л, как
трудно с ним, затаившимся, зажавшим душу в кулак, было Ксене. "Кто кого
больше поддержал: я ее или она меня?.."
   Нет его вины - и будто не было этих трех лет! Арно упруго поднялся. Да
теперь дело и не в том, не в мере вины: вон ведь что замаячило в далекой
перспективе - такой, как у Амеб, финал спокойной жизни человечества. Нет,
подобный финал - не для людей. Теперь астронавты очень даже будут нужны;
такими, как он, кидаться накладно.
   Он пошел будто побежал изящно-стремительной походкой вниз, к берегу, к
пристани дисковых катеров. Катер домчал его к сверкающим огням на мысу, к
станции общепланетной хордовой подземки. У спуска, возле шеренги
сферодатчиков, он замедлил шаг, остановился в колебании: "Связаться с
Ксеной? Надо ли? Хватит ей на сегодня переживаний... Спасибо тебе, Ксена,
боль моя!.. А, свяжусь с Луны". Он направился к эскалатору.
   Не было уже боли, исцелился. Не Ксена нужна была ему, не теплая лирика,
душевная благодать - звезды.
   Через две минуты вагон подземки нес Арнолита - астронавта, командира -
к Гималайской катапульте.
   :::::::::::::::::::::::
   Эоли сразу после конца считывания ушел из лаборатории, предоставил
помощникам закругляться, приводить все в порядок. Он прогулялся по лесу,
вернулся в свой коттедж, взял биокрылья, стартовал с вышки и все
поднимался кругами, пока не заломило в ушах от уменьшившегося давления.
Сегодня он был на высоте, сегодня он должен держаться на высоте - сегодня
его день!
   Сейчас - он чувствовал это почти осязательно - во всех краях Земли и
Солнечной люди обдумывают увиденное, обмениваются впечатлениями, спорят.
   Летят к чертям сотни концепций, меняются миллионы - да какое! -
миллиарды взглядов на свою жизнь, на роль и цели Разума во Вселенной.
История Амеб лишь затравка, печка, от которой будут танцевать.
   ...И ему надо многое обдумать, определить свой личный путь. Пора
становиться зрелым и дальновидным. "Не человек, а стихия в форме человека"
- прав был Ило и в этом прав.
   ...А ведь тоже незрелость проявили там, на Одиннадцатой, эти двое - при
всех своих отменных людских и астронавтических качествах. Философскую
слабину.
   Чувства их понятны, но человеческая ограниченность - тоже
ограниченность.
   "Эх, меня там не было!"
   ...А за концепцию "предельной наводки на резкость", за замеченную со
стороны выразительность образований и процессов в Солнечной - это им
спасибо. Имея, не понимали и не ценили, думали везде так - ан нет. И
дальше надо развиваться так, самим нести, если вселенские процессы не
потянут, эту выразительность. Разум - тоже вселенский процесс.
   ...Активный разум. Название надо уточнить: не "гомо сапиенс", а "гомо
сапиенс активус". Те тоже были "рептилис сапиенс", а что толку! Для
разумной жизни разума мало.
   ...Распространение - самый простой вид активности. И надо
распространяться, не повторяя ни прежних ошибок, ни проблем. Именно так,
Ило! Глобальная встряска человечеству - потепление, образование новых
материков по Инду, твои идеи Биоколонизации, Трасса от Тризвездия,
узнанное сейчас о пути жизни на Одиннадцатой... - все это удары,
направляемые с разных сторон на одно: на разрушение человеческой мелкости.
   Близится время, Ило, когда для подъема на более высокую степень надо
будет превзойти и человека, да! Другое дело - как превзойти! Не борьбой
одних против других - а свободным сотрудничеством в исполнении замыслов
вселенского масштаба. Ибо человек живет не на Земле - во Вселенной.
   Вот и конец нашему спору, Ило: хороша Земля, да одна - тем и плоха, что
одна. Распространение, экспансия - вот решение спора! Распространяться не
только по Солнечной, но и на тысячи, десятки тысяч планет у иных звезд.
При таком размахе, Ило, поселение на новую планету не может выглядеть ни
"битвой с природой", ни "историей"... Смешно! Элементарное дело - в самый
раз для двух операторов и пяти комплектов ампул.
   Конечно же, дураками были и есть (если еще есть) эти семи пядей во лбу
Высшие Простейшие, полагая, что в ограниченном мирке, в питательном
бульоне своего моря они постигли истину и могут назидать другим. Истина
бесконечна и вечна, всемогуща и всевозможна, всеобразна - только
распространяясь в бесконечно-вечном мире, реализуя наличные возможности и
тем добывая новые, более обширные, можно приближаться к ней.
   ...И пусть у разных звезд развитие людей пойдет по-разному: где больше
изменение природы, где приноравливание к ней, без чего тоже нельзя, где
бурно, где замедленно - не будет в этом драматического фатума Истории для
человечества, идущего многими и разными путями.
   Эоли летел, парил в теплых воздушных потоках, смотрел на леса,
квадратами уходившие к дымке горизонта, на озера, поля, сады, ленты
фотодорог, на мосты через реки, вышки, россыпи разноцветных коттеджей в
живописных местах... И для него это уже была не Земля; это проплывали
внизу пейзажи Сатурна, Нептуна, Урана, Ио, Титании, множества иных планет
и их спутников - будущие.
   Они будут такими!
   ::::::::::::::::::::::::
   Человек, который хлопотал вокруг проблемы Дана-Берна, дела Арно и
загадки Одиннадцатой более всех других (хотя и принес своими хлопотами
пользы меньше других), узнал об отчете Ксены и возродившегося Дана позже
всех других - на целый год. Именно столько времени несли эту информацию
радиосигналы до того участка Трассы, где он, двигаясь в сторону
Тризвездия, проверял, отлаживал порожние роботы-гонщики. И если мы сразу
вслед за описанием переживаний Арно и Эоли даем и его реакцию на узнанное,
то исключительно потому, что согласно теории относительности все,
связанное между собой распространяющимися со скоростью света сигналами,
фактически происходит одновременно.
   Непосредственная реакция Линкастра 69/124, вернее, теперь уж 70/125,
была, конечно, эмоциональной. Только излить свои чувства было некому,
ближайшие контролеры-наладчики находились далеко впереди и позади по
Трассе. А старый астронавт очень, очень хотел бы - даже и не им, а лучше
бы тем, с кем общался и спорил по этому делу: Ило (он не знал, что того
уже нет), членам Совета Космоцентра - сказать небольшую речь, что-нибудь в
духе монолога гоголевского городничего перед купцами:
   "Что, соколики? Чья взяла, а?.. Не я ли чувствовал, что тут все не
гладко!
   Даже Арно, барбос рыжий, запутался и других запутал. И поделом ему
досталось!.. Не я ли пробуждал общее внимание к этой загадке?"
   Сгоряча Астр едва не послал на Землю по соответствующим адресам
язвительную радиограмму. Но вовремя вспомнил, что с момента события на
Земле уже минул год, да пока радиограмма долетит, еще один пройдет. По
свежему оно было бы уместно, а так... Там все будут морщить лбы,
вспоминать, о чем речь. Еще, чего доброго, обеспокоятся, не спятил ли
старый Астр и не убрать ли его с Трассы, пока он там не наделал дел.
   ...Да, вот так: по теории относительности все одновременно - что
сигналы туда, что обратно. А все равно выходит два года. Красноречивая
иллюстрация другого незыблемого положения той же теории: что время суть
пространство.
   Устранить противоречия между первым и вторым положениями автор охотно
предоставляет читателям.
   Астр удовлетворился тем, что исполнил вокруг робота гонщика пируэт в
осмотровой ракете, и махнул рукой. Главное, все выяснилось. И он помог,
оказался прав в своем беспокойстве. Совершенно необязательно давать волю
мелким чувствам и тяжелому характеру. Тем более, что здесь, на Трассе, он
делает главное для идеи распространения и выразительности - обеспечивает
человечество космической энергией.
   Ее теперь понадобится - только давай!



2. ВСЕ ВПЕРЕДИ


   Мужчина и женщина идут по тропинке на обрывистом берегу. Внизу широкая
река - Волга в нижнем течении, места разинской, пугачевской и многих иных
вольниц, родные места Дана. Другой берег едва виден за блеском солнца на
водной ряби. Веет ветерок.
   Они идут, думая каждый о своем. "Как хорошо, что все позади, - думает
женщина. - Весь ужас, который годами стыл в душе, неверие в себя, в людей,
в жизнь... И снова есть Дан. Пусть внешне непохожий, но - настоящий он.
Как теперь легко и спокойно!"
   Она поглядела на мужчину. Пожалуй, только седые волосы и остались у
него в память О Берне: изменилось лицо, осанка, все... Она вздохнула
полной грудью, улыбнулась ему.
   - Что? - рассеянно спросил он.
   - Я подумала: как хорошо, когда все позади.
   - Позади? - удивленно переспросил он. - Ты говоришь: все позади? Ну и
ну!..
   - Он вдруг подхватил ее, поднял на вытянутых руках и понес, смеясь, по
кромке обрыва; из-под ног осыпалась глина.
   - Что ты делаешь, сумасшедший, пусти!..
   - Позади! Да у нас же все впереди! Мы сейчас и представить не можем,
сколько у нас всего впереди!

 За перевалом следует спуск в долину. Затем подъем к новому перевалу,
откуда открываются более обширные виды. Новый спуск и новый подъем...
   Дорога ведет в бесконечность.