гко усадил его.
     -- Перестань вести себя, словно чокнутый богомол,-  сказал
я,- посиди минутку молча и расслабься.
     Он достал из кармана влажный платок и вытер лоб.
     -- Пайес! -- крикнул я.
     -- Сэр? -- отозвался мой бой из кухни.
     -- Принеси, пожалуйста, пива мне и администратору.
     -- Есть, сэр.
     Пиво  было  паршивое  и  отнюдь  не холодное, потому что в
нашем довольно примитивном базовом лагере единственным способом
охлаждать его было держать бутылки  в  ведрах  с  вечно  теплой
водой.   Однако   в   таком  климате,  где  человек  непрерывно
обливается потом, даже если сидит без движения,  потребность  в
жидкости велика, и днем ничто не могло сравниться с пивом.
     Пайес  чинно наполнил наши стаканы, и Мартин, схватив свой
стакан дрожащей рукой, поспешно сделал несколько глотков.
     --  А  теперь,-  сказал  я  успокаивающим  тоном  опытного
психиатра,-  повтори,  пожалуйста,  медленно  и  внятно, что ты
кричал, сбегая вниз по склону?  Кстати,  тебе  не  следует  так
носиться  в  это время дня. Во-первых, это вредно для здоровья,
во-вторых, это может повредить твоему имиджу. Я  было  подумал,
что   в   Мамфе  разразился  бунт  и  за  тобой  гонится  толпа
африканцев, вооруженных копьями и мушкетами.
     Мартин снова вытер платком лицо и сделал еще глоток.
     -- Хуже,- произнес он,- несравненно хуже.
     -- Хорошо, рассказывай тихо, спокойно, в чем дело.
     -- Губернатор,- ответил он.
     -- Что -- губернатор? Он уволил тебя?
     -- В том-то и дело,- сказал Мартин,-  что  может  уволить.
Потому я и нуждаюсь в помощи.
     --  Не  вижу,  как  я  могу  тебе  помочь.  Я  не знаком с
губернатором и, насколько мне известно, не знаю никого  из  его
родных,  так  что  не могу нигде замолвить за тебя словечко. Но
что ты такого ужасного натворил?
     -- Лучше я расскажу тебе все с начала,- отозвался  Мартин,
еще   раз  вытер  лицо,  подкрепился  глотком  пива  и  скрытно
осмотрелся, проверяя, не подслушивают ли нас.- Так  вот,  может
быть,  ты не обратил внимания, но я неплохо справляюсь со своей
работой, однако когда надо принимать гостей или еще  что-нибудь
в этом роде, непременно все испорчу. Когда я только что получил
повышение  и  был назначен начальником окружной администрации в
Умфале,  тут  же  туда  является  с  инспекцией   этот   чертов
губернатор.  Все  шло  прекрасно,  в  округе  царил безупречный
порядок, и шеф как будто был мной доволен. Он приехал всего  на
сутки,  и  под  вечер  я уже подумал, что все в порядке. Но, на
беду, уборная в моем доме вышла из строя, и я не успел  вовремя
привести  ее в порядок, а потому велел соорудить уютный шалашик
вдали от  веранды,  за  кустами  гибискуса.  А  в  шалаше,  сам
понимаешь,  глубокая  яма  и  перекладина  для  ног. Я объяснил
губернатору, что и как, и вроде бы он все понял. Но  мне.  было
невдомек,  что  моя  африканская  обслуга  посчитала, что шалаш
предназначен для них, и прилежно пользовалась  им  до  прибытия
моего  шефа. И вот перед самым обедом он направляется туда. То,
что он там увидел, вовсе не обрадовало его,  ведь  он  полагал,
что  уборную соорудили специально для него. Когда же губернатор
все-таки примостился на перекладине, она  сломалась.  Я  слегка
опешил.
     -- Господи, ты что же -- не проверил эту перекладину?
     -- В том-то и дело,- ответил Мартин.- Есть вещи, в которых
я ничего не смыслю.
     --  Но ты мог убить его, хуже того -- утопить,- сказал я.-
Знаю, на что похожа наша уборная здесь, и не хотел бы упасть  в
эту яму.
     --  Могу  заверить  тебя,  что  шефу  происшедшее  тоже не
понравилось,- уныло отозвался Мартин.- Он, конечно,  позвал  на
помощь,  и  мы  вытащили его, но выглядел он, точно... точно...
э... ходячая навозная куча. Не  один  час  ушел  на  то,  чтобы
отмыть  его самого, постирать и привести в порядок его одежду к
утру, когда он должен  был  уезжать.  И  скажу  тебе,  дружище,
обедали  мы  тот  вечер  очень  поздно,  и  ел  он очень мало и
держался очень-очень холодно.
     -- Он что -- лишен чувства юмора? -- осведомился я.
     -- Начисто лишен,- яростно произнес Мартин.- Но не мне его
упрекать за это. Не представляю себе человека, который стал  бы
веселиться, шлепнувшись в кучу навоза.
     -- Я тебя понял. Налей себе еще пива.
     --  Беда  в  том,- продолжал Мартин,- что я не однажды вот
так оплошал. Были другие промашки,  о  которых  предпочитаю  не
рассказывать  тебе,  потому-то  мне  пришлось  так долго ждать,
чтобы  меня  из  помощников  перевели  в  начальники   окружной
администрации.  После  того  ужасного  происшествия с уборной я
попал в Умчичи, и ты сам понимаешь, что это означало.
     -- Да уж,- сказал я,- мне не доводилось там бывать,  но  я
наслышан.
     Умчичи  --  этакий  Окаянный  остров,  туда  посылали всех
попавших в немилость начальников окружной  администрации  и  их
помощников.  Там  обитали прокаженные африканцы, а еще там было
больше комаров, чем в любой  другой  точке  побережья  Западной
Африки.
     --  Как  ни увлекательны эти твои откровения,- заметил я,-
не вижу, куда ты клонишь.
     --  Так  ведь  я  именно  об  этом  толковал  тебе,  когда
спускался  с  холма,-  объяснил Мартин.- Губернатор едет сюда с
инспекцией. Будет здесь через три дня, так что  мне  необходима
твоя помощь.
     --  Мартин,-  сказал  я,-  при всей моей любви к тебе я не
специалист по приему и обслуживанию гостей.
     --  Конечно,  дружище,  конечно,-  отозвался  Мартин.-  Ты
только подсоби мне кое в чем.
     Отказать  ему  в  этой  просьбе было невозможно. Все белые
жители Мамфе и  девяносто  девять  процентов  африканцев  нежно
любили Мартина.
     -- Мне нужно поразмыслить,- сказал я.
     Мы посидели молча; Мартин ерзал на стуле, обливаясь потом.
Наконец я крикнул:
     --   Пайес,   принеси,  пожалуйста,  еще  пива  начальнику
администрации.
     Когда  пиво  было  подано,  я  наклонился   и   пристально
посмотрел на Мартина.
     --  Вот  в  чем  твое единственное спасение,- произнес я.-
Среди нас есть женщина.
     -- Женщина? -- озадаченно молвил Мартин.- Какая женщина?
     -- Мэри, жена твоего помощника,  если  ты  помнишь  такую.
Женщины  отлично  справляются  с  такими делами. Еще у нас есть
Макгрэйд (он отвечал за ремонт мостов,  строительство  дорог  и
тому   подобное).   Есть  Гэртон  (представитель  "Объединенной
Африканской    компании",    который     занимался     продажей
хлопчатобумажных  тканей  белым жителям Мамфе, консервов и пива
африканцам). Уж как-нибудь совместными усилиями мы справимся  с
задачей.
     --  Дружище,- торжественно произнес Мартин,- я твой вечный
должник. Блестящее предложение.
     -- Итак, для начала,-  продолжал  я,-  следует  посмотреть
твой дом.
     --  Но  ты  столько  раз  бывал у меня,- удивился Мартин.-
Несколько раз приходил перекусить и тысячу раз приходил  выпить
стаканчик.
     -- Верно, но я видел только твою гостиную и веранду. -- Ну
да, конечно. Что ж, пошли, сейчас и посмотришь.
     --  Я  захвачу  Пайеса,-  сказал я.- Потому что одолжу его
тебе на вечер. Он куда лучше  твоего  недотепы  и  сумеет  стол
обслужить  на высшем уровне. А то ведь твой бой способен облить
супом колени губернатора.
     -- Ты что! -- страдальчески воскликнул  Мартин.-  Не  смей
даже говорить такие вещи.
     Итак,  мы  захватили  Пайеса  и  поднялись в дом окружного
начальника, стоящий на макушке утеса, с видом на реку. Дом  был
внушительный,  с  толстыми  стенами  и просторными помещениями,
потому что его построили еще тогда, когда Камерун был  немецкой
колонией,  а  немцы знали, как надо строить в жарком климате --
выбрали  место,  где  дом  хоть  немного  обдувало  ветром,   а
благодаря  толстым  стенам внутри было прохладно, насколько это
вообще возможно в таком месте. Поднимаясь по склону, я объяснил
Пайесу суть дела.
     --  Учти,-добавил  я,-это  очень  важно,  все  мы   должны
постараться хорошенько помочь окружному начальнику.
     --  Да,  сэр,- расплылся в улыбке Пайес; он всегда считал,
что я чересчур много времени уделяю уходу за животными и совсем
не оставляю ему времени проявить свой талант буфетчика.
     Дойдя до обители Мартина, я внимательно осмотрел  гостиную
и  веранду.  Оба  помещения  были  просторные  и совсем недурно
обставленные  с  учетом   потребностей   холостого   начальника
окружной администрации.
     --  Мне  кажется,  для  начёта тебе следует снять со стены
этот календарь,- предложил я Мартину.
     -- Почему? -- спросил он.- По-моему, картинки классные.
     -- Мартин,-сказал я,-если губернатор увидит,  что  у  тебя
вся  гостиная  увешана  голыми красотками, он может невесть что
подумать о тебе, так что лучше убери.
     Пайес, внимательно слушавший наш  диалог,  снял  со  стены
календарь  с  девицей  в  чувственной  позе  и  с  такими  ярко
выраженными признаками млекопитающего, что даже я был несколько
смущен.
     -- Так,- произнес я,- теперь -- спальня.
     Спальня  тоже  была  большая,  с  широченной   двуспальной
кроватью под сеткой от комаров.
     --  Пайес,-  распорядился  я,- ну-ка проверь кровать -- не
сломается?
     Тихонько хихикая, Пайес опустился на четвереньки и  пополз
вокруг кровати, проверяя каждый винт и каждую гайку.
     --  А  теперь,-  обратился  я к Мартину,- попрыгаем на ней
вдвоем.
     Мы попрыгали и убедились, что с пружинами все в порядке.
     -- Так, отлично,- заключил я.- Похоже, здесь ему ничто  не
грозит. А где ты собираешься его кормить?
     -- Кормить? -- озадаченно справился Мартин.
     --  Ты ведь собираешься кормить губернатора, пока он будет
находиться здесь?
     -- Ну, на веранде,- ответил Мартин.
     -- Что -- других помещений нет?
     -- Еще есть столовая.
     -- Если у тебя есть столовая, пользуйся ею, ради Бога.  Ты
ведь намерен принять его возможно лучше. Где находится эта твоя
столовая?
     Вернувшись  со мной в гостиную, Мартин распахнул массивные
деревянные  двери,  и  моему   взору   предстало   великолепное
помещение  с  длинным  столом  по меньшей мере на десяток мест.
Столешница была тщательно отполирована,  но,  поскольку  Мартин
никогда  не  пользовался  этой  комнатой, покрыта толстым слоем
пыли, как и довольно красивые, хотя  и  тяжеловатые  деревянные
стулья.  С  потолка  над  столом  на всю его почти пятиметровую
длину свисала конструкция, которую в Индии называют  "пунка"  и
которая,  по  сути,  представляет  собой  огромное  опахало.  К
бамбуковой жерди толщиной десять -- двенадцать сантиметров были
прикреплены пальмовые листья полутораметровой длины. К середине
жерди привязана веревочка, которая через ролики под потолком  и
дырку  в  стене  тянулась  на  кухню.  Смысл  этого  устройства
заключался в  том,  что  какой-нибудь  нанятый  вами  мальчуган
дергал  веревочку  и заставлял опахало покачиваться над столом,
обдавая вас жарким дуновением в разгар трапезы.
     -- Великолепная  штука,-  сказал  я  Мартину.-  Губернатор
будет поражен.
     --  Я  никогда  не  пользуюсь  этим чертовым устройством,-
сообщил Мартин.- Понимаешь, здесь мне было бы очень уж одиноко.
     --   Тебе   нужно   жениться,   дружище,-    произнес    я
покровительственно.
     --  Да  я  пытаюсь,-  отозвался  он,-  всякий  раз,  когда
приезжаю в Англию в отпуск. Но стоит  моим  невестам  услышать,
где я работаю, как они сразу расторгают помолвку.
     -- Ничего,- утешил я его.- Ты только не сдавайся. Глядишь,
и найдется  простушка, которую ты успеешь охмурить, а затем уже
привезешь сюда.
     По нашей просьбе Пайес тщательно проверил огромный стол  и
все  стулья.  Мы  посидели  вдвоем  на каждом стуле и исполнили
что-то вроде танго на столе; он стоял нерушимо как скала.
     -- Теперь послушай,- сказал  я  Мартину.-  Я  хочу,  чтобы
Пайес  возглавил  твою  обслугу, потому что очень уж они у тебя
недотепистые. Пайес -- парень расторопный и умелый.
     --  Как  скажешь,   дружище,-   отозвался   Мартин.-   Как
прикажешь. Ты только скажи.
     --   Пайес,-   обратился   я   к  моему  слуге.-  В  нашем
распоряжении три дня. Все это время ты будешь  наполовину  моим
буфетчиком,  наполовину  буфетчиком  окружного  администратора.
Слышишь?
     -- Слышу, сэр,- ответил он.
     Мы вышли на веранду и сели там.
     --  А  пока,-  сказал  я  Пайесу,-  пойди  скажи  здешнему
буфетчику, чтобы принес нам чего-нибудь выпить. Кстати, Мартин,
как звать твоего буфетчика?
     -- Амос.
     --  Отлично,-продолжал я,-давай, Пайес, скажи Амосу, чтобы
принес нам чего-нибудь выпить, потом приведи сюда его, повара и
младшего боя, чтобы мы поглядели на них и потолковали с ними.
     -- Да, сэр.- И Пайес чуть ли не гусиным  шагом  направился
на кухню.
     --  Думаю,  все,  что  касается  питания,  можно  спокойно
предоставить усмотрению Мэри,- сказал я.-  Возможно,  и  другие
могут  что-нибудь  посоветовать,  так  что, по-моему, не мешает
созвать сегодня вечером военный совет.  Если  ты  разошлешь  им
приглашения,  они соберутся здесь, чтобы выпить по стаканчику и
обсудить твою проблему.
     -- Ну ты прямо мой спаситель,- заключил Мартин.
     --   Вздор,-отозвался    я.-Я    только    помогаю    тебе
сориентироваться. Ты явно не приучен вращаться в обществе.
     Вошел Пайес, неся на подносе пиво, за ним следовали Амос в
коричневых   шортах   и  куртке,  затем  младший  бой,  на  вид
достаточно смышленый, но совсем ничему не обученный  (каким  он
явно  был обречен оставаться, если его наставником был Амос), и
замыкал шествие совершенно удивительный экземпляр -- высоченный
худой африканец из племени хауса, которому на  вид  можно  было
дать  все  сто  десять  лет,  одетый в белый пиджак и шорты, на
голове --  здоровенный  поварской  колпак  с  неровно  вышитыми
впереди буквами "В. С.".
     --  Так  вот,- сурово произнес я,- через три дня начальник
администрации  будет  принимать  здесь  губернатора.  Начальник
хочет, чтобы мой буфетчик присмотрел за вами и проследил, чтобы
все  было  в  порядке. Если не будет порядка, губернатор сильно
рассердится на администратора, и мы  с  администратором  сильно
рассердимся на вас и дадим вам пинка пониже спины.
     Несмотря  на  мой строгий тон, они дружно заулыбались. Все
четверо понимали, какая важная персона  прибывает,  понимали  и
серьезность  моей  угрозы.  Но  они оценили использованный мной
шутливый оборот.
     -- Ну так,- продолжал я,  показывая  на  буфетчика,-  тебя
зовут Амос?
     -- Да, сэр,- ответил он, вытянувшись в струнку.
     -- А тебя как звать? -- обратился я к младшему бою.
     -- Иоанн, сэр.
     --  Имя  повара,-  извиняющимся  тоном  вмешался  Мартин,-
Иисус.
     -- Дружище,- отозвался  я,-  тебе  повезло.  С  Пайесом  и
Иисусом  мы  не  можем  оплошать. Кстати, что это за диковинная
вышивка у него на колпаке?
     Мартин заметно смутился.
     -- Понимаешь,- начал  он,-  ему  как-то  удалось  случайно
приготовить  очень хорошее блюдо, а у меня в одном журнале была
фотография  шеф-повара  одного  лондонского  отеля,   и   чтобы
поощрить его, я пообещал привезти из следующего отпуска колпак,
какие носят только самые искусные повара.
     --  Очень  благородная  идея,-  сказал я,- но что все-таки
означают эти вышитые буквы "В. С."?
     Смущение Мартина еще больше возросло.
     -- Он попросил жену вышить их и очень гордится ими.
     -- Но что они означают? -- настаивал я.
     Мартин  совершенно  смешался:  --  "БиСи"  --   сокращение
английских сдов "повар Баглера".
     --  А  он  понимает, что эти буквы на колпаке означают еще
"до рождества Христова" (Before Christ) и вместе с  его  именем
"Иисус" могут вызвать смятение в умах непосвященных людей?
     --  Не  понимает,  и  я  не  стал его просвещать, чтобы не
волновать понапрасну,- ответил Мартин.- Он и без  того  немного
не в себе.
     --  А  сейчас,  Пайес,-  сказал  я,-  сходи  за полиролем,
слышишь?
     -- Да, сэр,- откликнулся он.
     -- И проследи за тем, чтобы в столовой был наведен порядок
и чтобы стулья и стол были как следует отполированы. Слышишь?
     -- Слышу, сэр,- сказал он.
     -- Я хочу, чтобы стол блестел, как зеркало. И если  ты  не
позаботишься об этом, получишь пинка ниже спины.
     -- Да, сэр.
     --  А  накануне  приезда  губернатора все полы должны быть
чисто вымыты и вся остальная мебель отполирована. Слышишь?
     -- Да, сэр,- сказал Пайес.
     По  гордому  выражению  его  лица  было  видно,   как   он
предвкушает  свое  участие в столь важном событии и возможность
командовать своими соотечественниками.
     Мартин наклонился и прошептал мне на ухо: -- Этот  младший
бой  --  из  племени  ибо. Надо сказать, что люди этого племени
славятся своей смекалкой; приходя в  Камерун  из  Нигерии,  они
околпачивали  камерунцев,  после  чего  уходили  обратно  через
границу.  А  потому  камерунцы  относились  к  ним  с   великим
недоверием и отвращением.
     -- Пайес,- сказал я,- этот младший бой -- из племени ибо.
     --  Я знаю, сэр,- ответил Пайес. -- Так что последи, чтобы
он работал как следует, но чересчур не нажимай на него,  потому
что он ибо. Слышишь?
     -- Да, сэр.
     --  Отлично,-  сказал я и распорядился совсем по-хозяйски:
-- Теперь принеси еще пива. Вся компания прошагала на кухню.
     -- Слушай,- восхищенно произнес Мартин,-  у  тебя  здорово
получается, верно?
     --  В  жизни  не  занимался  такими делами,- отозвался я.-
Однако тут не требуется большое творческое воображение.
     -- Боюсь, его-то мне и не хватает,- заключил он.
     -- Не могу с тобой согласиться,-  возразил  я.-  Человека,
которому достало выдумки привезти своему повару колпак мастеров
кулинарного искусства, никак не назовешь тупицей.
     Мы  добавили  пива,  и я попытался представить себе, каких
еще катастроф следует опасаться.
     -- Сортир действует? -- подозрительно осведомился я.
     -- Полный порядок,- ответил Мартин.
     -- Так проследи, ради Бога,  чтобы  твой  младший  бой  не
вздумал  им  воспользоваться,-сказал я,-во избежание повторения
того случая, про который ты мне  рассказал.  А  теперь  разошли
приглашения,  как  мы договорились, и около шести я приду, и мы
проведем военный совет.
     -- Отлично,- отозвался Мартин и ласково похлопал  меня  по
плечу.- Не знаю, что бы я стал делать без тебя. Даже Стэндиш не
сумел бы все так замечательно организовать.
     Он  подразумевал  своего  помощника,  который  в это время
парился в горах к  северу  от  Мамфе,  разбираясь  в  проблемах
отдаленных деревень.
     Я   поспешил   вернуться   в  шатер  к  своему  горластому
семейству. Визит к Мартину выбил меня из собственного  графика,
и  теперь  детеныши  шимпанзе  кричали,  требуя  еды, дикобразы
грызли прутья своей клетки, и галаго негодующе смотрели на меня
огромными глазами, устав дожидаться мисок с  мелко  нарезанными
фруктами.
     В  шесть  часов  я прибыл в резиденцию начальника окружной
администрации. Там была уже Мэри Стэндиш -- молодая  миловидная
женщина,  склонная  к  полноте  и  наделенная  весьма спокойным
нравом. Из каких-то закоулков Большого Лондона Стэндиш  перенес
ее  прямо  в  Мамфе,  она жила здесь всего полгода, но это было
такое милое и кроткое создание и она воспринимала все и всех  с
таким спокойствием и добродушием, что казалось -- приди к ней с
дикой  головной  болью, и ее маленькая пухлая ручка, коснувшись
вашего лба, произведет такое же действие, как  носовой  платок,
смоченный одеколоном.
     --  Джерри,-  приветствовал  меня тонкий голосок,- это так
интересно, ты согласен?
     -- Для тебя -- возможно,- ответил я,- но  для  Мартина  --
мука мученическая.
     --  Но  ведь  сам  губернатор!  Может  быть, это обернется
повышением для Мартина, а там и для Алека.
     -- Если все  организовать  как  следует,-  сказал  я.-  Мы
собираем  военный  совет  именно  для  того, чтобы предупредить
какие-либо  происшествия.  Сама  знаешь,   с   Мар