ес   продолжал   трепетать   от
множественного грохота.


     Шмель гудел так, что его было  слышно  даже  в  салоне.  И  пилот,  и
оператор, ничего не соображая, следили за виражами  огромного  насекомого.
Вертолет завис над поляной - самой обыкновенной  лесной  поляной.  Крупные
бутоны цветов чуть покачивались от воздушной  струи  винта,  трава  лениво
шевелилась. Электронный альтиметр показывал  добрую  сотню  метров,  глаза
говорили об ином.
     - Аберрация!.. Это просто оптическая аберрация. Ни за что не  поверю!
- пилот нервно подрагивал руками на штурвале. Вторя его  волнению,  машина
неуверенно покачивалась.
     - Может, мы спятили? - у оператора  тряслись  губы.  -  Вспомни!  Еще
утром все было в норме. Мы загрузились, приняли ракеты, а потом...  Может,
все началось после той чертовой молнии?
     - Что началось, Серега? Что? - пилот  упрямо  замотал  головой.  -  Я
говорю тебе: это какая-то аномалия. Или у нас что-то с глазами.
     - А лес? Те сосны?.. Тоже аномалия?
     - Уничтожь его! - выкрикнул пилот. - Я ни за что не поверю, что мы...
что все кругом таким стало... Умоляю! Врежь по нему снарядом. Вот увидишь,
все сразу рассыплется.  Это  как  мозаика  в  калейдоскопе  -  поверни  на
какой-то угол, и узор сразу изменится.
     -  Сейчас,  -  оператор  движением  пианиста  прошелся  по   клавишам
бортового ЭВМ. - Сейчас, Костик... Я  выпущу  в  него  пару  снарядов.  Из
пушки. Этого, наверное, хватит.
     Система наведения запульсировала сигналом готовности. Словно  пьяный,
оператор  ткнул  пальцем  в  малинового  цвета  клавишу.  Из-под  фюзеляжа
басовито рявкнула двадцатимиллиметровая автоматическая пушка. Шмеля, перед
этим опустившегося в желтую сердцевину ромашки,  сбило  с  цветка.  Второй
снаряд просвистел мимо. Выписывая  бешеные  спирали,  насекомое  понеслось
ввысь, быстро исчезло из поля зрения.
     Все осталось как прежде. Вертолет продолжал зависать в  воздухе.  Под
ним совсем рядом и так далеко ерошилась буйно заросшая земля.
     - Может быть, сесть? По крайней мере, оглядимся.
     - Сесть, но куда? - пилот с нервическим смешком указал вниз. - В  эту
зелень? Да мы утонем в ней! И винт поломаем об эти стебли.
     - Тогда куда движемся? На базу?
     - На базу... - пилот продолжал посмеиваться. Лицо его подергивалось в
тике. - А дотянем ли мы до нее в таком состоянии?
     - Что ты имеешь ввиду?
     -  Если  этот  шмель  -  величиной   с   собаку,   то   дистанция   в
сорок-пятьдесят километров тоже несколько увеличилась.
     - Ага! Сейчас пораскинем мозгами... Пропорции! Вот, что надо оценить.
Хотя  бы  приблизительно...  Если  запас  хода  у  нашей  машинки  порядка
восьмисот километров, а с запасным баком раза в полтора больше, то  сейчас
это может составить...
     - Господи! Ты так спокойно об этом рассуждаешь!
     - А что нам еще остается делать? Психовать и рвать  на  себе  волосы?
Ладно, если бы это помогло... Сколько топлива мы издержали?
     - Примерно треть.
     - Так... Стало быть, треть, - веснушчатое лицо оператора поморщилось.
Арифметика в  нынешней,  не  самой  благоприятной  ситуации  давалась  ему
нелегко. - Черт! Сколько же это будет?.. Если  взять  коэффициент,  равный
пятнадцати, то... Послушай, Костя! Кажется, все в  порядке.  Долетим  даже
при таком раскладе. Гирокомпас работает, как-нибудь сориентируемся.
     - Как-нибудь!.. - передразнил его Константин. - А ты подумал, что  мы
скажем на этой твоей базе? Или ты полагаешь, нас  соберутся  послушать?  У
них же учения, запарка! И к кому ты там рискнешь обратиться, интересно мне
знать?
     - Хорошо, а что ты предлагаешь, голова  садовая!  -  заорал  в  ответ
оператор. Нервы у него тоже были на пределе. - Что нам, так и  висеть  над
этой чертовой поляной?
     Оба умолкли. Пилот чуть приподнял вертолет, двинул по краю  уходящего
вдаль луга. Мимо  пронеслась  муха.  Догоняя  ее,  стрекоча  стеклянистыми
крыльями, из ослепительной высоты спикировала вниз стрекоза.
     - Господи!.. Сколько же это будет продолжаться!..
     Вертолет прибавил ходу. С одной поляны,  перемещаясь  по  затененному
каньону  между  смолистых,  убегающих  к  небесной  синеве  стволов,   они
перебрались на другую, более широкую. Главный сюрприз ожидал их здесь.
     - Что это? Погоди-ка!.. Это же... Это...
     - Корова, Серега... Самая натуральная корова, чтоб я сдох!
     Животное привязали к колышку.  С  аппетитом  пережевывая  траву,  оно
обмахивалось хвостом, сгоняя мошкару и слепней, неспешно переставляло свои
шишкастые от прилипших репьев ноги.
     Вертолет завис совсем неподалеку, и  зрелище  навевало  трепет.  Одно
дело увидеть слона, лишь вдвое превосходящего человека по высоте, и совсем
другое - повстречаться с таким гороподобным экземпляром.
     - Скажи, что с нами, Серега?
     - Это молния, Костя. Я думаю, это она...
     - И теперь... Теперь мы всегда будем такими?
     В голове оператора сверкнуло. Он встревожено уставился на коллегу.
     - Послушай!.. Тот десант... Мы  ведь  высадили  их  уже  после  удара
молнии. Понимаешь? Значит, они тоже?..
     Пилот понял его без продолжения. Вертолет  с  ревом  взмыл  к  кронам
сосен-великанов. Маршрутная  карта  высветилась  на  мониторе  компьютера.
Место выброса десантного подразделения было помечено  зеленой  звездочкой.
Летающая крепость понеслась к своим недавним пассажирам.


     Теперь все вокруг напоминало им о крови: и малиновый жук, ползущий по
коре неподалеку от людей,  и  маковые  бутоны,  оставшиеся  далеко  внизу.
Кровью было заляпано плечо сержанта. На этом плече до последнего он  тащил
искусанного пулеметчика. Голубой погон был теперь  цвета  засохшей  крови.
Чибрин покосился на Ваню Южина. Голова радиста  беспокойно  перекатывалась
из стороны в сторону, с губ срывались несвязные  слова.  Капитан  протянул
руку, коснулся его лба. Настоящая печь!.. И тоже ничем не поможешь. Правая
нога бедолаги чудовищно распухла. Причина - пустячок, укус рыжего муравья.
Эти самые муравьи стали их второй напастью. Когда покончили с  гигантскими
крысами, откуда ни возьмись нахлынули  проворные  насекомые.  Размерами  с
добрую кошку, они сновали  под  ногами  людей,  шевеля  усиками-антеннами.
Главным образом их интересовали трупы - но  если  бы  только  уничтоженных
крыс! Тогда-то Южин и попробовал раздавить одного  из  насекомых  сапогом.
Тельце муравья явственно хрустнуло, но сам он, изогнувшись, впился в  ногу
радиста. И снова пришлось пускать в ход оружие.
     А потом было  отступление.  Сначала  вчетвером,  а  когда  пулеметчик
скончался, - уже втроем. Ваню несли  по  очереди.  Каким-то  чудом  сумели
взобраться на дерево. Здесь время  от  времени  тоже  появлялись  муравьи.
Сержант сбивал их прицельными одиночными выстрелами. Об экономии  патронов
речи уже не  заводили.  Одного  из  непрошеных  гостей  капитан  попытался
смахнуть автоматом, уцепив  "Калашников"  за  ствол,  как  дубину.  Ничего
хорошего из  этого  не  вышло.  Насекомое  цепко  ухватилось  за  приклад.
Растерявшись, Чибрин разжал пальцы, и "Калашников" полетел вниз  вместе  с
насекомым. Впрочем, оружия было предостаточно: еще два автомата, ракетница
и тяжелый подсумок с "диверсионными" взрыв-пакетами.
     - Ну как,  Ванек?  Слышь  меня?  -  сержант  склонился  над  бредящим
радистом. Взглянув на капитана, покачал головой. - Вот  ведь  штука!  Змея
так не кусает, как эти бестии. Что там у них - яд или муравьиная кислота?
     - Бес их знает, - Чибрин пожал плечами. Настороженно  оглядел  ветку,
на которой они расположились, полез в карман за куревом. - Спички есть?
     - Обязательно, - сержант кинул ему коробок. -  Как  думаете,  товарищ
капитан, может, снять ему жгут? Лекарств все  равно  нема,  так  что  один
хрен. Чего парню мучиться? И сапог надо бы разрезать.
     И снова Чибрин пожал плечами.  Смутно  он  чувствовал,  что  все  его
командирство кончилось. Был командир, да  сплыл.  Сначала  потерял  людей,
потом потерял и себя. Уж что-что, а потеряться в этих кошмарах было отнюдь
не сложно.
     Сержант внимательно осматривал оружие, раскладывал возле себя.
     - Отец у меня в Отечественную  воевал.  Где-то  на  финской  границе.
Расхваливал автоматы "Суоми" и "Шмайсер". А "ППШ" называл поленом. Я после
в музей  ходил,  разглядывал  -  и  впрямь  полено.  Чем-то  смахивает  на
старинные мушкеты и пищали. Те тоже были  дуры,  дай  боже.  Отец  у  меня
невысоконький, в роте маршировал в последнем ряду. Так "ППШ", рассказывал,
у него вовсе забирали. Чтоб, значит, не смешил  людей.  Уже  потом,  когда
грянул тридцать девятый  и  наши  поперли  на  Линию  Маннергейма,  его  в
разведку перевели. Там  он  и  обзавелся  трофеями  поизящней.  -  Сержант
любовно погладил цевье автомата.
     - Ты это к чему?
     -  Да  вот  все  думаю,  как  бы  ему   понравились   наши   нынешние
"Калашниковы"? У меня вообще иного таких мыслей иногда. В детстве мать про
Ленинград блокадный рассказывала, и я все думал, вот бы туда мою  утреннюю
кашу, капусту тушеную... Я-то их терпеть не мог - и  все  как-то  хотелось
разделить по справедливости...
     - Смотри-ка! - капитан не слушал подчиненного,  глазами  указывал  на
горящую спичку. Язычок пламени в самом деле  был  необычным.  В  сущности,
вообще никакого язычка не было. Шаровидный огненный  сгусток  голубоватого
оттенка медленно  пожирал  восковую  плоть  спички,  подползая  к  пальцам
Чибрина. Тот резко взмахнул рукой.
     - Обожгло? - сержант тоже заинтересовался.
     - Да, - капитан задумчиво сунул в зубы сигарету. - Пожалуй, Матвей...
Тебя ведь Матвеем зовут?
     - Так точно, товарищ капитан, - сержант кивнул и даже чуть улыбнулся.
     - Так вот, Матвей, надо бы  нам  поосторожнее  с  огнем.  Расстреляем
боезапасы, будем держаться огня. Это единственное, что сможет нас защитить
в сложившихся обстоятельствах.
     - Вроде как у пещерных людей, - сержант невесело усмехнулся.
     - Точно, - капитан вскинул голову. Издалека долетел знакомый гул.  Он
привстал. Над землей плыла эскадрилья боевых самолетов.
     - Черт! - сержант сдернул с себя берет и  тоже  поднялся.  -  Кажись,
настоящие, а?
     Капитан не ответил, но почувствовал, как защипало правый глаз.  Левый
был сух и суров. Правый хотел плакать.


     - Я читал, после Бородинской битвы еще несколько лет  по  тем  местам
мор ходил. Более ста тысяч убитых солдат  и  ополченцев,  да  еще  сколько
лошадей, - и все это несколько месяцев покоилось под открытым небом...
     Оператор шел чуть впереди, взведенным пистолетом поводя из стороны  в
сторону.
     - Японский городовой!.. Что же здесь все-таки  стряслось?!  -  пилот,
тоже вооруженный пистолетом, склонился над окровавленной тушей  гигантской
крысы, брезгливо поморщился.
     - По-моему, все ясно. Наши парни наткнулись на этих чудищ  и  открыли
огонь... Ого! А это мне уже не нравится!..
     Сергей поднял с земли автомат.
     - А вон и чей-то подсумок.
     Они зашагали было вперед, но тут же остановились. Впереди  послышался
шум. Оператор обменялся с коллегой взглядами. Шепотом предложил:
     - Может быть, наши?
     Прячась за узенькими стволами стеблей, пилоты  осторожно  возобновили
движение. Вертолет остался позади. Они углубились в сумрачные дебри  леса,
фактически представлявшие собой буйные  заросли  августовской  пожелтевшей
травы.
     - Осторожнее! - оператор кивнул Константину на озерцо воды,  на  краю
которого они очутились. - Не желаете ли искупаться, сеньор?
     Шутка никого  не  повеселила.  В  воздухе  явственно  ощущался  запах
смерти, и на этот самый запах они потихоньку двигались.
     - Да это же муравьи! - оператор поднял оружие. - Ты взгляни, что  они
тащат! Ну, стервецы!..
     - Стой! - Константин ухватил его  за  плечо.  -  Этим  ты  ничего  не
исправишь. Надо искать живых.
     Сразу за озером им повстречалось еще несколько  групп  муравьев.  Эти
тащили какой-то строительный мусор. И все-таки хозяева вертолета двигались
по свежим следам. В основном это были россыпи гильз, угадываемые  издалека
по латунному блеску, чуть реже попадались отметины  пуль,  оставленные  на
суховатых травянистых стеблях.
     - Десантный берет и еще один  "Калашников",  -  Константин  поднял  с
земли находки. - Будем собирать?
     - Обязательно, - оператор кивнул. Хмурясь, он напрягал слух,  надеясь
услышать  человеческие  голоса.  Увы,  кругом  царило  безмолвие.   Точнее
сказать, безмолвия, как такового, не было, но  все  слышимое  принадлежало
иному миру звуков: явственно шелестели  чьи-то  крылья,  гортанно  кричали
птицы, мощные стебли шаткими стволами покачивались под  ленивым  ветром  -
без скрипа, но тоже со своим специфическим шумом.
     - Надеюсь, что я ошибаюсь, но очень похоже  на  то,  Серега,  что  мы
опоздали.
     - Но ведь должен кто-нибудь уцелеть! - оператор в  отчаянии  взмахнул
пистолетом. - Должен!..


     К вертолету  возвращались  нагруженные  десантным  скарбом:  оружием,
подсумками с магазинами, беретами, ремнями и флягами. Увиденного  хватило,
чтобы поникнуть и тому, и другому. Троих истерзанных они  еще  застали  на
поле боя, однако все говорило за то, что жертв было больше.
     На лопастях вертолета сидело  по  мухе.  Сверхпрочный  композит  чуть
прогибался под их тяжестью.  Вскинув  пистолет,  оператор  сшиб  выстрелом
ближайшее  насекомое.  Свалившись  на  землю,  муха  с  ужасающе   громким
жужжанием стала кататься взад и  вперед.  Бледный  от  пережитого,  Сергей
твердой рукой расстрелял в нее всю обойму. Лишь  от  последних  двух  пуль
муха затихла.
     - До чего живучая! - он с  омерзением  пнул  по  раскорячившему  лапы
трупу. - А наших ребят всех до единого! Как клопов - в четверть часа!..
     Константин покосился на часы.
     - Между прочим, уже полдевятого. Пора бы смеркаться, а солнце все еще
чуть ли не в зените. Странно, ты не находишь?
     Сергей пропустил его слова мимо ушей. Перезарядив пистолет, спрятал в
кобуру. Некоторое время из-под ладони разглядывал далекий травяной лес.
     - Слушай, а если попробовать пускать ракеты? Может, кто откликнется?
     - Но мы ведь уже пробовали. Прямо с воздуха пускали.
     - То-то и оно. Если они попытаются привлечь наше внимание выстрелами,
из вертолета их не услышишь. А ракетница... - мы даже не знаем, есть ли  у
них она. В общем, не получится  сейчас,  дождемся  темноты.  Из  автоматов
попалим. Холостых патронов у нас теперь хоть отбавляй.
     - Разве я против? Конечно, попытаемся еще раз. И сегодня, и завтра  -
сколько понадобится...


     Ладонью  великана-массажиста  ветер   гнал   неспокойные   волны   по
засыпающей степи. Травы размеренно начинали шелестеть, и шелест их в самом
деле порой напоминал о морских набегающих волнах. А  перед  этим  был  гул
танкового сражения. Содрогалась земля, воздух лопался от далеких разрывов.
Багровеющее солнце клонилось к горизонту с намерением поджечь его, предать
огню всю степь. Лишь в сумерках пушечная канонада прекратилась. И  эти  же
сумерки помогли им наконец встретиться.
     Гроздья красных ракет первым заметил сержант.  В  темноте,  торопливо
зарядив ракетницу случайным патроном, они тут же ответили. Фейерверк вдали
повторился. А чуть позже донеслось гудение вертолета.
     Аппарат приземлился где-то поблизости  от  дерева.  Оставив  сержанта
возле продолжающего метаться в бреду Южина,  капитан  торопливо  спустился
вниз. Еще при подъеме он отметил ту  особенную  легкость,  с  которой  они
умудрились взобраться до первой развилки. Объяснение, по всей вероятности,
крылось  в  их  изменившемся  весе.  Трансформацией  пропорций   дело   не
закончилось. Чибрин мог бы поклясться, что они стали многократно  сильней.
Приведись ему встретить турник, он не сомневался, что сумел бы подтянуться
раз сто или двести. Может быть, даже с тем же раненым  Южиным  на  плечах.
Искать  физических  первопричин  он  не  стремился.  Проще  было   принять
случившееся как свершившийся факт. Кроме  того,  головоломки  и  без  того
изрядно измучили командира.
     Очутившись на земле, он тут же выпустил из автомата короткую очередь.
Где-то справа  во  мглу  встревоженно  скакнула  глянцевая  тушка.  То  ли
лягушонок, то ли кузнечик... Капитан шарахнулся было в сторону, но вовремя
сообразил, что бежать более  не  от  кого.  Его  самого  испугались.  А  в
следующий миг слуха коснулись человеческие голоса.
     - ...Они здесь, близко, клянусь тебе!
     - Чего клясться? Кажется, я не глухой.
     - Братцы! - позвал капитан. - Тут я...
     Нервы его окончательно сдали, слезы  потекли  по  щекам.  Первого  же
вынырнувшего из мглы человека он заключил в объятия.
     - Братцы! Хлопцы вы мои дорогие!..
     - Чибрин? Ты, что ли? - его хлопали по  спине.  -  А  остальные  где?
Господи! Неужели только тебе одному?..
     - Еще двое, -  капитан  по-мальчишески  всхлипывал.  -  Не  уберег  я
ребятушек. Полегли. И даже схоронить не смогли по-человечески...
     - Все,  капитан,  успокойся.  Соберись.  Раз  уж  приключилась  такая
кулебяка... Мы - тоже хороши! Могли бы раньше  за  вами  рвануть,  да  вот
недокумекали.
     - Ладно, Костяй, делаем так. Ты карауль здесь с капитаном, а  я  лезу
за теми двумя. Все вместе возвращаемся к вертолету.


     Сияло солнце, лохмы невзрачных  облачков  лишь  еще  больше  оттеняли
сочность небесной синевы. Утробно каркала не видимая за листвой ворона,  с
дизельным гулом в воздухе роили пчелы и слепни.
     Офицеры и рядовой состав - всего пять человек,  считая  пришедшего  в
себя Ваню Южина, заседали на древесном срезе лесного пня.  Вертолет  стоял
тут же, заботливо прикрывая своих хозяев от жаркого светила.
     - ...Ты извини, Вань, но я думал, ты точно копыта отбросишь. Такая  у
тебя была нога! Раздутая, страшная...
     - Что теперь об этом, - Чибрин нахмурился. Матвей, однако,  имел  что
возразить. Живо повернувшись к капитану, заговорил.
     - А что? Это, между  прочим,  немаловажное  обстоятельство!  Выходит,
живучесть человеческая повышается! Как я вчера с дерева сорвался, - метров
пятнадцать, наверное, пролетел, - и что? Даже синяка не заработал!
     - Если бы так было со всеми...
     Фраза тенью легла на лица. В памяти были свежи вчерашние потери.
     - Ладно, братцы, - Константин взял на себя роль  старшего.  Майорские
погоны все-таки к чему-то обязывали. -  За  ребят,  что  погибли,  хлебнем
чайку. Это пока... Потому как нельзя нам расслабляться. Хлебнем и временно
забудем. Потому что и горевать  нам  тоже  некогда.  В  войну  плакать  не
позволялось, а сейчас у нас - та же война.
     - Надо решать, что делать дальше, - буркнул капитан.
     - Согласен. Но это вопрос - особый. С кондачка не решишь.
     - А что тут решать? - оператор заволновался. - Ясное дело,  летим  на
базу!
     - Хорошо. И что дальше?.. То есть, я хочу спросить, как ты  себе  это
представляешь? Залететь в солдатские казармы и приземлиться на  чью-нибудь
тумбочку? А если дежурный со страху швырнет подушкой?
     - Пусть только попробует! У нас семь ракет! Даже при таких  габаритах
этого достаточно, чтобы разнести черепушку любому идиоту.
     - Так за каким дьяволом ты собираешься туда лететь? Чтобы  лупить  из
ПТУРсов по солдатским черепушкам?
     - Зачем? Проникнем в штаб! Если не хочешь,  для  начала  -  сядем  на
крышу. Кто-нибудь разведает обстановку и оглядится.
     - Так, а дальше?
     Оператор разозлился. К многостадийным прогнозам он не привык.
     - Дальше-дальше! Сообразим по обстановке. Может, напишем какую-нибудь
записку. Сигнал какой-нибудь дадим. Надо же сообщить командиру полка.
     - Надо-то надо, только что ты сумеешь  объяснить  ему  в  записке?  -
Константин был неумолим.
     - Очень просто! Так, мол, и так, напишу, случилось загадочное  ЧП.  В
чем дело, не знаем, но  просим  принять  меры.  Должен  же  он  что-нибудь
сделать!
     - Не знаю... Да и не поверят  в  штабе  такой