очна -                         Em E7 Am Em
Не то парабола, не то гипербола...                   Am6 Em H7 Em F#

Краткий год подобен дню, день под стать блику.
Спросят: чем вы жили? И не вымолвишь в ответ,
Что мол, пили водку... ели клубнику...
А хоть бы и смородину, не о ней сюжет.

Сюжет о том, как - самой себе в радость -
Летела моя молодость, моя младость.
Махал крылом кораблик с небес и был светел...
Никто и не заметил, как он исчез.

А вместе с ним ушел сюжет из повести,
И строчки вьются вкривь, как традесканция.
А пишу я их, к примеру, в поезде,
И следующая станция - Франция...

Вы мне скажете, что это, мол, лирика,
И что кораблик тот в кино все видели.
А все же мне бы на него, хоть изредка,
Поглядеть бы наяву, хоть издали.

Постучать бы в то окно, посвистать дико,
Вместо "гутен морген" кукарекнуть как петух:
Холодна ли водка? Сладка ль клубника?
Все ли добрый дух сильней недобрых двух?..

Не жду ответа, не ищу возврата.
Она затем и молодость, что крылата!
Чего не понял в двадцать, вдруг - поймешь в сорок.
Уж тут никто не зорок. Всяк близорук.

И потому-то я сижу теперь в поезде,
А незабвенный мотылек - кораблик мой -
По параболе несется Бог весть где.
И конца и края нет параболе той.

На честном слове или так, на отзвуке,
На первой буковке от слова честного,
Но летит он, кувыркаясь в воздухе,
По параболе Лобачевского...

Всяк был молодой. Да не всяк - старый.
Одного застолие влекло, другого - храм.
Кто бренчал монетой, а кто - гитарой:
Там-тарам-тарам-там-тарай... там-тарам-тарам...
   Em Hm F# Hm Em Hm F# Hm etc

     Просьба

Не умирай в камышах на подвижном песке, развернувшись лицом     Em
к заозерной норвежской деревне, откуда слышны
набирающий силу Борей да гудение ветхих                         D7
мельниц...                                                      Am
ни колокольных тебе, ни иных голосов.                   Em Hm Em Hm Em

Пусть я опять удивлюсь, отряхнув с лепестка дождевой            D7 Am
                                                                Em
блеск на руины и яшмы осколок в залив уронив:                   D7 Am Em
почему повисают над камнем волшебные капли                      H7 E9 A
и, не коснувшись волны, почему застывает над ней самоцвет?
                                                     C#m/E Abm6/Eb G B/D Am
Не исчезай между двух равнозначных полей, на гремящем ходу,
в безвоздушной томясь тесноте, не своею
охотой катясь по железной дороге
к югу...
якобы к югу - не важно, сезон не сезон, -

к якобы теплым стволам эвкалиптов... мой Бог! что за бедность!
Игры с магнитной стрелой... долгота, широта... Нужды нет,
хоть на белой Аляске твое пресеклось бы дыханье,
разве тотчас в Калифорнии желтой не вспомнил бы я о тебе?

Чудом, ошибкой - останься в живых, возвратясь наконец
в неизбежный, центральный, любимый тобой, ненавидимый мною
город...
девять предместий одно за другим миновав.

Пусть я застану тебя в мастерской, где глазами никаких
дел, кроме древней настенной тарелки... мой Бог! сколько тайн
мы на этой глазури недавно еще различали!
В трещинах мелких ее сколько раз ненароком читалась судьба...

Да, но теперь, по прошествии, может, какой-нибудь тысячи дней,
ненароком приблизившись, что мы на этой финифти
видим?
Что, приглядвшись, мы видим на ней? Ничего.

     Шарманщик - xxх

Мало ли чем представлялся и что означал                  Em
Твой золотой с бубенцами костюм маскарадный -            E7 Dm E7 Am
В годы, когда италийский простор виноградный             F Am6/F# Em Am6
Звонкие дали тебе, чужаку, обещал...                     C F# H7 E

Ведь не вышло, и музыка не помогла.                      Dm E7
Небо поникло, померкло. Дорога размокла.                 Dm E7 Am
Даль отзвенела и, сделавшись близкою смолкла...          F Am6/F# Em
                                     смолкла -           Am C7/B
И оказалась не сказкой, а тем, что была.                 Em F# H7 C

Мало ли что под руками твоими поет -
Скрипка, гитара, волынка, шарманка, челеста...
Время глядит на тебя, как на ровное место,
Будто бы вовсе не видит. Но в срок призовет.

Ворожишь ли, в алмаз претворяя графит,
Или чудишь, бубенцы пришивая к одежде, -
В срок призовет тебя время; вот разве что прежде...
                                          прежде
Даст оправдаться - и только потом умертвит.

Мало ли кто, повторяя канцону твою,
Скажет, вздохнув, что "в Италии этаких нету"...
Самый крылатый напев, нагулявшись по свету,
Так же стремится к забвенью, как ты к забытью.

Не вздохнуть невозможно, но верен ли вздох?
Право, шарманщиком меньше, шарманщиком больше...
Все, кроме боли, умолкнет и скроется, боль же...
                                      боль же -
Вечно была и останется вечно. Как Бог.

           1991

     Это должно случиться. Время вышло, колокол бьет.

   *  *  *

Это должно случиться. Время вышло, колокол бьет.         Am Em
Если не нынче, то когда же, если не здесь, то где?       E7 Am
Скажем, вчера еще могло быть вовсе наоборот,             Em Hm
но уж теперь спастись и думать нечего. Быть беде.        F#m F#

Наверняка погибнешь нынче. Нынче наверняка.              Hm F#m
То-то ты вся звенишь, мерцаешь, не говоришь - поешь,     F# Hm
то-то ты так смеешься к месту, то-то легка, тонка -      Dm Am Am6
словно бы и не ты сегодня наверняка падешь.              C Em H7

    Словно и Бог с бичом -                               Am Em
    не за твоим плечом.                                  H7 Em

Что за восторг разъять, не дрогнув, бархатный бергамот,
взором сверкнуть, рукав обновки лондонской закатать,
мужу вполоборота молвить первое, что взбредет...
Разве он угадает, нежный! Где ему угадать.

Вот уже - в шутку - "горько! горько!" - нет бы чуть погодить.
Вот уж и дни короче, ночи стало быть холодней.
Стало быть, по всему, погибнешь, недалеко ходить,
здесь же, на пятилетьи свадьбы, словно и не твоей.

    Либо сведешь с ума,
    либо сойдешь сама.

А хороша-то как, беда и только, как хороша.
Очень идет к тебе все это. Так никогда не шло.
Вся эта музыка, лихорадка, разные антраша.
Эти мгновения - 10, 9, 8 - как на табло...

Кстати, вот там, напротив, некто - не по твою ли честь?
Кем приглашен не ясно, полусумракои полускрыт.
Может, это и есть тот самый, может это и есть?
То-то он так сидит, не смотрит, то-то он так молчит.

    То-то он весь такой
    как никакой другой.

      * ПЕСНИ БЕЗУМЦА *

     - Когда я был помоложе, я тоже имел коня,

          *  *  *
                       Они и люди дурные... и на
                       дурных лошадях ездят
                              Ксенофонт, "Киропедия"
Когда я был помоложе, я тоже имел коня,
Врагов наживал в соседях и дамам возил цветы.
И дамы, конечно тоже засматривались на меня -
Совсем как теперь на _этих_ засматриваешься ты.
                                О Боже, Боже!..

Теперь времена иные, и сам я уже в годах.
Мне лошади безразличны - как, впрочем, и всякий зверь.
А ты молода и ныне. И _эти_ на лошадях,
Уж тем тебе симпатичны, что держатся чуть резвей.

И вся это так понятно: ты хочешь иметь успех,
Ты вся ещя в полном цвете своих двадцати восьми.
Мне даже слегка приятно, что ты на устах у всех.
Но мне неприятны _эти_ - с цветами и лошадьми.
                                О Боже, Боже!..

Не спорю, порой уместны и ревность и непокой:
Страданье даят прозренье, в прозрении - благодать.
Но я-то почти и бездны, до края подать рукой!
Недолги мои мгновенья, и некогда мне страдать.

Поэтому пусть в ответе за вся остаюсь я сам,
Но ненависти и страсти в себе я не заглушу,
И если назавтра _эти_ ещя раз прискачут к нам -
Я их разорву на части. А лошадей задушу.
                                О Боже, Боже!..

Em  C/E  C7/E  Em
    C/E  C7/E  E7
Am  F    Dm    Am
Am6 Em C7/B A  Em
C#m6/E Am  H7

     Завещание безумца

Спешите видеть, небывалый номер, зрелище, курьязный феномен!
Я, Имяреков, обыватель с виду, лирик, не противник перемен -
имею способ, не вставая с кресла, молча и с такой же простотой, с какой дышу,
в устройство мира привносить добро и разум, совершенство и покой. И привношу.

Уже немало результатов важных дал мой труд, а сколько ещя даст!
Я снизил смертность, холода смягчил, улучшил очертанья государств.
Я поднял храмы, углубил колодцы, ночь укоротил, отправил вспять десятки вьюг;
плюс медицина, просвещенье, транспорт - можно продолжать перечислять, но недосуг.

Родимый город может спать спокойно, ибо я увял не только крыс,
Но также кошек - до единой, под чистую всех, и многих сам загрыз.
Теперь он смело, то есть город, может чувствовать себя как вольный рай среди степей!
Ты слышишь, город? Нет, увы! Ты как всегда не слышишь. Ладно, почивай. Дыши ровней...

Спешите видеть: уникальный случай, новый, невозможный при царе!
Движеньем мысли я бужу окрестный сумрак, точно кочет на заре.
Я, мнемотехник, домосед завзятый, баловень, лбьитель серых дней и тяплых зим,
смещаю горы, времена дроблю и вся одной фантазией своей, ничем иным.

Но подождите: пробегут столетья, мир грядущий встанет к рычагам.
И мы посмотрим мне ли он свое спасибо скажет или же вот вам,
вам, президенты, ветераны партий, кормчие, гиганты или мне, кто слаб и мал,
и в чьих твореньях надлежит к любому слову прибавлять частицу "не". Я вся сказал.

Em Am Em : Am Em : G G/F# G/F E7 C E7/H Am : Am/G F Em H7 Em H7 Em (Em/F# G E7/G#)

     О ты, не знающий сна,

  *  *  *

О ты, не знающий сна,                  Am  Dm
Трибун, политик, борец!                    Fm
Ты возмутитель сердец,                     E7
Твоя задача сложна:                        Dm

Ты веришь в царство труда,             Dm/H Am
В убийство ради добра;                  Dm  Cm
Ты в это верил вчера -                  Fm  Cm
И должен верить всегда.                 E7 Am (пр.)

О ты, чья поступь слышна
Сквозь грохот стрел грозовых!
Ты мастер дел гробовых,
Твоя задача сложна:

Ты должен строить гробы
Для некой милой страны,
В которой люди равны, -
Поскольку все суть рабы.

О ты, достигший сполна                  Am  Dm
Верховной власти и благ!                    Am
Ты сам не ведаешь как                       Em
Твоя задача сложна.                         Gm

Когда в монаршьей алчбе                     Dm
Ты понукаешь толпой,                        Am
Я восхищаюсь тобой                          E7
И ужасаюсь тебе.                            Fm

О, покоритель держав                    Fm6 Cm
И усмиритель племян!                    Fm  Cm
Ты несомненно умян                      Fm  Cm
И совершенно неправ.                    E7  Am (пр.)

Хлопот не знаю лишь я,
Слагая всякую чушь.
Я нужд общественных чужд.
Проста задача моя:

Пока рассвет не расцвял,
Я должен - в поте лица -
Придумать новый глагол.
И повторять без конца.

     Есть дамы,

  *  *  *
                                      Em G F# Em (bis)
    Есть дамы,                                Em
Которые славятся чутким скелетом           Am Em
И каждою костью вибрируют страстно         Am Em
(особенно будучи навеселе),           F Em G F# F
    краснея,                                   Em
но не отрицая, что часто при этом           Am Em
в суставах они ощущают пространство,        Am Em
которому равного нет на земле!         H7 Em Em/G Am H7

    Сей фокус                                  Dm
меня поражает не хуже отравы -              E7 Am
до судорог в сердце и звона в мозгу.        Am/G F H7
    О эти суставы!                       (бас:) h g f# Em
      Я не могу!                            H7 Em (пр.)

    Бог знает,
какие неслыханные эпизоды
являет судьба, издеваясь над нами!
И женский скелет - подтвержденье тому.
    Я меркну
пред этим волнующим чудом природы:
когда наслажденье вкушают костями -
сие недоступно уму моему.

   Oh, woman!
Воистину, ты - бриллиант без оправы,
Само естество пред тобою в долгу.
   Но эти суставы!
     Я не могу!

   Покорно
блюдя этикеты и делом и речью,
всегда соглашаюсь без тени протеста,
что всякая дама достойна пера;
   тем паче -
когда неуклюжему гостю навстречу
она, как волна, поднимается с места,
не скрипнув ничем, не спугнув комара!

   При этом
настолько движенья ея величавы,
что даже царя обращают в слугу.
Я руку целую, согнувшись в дугу...           F H7
   Но вижу суставы!
     И не могу!

     История любви

Сначала я, натурально, жил без всякого разуменья.           Hm G  F# Hm
Затем подрос, но, будучи слеп, рассчитывал на чутья.           G  F# Hm
Потом однажды раздался звон, послышалось дуновенье             Dm E7 Am
И вдруг открылись мои глаза. И я увидел ея.                    Em H7 E

Желанье чуда светилось в ней прожилкою голубою,             Am F  E  Am
Но я ещя не умел ни дать, ни вымолвить ничего...               F  E  Am
Она была - то кристалл, то газ; а я представлял собою          Gm A7 Dm
Какое-то неизвестное химикам бурое вещество.                Am/A-G-F# E Am F#

Потом я видел ея на перекрястках шумного града:
Клыки молодых людей то здесь, то там ея терегли.
То здесь, то там движением каблучка плеча или взгляда
Она приказывала клыкам не сметь - и те не могли.

Статистов, как мотыльков в огонь, влекла ея пантомима,
Суля призы и казни - кому зазря, кому поделом.
Мой брат ступал по ея следам, страдая неутолимо...
Лишь я скучал в стороне. И вся текло своим чередом.

Потом я выучил языки и сделался безупречен.
В ея расчяты сюрприз такой, скорей всего, не входил.
Поэтому стоило мне мелькнуть, как я уже был замечен:
Не то чтобы избран, но учтян, во всяком случае был.

Итак, "великий слепой прозрел", дальнейшее - не загадка:
Безногий пошял плясать, лишянный слуха сел за рояль.
Она и я оказались вдруг единой чачтью порядка,
Сменить который не властны ни безумие, ни мораль.

В конце концов (не ведаю кто из демонов научил нас),
Свершилось нечто - и навсегда сокрылось в царстве теней...
Уже два года минуло с той поры, как это случилось,
Но больше я ея не встречал. И мало слышал о ней.

Вся также, видимо, где-то она маячит и пропадает,
Вертя пространсто перед собой, как пряха веретено.
Вся так же брат мой ходит за ней вослед и так же страдает.
Но это мне, простите, уже два года как вся равно.

   3-я струна  a a a  a a a a
   4-я, 5-я    f e eb d c h b   (Am)

     Воздвиг я памятник

Позабывши - где я, кто я, -               Hm
В полдень на проспекте пыльном,           D
Возле монумента стоя,                  Em Hm
Маюсь в затрудненьи сильном.           F# Hm

Чувствую себя нескладной                  Hm
Вещью, вошью, междометьем -               D
Перед этой глыбой хладной,             Em Hm
Перед истуканом этим.                  F# Hm

Но не зря с нахальным видом               G
Жмусь я у него под носом:                 Em
Мнится мне, что этот идол -               G
Дока по любым вопросам.                   Em

Кажется, спроси что-либо -                Dm
Тут же он тебе ответит,                   Am
Чем и осчастливит, ибо                    Em
Свет прольят и цель наметит...            F#

- Стоп! - шепчу себе я хмуро, -
Берегись надежд опасных.
Помни, что сия скульптура -
Не для разговоров частных.

Будь хоть сорок раз философ,
Смолкни, поразмыслив тонко:
Здесь не задают вопросов,
Здесь благоговеют только...

Грозен монумент и в оба
Смотрит, нагоняя стужу.
Но вопросы жгут мне нябо
Перцем - и хотят наружу!

Если не сдержу задора -
Может, и добьюсь ответа,
Но не удивлюсь, коль скоро
Крепко поплачусь за это.

Тяжкий вертикальный ноготь
Прямо надо мной маячит:
Значит, я умру, должно быть,
Тут же, на проспекте, значит.

Ах, неужто песня спета?
Дрогнув, я сбиваюсь с такта.
Надо уходить с проспекта.
Надо поберечься как-то.

Боже, до чего же вся же
Глуп я и воспитан плохо!
С мрамором шутить не гоже,
Либо - ожидай подвоха.

Но язык мой, враг мой, так и
Лезет, не поняв угрозы!
Весь в азарте, весь в атаке,
Рвятся задавать вопросы.

Чую: громыхает топот -
Командора? Мойдодыра?
Слышу: поднимает ропот
Вся прокуратура мира.

Но безумство святотатца
Мной уже владеет, видно.
Так и не сумев сдержаться,
Я произношу бесстыдно:

- Памятник, зачем тебе такие большие уши?         G Em
  - ЧТОБЫ ЛУЧШЕ СЛЫШАТЬ!
- Памятник, зачем тебе такие большие руки?        G Em
  - ЧТОБЫ ОБНЯТЬ ТЕБЯ!
- Памятник, зачем тебе такие большие зубы?        G Em
   (не даят ответа...)
                                                  G H7 Em

     Декларация - XXX

Мы, жители социума, не могущего без войны,
граждане гипер-Отечества по прозвищу "тройка-птица",
нынче, сложив оружие, с той и другой стороны
сходимся, чтобы на миг побрататься и к тебе обратиться

Ты - наш потомок общий, грядущий лет через сто,
мальчик предполагаемый, воображаемый прапраправнук,
нищий наследник наших, трансформирующихся в ничто,
дел противоестественных, богопротивных и противоправных.

Кто тебе мы, воинствующие прутья былой метлы?               - Hm
В судьи или единомышленники ты вроде бы не годишься.
Пропасть между тобой и нами огромна - ведь мы мертвы,
ты же ещя не родился, мальчик. А Бог даст - и не родишься.

Но, если ты вся же явишься, что странно амо по себе,        - Am
и либо жрецом насилия станешь, либо певцом свободы, -
долго ещя  тобою аукаться будем - учти сие,
мы - жившие веком ранее звери твоей породы.

Каждый век выражает по-своему в каждой отдельной стране     - Hm
зависть к чужому будущему и страх перед тьмой загробной;
мы выразили это тем, что вырезали звезду у тебя на спине
и бросили тебя одного умирать в стране допотопноподобной.

Am F Am6/F# F
Am/E F Am6/F# Em
C A7/B D/A
Dm Fm E Am
(окончание) Em Em6 Hm Gm F# Hm6/D

     Панорама - XXX

                                                                         D Dm Am F E
Первым номером будешь, скорей всего ты. То есть некогда звонкий               Am
кутила, разбойник и друг дорогой. А теперь - незнакомец брадатый.        A Dm B Am E
Ты зачем-то мне нужен - как часть панорамы, пятно, силуэт,                    Am
без фамилии, в профиль - ты вся же мне важен не меньше, чем номер второй.  A Dm B A

Номером вторым побудет дама средних лет. Не из разряда примадонн.        D Dm Am
В прошлом аспирантка, полубарышня из этих, знаешь, коих легион.          E F  Cm
Кои вразумительно целуются и плачут, но почти не говорят.                F Fm Cm
Сызмальства готовятся в балет, но поступают на мехмат.                   G Ab G C E

Третим номером, видимо, буду я сам. То есть бывший герой,
мореплаватель, плотник и прочее. Только не член никаких академий.
Без меня панораме не быть, как не быть ей без многих ещя номеров,
различимых слабее, и даже не названных в этой связи.

Всех не нарисуешь, да и незачем, достаточно отметки на шкале.
Пепел подтверждает силу пламени, но пламя не нуждается в золе.
Живопись питается деталью, но моя задача - жертвуя мазком,
выиграть во времени. А время не нуждается ни в ком.

Не поверишь, но с той сумасшедшей поры, когда вся ещя было другим,
сохранил я бутыль: сувенирный портвейн, не поверишь - "Массандра"
Почему-то мне небезразличны зеляное это стекло и напиток внутри,
непроглядный, прости за банальность, как полночь в Крыму.

Видимо, при нынешнем меню, в котором дяготь - обязательная снедь,
в новой топографии, где каждый перекрясток приглашает умереть, -
те обломки прошлого, что вовремя не сгнили и не преданы огню,
выглядят по-своемуторжественно. К чему я и клоню.

Давай, брат, умрям, но сперва воспарим, как когда-то. Когда-то...     Am Dm Am E
"Массандру" почням, пригласим аспирантку с мехмата. Кутням.              Am Dm A

Стоит ли гадать, какими именно лучами озарит нас Божество?
Вся, что мы свершим и скажем, будет - для Него. Но без оглядки на Него.
Вся, включая прихоти, ужимки и прыжки к седьмому небу без шеста,
бедем мы проделывать единственно во славу Божеств