больших белых
птиц: хвост -- каскад из белых  перьев, ярко-красные  щеки,  черные хохолки.
Удивительно хороши!  Мы долго не могли на них налюбоваться.  Наконец отнесли
клетку на подготовленный участок и пустили по паре в каждый птичник.
     Три фазана  явно  дичились людей, Шепу даже  показалось, что они похожи
скорее на  недавно пойманных, чем  на выращенных  в неволе.  Зато  четвертая
птица  (это был  один из  двух  петухов) вела  себя  очень смирно. Настолько
смирно, что мы слегка насторожились. Так или иначе, Шеп насыпал им  корму  и
налил  воды.  А  чтобы  они  не  пугались  посетителей,  мы  завесили  сетки
мешковиной.
     Наутро мы с Шепом  пошли взглянуть на наших фазанов. Смирный петух  еще
больше  присмирел, и мы заподозрили  неладное. Решили  созвониться  с  Томми
Беггом,  посоветоваться с ним, и в это  время  петух  умер.  Томми ничего не
оставалось,  как исследовать  его.  Вскрытие выявило причину  смерти: легкие
птицы  были  источены  аспигилезом.  Аспигилез  -- крайне  вирулентная форма
грибкового   заболевания.  Поразив  легкие,   он  развивается   с  ужасающей
быстротой, и  против него нет никаких средств. Белоухий фазан мог бы прожить
с этим грибком несколько лет, но долгое и  утомительное  путешествие сыграло
свою роль. Болезнь обострилась, и птица погибла.
     -- Да, не зря ты купил вторую пару,-- уныло сказал я Шепу.
     -- Не зря,-- согласился он.-- Понимаете, я предчувствовал что-то в этом
роде. А как было бы ужасно, окажись этот петух единственным!
     Я был совершенно согласен с Шепом.
     Итак,  у нас  остались две курочки  и один петух,  насколько  мы  могли
судить, все  в прекрасном состоянии, можно рассчитывать на потомство.  Целое
лето  и зиму они осваивались на новом месте и к весне стали вполне  ручными.
Петух  явно отдавал предпочтение одной из курочек, и мы  отделили их; вторая
курочка осталась в одиночестве. И  вот однажды  утром  Шеп ворвался ко мне в
кабинет, держа курочку на руках.
     -- Господи, что случилось? -- воскликнул  я.-- Надеюсь, она не  разбила
себе голову?
     Бывает, что фазаны  с испугу стремительно взлетают  и ударяются о сетку
головой, обдирая ее до крови.
     -- Нет, хуже,-- ответил Шеп.-- Она не может снестись.
     Судя по всему, курочка мучилась не один  час и  совсем выбилась из сил.
Мы дали  ей воды с  глюкозой, и  я позвонил Томми Беггу.  Он посоветовал мне
впрыснуть  пенициллин  и  затем испробовать  все  известные  способы,  чтобы
извлечь  яйцо в  сохранности. Мы  сделали курочке укол и принялись за  дело,
используя пар, растительное масло и все, чем пользуются  в подобных случаях.
Тщетно. У нас ничего  не получалось, а  птица слишком устала, чтобы помогать
нам. Оставалось только  разбить скорлупу и извлечь яйцо по частям. Процедура
весьма опасная, чреватая перитонитом.  Нам удалось  извлечь яйцо, после чего
мы сделали птице  промывание  теплой  водой,  чтобы  не  оставалось  никаких
осколков. Обессилевшую курочку поместили  в затемненный и  утепленный  ящик:
пусть приходит в себя.  Однако  часа через два обнаружилось, что она мертва.
Мы с Шепом уныло глядели на погибшую курочку...
     -- Что ж,-- произнес  я  нарочно бодрым голосом,-- у нас есть еще  одна
пара.
     -- Да,-- согласился Шеп.-- Вроде бы есть, если не считать, что петух не
очень-то любит эту курочку.
     -- Ничего, придется полюбить,-- сказал я.
     И мы свели их вместе. Брачный сезон уже прошел: тем  нетерпеливее ждали
мы следующей  весны.  За год  они  свыклись  друг с  другом,  и петух  начал
проявлять  к  курочке  нежные чувства.  Но однажды  утром Шеп явился  в  мой
кабинет совершенно убитый.
     -- Я опять насчет белоухих,-- начал он.
     -- Господи,  да  что же это  такое! --  воскликнул  я.--  Ну,  что  там
стряслось?
     -- Идите, посмотрите сами.
     Мы подошли к птичнику, и я увидел, что петух хромает, причем  сильно; в
первую минуту мне даже показалось, что  он сломал ногу. Шеп предполагал, что
ночью петух  был чем-то напуган,  взлетел  и,  падая,  зацепился пальцем  за
проволоку. При  этом он растянул бедренные  мышцы,  а быть  может,  повредил
нерв. Мы с Шепом  поглядели друг на друга; оба подумали об одном и том же. С
поврежденной  ногой  петуху  будет трудно,  а то и  вовсе невозможно топтать
курицу. Если мы его не вылечим, вряд  ли удастся получить потомство от наших
белоухих  фазанов. Приготовившись к  самому худшему, мы поймали  петуха, и я
осмотрел  ногу. Вывиха  нет,  все  кости  целы...  Кажется,  и  впрямь  дело
ограничилось  растяжением.  Может быть,  еще не все  потеряно?  Мы впрыснули
петуху витамин D3 -- Он оказался чудодейственным,  когда мы лечили  мартышек
от паралича задних конечностей,-- и наладили повседневное наблюдение. Однако
петух не шел на поправку, а продолжал ковылять, едва касаясь земли кончиками
пальцев, чтобы не потерять равновесие. Я ничего не говорил Шепу, и он держал
про себя свои думы, но оба мы в глубине души были убеждены, что наша попытка
разводить белоухих фазанов обречена на провал.


        Глава пятая. ЛЕОПАРДЫ В УБОРНОЙ



     Сэмюэль  Джон  Алиру  через  Филиппа  Ансумана Школа  Красного  Креста,
Бамбавулло
     Уважаемый сэр!
     Настоящим  очень  прошу  вас  проявить  для меня  пленку  "Кодакс-221",
которую я пересылаю со своим братом, Филиппом Ансумана. Пожалуйста, возьмите
на себя проявление и печать, если можно.
     Я  и  сам  пришел  бы,  но   занят  сейчас  сочинением  песни,  которую
рассчитываю преподнести вам на следующей неделе.
     Я учусь, хожу в среднюю школу в Сезбвеме.
     Искренне ваш
     Сэмюэль Джон Алиру.

     Я настойчиво  уговаривал Би-би-си запечатлеть  на кинопленку экспедицию
за  животными,  однако корпорация  "Британское радиовещание  и  телевидение"
выказывала явную  недальновидность. Я  объяснял,  что прелесть экспедиции не
только в отлове  животных,  их еще надо сберечь и  привезти  в  сохранности.
Словом,  отличный материал для  фильма.  Тем не менее  корпорация  целый год
раздумывала, прежде  чем наконец согласилась. С радостью думал  я о том, как
это важно для  нашего треста. Во-первых.  будет неплохая реклама, во-вторых,
коллекция  треста пополнится интересными экспонатами, и, в-третьих, если  до
сих пор я должен был сам изыскивать  средства на  все экспедиции, то на этот
раз Би-би-си поможет с финансированием. Хотя дела треста к  тому времени шли
хорошо, ему все еще было не под силу снаряжать экспедиции за животными.
     Сперва  мы думали о Гайане,  но  нас смущала неустойчивая  политическая
обстановка в стране. В моей жизни  уже был  случай, когда  из-за  переворота
пришлось отпустить половину отловленных  животных, и я вовсе не хотел, чтобы
эта история повторилась в  разгар съемок многосерийного фильма. Поразмыслив,
я  остановился  на Сьерра-Леоне. Мне  еще не доводилось  бывать в этой части
Африки, а там есть редкостные животные, которые очень пригодились бы тресту;
к тому же я искренне люблю Западную Африку и ее обитателей.
     С  большим  удовольствием я услышал, что руководить съемками будет Крис
Парсонс. Крис --  мой старинный друг, мы уже работали вместе, даже совершили
грандиозное  путешествие по Малайе, Австралии и Новой  Зеландии,  так что  я
успел хорошо узнать его и проникся к нему самыми теплыми чувствами.
     Мы встретились  в Бристоле и разработали план экспедиции. Решили, что я
вместе с кем-нибудь из сотрудников зоопарка отправлюсь морем в Сьерра-Леоне,
организую  базовый  лагерь и постараюсь  возможно  скорее отловить  побольше
животных, после  чего  к  нам  вылетит Крис  Парсонс со  своими  людьми.  Мы
прикинули,  что  у  нас  будет  недели  две  на  отлов  зверей  до  прибытия
киногруппы. Приедут и сразу же смогут начать съемки.
     Оставалось решить, кто из сотрудников  поедет со мной. Я  выбрал  Джона
Хартли. Высокий  --  сто  девяносто сантиметров -- и  невероятно  худой, наш
Долговязый Джон,  как мы его называли, словно сошел с карикатуры Круикшанка.
Но  этот  молодой человек --  великий труженик, и он  с восторгом принял мое
приглашение.
     Начался  крайне  важный,   хотя  и  малозанимательный  процесс  подбора
экспедиционного снаряжения.  В  таком путешествии никогда не знаешь заранее,
что можно будет достать на месте, поэтому лучше  всего везти все необходимое
с  собой.  Мы  запасли  молотки  и гвозди,  винты  и шурупы, ловушки, сети и
всевозможные  клетки, бутылочки  --  на случай  поимки детенышей,  шприцы  и
лекарства -- на случай заболевания животных, множество патентованных средств
-- таких,  как сухое молоко  "комплен",  которым очень  хорошо  выкармливать
молодняк. Получилась целая гора.
     И  тут, как  всегда  бывает, когда  снаряжаешь экспедицию --  все равно
какую и все равно куда,-- возникло  неожиданное препятствие. Выяснилось, что
суда,  заходящие  в  Фритаун,  не  перевозят  животных.   Потрясенный   этим
открытием, я позвонил в пароходство. Меня соединили с одним из директоров; к
счастью, он  читал  мои книги, и  они ему  понравились. Пароходство  любезно
согласилось сделать исключение  из правила, запрещающего  провоз животных на
пассажирских судах. Нам сообщили, что пароход "Аккра", который доставит меня
и Хартли  в  Сьерра-Леоне, потом заберет  нас оттуда вместе с добытыми  нами
животными.
     В хмурый, дождливый день мы с Долговязым Джоном проследили за погрузкой
объемистого багажа на "Аккру"  в Ливерпульском порту и вечером вышли в море.
Джеки решила  воздержаться от  участия в экспедиции. Она  дважды побывала  в
Западной  Африке  и убедилась,  что тамошний климат  не для нее. Поэтому она
предпочла  совершить  новую поездку  в Аргентину вместе  с  Хоуп Плет и моей
секретаршей Энн Питерс.
     На пути в Африку мы попали в жестокий шторм, и это даже было к лучшему:
меня шторм не  пугает, я  совсем  не страдаю морской болезнью,  но мне  было
важно проверить, как переносит непогоду Долговязый  Джон. Не очень-то сладко
ухаживать за целым зверинцем, когда тебя терзает морская болезнь. К счастью,
у Долговязого Джона оказался луженый желудок; мы ели  все, что нам подавали.
Отдыхая  в салоне, мы пили пиво и листали захваченные  с собой книги о фауне
Западной  Африки;  особенно нас интересовали  повадки  животных, которых  мы
надеялись поймать.  Развалясь  в кресле, Долговязый Джон напоминал сбитого с
ног  жирафа, а  я  твердил  ему, что  только  в  плавании  и отдохнешь, надо
пользоваться  случаем.  Еще я  говорил  ему,  чтобы он был  готов ко  всяким
передрягам. Я рисовал мрачные картины: соломенные хижины с полчищами  пауков
и скорпионов, горячее пиво, купание в лохани и прочие ужасы тропиков.
     Мы подошли к Фритауну в солнечный, жаркий день, и ветерок  донес до нас
чудесные   запахи   Западной  Африки...  Пальмовое  масло,   цветы,  гниющая
растительность создавали восхитительный, дурманящий букет.
     Через  члена   нашего   треста  мистера   Геддиса  мне  посчастливилось
установить  связь  с   мистером  Оппенгеймером,  и  он   поручил   "Алмазной
корпорации" в Сьерра-Леоне помогать  мне, с чем бы я ни обратился. Учитывая,
что нам придется задержаться в  Фритауне, я заранее написал туда, прося либо
забронировать  для нас номера  в  гостинице,  либо снять небольшую квартиру,
если это возможно. Можете представить себе мое замешательство, когда на борт
парохода поднялся шофер в ослепительной ливрее, подошел ко мне и спросил, не
я ли мистер Даррелл. Получив утвердительный ответ, он сказал, что внизу ждет
машина,  ему   велено   отвезти   нас   на   одну  из  квартир   корпорации,
предоставляемую  нам на время пребывания в  Фритауне.  Предупрежденный,  что
квартиры в городе тесные и душные, я не рассчитывал на особые удобства.
     Так  или иначе,  я  попросил шофера подождать, пока наш  багаж  пройдет
через  таможню,  и,  надо  сказать,  таможенники   не  подкачали.   Не  могу
припомнить, чтобы с такой горой  всякой всячины  меня  где-нибудь пропускали
так быстро. Мы погрузили вещи на могучий вездеход, любезно одолженный фирмой
"Лендровер",  Долговязый Джон занял  место  за рулем  и  повел его следом за
шикарной  легковой машиной,  в  которую  пригласил  меня  элегантный  шофер.
Проехав через город,  мы  очутились среди зеленых  участков с  утопающими  в
цветах   домами.  Затем  машина  круто  свернула   на  дорожку,  обрамленную
пламенеющим гибискусом, и впереди показалось роскошное здание.
     -- Нам сюда? -- удивленно спросил я шофера.
     -- Так точно, сэр,-- ответил он.
     Едва мы остановились перед  зданием, как  тотчас появились  служители в
белой  форме.  Они отнесли  наши чемоданы  на четвертый этаж и ввели  нас  в
квартиру, при виде которой у меня перехватило дыхание. Во-первых, размеры: в
гостиной,  наверно, поместилось бы человек пятьдесят. Во-вторых, обстановка,
словно  из  голливудского  фильма. В-третьих,  кондиционированный воздух.  И
в-четвертых,  с  лоджии открывался  замечательный вид через гряду холмов  на
Ламли-Бич, один из лучших пляжей Сьерра-Леоне длиной в несколько километров.
     -- А  что,--  сказал  Долговязый Джон,  осмотревшись,-- совсем неплохо,
правда? Я не против такого шалаша, если вы это подразумевали.
     -- Я ничего подобного не подразумевал,-- строго ответил я.-- Вот выедем
в глубь страны, там ты узнаешь, что  такое настоящие лишения.  А это... это,
так сказать, приятный сюрприз. Просто нам повезло.
     Я прошел на кухню и увидел слугу. Он вытянулся в струнку.
     -- Вы здесь служите? -- осведомился я.
     -- Так точно,  сэр,-- улыбнулся он,-- я убираю эту квартиру. Меня зовут
Джон. И я же повар, сэр.
     Я  обвел  взглядом  ослепительно  чистую  кухню  и  узрел  внушительный
холодильник в углу.
     --  Но  пива,-- осторожно  произнес я,-- пива  у вас скорее всего  нет,
Джон?
     -- Есть, сэр! Сейчас принесу, сэр.
     Я вернулся в гостиную и опустился в кресло, слегка оглушенный всей этой
роскошью. Неторопливой походкой  в