т у вас есть? - недоверчиво спросил он.
     - О,  громадный опыт, - сказал я. - Я всегда возился с пресмыкающимися,
рыбами и всякой всячиной. У меня и сейчас ими вся квартира набита.
     Маленький человек посмотрел на меня.
     - Сколько вам лет? - спросил он.
     - Шестнадцать... почти семнадцать, - соврал я.
     - Видите ли,  -  сказал он.  -  Платить вам очень много мы не сможем. В
нашем магазине невероятно большие текущие расходы.  Но  для начала я  мог бы
вам предложить полтора фунта.
     - Согласен, - сказал я. - Когда приступать?
     - Лучше  всего  начать с  понедельника,  -  сказал он.  -  По-моему,  с
понедельника удобнее -  я  успею оформить ваши документы.  А то у нас с вами
такая путаница выйдет... Кстати, меня зовут мистер Ромили.
     Я назвал свое имя,  мы довольно торжественно пожали друг другу руки, да
так и стояли,  молча глядя друг на друга. Мне стало ясно, что мистеру Ромили
еще не  случалось никого нанимать на работу и  он был не совсем уверен,  что
соблюдены все формальности. Надо было его выручать.
     - Может быть, вы мне просто покажете магазин, - предложил я. - И заодно
расскажите, пожалуйста, что мне нужно будет делать.
     - Вот это прекрасная мысль!  -  воскликнул мистер Ромили.  - Прекрасная
мысль!
     Он  принялся  порхать  по  магазину,   взмахивая  руками,  как  бабочка
крыльями,  и показал мне,  как чистить большой аквариум,  как бросать мучных
червей в  клетки лягушек и  жаб  и  где хранятся щетки и  метелки,  которыми
подметают пол. В просторном подвале под магазином хранились запасы корма для
рыб,  сачки и другой инвентарь,  и еще под краном,  из которого капала вода,
мокло  в  большой банке что-то  напоминающее на  первый взгляд сырое баранье
сердце.
     При ближайшем рассмотрении это оказался тугой комок нитевидных червей -
тубифексов. Эти светло-красные червячки - любимый корм не только для рыб, но
и для некоторых пресмыкающихся и земноводных.
     Оказалось,  что кроме очаровательных существ, красовавшихся на витрине,
в  магазине было  множество других  животных:  в  разных ящиках сидели жабы,
ящерицы,  черепахи и  блестящие,  будто лакированные змеи,  а  в  аквариумах
отдувались мокрые  лягушки  и  шевелили бахромчатыми,  похожими на  вымпелы,
хвостами тритоны.  После нескольких месяцев,  проведенных в сухом, пыльном и
бесплодном Лондоне, этот магазин - для меня, по крайней мере - был настоящим
раем.
     - Ну  вот,  -  сказал мистер Ромили,  когда мы  уже  все посмотрели.  -
Начнете с понедельника, да? Ровно в девять. И пожалуйста, не опаздывайте!
     Я,  конечно,  не сказал мистеру Ромили,  что только безвременная смерть
помешает мне быть здесь ровно в девять часов утра в понедельник.
     И  вот  в  понедельник без  десяти девять я  уже  расхаживал под окнами
магазина,  пока  не  появился сам  мистер  Ромили в  длинном черном пальто и
черной шляпе, мелодически позванивая связкой ключей.
     - С добрым утром,  с добрым утром,  -  пропел он. - Очень рад, что вижу
вас вовремя. Отличное начало!
     Мы вошли в магазин, и я сразу же приступил к работе: сначала нужно было
протереть почти  совершенно чистый пол,  а  потом накормить рыбок небольшими
комками извивающихся тубифексов.  Очень скоро я понял,  что добрейший мистер
Ромили  не  имеет  никакого  представления  о   привычках  и   нуждах  своих
подопечных.  Почти все  клетки были  устроены в  высшей степени неудобно для
обитателей,  да и аквариумы,  по правде сказать,  тоже.  Кроме того,  мистер
Ромили придерживался теории,  что если животное приняло какой-либо корм хоть
один раз, то его можно продержать на этой пище всю остальную жизнь. Я решил,
что  придется заняться оформлением клеток  и  вообще надо  немного облегчить
жизнь наших питомцев,  но я знал,  что здесь необходима осторожность, потому
что мистер Ромили, сказать по правде, был самый настоящий консерватор.
     - Мистер Ромили, а что, если ящерицам и жабам вместо мучных червей дать
что-нибудь новенькое? - спросил я однажды.
     - Новенькое?  -  повторил мистер Ромили,  и глаза его за стеклами очков
округлились. - А что именно?
     - Для разнообразия можно попробовать хотя бы мокриц,  -  сказал я.  - Я
всегда кормил своих рептилий мокрицами.
     - Вы в этом уверены? - спросил мистер Ромили.
     - Абсолютно уверен, - сказал я.
     - Но им это не повредит, а? - спросил он испуганно.
     - Нет,  -  сказал я.  -  Они обожают мокриц. Разнообразная пища гораздо
полезнее.
     - Но где же мы их достанем? - уныло спросил мистер Ромили.
     - Да их полно в любом парке. Хотите, я попробую набрать немного?
     - Ну,  хорошо,  -  неуверенно сказал мистер Ромили.  -  Только если  вы
абсолютно уверены, что это им не повредит.
     Я пошел в парк после обеда и вернулся с большой банкой, доверху набитой
мокрицами.  Хранил  я  их  в  мокрых листьях внизу,  в  подвале.  Когда  мне
показалось, что лягушкам и жабам приелись мучные черви, я дал им попробовать
сочных  мокриц.   Поначалу  мистер  Ромили  заглядывал  в   клетки  с  таким
перепуганным  видом,   словно  боялся,  что  все  наши  амфибии  и  рептилии
передохли.  Но  когда он  убедился,  что они не только благоденствуют,  но и
начинают поквакивать в своих клетках, его восторгу не было границ.
     После  этого  я  занялся двумя  очень крупными и  кроткими леопардовыми
жабами из Северной Африки.  Дело в  том,  что мистер Ромили представлял себе
Северную Африку в  виде бескрайней пустыни,  над которой день и  ночь пылает
солнце и температура никогда не опускается ниже сорока градусов в тени, если
там вообще бывает тень. Поэтому он заточил этих бедняг в крошечный террариум
со   стеклянной  стенкой,   над   которым  ослепительно  сияли  две   мощные
электрические лампы.  Несчастные жабы  сидели на  голом  белом  песке  -  ни
единого камешка,  чтобы спрятаться от жгучего света, - и только ночью, когда
мы отключали весь свет в магазине,  температура там немного падала. От всего
этого глаза у них стали мутными -  казалось,  что они страдают катарактой, -
кожа высохла и потрескалась,  а подошвы лапок воспалились.  Я знал, что одно
упоминание о  столь вопиющем новшестве,  как пересадка жаб в  другую клетку,
повергнет мистера Ромили в  священный ужас,  и  поэтому попробовал исподволь
создать жабам немного более сносные условия.  Для начала я стащил на кухне у
мамы  немного  оливкового масла,  дождался,  пока  мистер  Ромили  уйдет  на
обеденный  перерыв,   и  натер  маслом  обеих  жаб.  Кожа  у  них  перестала
трескаться.  Потом я достал в аптеке мазь -  пришлось объяснить,  к немалому
удовольствию аптекаря,  для кого она понадобилась, - и намазал им лапки. Это
немного помогло,  но  все  же  лапки у  них  еще болели.  Еще я  достал мазь
"Золотой глазок",  которую  обычно  прописывают собакам,  и  обработал жабьи
глаза -  мазь  оказалась чудодейственной.  Каждый день,  когда мистер Ромили
уходил обедать,  я устраивал им теплый душ, и они просто блаженствовали. Они
сидели,  благодушно раздувая горлышко и  моргая глазами,  и,  если я  слегка
передвигал струю,  они сами ползли по клетке, чтобы снова забраться под душ.
Однажды я положил в клетку горсть мха, и обе жабы тут же закопались в него.
     - Взгляните-ка,   мистер  Ромили,   -   указал  я,  неплохо  разыгрывая
удивление.  -  Я  случайно бросил мох  в  клетку к  жабам,  а  им,  кажется,
понравилось.
     - Мох? - переспросил мистер Ромили. - Мох? Но ведь они живут в пустыне.
     - Мне кажется, что в пустыне местами все же встречается хоть немножечко
зелени, - ответил я.
     - Но  я  считал,  что  там сплошной песок,  -  сказал мистер Ромили.  -
Сплошной песок. Насколько хватает глаз.
     - Да нет...  По-моему,  там и кактусы растут, и вообще... - сказал я. -
Вы только посмотрите, как им это нравится.
     - Нравится-то нравится,  - сказал мистер Ромили. - Так вы считаете, что
мох надо оставить?
     - Конечно, - сказал я. - А может, положить еще чуть-чуть?
     - Надеюсь,  что  это им  не  вредно.  А  они не  могут заглотнуть его и
подавиться? - спросил он опасливо.
     - Нет, не думаю, - успокоил я его.
     И  с  этого самого дня мои милые жабы могли не только зарываться в мох,
но и сидеть на влажной подстилке, и лапки у них вскоре совсем поджили.
     Вслед  за  этим  я  обратил  внимание  на  рыб.  Конечно,  они  обожали
тубифексов, но я чувствовал, что им тоже не помешало бы разнообразие в пище.
     - А  что,  если  дать  рыбкам немного дафний?  -  осторожно предложил я
мистеру Ромили.
     Дафнии -  такие мелкие водяные рачки;  их нам обычно присылали с фермы,
поставлявшей в  магазин для  продажи свою  продукцию -  водоросли,  улиток и
пресноводную рыбу.  Любители всегда покупали у нас маленькие баночки дафний,
чтобы кормить своих рыбок.
     - Дафний? - сказал мистер Ромили. - Кормить их дафниями? А разве они их
едят?
     - А  если они их  не  едят,  то  зачем мы  продаем их людям на корм для
рыбок? - спросил я.
     Мистер Ромили был сражен этим логическим доводом.
     - А ведь вы правы,  - сказал он. - Вы правы. У нас там осталось немного
в  подвале.  Завтра как  раз  пришлют новых.  Попробуйте дать им  немножко и
посмотрите, что получится.
     Я  бросил примерно по столовой ложке дафний в каждый аквариум,  и рыбки
набросились на них с таким же воодушевлением, как жабы и лягушки на мокриц.
     Я  задумал еще  мероприятие,  но  тут  требовался тонкий  расчет -  мне
хотелось как можно красивее оформить аквариумы.  А  эту работу мистер Ромили
неукоснительно  и  упорно  выполнял  сам.  По-моему,  она  ему  не  особенно
нравилась,  но  он,  очевидно,  полагал,  что  в  круг его  обязанностей как
старшего сотрудника "фирмы" входит и оформление витрин.
     - Мистер Ромили,  -  сказал я  однажды,  -  мне  сейчас как  раз нечего
делать,  и  покупателей нет.  Не  разрешите ли  мне  украсить один аквариум?
Хочется поучиться делать это так же хорошо, как вы.
     - Что вы,  - ответил мистер Ромили и даже покраснел. - Не так уж хорошо
я это умею...
     - О,  я считаю,  что у вас прекрасно получается...  И мне очень хочется
научиться.
     - Ну,  разве что маленький аквариум...  - сказал мистер Ромили. - Я дам
вам несколько советов по ходу дела.  Так... посмотрим, посмотрим... Ага, вон
тот  аквариум с  моллинезиями.  Его  давно пора почистить.  Пересадите их  в
другой аквариум,  а  этот опорожните и хорошенько промойте.  Начнем сначала,
хорошо?
     Я  выловил маленьким сачком  всех  рыбок,  похожих на  блестящие черные
маслины,  и  перенес их в  свободный аквариум.  Потом я вылил воду,  выскреб
аквариум дочиста и окликнул мистера Ромили.
     - Так...  -  начал он.  - Насыпьте на дно немного песочку, камней... и,
пожалуй, немного - м-м-м, валлиснерии, например, вон в тот уголок.
     - А нельзя ли мне самому попробовать?  -  спросил я.  - Мне... м-м-мм -
мне кажется, я так лучше научусь, если буду делать все сам. А когда я кончу,
вы посмотрите и скажете, что я сделал не так.
     - Превосходная мысль,  -  сказал мистер Ромили и  побрел к своей кассе,
предоставив меня самому себе.
     Это был всего-навсего маленький аквариум,  но я  работал над ним в поте
лица.  Я  построил высокие дюны из серебристого песка.  Я воздвиг игрушечные
скалы.  Я  насадил рощи валлиснерий,  где будут резвиться стайки моллинезий.
Потом я  осторожно налил в  аквариум воду,  а  когда она согрелась до нужной
температуры,  пересадил в  него рыбок и  позвал мистера Ромили посмотреть на
мою работу.
     - Боже! - сказал он, глядя на аквариум. - Боже правый!
     Он   бросил  на   меня  взгляд,   в   котором  сквозило  что-то   вроде
разочарования; мне даже показалось, что ему неприятно, что у меня так хорошо
получилось. Я почувствовал, что надо спасать положение.
     - Вам... вам действительно нравится? - спросил я.
     - Это...  просто замечательно!  Замечательно!  Ума не  приложу,  как вы
этого добились.
     - Я справился с этим только потому,  что учился у вас, мистер Ромили, -
сказал я. - Если бы вы меня не учили, у меня бы вовсе ничего не вышло.
     - Ну что вы,  что вы,  -  отвечал мистер Ромили,  розовея.  -  Однако я
заметил, что вы добавили кое-что от себя.
     - Да я все это перенял, глядя на вас, - сказал я.
     - Гм-мм. Весьма похвально, весьма похвально, - сказал мистер Ромили.
     На  следующий день он  спросил меня,  не  хочу ли  я  оформить еще один
аквариум.  И  я  понял,  что выиграл битву и  при этом ухитрился не  обидеть
мистера Ромили.
     Но  мне  отчаянно  хотелось заняться тем  огромным аквариумом,  который
стоял у нас в витрине. Он был фута четыре с половиной в длину и глубиной два
фута шесть дюймов,  и мы держали в нем массу ярких разноцветных рыбок.  Но я
твердо  знал,  что  мне  пока  еще  нельзя переступать границы дозволенного.
Поэтому сначала я  оформил несколько небольших аквариумов,  и,  когда мистер
Ромили окончательно привык к тому,  что я этим занимаюсь, я завел разговор о
большом аквариуме на витрине.
     - Можно мне попытаться сделать вот этот? - спросил я.
     - Что? Украшение нашей витрины? - сказал он.
     - Да,  - ответил я. - Его давно... давно пора... хотя бы почистить. Вот
я и подумал, что вы, может быть, разрешите мне кое-что там переделать?
     - Ну,  не знаю, - сказал мистер Ромили с сомнением в голосе. - Прямо не
знаю.  Это ведь работа не простая,  знаете ли.  И стоит он на самом виду. Он
больше всего привлекает покупателей.
     Он был совершенно прав; только покупателей привлекал не сам аквариум, а
юркие стайки рыбок, играющих всеми цветами радуги. Едва ли их могли заманить
декораторские ухищрения мистера  Ромили,  от  которых  дно  аквариума больше
всего напоминало развороченный пустырь.
     - Я только попробую,  можно?  - сказал я. - А не выйдет - переделаю все
по-старому. Я... я даже готов работать в выходной день.
     - Ну зачем же!  -  мистер Ромили даже возмутился.  - Нельзя просиживать
целые дни  в  четырех стенах.  Вы  еще  так  молоды...  вам  нужно побегать,
поразвлечься. Ну, так и быть, попробуйте, а там посмотрим.
     На это дело у меня ушел почти целый день -  приходилось еще обслуживать
покупателей,   которые  заходили  купить  тубифексов,  дафний,  а  иногда  и
древесную лягушку,  чтобы пустить ее в свой пруд,  или что-нибудь другое.  Я
трудился над этим гигантским аквариумом как одержимый. Я нагромоздил пологие
дюны  из  песка  и  мощные скалы  из  прекрасного гранита.  В  долинах среди
гранитных скал я  раскинул леса валлиснерий и  еще  более нежных и  пушистых
водорослей. А по поверхности пустил маленькие белые цветы, которые плавали в
воде,   как  крошечные  белые  кувшинки.   За  камнями  и   песком  я  скрыл
обогреватель,  термостат и  аэратор -  красотой они не блистали.  Когда же я
снова  пустил  в  аквариум  сверкающих  алых  меченосцев,  блестящих  черных
моллинезий,  серебряных молоточков и  горящих,  как праздничная иллюминация,
неоновых тетра и взглянул со стороны на дело рук своих, должен признаться, я
был   глубоко  потрясен  собственной  гениальностью.   К   моему   огромному
удовольствию, мистер Ромили пришел в неописуемый восторг.
     - Изумительно, изумительно! - воскликнул он. - Просто изумительно!
     - Недаром говорится,  мистер Ромили, что хорошему ученику нужен хороший
учитель, - сказал я.
     - О,  вы мне льстите,  вы мне льстите,  -  сказал он,  игриво грозя мне
пальцем. - В данном случае ученик превзошел своего учителя.
     - Ну, этого я бы не сказал. Но надеюсь, когда-нибудь смогу сравняться с
вами.
     С  тех  пор  мне  было разрешено оформлять все аквариумы и  все клетки.
Между  нами  говоря,  я  уверен,  что  мистер  Ромили  почувствовал  большое
облегчение,  когда избавился от  утомительного занятия -  вымучивать из себя
какие-то идеи при полном отсутствии художественного вкуса.
     После недолгих поисков я выбрал маленькое кафе неподалеку от магазина и
обычно обедал там,  тем более что там оказалась славная официантка,  которая
за  пару добрых слов приносила мне всегда больше сосисок,  чем полагалось на
одну  порцию,  и  неизменно  предупреждала  меня  о  смертельной  опасности,
таившейся в  сегодняшнем ирландском рагу.  Однажды,  отправляясь обедать,  я
открыл самый короткий путь в свое кафе. Это была узкая улочка между большими
магазинами и  высокими домами.  Она была вымощена булыжником,  и  стоило мне
свернуть туда,  как  я  чувствовал,  что  переношусь в  старый диккенсовский
Лондон.  Часть  улочки  была  окаймлена  деревьями,  а  дальше  тянулся  ряд
маленьких лавчонок.  Тогда-то я  и  сделал открытие:  у  нас не единственный
зоомагазин в этом районе. Я набрел на владения Генри Беллоу.
     Грязноватое окно его лавочки занимало не  больше шести квадратных футов
и уходило фута на два в глубину. Сверху донизу оно было уставлено маленькими
клеточками,  и  в  каждой из них сидели одна-две птички:  зяблики,  овсянки,
чижи,  канарейки или  попугайчики.  Под  клетками окно  было покрыто толстым
слоем  шелухи  и  птичьего  помета,  но  сами  клеточки были  безукоризненно
вычищены:  на каждой из них красовались пучок салата или зеленая веточка,  а
также белая этикетка,  на  которой неровными печатными буквами была выведена
надпись:  "Продано". Стеклянная дверь лавочки была занавешена пожелтевшим от
старости тюлем,  а за стеклом висела картонка с готической надписью:  "Добро
пожаловать".  Обратная сторона этой картонки,  как мне предстояло узнать,  с
той же вежливостью извещала: "Сожалеем, но сегодня закрыто".
     Торопясь по  неровной мостовой к  своим сосискам,  я  ни разу не видел,
чтобы хоть один покупатель входил в  эту  дверь или выходил из  нее.  Вообще
можно было подумать,  что в  этой лавке все вымерли,  и только птички в окне
время  от  времени сонно  перепархивали с  жердочки на  жердочку.  Проходили
недели,  и  меня стало разбирать любопытство:  почему это  люди не  забирают
птичек,  которых они  купили?  Быть  того не  могло,  чтобы разные владельцы
тридцати с лишним разнообразных птичек вдруг,  все как один, решили, что они
им ни к чему.  А если уж произошло такое маловероятное событие, то почему не
сняты  ярлычки  с  надписью "Продано"?  В  обеденный перерыв мне  никогда не
хватало  времени,  чтобы  расследовать эти  таинственные обстоятельства.  Но
однажды мне  наконец повезло.  В  тот  день  мистер  Ромили порхал по  всему
магазину,  мурлыча:  "Я пчелка трудовая...",  а потом спустился в подвал,  и
оттуда внезапно донесся душераздирающий вопль.  Я заглянул вниз,  соображая,
что я там наделал или недоделал.
     - Что случилось,  мистер Ромили?  -  осторожно спросил я. Мистер Ромили
показался внизу, держась руками за голову в совершенном отчаянии.
     - Ах,  я тупица!  - выговорил он речитативом. - Безмозглый, безмозглый,
безмозглый тупица!
     Поняв, что я тут ни при чем, я несколько приободрился.
     - А что случилось? - спросил я заботливо.
     - Тубифексы и  дафнии!  -  трагически воскликнул мистер Ромили,  снимая
очки и лихорадочно протирая стекла.
     - Наверно, запасы кончились?
     - Вот  именно,  -  произнес мистер Ромили похоронным голосом.  -  Какая
глупость с  моей  стороны!  Какая вопиющая небрежность!  Выгнать меня нужно.
Нет, другого такого тупицу не сыскать...
     - А  разве их  нельзя достать еще  где-нибудь?  -  спросил я,  прерывая
словесное самобичевание мистера Ромили.
     - Но их же всегда присылают с фермы, - возопил мистер Ромили, как будто
я  был посторонний и  нуждался в объяснении.  -  Их присылают каждую неделю,
когда я заказываю. А я - я, безнадежный идиот, - я забыл их заказать!
     - Но разве их нельзя достать в другом месте? - спросил я.
     - А  гуппи,  и  меченосцы,  и черные моллинезии -  они ждут не дождутся
своих  тубифексов,  -  продолжал мистер  Ромили,  преисполняясь истерической
жалости к самому себе.  -  Они так о них мечтают!  Нет, я не смогу взглянуть
рыбкам в  глаза!  У  меня кусок в  горле застрянет,  когд