|
Наука. Техника. Медицина
 Политика
Джилас Милован. Лицо тоталитаризма -
Страницы: - 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - Милован ДЖИЛАС
ЛИЦО ТОТАЛИТАРИЗМА
* Беседы со Сталиным
* Новый класс
* Несовершенное общество
Переводы с сербо-хорватского:
П. А. Щетинин, Е. А. Полак, О. А. Кириллова
Издательство [LAQUO]Новости[RAQUO]. Москва, 1992
Подготовка электронного текста -- А. §анфилов
| [Image] |
--- Table end---------------------------------------------------------------
Милован Джилас
Предисловие к русскому изданию
БЕСЕДЫ СО СТАЛИНЫМ
Увлечение
Сомнения
Разочарование
Заключение
О Сталине, вероятно, в последний раз
Личность Сталина (дополнение к [LAQUO]беседам со Сталиным[RAQUO])
НОВЫЙ КЛАСС
Перед началом
Происхождение
Характер революции
Новый класс
Партийное государство
Идеологическая экономика
Насилие над духом
цель и средства
Сущность
Национальный коммунизм
В сегодняшнем мире
НЕСОВЕРШЕННОЕ ОБЩЕСТВО
Введение. О возникновении книги
Мрак идеологий
Свобода и собственность
Средство как цель
--- Table start-------------------------------------------------------------
| | [Image: Дальше] |
--- Table end---------------------------------------------------------------
--- Table start-------------------------------------------------------------
[Image: Назад] | [Image: Содержание] | [Image: Дальше] |
--- Table end---------------------------------------------------------------
--- Table start-------------------------------------------------------------
|
Милован Джилас
Родился 12 июня 1911 года в селе Подбишче возле города Колашина в
Черногории. В Белградском университете изучал юриспруденцию и литературу. В
1932 году вступил в Компартию Югославии, в том же году был арестован и
пробыл в заключении до 1935 года. В 1937 году, во время внутрипартийных
трений, примкнул к группе Тито, который реорганизовал КПЮ. С 1937 года М.
Джилас -- член ЦК КПЮ, с 1940 года -- член Исполкома ЦК КПЮ.
В 1941 году, после занятия Югославии войсками нацистской Германии и
фашистской Италии, руководство КПЮ посылает М. Джиласа вместе с М. Пьяде
для подготовки восстания. В конце 1943 года М. Джилас входит в президиум
Антифашистского веча народного освобождения Югославии -- АВНОЮ.
В 1945 году, после окончания второй мировой войны, АВНОЮ было переименовано
во Временную народную скупщину, куда вошел М. Джилас, получив одновременно
пост министра по делам Черногории. В 1948 году М. Джилас -- секретарь
Исполнительного бюро ЦК СКЮ. В начале 1953 года М. Джилас становится, одним
из четырех вице-президентов Югославии, в конце 1953 года -- председателем
Союзной народной скупщины.
Конфликт с партией и правительством возник у М. Джиласа после того как он
резко выступил против превращения компартии в правящий класс страны и
морального ее разложения. Свои мысли он вначале высказал в серии статей,
опубликованных в газете [LAQUO]Борба[RAQUO] в октябре 1953-го -- январе
1954 года. В статьях он упрекал режим в переходе на сталинские методы
управления, стоял за создание второй социалистической партии, высказывался
против вмешательства партии в работу органов правосудия (эти органы, по
мнению М. Джиласа, [LAQUO]...должны стать
|
--- Table end---------------------------------------------------------------
3
--------------------------------
--- Table start-------------------------------------------------------------
органами государства и закона, то есть народа, а не политических
интересов и мнений в рядах партии... До каких пор мы будем пользоваться
идеологическими, а не законными аргументами? До каких пор приговоры будут
выноситься на основании диалектического и исторического материализма, а не
закона?[RAQUO]^*. 17 января 1954 года III внеочередной пленум ЦК СКЮ (КПЮ
переименована в Союз коммунистов Югославии -- СКЮ на VI съезде партии в
ноябре 1952 г.) принял решение о смещении М. Джиласа со всех партийных и
правительственных постов на основании того, что его
[LAQUO]антимарксистские, антиленинские ревизионистские устремления... были
фактически направлены на ликвидацию СКЮ[RAQUO]^**. Черногория лишила М.
Джиласа депутатского мандата, в марте 1954 года он был исключен из партии.
24 января 1955 года М. Джилас был приговорен условно к 18 месяцам
заключения за [LAQUO]клеветнические заявления, в которых он изображал
положение в Югославии в злонамеренно искаженном виде[RAQUO]. 29 октября
1956 года М. Джилас открыто одобрил венгерское восстание, критиковал режим
Тито и коммунизм, как таковой. За это осужден на 3 года тюрьмы. В этот
период ему удается передать своему издателю рукопись книги [LAQUO]Новый
класс[RAQUO], после опубликования которой (октябрь 1957 г.) его судят
повторно и приговаривают к 7 годам. В январе 1961 года он досрочно
освобожден, однако через 3 месяца снова взят под стражу в связи с
опубликованием книги [LAQUO]Беседы со Сталиным[RAQUO] (обвинен в
[LAQUO]разглашении государственных тайн[RAQUO]). В тюрьме М. Джилас пишет
серию рассказов ([LAQUO]Прокаженный[RAQUO] и др.), книгу о Петре II Негоше,
владыке (светском и духовном правителе) Черногорском, выдающемся
представителе сербской литературы, переводит с английского
[LAQUO]Потерянный рай[RAQUO] Д. Мильтона. М. Джилас написал также
автобиографическое произведение [LAQUO]Страна без права[RAQUO].
В декабре 1966 года М. Джиласа освобождают из-под стражи (он отбывал
заключение в известной еще с австро-венгерских времен тюрьме города Сремска
Митровица), но не восстанавливают в гражданских правах: в стране он не
имеет права публично выступать, его произведения не печатают, не возвращают
боевых наград и т. д. Через некоторое время власти разрешают ему выезд за
границу, где
--------------------------------
^*[LAQUO]Борба[RAQUO], 31.12.1953 г.
^**БСЭ, 2-е изд. М., 1957 Т. 49. С. 334.
|
--- Table end---------------------------------------------------------------
4
--------------------------------
--- Table start-------------------------------------------------------------
М. Джилас выступает с лекциями, дает интервью телевидению. В
1969 году выходит его книга [LAQUO]Несовершенное общество[RAQUO], которая,
как и другие его произведения, запрещена в Югославии. В апреле 1970 года М.
Джилас готовил новую поездку за границу с серией докладов, однако у него
был отобран паспорт, по мнению осведомленных кругов, не без давления
советского правительства, опасавшегося выступлений М. Джиласа именно в
месяце, на который приходилось столетие со дня рождения Ленина.
С 1970 по 1986 год он был лишен права выезда за границу. Имя М. Джиласа
известно среди демократически настроенных советских граждан.
Не со всеми выводами автора предлагаемой вниманию читателя книги можно
согласиться, однако поражает смелость и прозорливость политика, более 30
лет назад предсказавшего события, происходящие сейчас в странах бывшего
социалистического содружества.
|
--- Table end---------------------------------------------------------------
5
--------------------------------
ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
Намерение советского издательства опубликовать в одной книге два моих
политических исследования -- [LAQUO]Новый класс[RAQUO] и
[LAQUO]Несовершенное общество[RAQUO] вкупе с воспоминаниями [LAQUO]Беседы
со Сталиным[RAQUO] -- считаю разумным и полезным по многим причинам.
Во-первых, это мои наиболее значительные и в международном плане самые
известные произведения из сферы политики. И хотя отдельному непосвященному
читателю комбинация политики с мемуаристикой может показаться
неестественной, все же в данном случае связь вполне прямая. Политические
произведения объединяет единство содержания, а воспоминания о встречах со
Сталиным играют роль уместной и, возьму на себя смелость сказать,
достоверной к ним иллюстрации, почерпнутой из конкретной политической
практики.
Кроме того, читатель получает более менее целостное представление о моем.
да и не только моем, критическом отношении к Сталину и сталинскому
тоталитаризму. пустившему корни в коммунистическом движении. Прежде всего
имею в виду Югославию.
Считал бы со своей стороны претенциозным оценивать действенность этой
критики. Неоспоримо, однако, что критицизм, присущий коммунистам прежде
всего коммунистических стран, включая и мой собственный, на протяжении трех
десятилетий играл если не важнейшую, то наверняка близкую к таковой роль
благодаря главным образом своей аутентичности, объективности, несклонности
к злопыхательству. Не хочу этим сказать, что сегодня, когда миновало
столько лет, в моих критических работах не сыщется
6
--------------------------------
немало такого, что можно было бы выразить с литературной стороны
привлекательнее и точнее. Прошу, однако, читателя не забывать, что записки,
которые у него сейчас в руках, это индивидуальный взгляд с позиций большей
частью политико-критических, что это лишь единичный вклад в описание и
осмысление данной социальной реальности. Вся реальность настолько
многогранна, что ее можно объять целиком, только рассмотрев с разных точек
зрения под разным углом.
Для меня. югославского литератора, черногорца из Сербии. публикация в
Москве этих произведений (настанет, надеюсь, черед и других моих книг) --
событие особое, его не переоценить.
Южных славян, а тем паче сербов, с русскими и русской культурой связывает
исконное, преимущественно языковое и психологическое родство: но ведь язык,
психика -- это и есть та многогранность -- творческая, неисчерпаемая,
непостижимая, благодаря которой, главным образом, открывается глубинная
суть народа, его истинное лицо. У русских и сербов как раз столько
родственных и отличительных черт, сколько необходимо, чтобы при родстве не
слиться, а при разности не стать чуждыми друг другу.
Временами силы государственной политики охлаждали отношения, натягивали до
состояния обрыва связи великой России с маленькой Сербией, Югославией в
целом. Но никогда, даже в периоды наибольших опасностей и злонамеренности,
силы государственной политики не были в состоянии полностью заморозить эти
отношения, разорвать связи; вопреки всем натискам идеологии и политики,
вопреки положению и интересам государства в народных глубинах и творческих
умах нерушимым и независимым осталось то, что связывает русских с
югославами, с сербами в частности. Наиболее разрушительной и трагической по
последствиям была бесчестная сталинская атака на Югославию. Народы
Югославии попали тогда в ситуацию, в которой защита своей партии, такой же
тоталитарной, сделалась равнозначной защите государственной независимости и
национальной самобытности. Казалось, ни общечеловеческим ценностям, ни
родству народов не одолеть тотальную ненависть, вспыхнувшую в час рокового
испытания. Но не зря у нас говорят, что любой силе -- свой срок. Выжило,
все превозмогло и победило
7
--------------------------------
непреходящее, вечное. Поэтому прошу читателя не удивляться и не
возмущаться, если он встретится в книге с высказыванием по нынешним меркам
слишком резким, позицией, чрезмерно крутой: таково было время с его жесткой
полемикой, таков, что поделаешь, [LAQUO]черногорский[RAQUO] темперамент
самого автора.
А сам я уже с гимназических лет, прошедших в провинциальной черногорской
глуши, всей душой впитывал и насыщал свои устремления богатствами русской
литературы. Завораживали не только глубины ее пророческой прелести. Я
находил в ней сгустки чувств и чаяний моего собственного народа, отзвуки
его бытия. И это был не только мой хлеб духовный: русская литература, а
вслед за тем мученический пафос русской революции вживлены в созревание, в
процесс выбора пути двух-трех поколений. Совсем как некогда с моими
предками, искавшими и находившими у русских царей. русской церкви помощь и
защиту в схватках с империями и мировым клерикализмом.
И если настоящие записки внесут хоть малую лепту в разъяснение нашей --
русской и югославской -- истории, отягощенной идеологическими схемами и
конфликтами, это будет наградой мне. доказательством того, что трудился я и
рисковал не напрасно. А окажи к тому же они пусть минимальное содействие
даже самому малому числу советских читателей в осознании ограниченности
идеологии и губительности тоталитаризма, который она, идеология,
вдохновляла и подпирала, -- я испытал бы радость, приобретя на склоне лет
столь важный стимул хотя бы только пером, но все-таки участвовать в поисках
выхода из общих для нас проблем и недоразумений. Одновременно это помогло
бы сблизить наши народы, лучше понять, как страдали они, чем жертвовали,
какие подвиги совершили.
11.09.1990 г.
МИЛОВАН ДЖИЛАС
8
--------------------------------
--- Table start-------------------------------------------------------------
[Image: Назад] | [Image: Содержание] | [Image: Дальше] |
--- Table end---------------------------------------------------------------
--- Table start-------------------------------------------------------------
[Image: Назад] | [Image: Содержание] | [Image: Дальше] |
--- Table end---------------------------------------------------------------
Беседы со Сталиным
10
--------------------------------
Для человеческой памяти естественно очищать себя от излишнего; в ней
сохраняется лишь наиболее важное для последующих взаимоотношений. Но в этом
и ее недостаток -- память всегда пристрастна, она непременно изменяет
ушедшую в прошлое реальность соответственно нынешним надобностям и надеждам
на будущее.
Зная об этом, я старался в предлагаемой книге изложить факты как можно
более точно. И если, несмотря на все, она не свободна от моих сегодняшних
взглядов, то это следствие не моей злой воли или пристрастности борца, а
скорее всего -- упомянутого свойства самой памяти и попыток осветить
прошлые встречи и события с учетом сегодняшнего опыта.
Почти все, о чем идет здесь речь, опытному читателю уже известно из
опубликованной мемуарной и иной литературы. Но поскольку событие становится
более рельефным и понятным, если оно описано со многими подробностями и
рассмотрено с различных точек зрения, я подумал, что не будет излишним,
если и я что-то расскажу. Я считал, что люди и человеческие отношения
важнее сухих фактов, и этому уделил наибольшее внимание. А то, что в книге
есть места, которые можно было бы назвать литературными отступлениями,
следует отнести не столько к моему способу выражения мыслей, сколько к
желанию сделать предмет более интересным, более ясным и осязаемым.
Когда я работал над своей автобиографией, то в 1955
11
--------------------------------
или 1956 году мне пришла мысль собрать свои встречи со Сталиным в особую
книжку, которую можно было бы напечатать заранее и отдельно. Но вскоре я
попал в тюрьму, где было несподручно заниматься такого рода литературой,
поскольку она хотя и относилась к прошлому, но неминуемо должна была
затрагивать и нынешние политические отношения.
Только выйдя из тюрьмы, в январе 1961 года, я вернулся к своему прежнему
замыслу. Естественно, что на этот раз из-за переменившихся условий и
эволюции моих собственных взглядов я должен был подойти к этой теме
несколько иначе. Больше внимания я обратил теперь на психологическую,
человеческую сторону дела. И еще: несмотря на то что мы во многом далеко
отошли от Сталина, о нем продолжают писать настолько разноречивые вещи, его
существо еще настолько живо, что и я счел необходимым на основании
собственного опыта и знаний добавить заключение по поводу этой поистине
загадочной личности.
Но больше всего меня побуждает внутренняя необходимость не оставлять
недосказанным ничего, что могло бы принести пользу пишущим историю, а в
особенности борцам за более свободную жизнь человека.
Во всяком случае, и я и читатель должны быть удовлетворены, если правда
осталась неискаженной, хотя и облеченной в мои чувства и мысли. Надо
примириться с тем, что правда о людях и человеческих отношениях, как полна
бы она ни была, всегда останется правдой конкретных людей, людей своего
времени.
Белград, ноябрь 1961 года.
УВЛЕЧЕНИЕ
1
Первой иностранной военной миссией при Верховном штабе
Народно-освободительной армии и партизанских отрядов Югославии была
британская -- она приземлилась в мае 1943 года. Советская военная миссия
прибыла десять месяцев спустя, в феврале 1944 года.
Вскоре после прибытия советской военной миссии бы-
12
--------------------------------
ло решено направить и в Москву югославскую военную миссию, тем более что
такая миссия при соответствующем британском командовании уже существовала.
Верховному штабу, вернее, членам Центрального комитета Коммунистической
партии Югославии, которые тогда работали в штабе, очень хотелось послать
миссию в Москву. Думаю, что Тито в устной форме высказал это начальнику
советской миссии генералу Корнееву, но несомненно, что этот вопрос был
разрешен телеграммой советского правительства.
Посылка миссии в Москву имела для югославов разностороннее значение, а сама
миссия -- иной характер и во многом другие задачи, чем миссия при
британском командовании.
Как известно, партизанское и повстанческое движение в Югославии против
оккупантов и их местных помощников организовала Коммунистическая партия
Югославии. Разрешая свои национальные проблемы в жесточайшей вооруженной
борьбе, она продолжала считать себя членом мирового коммунистического
движения, неотделимым от Советского Союза -- [LAQUO]родины
социализма[RAQUO].
Непосредственному руководству партии -- Политбюро удавалось на протяжении
всей войны поддерживать радиосвязь с Москвой. Формально это была связь с
Коммунистическим Интернационалом -- Коминтерном, но фактически и с
советским правительством.
Специфические условия борьбы и существования революционного движения уже
неоднократно вызывали недоразумения с Москвой.
Как наиболее значительные упомяну следующие.
Москва никак не могла до конца понять югославскую революционную
действительность, а именно что в Югославии одновременно с борьбой против
оккупантов происходит и внутренняя революция. В основе этого непонимания
лежало опасение советского правительства, как бы западные союзники, в
первую очередь Великобритания, не высказали недовольства, что СССР через
свои коммунистические филиалы извлекает выгоду из бедствий военного времени
в оккупированных странах, расширяя революцию и свое влияние. Борьба
югославских коммунистов, как это часто бывает с новыми явлениями, разорвала
рамки установившихся взглядов и непреложных интересов советского
правительства и государства.
Москва не поняла и особого характера борьбы в Юго-
13
--------------------------------
славии. Хотя борьбой югославов были воодушевлены не только солдаты,
сражавшиеся за сохранение русской национальной самобытности от германского
нацистского нашествия, но и официальные советские круги, все же эти
последние недооценивали ее, так как сравнивали со своим партизанским
движением и его методами ведения борьбы. Партизаны в Советском Союзе были
вспомогательной, второстепенной силой Красной Армии и не стали регулярной
армией. Исходя из собственного опыта, советская верхушка не могла понять,
что югославские партизаны могут превратиться в регулярную армию и
государственную власть, а тем самым обрести собственный характер и
интересы, отличающиеся от советских, -- начать самостоятельное
существование.
В связи с этим весьма значительным, а может быть, и решающим, был для меня
такой случай.
Во время так называемого Четвертого наступления, в марте 1943 года, дошло
до переговоров между Верховным штабом и местным немецким командованием.
Поводом для переговоров был обмен пленными, а суть сводилась к тому, что
немцы должны признать за партизанами права воюющей стороны, что прекратило
бы взаимные убийства раненых и пленных. Кроме того. Верховный штаб, главн
|
|
|
|
