згляд,
разительно отличаясь и красками,  и рельефом от остальных частей Патагонии -
плоской,  почти  совсем  безжизненной равнины.  Здесь  волнистые гряды  были
покрыты высокими зелеными кустами с  желтыми цветками,  даже  дороги другого
цвета -  красные вместо серых.  И  фауна отличалась разнообразием:  шестерка
рыжеватых гуанако,  родичей ламы, спокойно созерцала, как мы проезжаем мимо,
однако поспешила удалиться, когда Джерри задумал их снять, явно полагая, что
он,  подобно местным фермерам,  вознамерился стрелять;  вдоль дороги трусили
броненосцы;  над  кустами  порхали  ржанки;  множество мелких  пестрых пичуг
пролетали над нами,  когда мы тряслись на ухабах курсом на Пунта-Норте,  где
надеялись получить нужные сведения и  -  что  было  еще  важнее -  запастись
водой, каковой Патагония отнюдь не богата.
     Добравшись до цели, мы были радушно встречены тремя батраками. Для них,
пасущих овец  в  глухомани,  всякий иноземный гость -  событие:  нам  тотчас
предложили перекусить и выпить вина,  и они решительно отказывались отвечать
на наши вопросы,  пока мы не управились с  предложенной нам отличной жареной
бараниной.  Мария Рене вкратце изложила им,  что  нас  интересует,  зачем мы
приехали в Аргентину. Они слушали как завороженные, мне показалось даже, что
их потрясли слова о том, что мы прибыли из далекой Британии ловить и снимать
здесь животных. Как бы то ни было, они охотно вызвались нам помочь. Сказали,
что котиков найти будет нетрудно,  они недавно произвели на свет потомство и
держатся кучно на берегу недалеко от поместья, а вот с морскими слонами дело
обстоит сложнее. Эти уже покинули привычные лежбища, теперь могут обретаться
в  самых  разных  местах вдоль  побережья.  Правда,  у  них  есть  кое-какие
излюбленные убежища; и пастухи пометили на наших картах несколько точек.
     Мы  не  пали  духом  и  выбрали недалеко от  лежбища котиков подходящий
уголок  для  своего  лагеря.  Наши  новые  друзья вызвались обеспечивать нас
питьевой водой  и  мясом,  когда  понадобится.  Обосновавшись в  ложбине  по
соседству с дорогой,  мы занялись благоустройством,  выкопали яму для очага,
запили баранину чаем и легли спать. Три женщины разместились в лендровере, а
Даррелл  улегся  под  машиной,  укрывшись  брезентом.  Не  скажу,  чтобы  мы
устроились удобно, все же, поворочавшись, все крепко уснули*.
     ______________
     *   Настоятельно  советую  всякому,   кому  не   доводилось  спать  под
лендровером,  в  котором три женщины храпят на разные голоса,  постараться и
впредь избегать такого испытания. Дж.Д.

     Когда мы утром разобрались в  наших конечностях и  выбрались из машины,
Даррелл уже  развел  костер и  приготовил кофе.  Пока  мы  наслаждались этим
напитком,  он рассказал, что на рассвете его навестил крупный самец гуанако.
Явно недовольный вторжением каких-то  мерзких тварей на  его территорию,  он
негодующе кряхтел и  фыркал,  потом удалился так же быстро и  бесшумно,  как
появился.
     - Великолепный зверь, - сказал Даррелл. - Просто безобразие, что их так
нещадно истребляют.
     Налив себе по  второй чашке,  мы  обсуждали наши планы на день;  в  это
время со стороны берега донесся какой-то странный звук.
     - Силы небесные, что это такое? - воскликнула Мария.
     - Котики,   надеюсь,   -   отозвался  Даррелл.  -  Ну-ка,  заканчивайте
кофепитие,   поехали  туда,  посмотрим.  Не  для  того  мы  проделали  такое
путешествие,  чтобы вы сидели тут и таращились на костер.  Пока вы дрыхли, я
приготовил  бутерброды и  наполнил  две  фляжки  водой,  так  что  ленч  нам
обеспечен.
     Джерри развил небывалую для  столь  раннего времени суток  энергию:  не
успели мы оглянуться,  как он отделил от машины прицеп, погрузил в лендровер
наши припасы и  съемочную аппаратуру,  и  мы  затряслись на ухабах курсом на
звук.
     - Держись подальше от края скал,  Джерри,  -  взмолилась я.  - Не то мы
свалимся прямо  на  голову котикам.  Лучше вовремя остановимся и  подойдем к
краю пешком.
     Как ни  странно,  он  не  стал возражать,  и  мы  подкрались к  обрыву,
вооружившись биноклями и камерами.
     - Нет, вы только посмотрите! - воскликнул Даррелл, стоя на самом ветру.
- До чего же хороши, черти!
     В  самом деле,  зрелище было потрясающее.  И  на берегу внизу творилась
такая кутерьма, что невдомек, на чем остановить свой взгляд.
     - Какой  очаровательный  детеныш!   -   Софи   показала  на   существо,
смахивающее на мармеладного зверька.
     - А  какой великолепный самец!  -  восхищался Даррелл,  любуясь могучим
зверем,   который  лежал,   задрав  морду  кверху,  в  окружении  золотистых
поклонниц.
     Но  зрительные впечатления уступали  звуковым.  Оттеняемый шумом  моря,
сплошной рев,  напоминающий гул просыпающегося вулкана, встретил нас ударной
волной.   Ошеломляющее  впечатление  производили  также  краски.   На   фоне
изумрудного прибоя  и  покрытых зелеными водорослями камней  поблескивали на
солнце  красновато-коричневые  и  золотистые  шубки.   Я  села,   любуясь  и
вслушиваясь.  А  Даррелл  принялся  лихорадочно снимать,  меняя  объективы и
отчаянно чертыхаясь,  когда  малейшее облачко  заслоняло солнце.  Он  был  в
экстазе,  он  буквально влюбился в  котиков,  и  нам  лишь с  великим трудом
удалось через  несколько дней  оторвать его  от  них,  чтобы  отправиться на
поиски морских слонов.
     Два  дня  мы  метались вдоль побережья,  проверяя указанные нам  точки.
Тщетно... Джерри дико переживал.
     - Похоже, мы опоздали, они уже уплыли к Огненной Земле, - стонал он.
     - Поищем еще, - настаивала Софи. - Вдруг повезет.
     Наше терпение было вознаграждено.  Нагрузившись снаряжением,  мы  брели
вереницей  по  очередному галечному пляжу,  когда  путь  преградили огромные
серые каменные глыбы.  Карабкаясь через них со  своим грузом,  спустились на
маленький пляж, обрамленный причудливыми валунами. Основательно запыхавшись,
сели, чтобы перекусить.
     - Не сдавайся,  Джерри,  -  уговаривала я его. - Глядишь, завтра найдем
что-нибудь.
     - Черта с два, я сам, балда, виноват. Надо было начинать отсюда, вместо
того чтобы столько времени тратить на  котиков.  Морские слоны точно ушли на
юг, я знаю, чувствую нутром.
     В  ходе  нашего диалога я  развлекалась,  пиная  ногой гальку,  и  один
камешек угодил в  лежащий в  нескольких метрах от  нас валун,  который вдруг
глубоко вздохнул, открыл большие влажные глаза и уставился на нас.
     - Да мы тут окружены ими! - ахнула я.
     В самом деле,  кругом безмятежно возлежали около дюжины этих великанов,
и мы закусывали чуть ли не на их спинах.  Присмотревшись, мы определили, что
тут три самца,  шесть самок и три крупных детеныша длиной около двух метров.
Самки  достигали в  длину  четырех с  лишним метров,  но  самое внушительное
зрелище являли самцы -  от 5,5 до 6,5 метра, с огромной мордой, напоминающей
хобот,  откуда название этого зверя. Они продолжали невозмутимо лежать, пока
мы фотографировали и измеряли их, подходя вплотную к мордам.
     - Как мне быть?  -  сказал Даррелл.  -  Я же снимаю фильм,  надо все же
заставить их двигаться.
     - Ну,  какое-то  движение можно видеть,  когда они  ластами забрасывают
себе на спину мокрую гальку, - заметила я.
     - Верно,  но мне нужно,  чтобы они спускались в  воду и  поднимались на
дыбы, как об этом говорится в описаниях.
     Мария Рене решила проблему,  принялась бросать морским слонам на  хвост
пригоршни мокрой гальки,  и  наконец один могучий самец решил,  что  мы  ему
надоели -  как вам надоедает муха,  которая вертится перед носом, - поднялся
перед  нами  на  дыбы,  зашипел  по-змеиному  и  медленно попятился в  море,
сгибаясь,  точно  гусеница.  Этого оказалось достаточно,  чтобы и  остальные
ожили и поспешно отступили в гостеприимную зеленую морскую обитель.
     Не  без грусти возвращались мы в  лагерь,  чтобы собираться в  обратный
путь в  Буэнос-Айрес.  Предоставив нам заканчивать сборы,  Софи спустилась к
морю,  чтобы омыть свои  "бедные ноющие ступни в  чудесной прохладной воде".
Почти сразу она вернулась бегом, вся мокрая, покатываясь со смеху.
     - Ты не поверишь,  Джерри,  но там,  на пляже, за мной погнался морской
слон, я упала в какую-то яму и промокла насквозь.
     Впрочем,  невольное купание ее  ничуть не огорчило;  мы же решили,  что
Софи постигла кара за то, что она нарушила мирный сон великанов.
     Даррелл уверенно вел машину всю дорогу обратно до Буэнос-Айреса, причем
мы  с  ужасом думали о  городской жаре после прохладных просторов Патагонии.
Последние   полчаса   пути   я   чувствовала  себя   отвратительно,   голова
раскалывалась,  ныла спина, и я с трудом выдержала заключительный этап. Софи
видела, как мне плохо, но Даррелл был слишком занят съемками, чтобы обращать
на  меня внимание,  да я  и  сама не желала ему мешать и  все-таки прибыла в
Буэнос-Айрес в прескверном настроении.
     В городе царила невыносимая духота,  и это, в дополнение к недомоганию,
побудило  меня   заключить,   что   разумнее  всего  будет  возможно  скорее
возвращаться в  Англию,  пока я  не стала бременем для Софи и Джерри.  Я уже
переговорила с  Софи,  и  она согласилась со  мной,  но  как сказать об этом
Дарреллу?  Поупиравшись,  он  все же  признал верность моего решения,  и  по
счастью,  на  отплывающем через два  дня почтовом пароходе нашлось место для
меня.  Я чувствовала себя страшно виноватой,  что покидаю их,  особенно жаль
было Софи,  на  чьи  плечи ложилась двойная тяжесть,  но  она твердила,  что
справится,  и Джерри,  судя по всему,  не сомневался, что без труда выполнит
стоящие перед экспедицией задачи.
     Прощаясь с  ним у парохода,  я подумала о том,  как мне повезло,  что я
побывала в Патагонии. Никогда не забуду совершенный покой и тишину, чудесных
зверей на полуострове Вальдес.  Я сказала себе,  что когда-нибудь непременно
вернусь туда.


                               Глава седьмая

     Мое  плавание домой протекало мирно и  без  происшествий;  остеопат,  к
которому я  обратилась в Лондоне,  заверил меня,  что я поступила правильно,
решив возвращаться домой,  предоставляя Дарреллу и Софи без меня управляться
со всеми делами. От этих слов мне сразу стало легче на душе.
     Вернувшись в Борнмут, я первым делом связалась с управляющим зоопарком,
чтобы узнать,  как  идут дела,  и  организовать переезд на  Джерси.  Это был
увлекательнейший этап  в  развитии нашей затеи,  все  лихорадочно трудились,
чтобы Великое Открытие могло состояться через месяц. Меня немного беспокоили
отклонения  от  первоначальных  наметок  Джерри,  но  впрямую  это  меня  не
касалось,  и я решила не вмешиваться -  пусть он займется этим делом,  когда
приедет.
     Сама же я тем временем начала приготовления к реконструкции нашей новой
квартиры.  Мне  страшно нравилось строить планы и  закупать новую мебель.  Я
разыскала сантехника,  который взялся оборудовать для  нас кухню,  уговорила
помочь мне опытного маляра,  закончившего работы в зоопарке.  Каким-то чудом
все было сделано за десять дней,  и к концу этого срока квартира выглядела и
пахла гораздо лучше.
     Величайшей моей  проблемой  было  найти  достаточно большой  ковер  для
гостиной  и  достаточно длинные  занавески для  окон,  и  я  металась  между
Борнмутом и  Джерси,  озабоченная тем,  чтобы  наш  уголок  приобрел  вполне
обитаемый вид к  возвращению Джерри в июне.  Он уговаривал меня отложить эти
хлопоты до его приезда,  но мне представлялось,  что для него будет приятным
сюрпризом увидеть,  что  все  уже  готово.  Мы  впервые  со  времени свадьбы
расстались на какой-то срок, и за всеми делами я даже как-то не задумывалась
над этим.  Даррелл частенько звонил из Буэнос-Айреса, чтобы убедиться, что я
еще существую на свете,  и  как ни приятно мне это было,  я  испытала легкое
потрясение, получив счет на семнадцать гиней.
     Мне  было невдомек,  сколько разного хлама накопилось за  годы в  нашей
комнатушке, но удалось найти сговорчивого подрядчика, и наступил день, когда
все наше движимое имущество было загружено в два железнодорожных контейнера.
Грустно было покидать радушную обитель, но мать Джерри тоже переезжала к нам
на Джерси,  и Софи собиралась жить там же, так что в новой обстановке должно
было сохраниться что-то от старой атмосферы.
     Несмотря на тщательное планирование, требовалось напоследок еще кое-что
доделать впопыхах, прежде чем отправляться в Лондон, чтобы встретить пароход
Джерри,  но я  уложилась в  срок и  вовремя стояла на пристани,  глядя,  как
"Сен-Джон" проходит через шлюзовые ворота. Первый шок я ощутила, увидев, что
Даррелл отрастил коричневатую бороду.
     - Это  я  для  тебя постарался,  -  сообщил он.  -  Надеюсь,  она  тебе
нравится.
     Она мне понравилась,  но у меня было тайное подозрение, что он отрастил
ее скорее в личных интересах.  Возможно,  Джерри не приходило в голову,  что
борода придает ему сходство с  Эрнестом Хемингуэем и  отвечает представлению
широкой публики об охотнике на крупную дичь; во всяком случае, я не стала об
этом заикаться. Софи выглядела превосходно, но она явно устала, и мне вскоре
довелось услышать,  как  некоторые ее  любимцы измывались над  ней во  время
плавания;  она явно мирилась со всеми их капризами и выходками. Один раз, во
время особенно сильного волнения,  корабль вдруг резко накренился,  и Софи с
размаху села на черное резиновое ведро, полное грязной воды.
     - Слава  Богу,  что  оно  было  резиновое,  иначе мой  зад  мог  крепко
пострадать, - серьезно заметила она.
     Докладывая мне обо всем,  что происходило,  Даррелл в  то  же время был
озабочен тем,  как поскорее погрузить животных в фургон,  который должен был
доставить  их  на  вокзал  Ватерлоо,  откуда  им  предстояло  отправиться  в
Саутгемптон,  а  из  Саутгемптона плыть на  пароходе до Джерси.  Между тем я
вспомнила про наш лендровер.
     - Где он?
     - Там, внизу, в трюме.
     - Когда мы его заполучим?
     - Понимаешь, я должен тебе кое-что рассказать.
     Я приготовилась к самому худшему.
     - Перед самым отплытием случилось небольшое происшествие,  и  я  боюсь,
что он малость поврежден.
     К  счастью,  я заранее договорилась с фирмой "Ровер",  что машина будет
доставлена в  ее  лондонский гараж для  профилактики.  Это  оказалось весьма
кстати,  потому что наш лендровер явно не был в состоянии перемещаться своим
ходом.  Желая  успокоить меня,  Даррелл  рассказал,  что  второму  участнику
происшествия досталось куда хуже, его машина превратилась в металлолом.
     - И кто же был виноват? - осторожно справилась я.
     - Только не мы, - выпалил Даррелл. - Этот болван выехал откуда-то сбоку
прямо перед нами, столкновение было неизбежно. Мы думали, что убили беднягу,
но  аргентинцы,  видимо,  похожи на  греков -  чем сильнее удар,  тем меньше
травма.  Во всяком случае,  мы поладили с ним,  иначе до сих пор сидели бы в
Аргентине.
     Джерри повез животных на пароходе,  я же вечером вылетела из Лондона на
Джерси,  чтобы быть в  зоопарке,  когда утром следующего дня прибудет ковчег
Даррелла.  Софи  заслужила отдых  и  на  неделю отправилась к  себе  домой в
Борнмут.  Спеша не опоздать в  аэропорт,  я  не успела толком ознакомиться с
коллекцией,  но  по  пути на  вокзал Ватерлоо Джерри рассказал мне,  чем она
пополнилась,  и  мы  успели обменяться новостями о  прочих наших  делах и  о
друзьях по обе стороны океана.
     На вокзале мы проследили за погрузкой зверей и багажа на поезд и успели
даже пообщаться с друзьями, которые пришли проводить Джерри.
     На  другое  утро  я  встретила Даррелла и  его  питомцев в  зоопарке на
Джерси.  Он так волновался,  что не знал,  с  чего начать -  то ли осмотреть
сперва всю территорию,  то ли проследить за размещением зверей. Как бы то ни
было,  персонал быстро управился с  вселением новичков в  клетки и  вольеры.
Разумеется, пуме, оцелоту и другим кошкам предстояло выдержать карантин. Как
я  и  ожидала,  Даррелл был недоволен тем,  что его наметки не  во всем были
выполнены,  но  огорчение  с  лихвой  компенсировалось  сознанием,  что  все
африканские животные благополучно вернулись к своему хозяину.
     В  наше  отсутствие моя  любимая  белка  Малютка  умерла  от  какого-то
диковинного вируса.  Я чувствовала себя виноватой,  что бросила ее,  но ведь
животные, как и люди, могут подхватить какую-нибудь заразу и умереть, как бы
тщательно за  ними ни  ухаживали.  О  чем склонны забывать многие посетители
зоопарков.
     Если  раньше звери  обитали в  моей  постели,  то  теперь они  населяли
гостиную.  Одно время казалось,  что  этим гостям не  будет конца:  то  туда
вселялся больной  пекари,  то  шимпанзе Чемли  со  смещением межпозвоночного
хряща,  то  большая сейшельская черепаха с  какой-то  инфекцией во  рту,  то
шимпанзе  Лулу  с  воспалением внутреннего уха,  то  различные птицы,  среди
которых выделялась клушица Дингл.  Мы  получили ее  птенцом от  одной леди в
Дорсете,  это  было  очаровательное существо,  обожающее  исследовать клювом
чайные чашки и  все уголки гостиной.  Попадали к нам и облитые нефтью чайки,
но,  пожалуй,  самым знатным гостем была горилла Н'Понго.  Мы приобрели ее в
рассрочку;   нам   предложил  купить  гориллу  один   торговец  животными  в
Бирмингеме,  который  запросил  огромную  сумму  -  полторы  тысячи  фунтов.
Разумеется, у нас не было таких денег, но это не смутило Даррелла, он сказал
торговцу:  "Берем" - и принялся добывать деньги. Обзвонил всех состоятельных
обитателей  острова,   спрашивая,   не  согласятся  ли  они  оплатить  часть
человекообразной  обезьяны,   и  то  ли  его  нахальство  сработало,  то  ли
необычность предложения,  но  некоторые простодушные,  совершенно незнакомые
люди отозвались,  довольно скоро нужная сумма была собрана, и первые два дня
своего пребывания на  Джерси Н'Понго провела в  нашей гостиной.  Да  что там
гостиная -  она ходила по всей квартире,  и  по сравнению с  многочисленными
представителями рода человеческого,  коих на  мою долю выпадало сомнительное
удовольствие развлекать, вела себя образцово. Единственный, кто в нашем доме
мученически  переносит   нашествие  четвероногих  и   пернатых   гостей,   -
многострадальный пес,  боксер  Кипер,  чьи  глубокие вздохи и  выразительные
взгляды красноречиво говорят,  что он уже перестал удивляться нашим выходкам
и ужасным тварям, коих мы упорно тащим в дом.
     Софи  недолго  прожила  с  нами  на  Джерси,  серьезная болезнь  матери
вынудила ее  оставить нас,  чтобы ухаживать за  родительницей.  Мы все очень
переживали,  и  жаль было расставаться с  Софи,  ставшей как бы членом нашей
семьи. Без нее в доме чего-то не хватало, и сменив кучу молодых кандидаток в
секретари знаменитого писателя*,  мы  поняли,  что никто по-настоящему ее не
заменит.  Силясь не  оставить без  ответа ни  одно  из  многочисленных писем
почитателей, я с тоской вспоминала дни, когда Софи спокойно забирала почту и
делала все необходимое.
     ______________
     *  Надеюсь,  все ревностные молодые женщины,  кого занесет в мой загон,
запомнят эти слова.  Разумеется, это относится и к молодой особе, печатающей
эту рукопись. Дж.Д.

     Поскольку наша казна,  как обычно,  была почти пуста,  Даррелл в  конце
концов сел  писать новую  книгу и  после чудовищного нажима с  моей  стороны
закончил "Зоопарк в моем багаже",  повествующий о нашем визите к Фону Бафута
и водворении на Джерси.
     Джерри понимал,  что  для  дальнейшего прогресса зоопарка нужны деньги.
Наше  предприятие все  еще  оставалось мало  кому  известным,  посетители не
валили  гуртом,   а  потому  мы  решили  обратиться  в  банк  с  просьбой  о
дополнительном кредите в  размере десяти тысяч фунтов.  Вместе с  предыдущим
займом получалось двадцать тысяч -  огромная сумма.  Харт-Дэйвис снова помог
нам,  предоставив гарантии на новый займ.  Все это мне жутко не нравилось, я
ненавижу покупать даже кофемолку в  рассро