Сильно  искаженным  звук  получается вовсе  не  оттого,  что  над  ним  мало
трудились,   искажения   -   это  результат   целенаправленного   применения
специальных  эффектов.  Исказить  звук,  вообще  говоря,  несложно,   сложно
добиться грува.
     Может быть,  продукция  Эмпайера и его тусовки -  это не  самый быстрый
хардкор из  имеющихся в  природе, но,  определенно, один  из самых шумных  и
злобных.  Да, он намеренно  записан с искажениями,  но акустической помойкой
его никак не назовешь. Это очень скупо сделанная музыка.
     Радикальный подход Алека Эмпайера вызывает не одни восторги, для многих
европейских  музыкальных  критиков   Atari  Teenage   Riot  -  это  манерная
панк-группа   эпохи   техно.   Термин  "техно-панк"  тоже,  разумеется,  был
употреблен.


10. Boт пришли барабаны

     В 1992 году лондонские ди-джеи и продюсеры столкнулись с так называемой
распродажей  хардкора -  рэйвы  поглупели,  повеселели  и  стали  неприлично
коммерческими и легальными. Перепроизводство коммерческого  хардкора привело
к его  девальвации - хардкор  попросту надоел, радостно-попрыгучие пластинки
заполонили рынок, и их уже никто не покупал.
     Бывший  хардкор-андеграунд  отреагировал  созданием нового  саунда. Его
называли  Darkcore,  а  чаще всего просто Dark.  Для него  характерны  общая
холодная  и  отчужденная  атмосфера, акустические фрагменты из саундтреков к
фильмам  ужасов  - типичный  вой  привидений  -  и  трескучий  брейкбит.  Из
барабанного стука  вырезали  буханье бас-барабана. Оставались одни тарелки и
малый барабан.
     Музыка  имелась, но  некому  и  негде  было  под  эту музыку танцевать.
Поэтому  бывшие хардкор-ди-джеи  забрались  в тусовку  поклонников  регги  и
рагга-музыки.


Jungle

     Джангл - это брейкбит, который бьется на скорости около ста шестидесяти
ударов в минуту, он похож на спотыкающуюся дробь  пионерского барабана.  Под
брейкбит подложена бас-партия,  позаимствованная  из регги. Бас-линия идет в
два  раза медленнее,  чем стук,  то  есть со скоростью восемьдесят  ударов в
минуту.
     Тут нужно  сделать маленькое техническое  отступление: если увеличивать
скорость вращения грампластинки, то соответственно повышается и высота тона,
возникает  так  называемый  эффект  Буратино.  В  начале  90-х  компьютерные
аудиопрограммы  были оснащены  такой вещью, как  time stretching (растяжение
времени). Имеется в виду техническая возможность ускорять или замедлять темп
акустического  фрагмента,  не   превращая  его  в  пронзительный  визг  или,
соответственно, в бурчание на низкой ноте. Иными словами, брейкбит в джангле
был ускорен на компьютере.
     В марте 92-го в лондонском клубе  Paradise club начала проводить вечера
ди-джейская  тусовка  A  Way  Of  Life. Именно на этих танцульках  произошло
объединение живого рагга-речитатива с  бешеной  ди-джейской музыкой в  стиле
Darkcore. Результат и назвали джанглом.
     Тут в нашей истории появляются не только мощный бас, истеричный вокал и
так  называемые  саунд-системы, то  есть  мобильные  музыкальные  установки,
характерные  для  регги, но и  темнокожий  преступный  мир Лондона - главный
потребитель регги  и  рагга-музыки.  Белых  рэйверов,  которые  приходили  в
Paradise club в  наивной  уверенности, что здесь крутят свежую разновидность
эсид-хауса, били смертным боем. За экстази здесь тоже по головке не гладили.
В Paradise club курили крэк.
     Во  всех  остальных  клубах  сразу  пошла  ответная реакция.  Ди-джеев,
заводивших  джангл,  больше  никуда  не приглашали,  хотя они и  вопили, что
джангл,  как  и любая  другая музыка,  не  имеет отношения  к  наркотикам  и
организованной преступности.  Танцоров, одетых по джангл-моде, не пускали во
все  остальные  клубы, на многих дверях висели  плакаты "No  Breakbeat Zone"
("Зона,  свободная  от  брейкбита").   Пестрые  журналы  пугали  поклонников
хеппи-хардкора  ужасами джангла  - дескать,  опять в  туалете Paradise  club
пырнули ножом какого-то чернокожего кокаиниста, увешанного золотом. Несмотря
на устойчивые  слухи, что  рагга-джангл  - это саунд черных расистов,  среди
ди-джеев, продюсеров и даже поклонников джангла было немало белых лондонцев.
     Для  изготовления   ритм-треков  джангл-продюсеры  к  ритм-машинам   не
притрагивались,  а использовали аудиобиблиотеки  ритмов  на  компакт-дисках.
Поскольку  все  это  происходило  в  атмосфере  регги  и даб-музыки, то  при
компьютерном  монтаже  ритм-трека   проявлялись   чудеса  изобретательности.
Скажем,  вот  типичный  джангл-эффект:  поверх  основного  барабанного  бита
пустить его же,  но  в два раза  быстрее, и к тому  же в  обратную  сторону.
Джангл - это брейкбит, вернувшийся к своим даб-корням.
     Регги-бас брался со старых грампластинок с Ямайки. Сверху накладывалась
всякая  всячина,  но  предпочтение  все  же  отдавалось  рагге.  Собственно,
никакого другого андеграунда в Лондоне и не было. Ди-джеи, которые не хотели
заводить    хеппи-хардкор   и   эсид-хаус,   автоматически   оказывались   в
рагга-тусовке.  Рагга-андеграунд  обладал собственными  магазинами, студиями
звукозаписи,    мастерскими   по   изготовлению    грампластинок   и    даже
дистрибьюторскими    фирмами   и   пиратскими   радиостанциями.   Вся    эта
инфраструктура взялась за пропаганду нового саунда.
     Первые  джангл-треки   содержали   вокальные   партии,  передранные   с
компакт-дисков. Но искушение попробовать живых вокалистов было велико.
     В конце 93-го ди-джей Shy FX и  горластый малый по прозвищу UК Apache с
одного захода изготовили  трек "Original Nuttah". Было отпечатано  несколько
пластинок без указания авторов и названия трека. Публика  впадала в  раж при
первых же  звуках и очень скоро начинала орать: "Rewind! Rewind!", - то есть
"Заводи еще раз с начала!".
     На регги  и  даб-танцульках такие крики -  обычное дело,  хороший  трек
выдерживает  до семи  и  более  перемоток  на начало.  Собственно,  выразить
удовольствие после прослушивания и  протанцовывания понравившейся  музыки  -
это не ремесло. Но на Ямайке принято вопить  "Риуайнд!!!" в середине песни -
на  многих  регги и  даб-номерах  слышен  звук перематываемой пленки,  после
которого песня начинается с начала.
     Самое главное в джангле - томительное ожидание момента, когда врубятся,
или, как говорят джанглисты,  "придут"  барабаны.  Перед  самыми  барабанами
нужно диким голосом кричать  "Риуайнд!!!", чтобы ди-джей  перекинул иглу  на
начало пластинки,  рагга-вокалист подавился  своим  речитативом...  впрочем,
потом быстро бы сориентировался и напряжение бы снова поползло вверх. Когда,
наконец,  приходят барабаны, в  зале  творится  что-то  невообразимое. Вверх
поднимаются зажигалки, и начинаются дикие прыжки и вопли.
     В песне  "Original  Nuttah" барабаны  приходят ни  с  чем  не сравнимым
образом, а все длинное вступление  - это демонстрация силы и умения петь под
чистый  бас  и,  с моей  точки  зрения, плевок в  душу всего  безголосого  и
безынициативного  альтернативного  рока.  Я  вполне  искренне  полагаю,  что
"Original  Nuttah"  -  одна из самых удачных и  энергетически  не  фальшивых
поп-песен 90-х.


1994

     1994  год  -   переломный  в   истории  джангла.  Большинство  ди-джеев
обзавелись  собственными лейблами, действовало более дюжины грампластиночных
магазинов, торгующих только джанглом, глубоко  законспирированная  пиратская
радиостанция Kool FM передавала самую свежую музыку в день ее выхода, джангл
крутили  абсолютно  все  пиратские  радиостанции  Лондона.  Именно  в   94-м
джангл-рэйвы  вошли в моду и начали  проводиться одновременно  в  нескольких
лондонских клубах.
     Это  были  очень  серьезные и  немного мрачные  мероприятия. Изумленные
новички  констатировали, что  в  джангл-толпе никто не  улыбается. Помещения
были оформлены в кладбищенски-готическом духе - надгробные памятники, чучела
ворон, покосившиеся кресты.
     Девушки были  одеты  в эластичные  шорты  -  как  можно  более узкие  и
короткие  -  и  тяжелые кожаные ботинки. На  голом  теле  они носили кожаные
жилеты. Их танец состоял в вызывающе  сексуальных  движениях бедрами. Танцуя
под джангл, надо не дергаться в такт барабанам, а извиваться под бас-партию.
Молодые люди одевались как бандиты - в шикарные костюмы от Версаче, Мошино и
Армани.  Настоящие джанглисты  не  танцуют,  а  глядят  на женщин  и  слегка
переминаются с ноги на ногу. Впрочем, когда приходят барабаны, все срываются
с места.
     Главным  аттракционом   лета  94-го  стал  трек  "Incredible",  который
изготовил продюсер  М-Beat. На нем  звучит  голос  молодого парня  по  имени
Генерал  Леви. Крик: "Booyaka!  Booyaka!" - несся из  каждого окна. Он попал
даже в  телевизионное кукольное  шоу,  а  сама  песня  -  в  верхнюю десятку
британского хит-парада.
     Вот  тут шоу-бизнес наконец зашевелился и обратил внимание на то, что в
андеграунде происходит что-то интересное. Но, для того чтобы писать статьи и
делать  радиопередачи,  нужны  конкретные   имена.   При   этом   никто   из
непосвященных  не  имел ни  малейшего  понятия,  кто  есть  кто  в  джангле.
Джангл-ди-джеи и продюсеры держались  крайне враждебно, на контакт  не шли и
наотрез отказывались фотографироваться, давать интервью и изображать из себя
звезд, к  которым  привыкла пресса.  А  вот рагга-вокалисты,  наоборот, были
очень рады неожиданному вниманию и стали бойко тянуть одеяло на себя.
     Ди-джеи  и  раньше имели с  ними проблемы. Многие  вокалисты  часто  не
слушали трек и не делали пауз, а  молотили в  микрофон, как  пулеметы. Кроме
того, они начали указывать ди-джеям, какие треки тем следует заводить. А  те
стали попросту отключать микрофоны  или  приглашать собственных  вокалистов,
которые реагировали на команды от пульта.
     Ситуация  накалилась, когда  рагга-крикуны  вдруг пошли  на  контакт  с
мэйнстримовской прессой и стали рассказывать, что  такое настоящий джангл, а
также делиться  секретами мастерства, воспоминаниями о своем трудном детстве
и  планами  на  будущее.  Джангл-ди-джеям  стало   ясно  -  пресса  начинает
раскручивать  не тех. В памяти было свежо воспоминание о  том,  как внимание
прессы  и  концернов звукозаписи, которые перехватили инициативу и с большим
размахом  взялись за  изготовление и  популяризацию модной музыки,  угробило
сначала эсид-хаус, а потом и  хардкор. Все джангл-ди-джеи прекрасно помнили,
как  развивались  события  в 89-м  и 92-м,  и ни в коем случае  не  хотели в
очередной раз остаться за бортом.  Они не без основания боялись,  что у  них
опять украдут их саунд.
     Кризис разразился, когда Генерал Леви, побывавший в хит-параде с треком
"Incredible", заявил в интервью модному журналу The Face:  "Сейчас  я  держу
мазу в джангле. Я пришел и обеспечил этой музыке успех".
     Это  было уже  слишком. Ведущие джангл-ди-джеи - среди них Grooverider,
Fabio,  Goldie  и  A  Guy  Called  Gerald  -  создали тайный  комитет.  Цель
конспиративной  деятельности  -  бойкот трека  "Incredible"  и  вообще  всей
продукции Генерала Леви. Все ди-джеи, которые продолжали  крутить этот трек,
тоже подлежали бойкоту. Владельцы клубов не должны были приглашать ди-джеев,
попавших в  черный список, иначе  и их  клубы попадали  в  зону бойкота. Все
журналисты, которые  брали  интервью у  Генерала  Леви,  тоже  автоматически
оказывались   в   черном  списке.  Секретный   комитет,   многими   поначалу
воспринимавшийся как чистой  воды  паранойя, добился-таки своего и запугал и
своих,  и  чужих.  Генерал Леви опубликовал подобострастное извинение  перед
мэтрами,  но прощен  не  был. Маститые  журналисты, теле-  и радиоведущие, а
также представители фирм грамзаписи испрашивали разрешения: не возражает  ли
могучая  кучка против внимания  к такому-то  человеку. Если ветераны джангла
считали,  что  парень созрел  для того,  чтобы  делать  о  нем репортаж  или
заключать с ним контракт, то разрешение выдавалось. Иначе - бойкот.
     По мнению многих, в том числе и джанглистов со стажем, заговор ди-джеев
ставил перед собой вполне конкретную цель: не подпустить чужаков к кормушке.
     Как бы то  ни  было,  джангл-ди-джеи, хотевшие  сохранить  монополию на
саунд, были сыты по  горло рагга-вокалистами и отказались иметь с ними дело,
а также употреблять и само  слово "джангл".  С осени  94-го, когда произошел
раскол и размежевание, термин "драм-н-бэйс" (drum  & bass,  d'n'b)  стал
названием нового  вполне самостоятельного стиля. Ди-джеи-расколь-ники ушли и
унесли  с собой  всю  созданную ими  инфраструктуру с  магазинами  и фирмами
грамзаписи, а также, разумеется, контракты с гигантами звукоиндустрии.
     Не следует упрекать лондонских хардкор-ди-джеев в предательстве идеалов
андеграунда. К  середине  90-х  многим из  них стукнуло  тридцать,  и  жизнь
ди-джея-бессребреника,  который  на  чистом  энтузиазме развлекает  народ  и
обогащает крупные концерны, уже не казалась такой привлекательной.
     А   джангл?  А  джангл  исчез.   Рагга-вокалисты  вернулись   к   своим
малоизобретательным   ритм-машинам.   Не  следует   упрекать  и   лондонских
рагга-ребят в  патологической страсти к саморекламе и готовности  ломануться
за  длинным  фунтом стерлингов.  Рагга-певцы  -  настоящие  виртуозы  своего
непростого  дела  и  куда в  большей  степени музыканты,  чем любые ди-джеи.
Хаус-техно-хардкор-драм-н-бэйс   постоянно   попадает   в   сферу   внимания
музыкальной прессы и крупных фирм грамзаписи, у рагги же нет никаких шансов.
Лишь единственный  раз  в  90-х концерн звукоиндустрии  попытался раскрутить
рагга-человека  и сделать из него что-то вроде  современного  Боба Марли - я
имею в виду  Шабба  Ранкса (Shabba Ranks).  Концерн Sony проталкивал его без
успеха, рыночного потенциала у рагги как не было, так и нет.


Drum & bass

     Осенью  1994  года  произошло  историческое  размежевание   джангла   и
драм-н-бэйса.  Можно ли из этого сделать  вывод, что саунд,  характерный для
драм-н-бэйса,  тоже  появился осенью 94-го? Ничуть  не бывало.  Уже  в  91-м
существовали треки, с сегодняшней точки зрения звучащие  как самый настоящий
драм-н-бэйс, а само слово "драм-н-бэйс" всегда широко применялось в регги- и
даб-жаргоне.
     Драм-н-бэйс 94-го - это мелодичный и коммерчески ориентированный джангл
без вокальной партии. Самым известным ди-джеем, продвигавшим этот саунд, был
L.  Т.  J.  Bukem. Он заводил довольно атмосферные,  то есть  расплывчатые и
мягкие,  треки. В  них присутствовал  так называемый jazz  feeling (ощущение
джаза) и довольно элегантный  брейкбит.  В начале 90-х  эту  музыку называли
эмбиентом, потом, намекая на  известную  сложность  и изысканность, арткором
(artcore)  и, наконец,  эмбиент драм-н-бэйсом. Несколько лет  L. T. J. Bukem
был посмешищем всей  джангл-тусовки, его  обзывали наследником  группы Yes и
прочих  монстров  арт-рока,  но  именно  за  его  саунд ухватились  ди-джеи,
покинувшие джангл-андеграунд.
     В том же 1994 году стал появляться брейкбит, изготовленный -  о чудо! -
не в британской  столице. Рони  Сайз  и ди-джеи  Краст (Roni Size  &  DJ
Krust), темнокожие  ди-джеи  из Бристоля,  записывали треки, на которых  был
явно различим семплированный  джаз.  Этот саунд тут же окрестили  джазстепом
(jazzstep).  Теоретики  отмечают,  что  джазстеп  -  это  вариант  хардстепа
(hardstep)  с вкраплениями джаза. А хардстеп  -  это  ободранный  до  костей
джангл  без вокала и мелодии, причем ударные записаны  с  легким искажением,
которое дает  своеобразную  надтреснутость  звука. Кроме того,  в  хардстепе
появился регулярный бас-барабан,  характерный для  техно,  но  вычищаемый из
ортодоксального джангла. Иными словами, хардстеп  - это шаг навстречу техно,
а джазстеп - это следующий шаг, но не вперед, а вбок - к джазу.
     В 95-м  драм-н-бэйс повернулся  спиной к  эмбиенту и вернулся  к  своим
темным, то есть  Dark, корням. Символом обновления стал Goldie - золотозубый
шеф лейбла Metalheadz. Под его  крылом  собрались такие  люди, как Photek, J
Majik, Lemon D, Dillinja, Source Direct, Hidden Agenda, Optical.
     Саунд действительно стал металлическим - жестким, мрачным и запутанным.
     Но  в  первую  очередь  -  высокотехнологичным.  Отказ  от  эмбиента  и
возвращение  к  жесткости  есть  свидетельство очень  важного  изменения:  в
драм-н-бэйс-тусовке инициатива стала  постепенно переходить  от  ди-джеев  к
продюсерам.  В  начале 90-х  на заре хардкора ди-джеи  вполне справлялись  с
изготовлением  новых треков, хотя  и величали секрет мастерства не иначе как
"брейкбитовая  наука"  (breakbeat  science).  К  середине  90-х  это   самое
мастерство   достигло   такого   уровня,   что   оказалось  по   плечу  лишь
фанатикам-коллажистам,   которые   из  маленьких   кусочков   звука   клеили
многослойные и как будто дышащие и шевелящиеся барабанные трели.
     Драм-н-бэйс можно считать самой трудозатратной поп-музыкой XX столетия,
а его изготовителей - самыми умелыми и виртуозными поп-продюсерами, ведь для
изготовления   драм-н-бэйса  нужна  поистине  микроскопическая   точность  и
шизофреническая  усидчивость.  Только  хирург-фанатик  способен на  подобный
подвиг. Драм-н-бэйс-люди - в первую очередь, Goldie - открыто издевались над
джанглом - грубым, примитивным и наивным. С другой стороны, драм-н-бэйс куда
менее экспериментален, чем  джангл;  скажем, на  огромном количестве  треков
несложно обнаружить один и тот же брейк, один и тот же ритмический рисунок.
     В  конце  95-го  Goldie вместе с  другими драм-н-бэйс-ди-джеями,  среди
которых были L. Т. J.  Bukem,  Fabio, Grooverider, Randall и Doc Scott - все
необычайно уважаемые люди с безупречным андеграундным прошлым - вновь создал
конспиративный комитет. Как мы  помним, в октябре 94-го Goldie уже стоял  во
главе  заговора  ди-джеев:  тогда  они  лишили  паблисити  рагга-вокалистов.
Заговор 94-го года длился  несколько месяцев,  а заговор 95-го - как минимум
полтора года.
     Второй  заговор  был направлен против тех  ди-джеев,  которые  заводили
треки, нетипичные для драм-н-бэйса,  как его  понимал  Goldie,  но главное -
против продюсеров-экспериментаторов. Эксперименты разрешались  только узкому
кругу приятелей всемогущего Goldie. Журналисты, прежде чем решиться взять  у
кого-нибудь  интервью,   должны   были  испрашивать   согласие  у  худсовета
драм-н-бэйса, иначе  им грозил  бойкот. Хотя речь  шла о качестве музыки и о
чистоте концепции, на самом-то деле мафия Goldie занималась бизнесом и всеми
средствами  мешала конкурентам выйти на  рынок. В своих интервью Goldie и не
думал это обстоятельство скрывать.
     В 96-м с появлением сенсационного трека Эда  Раша (Ed Rush) "What's Up"
возникла  новая  разновидность  драм-н-бэйса   -  техстеп  (techstep).  Стук
барабанов   превратился  в   металлический  треск,   бас-партия,   наоборот,
упростилась, была  сведена  до трех  нот и стала очень  громкой.  Бас-партия
стала фактически дико перегруженным ревом. В пустоте колотили сухие  ударные
и  время  от  времени  на  слушателя  надвигался  мрачный  гул,  заглушавший
барабаны. Техстеп был  решительным шагом в  сторону техно-саунда: в брейкбит
вернулся регулярный техно-бас-барабан.
     Техстеп  означал минимализацию  и радикализацию идеи  драм-н-бэйса,  на
который как бы навели объектив.
     Любопытным  образом  техстеп появился как саунд лейбла  No  U  Turn,  к
Goldie он  никакого отношения  не имел.  До появления  техстепа существовало
много разновидностей брейкбита и  драм-н-бэйса.  Внезапно  драм-н-бэйс  стал
возможен только в виде техстепа, то есть смысл понятия "драм-н-бэйс" сузился
до  рамок техстепа, можно  предположить, что это  было  связано  с мафиозной
деятельностью тусовки Goldie.
     Осенью  1997  года из Лондона  пришла казавшаяся  невероятной  новость:
могучий  драм-н-бэйс вышел из моды, закрылись  или  перепрофилировались  все
лондонские лейблы, клубы и FM-радиостанции.