Мартин. - Ведь я все
утро буду ему показывать, какой образцовый порядок царит в нашем районе.
     - Удивительно,  -  задумчиво проговорил Робин,  -  как  это  Британская
империя еще  не  развалилась,  если  все  англичане ведут себя  вот  так  же
по-идиотски. Ну, я пошел ужинать, а заодно велю начистить мои канделябры.
     Он встал и вышел, но тут же снова возник в дверях.
     - Кстати,  -  заметил он.  -  У меня нет ни белого галстука, ни фрачной
пары. Может, меня не пустят в приличное общество?
     - Пустяки,  -  сказал Мартин.  -  Вы только приходите в  пиджаке и  при
галстуке,  все равно через пять минут всем нам станет так жарко, что пиджаки
и галстуки придется снять. Самое главное - появиться в пиджаке.
     "Боже ты мой,  - пронеслось у меня в голове. - Мой единственный галстук
покоится на дне чемодана примерно в трехстах милях от Мамфе".
     С этой малостью я решил разделаться наутро.
     Когда  Пий  принес  мне,  как  обычно,  чашку  чаю  -  обычное утреннее
подкрепление,  я вытурил из своей постели белку,  четырех мангуст и младенца
шимпанзе -  они,  наверное,  считали,  что я  согреваю их в своей постели из
чистой любви,  а я просто боялся,  как бы они не простудились,  - и попросил
Пия сходить на рынок и купить мне галстук.
     - Слушаюсь,  cap,  -  сказал он и, распределив обязанности между своими
подчиненными,  гордо отбыл на  рынок.  Вернулся он  довольно скоро и  принес
галстук такой  немыслимой,  бредовой расцветки,  что  я  испугался,  как  бы
окружной инспектор не ослеп от этой яркости.
     Но  Пий  уверил меня,  что  это  самый скромный галстук,  какой удалось
найти, и я был вынужден поверить ему на слово.
     Не  стоит и  говорить,  что  за  оставшиеся два дня наши нервы порядком
поистрепались.  Макгрейд,  всегда  гордившийся  вверенными  ему  дорогами  и
мостами,  к своему ужасу,  заметил,  что на подъездной дороге к дому Мартина
зияют несколько глубоких колдобин,  так  что  ему  пришлось мобилизовать всю
рабочую бригаду заключенных из местной тюрьмы,  которые засыпали эти ямы,  а
заодно посыпали гравием и всю дорогу.  В результате резиденция Мартина стала
похожа на небольшое,  но в высшей степени элегантное загородное поместье.  Я
навестил своего старого приятеля, Иосифа, и уговорил его закоптить лично для
меня  двух  дикобразов,  а  с  охотником договорился,  что  накануне приезда
инспектора он  пойдет в  лес и  принесет побольше разных цветов.  Но  Робин,
перевернув вверх дном все склады Объединенной африканской компании, пришел в
отчаяние:  ничего стоящего там не оказалось.  Баржа не могла пройти вверх по
обмелевшей реке,  а все деликатесы, которые Робин считал достойными высокого
гостя,  давно были съедены, вплоть до "неприкосновенных" запасов. Но если бы
вы  видели,  с  какой неописуемой гордостью он объявил нам,  что отыскал три
небольшие баночки черной икры, оставшиеся от его предшественника! (Хотя один
бог знает, как они вообще сюда попали.)
     - Не знаю,  что там внутри,  -  сказал он хмуро, разглядывая баночки. -
Они тут лежали три года,  не  меньше.  Может,  мы  все поголовно отравимся и
перемрем, но как-никак это икра!
     Наша умница Мэри,  заметив,  что в  доме Мартина нет ни  одной вазы для
цветов, пошла на рынок и купила пять довольно изысканных тыквенных сосудов -
калебас.  Она же  придумала пятнадцать разных способов приготовления суфле с
помощью Иисуса,  но  они на  деле оказались совершенно неприемлемыми и  были
безжалостно отвергнуты.
     Так как мой Пий почти все время пропадал в доме Мартина, я почувствовал
уверенность в том, что он справится с делом.
     Вечером  накануне  приезда  инспектора мы  снова  собрались на  военный
совет,  чтобы подвести итог своей многообразной деятельности.  Все на первый
взгляд  оказалось  в  полнейшем  порядке.  Дикобразы отменно  прокоптились и
издавали чудесный аромат,  хотя их еще не подогрели к столу. Мой верный друг
охотник притащил из лесу громадную охапку орхидей и прочих растений, которую
Мэри  держала у  себя  в  туалете -  самом прохладном месте своего дома.  Мы
открыли на пробу одну баночку икры и с удивлением убедились,  что она вполне
съедобна,  вдобавок Робин  где-то  откопал пачку хрустящих мелких галет.  Мы
решили подать галеты с  икрой к напиткам перед обедом,  добавив еще арахиса.
Великолепные медные  канделябры  Робина,  начищенные до  немыслимого блеска,
выглядели настолько элегантно, что могли стать украшением самого изысканного
стола.  Я  бы от таких не отказался.  А свечей у него хватило бы,  как мудро
заметил Макгрейд, на праздничную иллюминацию в Ватикане.
     Мы  не  жалели сил на  приготовления,  и  не только потому,  что любили
Мартина,   -   мы  радовались,  как  дети  перед  новогодней  елкой.  Я  был
единственным человеком,  которого жизнь баловала интересными и  неожиданными
впечатлениями,   ведь   никогда  не   знаешь,   какие  сюрпризы  преподнесут
выловленные в  лесу  звери,  остальные же  члены  общества влачили,  на  мой
взгляд,  однообразное  и  унылое  существование  в  самом  что  ни  на  есть
неприятном климате на  Земле.  Так  что,  хотя мы  для виду и  досадовали на
предстоящий визит начальства,  и  осыпали его  проклятиями,  в  душе  каждый
радовался этому развлечению.  Конечно,  это не  касается Мартина -  он-то  к
наступлению торжественного дня вконец извелся от страха.
     Когда же роковой день наступил,  мы все,  будто случайно, собрались под
развесистым  деревом  саур-саур,   откуда  были  отлично  видны  подступы  к
резиденции Мартина.  На  нервной почве мы  непрерывно болтали -  о  повадках
животных,  о росте цен на мануфактуру, а Мэри даже прочла нам целую лекцию о
тонкостях кулинарного искусства.  При этом никто не  обращал внимания на то,
что говорят другие; все то и дело прислушивались, затаив дыхание, не едет ли
окружной инспектор.
     Наконец,  к нашему глубокому облегчению,  элегантный просторный лимузин
лихо подкатил по аллее и остановился перед домом.
     - Слава  богу,  чертовы  колдобины  выдержали!  -  сказал  Макгрейд.  -
Пронесло! А я-то боялся!..
     Мы видели,  как Мартин вышел на крыльцо,  а  инспектор вылез из машины.
Издали он смахивал на маленького червячка,  выползающего из большого черного
кокона. Зато Мартин выглядел безукоризненно. Он проводил инспектора в дом, и
мы облегченно перевели дух.
     - Я  уверена,   что  авокадо  ему  понравятся,   -   сказала  Мэри.   -
Представляете, я перебрала сорок три штуки и выбрала самые лучшие.
     - А  мои-то колдобины выдержали!  -  гордо заявил Макгрейд.  -  Никому,
кроме ирландца, это дело не по плечу!
     - Вот погодите,  пусть он  до икры доберется!  -  сказал Робин.  -  Это
будет, я думаю, самый торжественный момент.
     - А про моих копченых дикобразов забыли? - возмущенно вмешался я.
     - А про мои букеты и вазы?  -  Напомнила Мэри. - Можно подумать, что вы
все сделали единолично, Робин.
     - В сущности так оно и есть, - сказал Робин. - Я делал все с умом и все
продумал.
     Тут мы разошлись по домам: давно пора было завтракать.
     До вечера мы томились бездельем.  Теперь все зависело от Мартина, но за
него можно было быть спокойным:  без сомнения,  окружной инспектор не найдет
никаких недочетов во вверенном Мартину районе.
     Ровно в  пять часов у меня за спиной словно из-под земли появился Пий -
как раз в ту минуту,  когда сумчатая крыса, возмущенная моими бесцеремонными
попытками проверить, не беременна ли она, вцепилась мне в палец.
     - Сар, - сказал Пий.
     - Чего  тебе?  -  проворчал я,  высасывая кровь из  укушенного большого
пальца.
     - Фанна готов, cap.
     - Какого черта  ты  налил  мне  ванну  средь  бела  дня?  -  спросил я,
совершенно позабыв о торжествах по поводу приезда важного гостя.
     Пий удивился:
     - Вам надо быть у районного начальника в шесть часов, cap.
     - Черт возьми! - сказал я. - Начисто забыл. А одежду приготовил?
     - Да,  cap,  -  ответил Пий.  - Мальчонка брюки гладил. Рубашка чистая,
cap. Пиджак и галстук готоф, cap.
     - Господи!  -  сказал я, пораженный внезапной мыслью. - Кажется, у меня
нет ни одной пары носков!
     - Я купил носки,  cap,  на рынке,  cap,  -  произнес Пий. - И ботинки я
чистил.
     Неохотно оставив в покое крысу -  я так и не выяснил, беременна она или
нет,  -  я  пошел принимать ванну и  влез  в  нечто напоминающее брезентовый
саркофаг,  наполненный тепловатой водой.  И  хотя жара уже  спала,  с  меня,
несмотря на  ванну,  ручьями лился пот,  разбавленный водой.  Я  плюхнулся в
кресло, надеясь немного остыть, и стал думать о предстоящем вечере...
     Одевался я  очень тщательно,  хотя белоснежная свежевыстиранная рубашка
почти мгновенно намокла и  потеряла белизну.  Приобретенные Пием носки,  как
видно, копировали боевые цвета какого-нибудь полудикого шотландского клана и
ослепительно ярким  сочетанием  цветов  непримиримо  спорили  с  моим  новым
галстуком.  Пиджак я  не  стал  надевать,  а  просто перекинул через  плечо:
поднявшись в  гору  к  дому Мартина в  пиджаке,  я  рисковал предстать перед
окружным инспектором в виде тюленя, только что вынырнувшего из морских волн.
Меня сопровождал Пий.
     - Ты уверен, что все в порядке? - спросил я.
     - Да-а, cap. Но у инспектора слуги - очень плохой слуги.
     - Сам знаю, - сказал я. - Поэтому и поручил все тебе.
     - Да,  cap. Виноват, cap, Иисус стал не такой, cap. "Господи, - подумал
я, - что там еще стряслось?"
     - А что значит "не такой"?
     - Ему хороший человек,  -  проникновенно сказал Пий. - Но ему - старик,
и, когда надо делать важный вещи, ему сразу стал не такой.
     - Трусит, что ли? - спросил я.
     - Да, cap.
     - Значит, ты думаешь, он сделает очень плохой обед?
     - Да, cap.
     - Что же нам делать?
     - Я посылал наш повар туда, cap, - сказал Пий. - Ему помогать Иисусу, и
тогда Иисус будет опять такой, как надо.
     - Молодец,  -  заметил я. - Отлично придумано. Пий просиял от гордости.
Мы немного прошагали молча.
     - Виноват, cap, - вдруг произнес Пий.
     - Чего еще? - нетерпеливо бросил я.
     - Я  и  нашего мальчонку послал,  cap,  -  сказал Пий.  -  Их мальчонка
хороший, только Амос его совсем не учил.
     - Превосходно!  -  сказал я.  - Я тебя внесу в почетный список к Новому
году.
     - Благодарю вас,  cap!  -  ответил Пий,  который ничего  не  понял,  но
догадался  по  моему  тону,  что  я  полностью одобряю  его  самостоятельные
действия.
     Наконец мы  пришли к  Мартину.  Пий,  выряженный в  свою  лучшую форму,
которая  вместе  с   медными  пуговицами  обошлась  мне  неслыханно  дорого,
мгновенно испарился и, как видно, сразу очутился на кухне.
     Дверь была открыта, а возле нее красовался мой "мальчонка".
     - Пливет вам, cap! - воскликнул он, сияя белозубой улыбкой.
     - Пливет вам, Бен! - сказал я. - Ты смотри работай сегодня хорошо, а то
я с тобой знаешь как разделаюсь!
     - Слушаю, cap! - ответил он, улыбаясь еще шире.
     Оказалось, что, пока я неспешно принимал ванну, а затем долго облачался
в  одежды,  совсем не  подходящие для  здешнего климата,  гости  собрались и
сидели на веранде.
     - Ах!  -  воскликнул Мартин, вскакивая и подбегая ко мне. - А я боялся,
что вы уже не придете!
     - Дорогой мой, - прошептал я, - я не из тех, кто бросает друзей в беде.
     - Разрешите вас представить,  -  сказал Мартин,  вводя меня на веранду,
полную народа. - Мистер Фезерстоунхау, окружной инспектор.
     Инспектор  оказался  маленьким  человечком  с  физиономией поразительно
похожей на непропеченный пирог со свининой.  У него были жидковатые седеющие
волосы и  выцветшие голубые глазки-буравчики.  Он встал со стула и пожал мне
руку - рукопожатие оказалось неожиданно цепким, что трудно было предположить
по его вялому виду.
     - А, Даррелл! - произнес он. - Приятно познакомиться.
     - Извините за опоздание, сэр.
     - Пустяки,  пустяки,  -  сказал он.  -  Присаживайтесь. Уверен, что наш
хозяин припас что-нибудь и для вас, а, Бьюглер?
     - О,  да,  да, да, сэр, - засуетился Мартин и хлопнул в ладоши. Хоровое
"Иду, cap!" донеслось из кухни.
     Я с облегчением увидел Пия, явившегося во всем своем блеске: начищенные
медные пуговицы так и сверкали в свете ламп.
     - Сар? - обратился он ко мне, словно видит меня впервые в жизни.
     - Виски с водой,  -  коротко приказал я, подражая холодному высокомерию
множества белых,  принятому в разговорах со слугами.  Я знал, что инспектор,
прибывший из  Нигерии,  оценит мои манеры,  достойные истинного британца.  Я
быстро  оглядел  собравшихся.  Мэри,  округлив глаза,  ловила  каждое  слово
инспектора.  Даже неоновая реклама над ее головой со словами:  "Надеюсь, мой
муж  получит  повышение по  службе" -  ничего  не  объяснила бы  лучше,  чем
выражение ее  лица.  Робин метнул в  меня быстрый взгляд,  приподнял брови и
снова впал в  обычный транс,  похожий на  дремоту.  Макгрейд,  чем-то  очень
довольный, благосклонно улыбнулся и мне.
     На длинном диване уже громоздилась кучка пиджаков и галстуков, а с реки
налетал прохладный ветерок.
     - Простите,  сэр,  -  обратился  я  к  окружному инспектору,  -  вы  не
возражаете, если я, по местным обычаям, сниму галстук и пиджак?
     - Конечно,   конечно,   -   сказал   окружной  инспектор.   -   Никаких
формальностей.  Я  как  раз  говорил Бьюглеру:  это  все  для  порядка,  как
положено.  Заглядываю сюда разок-другой в год,  чтобы проверить,  как вы тут
себя ведете. За вами глаз да глаз нужен, а?
     С  огромным облегчением я освободился от своего радужного галстука и от
пиджака,  швырнув их на диван.  Пий подал мне стакан,  а  я и не подумал его
поблагодарить.   В   Западной  Африке   почему-то   считалось  дурным  тоном
благодарить слуг за что бы то ни было - это просто не было принято. Имена им
давали христианские,  но звать по имени -  упаси боже! Вы просто должны были
крикнуть: "Бой!"
     Тем  временем  разговор окончательно иссяк.  Было  ясно,  что  окружной
инспектор  -  единственный,  кто  может  себе  позволить разглагольствовать,
остальные не смеют и рта раскрыть.  Я задумчиво потягивал виски и размышлял,
что у  меня общего с  этим инспектором и  удастся ли  мне к  концу вечера не
впасть в полный маразм, если я вообще не помру со скуки.
     - Чин-чин! - сказал инспектор, когда я поднес стакан к губам.
     - За ваше здоровье, сэр, - откликнулся я.
     Окружной инспектор уселся поудобнее в кресле,  пристроил свой стакан на
подлокотнике,  обвел взглядом окружающих и, убедившись, что все ловят каждое
его слово, заговорил.
     - Я как раз говорил перед вашим приходом,  Даррелл,  -  лучше, конечно,
поздно,  чем никогда, а? - что я весьма доволен образцовым порядком, который
навел тут Бьюглер.  Сами понимаете,  нам, старым служакам, приходится иногда
налетать врасплох - надо же убедиться, что во всех районах все в порядке.
     Тут он в  высшей степени непривлекательно хихикнул и шумно отхлебнул из
стакана.
     - Спасибо вам за такие добрые слова, - сказал Мартин.
     Тут  он  поймал  полный  страдания,  умоляющий взгляд Мэри  и  поспешно
добавил:
     - Конечно,   я   ничего  не   смог  бы   добиться  без   помощи  своего
замечательного помощника.
     - Не скромничайте, Бьюглер! - сказал инспектор. - Все знают, что помощь
может стать и помехой, смотря какой помощник.
     - О,  я вас уверяю,  что Стендиш -  просто чудесный помощник! - заверил
его  Мартин,  по  привычке размахивая руками,  и  перевернул большую миску с
жареным арахисом на колени инспектору.
     - Виноват,  cap!  - хором закричали Пий, Амос и оба мальчугана, которые
стояли в  тени у стен,  готовые в любую секунду выполнить распоряжение.  Они
всем скопом налетели на инспектора и, приговаривая "Виноват, cap", "Виноват,
cap",  счистили жирную ореховую массу с его брюк обратно в миску и унесли на
кухню.
     - Я ужасно, ужасно виноват, сэр, простите! - сказал Мартин.
     - Ничего,  ничего,  вы  же не нарочно,  -  ответил инспектор,  созерцая
жирные пятна на своих чистых брюках.  - Со всяким могло случиться. Но должен
заметить,  что с вами это случается как-то особенно часто,  а? Где это я вас
навещал в последний раз?
     - Да, я до сих пор опомниться не могу, - поспешно прервал его Мартин. -
Но это было чистейшее недоразумение, уверяю вас, сэр. Здесь уборная работает
нормально.
     Макгрейд, Робин и Мэри тщетно пытались понять этот загадочный разговор.
     - Так вот,  как я уже сказал, - продолжал инспектор, поглядывая на свои
запятнанные брюки, - Бьюглер отлично справляется с работой.
     Он помолчал и выпил еще глоток.
     - Разумеется, - добавил он, наклонившись вперед и кивнув Мэри с елейной
улыбочкой,  -  вы с мужем помогли ему навести тут отменный порядок. Дороги и
мосты в отличном состоянии, не подкопаешься. - И он взглянул на Макгрейда.
     - Премного благодарен, сэр, - произнес Макгрейд с притворным смирением.
     - И хотя, насколько я знаю, - продолжал окружной инспектор, обращаясь к
Робину, - ваша торговая компания нам не подчинена, вам удалось раздобыть эту
прекрасную икру. Подобные вещи в такой глуши, как Мамфе, почти чудо.
     Робин слегка поклонился.
     - Я глубоко признателен за то,  что вы оценили мои усилия, - сказал он,
- ведь  икру,  как  известно,  получают только от  девственной самки осетра,
которая не нерестилась.
     - Короче  говоря,   здесь  все  в  полном  блеске,  -  сказал  окружной
инспектор.  -  Признаться,  эта поездка - одна из самых удачных за все время
моей службы,  только не  разболтайте,  а  то  кое-кто может и  разобидеться.
Ха-ха!
     Мы  несколько принужденно засмеялись,  вторя его смеху.  Я  внимательно
следил за уровнем джина в стакане инспектора, заранее договорившись с Пием о
дальнейших действиях.  Мне  было ясно с  самого начала,  что,  если подобная
беседа  затянется до  бесконечности,  мы  просто  взбесимся.  Поэтому  в  ту
секунду,  как  инспектор до  дна осушил свой стакан,  явился весь в  сияющих
пуговицах Пий и обратился к Мартину:
     - Иисус говорит, обед готов, cap!
     - А, обед, - подхватил окружной инспектор, похлопывая себя по животу, -
как раз то,  что всем нам нужно, не правда ли, моя милашка? - И он бросил на
Мэри довольно-таки игривый взгляд.
     - Да-да,  -  сказала Мэри, вспыхивая от смущения, - по-моему, еда - это
ужасно важная вещь, особенно в тропическом климате.
     - Собственно говоря,  -  сказал Робин,  когда все встали и  двинулись в
столовую,  -  у меня такое впечатление, чисто биологическое, что еда важна в
любом климате.
     К счастью, окружной инспектор не расслышал это замечание.
     Мартин вцепился мне в плечо и произнес трагическим шепотом:
     - А как их рассаживать?
     - Посадите Мэри  на  один  конец  стола,  а  окружного инспектора -  на
другой.
     - А, понял, - сказал он. - Я приготовил один славный сюрприз.
     - О, боже, - сказал я. - Что вы натворили на этот раз?
     - Да ничего, не бойтесь, - сказал он. - Все в полном порядке. Но вы так
старались мне  помочь,  что  мне  захотелось тоже  как-то  себя проявить.  Я
задействовал панку,  сынишка Амоса  будет за  стенкой дергать веревку,  и  в
комнате повеет свежий ветерок.
     - Мы явно благотворно на вас влияем, Мартин, - заметил я. - Дайте время
- и  вы  у  нас  станете заправским светским львом!  А  теперь  действуйте -
поглядите,  все ли расселись как положено.  При условии, что Мэри и окружной
инспектор будут сидеть на противоположных концах стола,  с остальными можете
не церемониться -  пусть сядут так,  чтобы казалось,  что у  нас многолюдное
сборище.
     Столовая,  должен  признаться,  выглядела просто  великолепно.  Стол  и
стулья сияли, как свежеочищенные каштаны. Три канделябра были расставлены по
центральной линии стола, а четвертый водружен на массивный сервант. Пий знал
свое дело.  Столовое серебро и фарфор отражали яркие огоньки свечей. Если уж
это не пораз