в первой партии.
     Чиновник Административного отдела выкрикивал по списку фамилии. Судя по
всему, деление на партии происходило по алфавиту. Осознавшие это устремились
на площадку,  не  дожидаясь своей  очереди;  охрана с трудом сдерживала  их.
Фрэнк протиснулся в одну из машин.
     В этот  момент  сильный толчок потряс  землю. Люди закричали, некоторые
потеряли  равновесие.  Стену   ближайшего   к  площадке  корпуса   расколола
зигзагообразная трещина,  и здание начало медленно обваливаться. В сочетании
с темным  небом, кровавым солнцем и перепуганной  толпой картина была вполне
апокалипсической. Люди  из второй половины списка, сметая охрану, ринулись к
глайдерам. Дважду сверкнули лучи бластеров,  раздался чей-то вопль, а  затем
охрана была опрокинута.
     --Взлетайте! Немедленный взлет! -- заорал заместитель.
     7 машин поднялись в воздух, буквально вырвавшись из  цеплявшихся за них
рук. Вокруг восьмой кипела свалка. Над площадкой  низко прошел боевой катер,
угрожающе  поводя  пушками;  его   динамики  требовали  освободить  глайдер.
Заместитель  из своего глайдера призывал в микрофон к спокойствию и заверял,
что  машины  вернутся через 20  минут. Наконец  восьмой глайдер, с  четырьмя
человеками вместо трех в кабине, тяжело оторвался от земли и присоединился к
остальным.
     Когда на горизонте показался Йоллесиэн, черная туча уже закрыла солнце.
Ветер крепчал; компьютеры глайдеров еще справлялись с управлением, но уже не
могли держать ровный полет, и машины ощутимо болтало. Однако буквально через
минуту болтанка  сошла  на  нет, и  снова  выглянуло  солнце.  Климатическая
установка Йоллесиэна работала.
     Машины опустились перед главным входом. Фрэнк соскочил на землю и хотел
войти первым, но офицер  Безопасности остановил его, делая знак своим людям.
С бластерами наперевес те шагнули к дверям.
     --Айри больше не причинят нам вреда, -- устало сказал Фрэнк.
     --Это точно, -- мрачно усмехнулся офицер.
     Пять минут спустя охранники снова показались в дверях.
     --Все чисто, -- доложил один из них.
     --Сколько их было?
     --Четверо.
     --Вы убрали трупы?
     --Еще успееется.
     --Верно, -- согласился  офицер и кивнул  заместителю Руководителя.  Тот
снова принял командование на себя.
     Первый айри лежал в первой же комнате. Его серебристый мех  был заляпан
кровью; пахло паленой шерстью. На  нечеловеческом  лице  застыла  улыбка,  с
которой  айри вышел  приветствовать новых хозяев. "Сегодня всепланетный день
бессмысленных убийств", -- подумал Фрэнк, перешагивая через труп.
     Люди стояли, скучившись,  в двух нижних залах, рассматривая  незнакомое
убранство и не решаясь разойтись по другим помещениям.
     --Ну, что тут и где? -- спросил заместитель у Фрэнка.
     --Не знаю. Я был лишь в нескольких комнатах. Полагаю, лучше ничего  без
надобности  не трогать,  -- Фрэнк  опасался  не столько опасных последствий,
сколько... он и  сам затруднился бы  назвать, чего  именно,  но  ближе всего
подходило слово "вандализм". --В особенности нельзя  трогать ком-устройство,
вся наша безопасность зависит от него.
     Связь  с  Миссией  почти  прервалась из-за  бушевавшей магнитной  бури.
Кое-как  удалось  разобрать, что вторая партия вылетела.  Многие  подошли  к
окнам,  всматриваясь в  сплошную  стену ливня, начинавшуюся в  паре миль  от
дома.  Фрэнк  вдруг  почувствовал,  как  от  вида  этих  растерянных  людей,
бессмысленно  столпившихся в зале, комом к горлу полступает удушающая скука.
Он взял с собой айолу  и поднялся  в музыкальную комнату, радуясь, что никто
не пытается следовать за ним.
     Разумеется,  как  и абсолютное большинство землян, Хэндерган никогда не
держал в  руках музыкального инструмента. Он  осмотрел айолу со всех сторон,
пытаясь вспомнить, как обращался с  ней Хаулион, затем  поднес ее  в  губам,
осторожно  дунул...  и  скривился  от  глухого  немелодичного  звука.  После
нескольких неудачных попыток он вдруг ощутил резкую давящую боль в ушах: сам
того не  желая,  он  извлек ультразвуковую  ноту.  Фрэнк поморщился  и убрал
инструмент  в  футляр.  Только тут  он  понял, что  ужасно хочет спать --  и
неудивительно, ведь этой ночью он проспал всего несколько часов. Откинувшись
в кресле, которое тут же приняло оптимальную форму, Фрэнк отключился.
     Разбудили его громкие голоса внизу. Затем в дверях появился Мюллер.
     --А, Хэндерган, вы здесь. Только что мы вроде получили сигнал.
     --Какой сигнал?
     --От второй партии. Вы что, так тут  и спите все это время? Мы ведь уже
считали, что им так и не удалось добраться  сюда.  Прошло  уже 50 минут. Но,
выходит, они все-таки летят.
     Фрэнк встал и подошел к окну, выходившему в сторону Миссии. По-прежнему
ничего  не было видно,  кроме буйства  непогоды. Было темно почти как ночью;
лишь непрестанные всполохи молний озаряли терзаемую стихией степь.
     --Летят!  Летят!  -- донеслось снизу. Мюллер поспешил туда. Фрэнк пожал
плечами и последовал за ним.
     --Да не там, -- уже объяснял кто-то Мюллеру. --Вон там!
     Вовсе не со стороны Миссии, а градусах  в  70 западнее,  к  дому  летел
боевой катер, а  чуть дальше -- второй. Глайдеров нигде не было  видно. Едва
ли не все находившиеся в доме устремились наружу.
     --Ураган, -- объяснил пилот, вылезая из  первого катера.  --Нас сносило
все это время, чудо, что мы вообще вырулили сюда. Что с глайдерами, не знаю,
у них двигатели слабее.
     --Когда   мы  улетали,  уже  прилично  трясло,   --  добавил  следующий
спасшийся. --Наверное, сейчас Миссия уже разрушена.
     В  течение  получаса  прибыло  еще  3  потрепанных  бурей  глайдера  со
смертельно  перепуганными людьми. Кто-то сидел, вцепившись мертвой хваткой в
подлокотники  кресла,  кто-то,  едва ступив  на  твердую  землю,  забился  в
истерике, кто-то скороговоркой рассказывал о молниях, оставляющих воронки  в
земле,  и смерчах, несущих каменные глыбы. Было  ясно, что посылать глайдеры
назад, за последней группой, бессмысленно --  к тому же они  истратили почти
всю энергию в  борьбе с  бурей и почти  сожгли двигатели  форсажным режимом.
Потом  прилетел еще  один глайдер --  он даже не дотянул  до дома,  а тяжело
плюхнулся на землю в полумиле от него. Трое его пассажиров были ранены, один
мертв; но причиной смерти послужило не падение, а пережитый ужас.
     Все  уже  уверились, что  больше выживших  не  будет, когда со  стороны
Миссии показался тяжелый вездеход.  Его  броня была  измята  -- должно быть,
теми  самыми  летящими   по  ветру  валунами,  по  бокам   торчали   обломки
манипуляторов, из радиатора валил черный дым, но он упрямо полз  вперед. Это
были остатки замыкающей группы. Когда  Руководитель Миссии понял, что у  них
мало шансов дождаться глайдеров, он принял решение добираться на вездеходах.
Однако ни самого  Руководителя, ни шэфа Отдела  Безопасности среди спасшихся
не было.  Вновь прибывшие рассказали,  что видели,  как второй вездеход унес
смерч.
     Таким  образом, заместитель  официально вступил в  должность Руводителя
Земной  Миссии на  Эксанвилле, точнее,  того, что от нее осталось  --  шести
десятков  напуганных  людей,  запертых  в  брошеном  элиантском  поместье  и
совершенно беспомощных перед лицом дальнейшей судьбы.
     --Признаю, Хэндерган, что вы спасли нас, -- тихо сказал он Фрэнку. --Мы
бы вряд  ли успели добраться до безопасной зоны. И я, конечно,  отражу это в
своем рапорте. Но  то, что вы вызвали зурбицан -- это прямой ущерб интересам
Земли. И если буря утихнет  до того, как  они прибудут -- я вам очень сильно
не завидую.
     --Я себе тоже не завидую, -- ответил инженер. --Равно как и вам, и всем
в этом доме. Ибо буря и не собирается утихать. Посмотрите, раньше ее граница
была более чем в двух  милях отсюда, а теперь в лучшем случае полторы.  Да и
небо над нами уже далеко не ясное.
     Потянулись  тяжелые  часы  ожидания.  Ситуация  усугублялась  тем,  что
психическое  состояние  многих, в  особенности  из  прибывших  после  первой
партии, было далеко не лучшим. К счастью, дом был достаточно обширным, чтобы
развести  таких людей по разным  комнатам  и  избавить остальных от  зрелища
чужих истерик. Как  и следовало ожидать,  наибольшую  выдержку  проявили те,
кому было доверено оружие, т.е. сотрудники Отдела Безопасности; компьютерное
тестирование не подвело.
     Меж тем  климатическая  установка  Йоллесиэна постепенно  сдавала  свои
позиции.  К  концу третьего часа  пребывания  в доме по окнам потекли первые
капли дождя. В середине четвертого  полы ощутимо задрожали.  В начале пятого
тряхнуло уже  более  основательно, и с тех пор толчки повторялись уже каждые
несколько минут. Фрэнк сидел в  одиночестве в одной из комнат; от очередного
толчка  лопнула  прозрачная  мембрана  в стене, и на пол  посыпались изящные
статуэтки, изготовленные одним из прежних владельцев дома тысячелетия назад.
Они падали и  рассыпались  в пыль. Фрэнку впервые пришла в голову мысль, что
элианты могли  и сами не рассчитать силу  своего удара. Что,  если  этот  же
катаклизм  разрушает  сейчас и  другие дома  с не  успевшими  эвакуироваться
жителями...  а  главное  --  Хранилища,  те  самые  хранилища   произведений
искусства, ради спасения которых и затеяна вся эта  смертоносная мистерия  с
убийством миллионов грумдруков в финале?
     "Неужели  все  это  из-за  нас?" --  подумал  Хэндерган.  "Из-за  наших
компьютеров,  из-за нашей,  как говорил  Хаулион, ненасытности? И мы  теперь
должны  жить  с  этой  мыслью?  Впрочем, Хаулион  говорил и  другое. Внешние
обстоятельства никогда не бывают  причиной... только поводом. Так что жить с
этой  мыслью  придется  элиантам,  если   они,  конечно,  не  устроят  всему
Континенту судьбу Атлантиды. Но поводом... поводом послужили мы."
     "И  нельзя сказать, чтобы это  сошло нам  с рук",  --  продолжал думать
Фрэнк. "Трудно  представить  себе  большее  унижение для Земли, чем  бегство
остатков  Земной  Миссии   с   планеты  со  статусом  B  в   грузовом  трюме
зурбицанского корабля. Впрочем, до корабля надо еще дожить..."
     Подходил к концу седьмой час. Ливень молотил в  окна и стены; казалось,
что  дом обстреливают  из старинного огнестрельного оружия, и  взрывы  грома
только усиливали это впечатление. Все незакрепленные предметы давно валялись
на полу; подземные толчки то и дело раскачивали дом, словно корабль в бурном
море.  Стены  скрипели,  но  держались;  конструкция из  соэллиса,  подобная
раковине  гигантского моллюска,  отличалась куда большей прочностью,  нежели
бетонные  карточные   домики   землян.   Толчки,   даже  сильные,   уже   не
сопровождались  вскриками;  какой  бы  абсурдной   ни  была  ситуация,  люди
привыкают к ней быстро. Впрочем, самые  нервные давно спали на полу, получив
хорошую  дозу успокоительного  в вену, или  сидели в ступорозном  состоянии,
уставившись перед собой невидящими глазами.
     Внезапно ослепительно сверкнувшая  молния ударила прямо в окно; осколки
оконной мембраны брызнули  в разные стороны.  От грохота у  землян  даже и в
соседних  помещениях позакладывало  уши. В следующий момент ветер  и  ливень
хлынули  в дом. Холодные  щупальца бури моментально ворвались во все уголки,
сбивая людей с ног, затыкая  нос и рот комком мокрого воздуха. Вода текла по
полу и  лилась в нижние  помещения. Почти сразу вслед за этим  серия толчков
небывалой  прежде силы  сотрясла  дом.  С  отвратительным звуком  лопающейся
перепонки  одна из  стен  треснула. Фрэнк,  пытаясь  устоять на  ногах после
очередного  толчка,  ухватился  за   край  трещины  и   почувствовал   тепло
воспаленной   раны.   Пробудившиеся  к   жизни  клетки   соэллиса   силились
восстановить первоначальную конструкцию.
     Дом снова наполнился криками и паникой. Через проломы  хлестало как  из
бранспойтов, и  нижние  помещения наполнялись  водой.  Раненых  и усыпленных
пришлось перетаскивать наверх. Здание снова  тряхнуло,  и  от первоначальных
трещин  побежали  другие.  После  того,  как  оборона  дома  была  прорвана,
оставалось  недолго  ждать  конца.  При  следующем  ударе  одна  из  комнат,
неправильной  сферой  висевшая  над  округлой внешней стеной большого  зала,
откололась и рухнула вниз. К счастью, в ней никого не  было. Бурлящие потоки
воды неслись вниз по лестницам.
     --Так что насчет вашего рапорта?  -- поинтересовался Фрэнк у  мокрого с
ног до головы нового Руководителя Миссии.
     --Если мы здесь погибнем, тогда ваш  призыв к зурбицанам  был еще более
бессмысленным!  --  ответил  тот,  перекрикивая  рев  бури.  Фрэнк  поневоле
восхитился подобной заботой о государственном престиже перед лицом смерти.
     Земляне отступали в комнаты, еще не затронутые разрушением, но и сквозь
целые  пока стены слышно было, как дом поддается  натиску стихии.  На первом
этаже открыли все двери, чтобы воде было куда выходить, но и снаружи равнина
представляла собой  сплошной  водный  поток. В водовороте  у  главного входа
медленно поворачивалось тело айри.
     После  нового  толчка  почва  начала оседать.  Дом накренился на  сорок
градусов и остался в таком положении. Полопавшиеся окна смотрели в исходящее
злобой небо.  Затем раздался низкий  вибрирующий стон, за которым последовал
зловещий треск  сразу с разных сторон. Это была  агония дома. Фрэнк взглянул
на  потолок и увидел, что он превращается  в подобие битой скорлупы. Далекий
монотонный гром звучал финальным аккордом.
     "Слишком  уж  он  монотонный",  --  мелькнуло  в  сознании  Фрэнка.  "И
нарастающий." Еще  несколько человек обернулись  к  изливающим воду  окнам и
увидели пробивающийся сквозь тучи свет, который не был светом молний.  Затем
вой бури начал стихать, когда защитное поле накрыло  место бедствия. Прорвав
тучи,  на  планету  опускался  огромный  неправильный  силуэт  зурбицанского
корабля.
     Двадцатью минутами позднее Фрэнк вместе с другими уцелевшими вступил на
борт,  в  теплое  и  сумрачное  чрево  грузового  трюма.   В  воздухе  стоял
отвратительный  запах тухлой  болотной воды, всюду сопровождающий  зурбицан.
Этим воздухом землянам предстояло дышать ближайшую  неделю, не говоря уже  о
пище,   вкусовые  достоинства   которой   исчерпывались   безвредностью  для
человеческого  организма. Но Фрэнка это  не  слишком пугало.  Он  уже  успел
убедиться, что человек может привыкнуть ко всему.
     Едва последний из землян поднялся на борт,  корабль плавно оторвался от
земли. У  зурбицан не было  причин  задерживаться  на  планете отвергших  их
элиантов;  бушевавший  же  катаклизм  был  внутренним делом последних --  по
крайней мере до тех пор,  пока они не обратятся  за помощью и не гарантируют
оплату  издержек.  "Вот и  конец Земной  Миссии  на  Эксанвилле", -- подумал
Фрэнк. В трюме не было иллюминаторов и  экранов, поэтому он не мог увидеть с
орбиты,  какая часть  Континента  охвачена катастрофой  и  действительно  ли
Остров  грумдруков  погрузился  в пучину океана. Впрочем, он и так это скоро
узнает из земных видеопередач.
     Внезапно чувство острой досады пронзило сознание инженера. Он вспомнил,
что оставил айолу в музыкальной комнате.

(C) YuN, 1997