Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Палей Абрам. Остров Таусена -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
овали ветряк у самой бухты? - Совершенно верно. Там мы прожили первую зиму. Мы думали, что поселиться у самого моря будет удобнее, но не учли, что пресная вода, необходимая нам и нашим животным, была очень далеко, а отправляться за ней нам приходилось гораздо чаще, чем в море. И в первое же лето мы перенесли сюда дома и ветряк, а следующей зимой соорудили ледяную постройку. - Какую же? - спросил Гущин. - Вы в ней были, - ответил Таусен. - Это куда утку отнесли? - Совершенно верно. - Да неужто! Я и не заметил, что она ледяная. - Здесь леса нет, - объяснил Таусен, - а нам трудно было даже привезти достаточно дерева для мебели. - Это неплохо придумано, - сказал Цветков. - У нас в Москве и в других городах есть ледяные склады для продуктов, и они стоят по нескольку лет. - Помещение, в котором вы были, - продолжал Таусен, - лишь часть ледяной постройки. В нем я держу подопытных птиц. В других помещениях - моя лаборатория и склады. Все они, по мере надобности, отапливаются такими же электрическими печами, как и жилые дома. Нужна, конечно, хорошая изоляция. Как видите, я неплохо справился и со строительными задачами. Правда, я предварительно взял с Большой земли литературу по этому вопросу. - Ну, а судно? - спросил, явно волнуясь, Гущин. - Что же все-таки с ним? Я жду, когда вы скажете, что с ним сталось. Вы на нем прибыли, вы его не уничтожили - куда же оно девалось? - Стоит в бухте, - спокойно ответил Таусен. Гущин вскочил, глаза его заблестели. - Чего же мы ждем? - вскричал он. - Скорее туда! - Незачем, - сказал Таусен. - От него остались одни обломки. Его и бури трепали и волны. Мы о нем не заботились. Я решил, что оно нам никогда не понадобится. Так что, как видите, вернуться на Большую землю не на чем. - Нет, нет, мы вернемся! - горячо и убежденно сказал Гущин. - Я тоже в этом не сомневаюсь, - спокойно подтвердил Цветков. Наступило молчание. Таусен задумался. Да, советские люди - люди незнакомого ему, иного склада... Он подумал о том, что, наверно, когда немцы заняли огромную часть русской земли и уже подходили к Москве, русские были так же убеждены в своей победе. Одни из них, вероятно, говорили об этом пылко, как Гущин, другие - спокойно, как Цветков, в зависимости от темперамента. Но ни у кого не было и малейшего сомнения. Иначе разве они могли бы победить? Глава 11 Гости продолжают знакомиться с островом Поздно разошлись собеседники. На более южных широтах уже было недалеко до рассвета, а на острове еще дарила глубокая ночь. Таусен, пожелав гостям спокойной ночи, удалился в свою комнату. Он уходил задумчивый и, очевидно, глубоко потрясенный. Всю ночь он просидел у себя за рабочим столом, охватив руками седую голову. Долго не могли уснуть и гости. Необычайная судьба ученого взволновала их. Не меньше тревожила и собственная. Впрочем, они теперь неожиданными обстоятельствами связаны с судьбой Таусена. Они лежали молча, и каждый думал, что друг его уснул. Оба они не сомневались, что вернутся на Большую землю. Но когда? Что надо делать? Это было пока для обоих неясно. Цветков перебирал все возможности и видел, что сейчас ни одна из них не реальна. Значит, нужно пока основательно ознакомиться с островом, с его поселением. Нужно завоевать доверие Таусена и саамов, а там видно будет. Гущин строил другие планы: они с помощью Таусена и саамов ремонтируют судно. "Ну, хорошо, пусть оно основательно разрушено, но ведь воля и труд могут все преодолеть!" И вот уже они мчатся по морской синеве - туда, где их, наверно, считают погибшими. Оба уснули поздно, только под утро. А утром их разбудил бодрый голос Таусена: - Пора, пора, молодые люди! Я без вас не хочу завтракать! И вправду было уже поздно - заспались. На завтрак подали сваренные всмятку очень крупные яйца. - Это утиные или гусиные? - спросил Гущин. - Такие яйца, - ответил Таусен, - вы могли бы взять как редчайший экспонат для любого биологического музея. Конечно, если сбудется ваша надежда и вы вернетесь на Большую землю. - Наша надежда нас не обманет, - сказал Гущин. - Меня больше волнует вопрос: согласитесь ли вы вместе с нами отправиться в Советский Союз? - Ну... может быть... - с трудом произнес Таусен. - Судьба нас связала... - Не "может быть"! - настаивал Гущин. - Уверяю вас, вы уже не тот Таусен, что были вчера. - Но у меня нет этой надежды, - уклончиво сказал Таусен. И, словно пытаясь избежать глубоко волнующей его темы, заговорил о другом: - Вы спрашивали о яйцах. Они вовсе не гусиные и не утиные. - А какие же? - спросил Цветков. - Есть такая птица - Plautus impennis, или исполинская гагарка. Это ее яйца. - Да ведь она давно вымерла! - возразил Цветков. - А это была отличная птица, величиной с гуся, только почти совсем без крыльев. - Вы ошибаетесь: здесь на острове этих птиц много, - сказал Таусен. - Когда-то на Севере они были так широко распространены, что в Исландии, в Гренландии их мясо ели в громадном количестве. Оно очень вкусно, - нам его подали вчера на ужин. Правда, считается, что эта птица вымерла. Еще в начале девятнадцатого века встречались отдельные, очень редкие экземпляры Plautus impennis. Последнее упоминание о них относится к 1884 году, когда были убиты два последних экземпляра... А теперь, - добавил Таусен, - я хочу показать вам кое-какие достопримечательности острова. Конечно, если вы согласны. - Разумеется, согласны! - ответил за обоих Гущин, - Эта куртка и брюки очень легки, - сказал, одеваясь, Цветков, - но, как я уже заметил, они чудесно греют. - Неудивительно, - отозвался Таусен: - они на гагачьем пуху. - Гага относится к породе уток? - спросил Гущин. - Совершенно верно. - Вы ее, верно, кормите щитовидной железой, чтоб она линяла? - Вовсе нет. Пух, который берется непосредственно от птицы, даже убитой, более жирен и тяжел. Он называется "живым". Зачем он нам, когда мы можем набрать сколько нам нужно прямо из гнезда так называемого "мертвого" пуха? Он менее жирен, гораздо легче, а греет замечательно. Они вышли на крыльцо, и Таусен повел их к ледяной постройке, к другому входу, в противоположном конце здания. Таусен открыл дверь. Они прошли через тамбур в большую светлую комнату. Вдоль стен стояли шкафы и висели маленькие проволочные клетки. Тут же в углу висел умывальник. На полу стояли громадные металлические банки. Посреди комнаты - очень длинный и широкий, на низких ножках, белый стол. - Это моя лаборатория, - сказал Таусен. - Не правда ли, выглядит она очень скромно? - В тоне его прозвучало как бы смущение. - Да, на материке я бы не в таких условиях работал... - Кто же виноват... - начал было Гущин и замолчал. - А между тем, - продолжал вежливый хозяин, словно не заметив его реплики, - здесь производятся серьезные работы. Вот в этих шкафах - хирургические инструменты. В банках - законсервированные железы внутренней секреции. Они отлично сохраняются. Тут у меня, например, много щитовидных желез. Я ими пользуюсь, между прочим, для экспериментов над теми самыми утками, которым я обязан вашим присутствием. - А чьи железы в банках? - спросил Гущин. - Тюленьи и других морских зверей. - Неужели железы млекопитающих годятся, например, для работы с птицами? - удивился Гущин. - Вполне. Гормоны желез внутренней секреции не специфичны для определенного вида. Они годятся для любого. Даже больше: есть растительные гормоны, которые можно использовать в работе и с животными и с человеком. Только на беспозвоночных животных не действуют некоторые гормоны позвоночных - слишком уж далеки они друг от друга по своей организации. А сейчас, - с гордостью сказал Таусен, - я покажу вам кое-какие результаты своих экспериментов. Он снял со стены клетку, в каких обычно держат в комнатах птиц, открыл дверцу, и небольшое животное доверчиво вылезло на подставленную им ладонь. - Что это? Маленькая кошка? - спросил Гущин. - Я никогда не видал рогатых кошек. Роскошные ветвистые рога украшали головку коричневого зверька. - Вглядитесь внимательнее, - ответил Таусен, - это не кошка, а олень. Он осторожно взял животное и посадил его обратно в проволочную квартирку. Потом взял другую клетку и, не раскрывая, показал ее гостям. В ней стоял тазик с водой. Внезапно вода в тазике забурлила. В ней плескалось какое-то маленькое животное. Потом оно вылезло, взобралось на небольшую деревянную подставку, которая была укреплена на стенке тазика, и расположилось на ней, как бы отдыхая. Оказалось, это был крошечный тюлень, желто-серого цвета, с буроватыми пятнами, с широкими ластами сзади и короткими ластами спереди - все как у большого тюленя. - Знаете что, - сказал Гущин, - мне ваш тюлень напоминает японский садик. Я видел такой в Москве, в Ботаническом саду. Весь садик занимает несколько квадратных метров. В нем я видел карликовые деревья. Какой-нибудь яблоне десятки лет, а она растет в цветочном горшке, сама толщиной в палец и ростом в несколько сантиметров. Это по существу игра с природой, а не полезные растения. В этот момент открылась дверь и вошла девочка-саамка, лет тринадцати. Она улыбнулась, поклонилась гостям и начала рассматривать их с откровенным детским любопытством. Потом подошла к клетке с оленем и приласкала крошечное животное нежным, осторожным прикосновением. Олень стоял доверчиво и смирно. - Анна у нас ухаживает за экспериментальными животными, она очень любит их, - объяснил Таусен и обратился к девочке по-норвежски. Она отвечала ему на том же языке. - Вы знаете, что она говорит? - обратился он к своим гостям. - Саамы очень хотят побеседовать с вами, хотят узнать, что делается на Большой земле. - Прекрасно! - обрадовался Гущин. - Вы будете переводчиком. Нам самим очень интересно побеседовать с ними. Уверяю вас, господин Таусен, они тоже согласятся отправиться с нами на Большую землю. - Может быть, вы правы, - сказал Таусен. - Я и сам хочу увидеть мир, освобожденный от фашистского кошмара, и принять участие в его работе. Работать вместе с теми, кто избавил мир от ужасов фашизма. Но ведь нам не на чем отправиться, и мы не можем даже связаться с людьми, - печально добавил он. - Господин Орнульф, - нетерпеливо воскликнул Гущин, - сходите все-таки с нами в бухту! Посмотрим судно! - Пожалуйста, - пожав плечами, согласился Таусен. - Вы сами увидите, что нельзя рассчитывать на него. Выйдя из лаборатории, они подошли к озеру. Над ним клубился легкий пар. Ветер рябил воду. Таусен шел вдоль берега узкого озера. Цветков и Гущин следовали за ним. Ноги местами вязли в грязи. Не сильный на этот раз ветер дул в спину. Серые, дымчатые облака плыли низко над землей, а над ними нависли густые, плотные облачные массы. Казалось, вот-вот пойдет дождь. Идти стало легче: дорожка пошла по каменистой, твердой почве. На озере плавало много крупных птиц. Они были очень оживлены - опускали головы в воду, хрипло перекликались. Невысокий, но крутой, обрывистый холм возвышался метрах в ста от берега. Оттуда доносился шум падающей бурлящей воды и поднимался густой пар. Таусен обогнул холм. Москвичи догнали его и увидели неожиданную картину: из расщелины в скале, примерно на высоте человеческого роста, с шипением и клокотанием вырывалась мощная горячая струя воды. Окутываясь облаком пара и брызг, источник растекался на несколько ручейков. - Кипяток! - крикнул Гущин, подбежал и протянул руку. - Не трогайте, - поспешил предупредить его Таусен. - Ошпаритесь! - Ну и чудеса! - сказал Цветков. - Даровая горячая вода в Арктике! - Ничего удивительного, - заметил Таусен, - это не такая редкость. Вспомните Исландию. Там и теперь двадцать шесть крупных действующих вулканов, среди них знаменитая Гекла, и множество всяких горячих источников и гейзеров. И землетрясения там очень часто бывают. В Антарктике, среди вечных льдов, также есть действующие вулканы. - А здесь бывают землетрясения? - спросил Цветков. - Нет. - А вулканы есть? - Тоже, к счастью, нет. Вообще здесь подземное тепло проявляется только в этом источнике. Судя по напору, с каким он вырывается, и по температуре воды, он, очевидно, бьет из большой глубины. Но ясно, что когда-то здесь действовали вулканические силы. Во многих местах почва состоит из базальта. Встречается и окаменевший вулканический пепел. А пресный, да еще горячий источник - в самом деле большое для нас благо. Воды от дождя и снега нам вряд ли хватило бы. - Но у этого озера, кажется, нет стока к морю? - спросил Гущин. - Да, - подтвердил Таусен. - Почему же оно не переполняется? - Очевидно, вода фильтруется в почву через дно или где-нибудь есть подземный сток. Как видите, источник не только создал озеро, но и согревает его, а это привлекает птиц. - А рыба есть? - спросил Цветков. - Есть. - Вы ее ловите? - Нет, здесь почти не ловим. Оставляем для птиц. Нас море в избытке снабжает рыбой. Но пройдемте сюда. Таусен повел гостей вдоль ручейков. Москвичи увидели, что это не ручейки, а каналы. Они растекались в разные стороны и напоминали речную дельту. Два крайних охватывали большое пространство, а другие пересекали его в разных направлениях и вливались в озеро. У самого источника вода бурлила, пенилась, а дальше текла спокойно. В низовьях дельты работала заступом женщина. Подойдя ближе, Цветков и Гущин узнали ее. - Здравствуйте, Амалия! - сказал Гущин. Она поняла, что ее приветствуют, и дружелюбно поклонилась, но тут же отрицательно покачала головой и, ткнув себя пальцем в грудь, сказала: - Марта! Гущин вопросительно посмотрел на Таусена. Цветков уже заметил ошибку приятеля: - А верно, ты ошибся, Лева. Это другая женщина. Гущин всмотрелся. Марта была моложе Амалии, живее, немного выше ростом. Одета в такие же брюки и куртку, какие были на Таусене и его гостях. На голове у нее было что-то вроде шлема с загнутой назад верхушкой. Вид у женщины был утомленный. Она выпрямилась, опустила заступ и сказала несколько фраз Таусену. Он перевел: - Она говорит, что рада видеть людей с Большой земли и что, наверное, наши люди вернутся сегодня поздно. Они будут рады поговорить с вами. - А кто вернется и откуда? - спросил Гущин. - Сегодня рано утром наша молодежь ушла в море на лов трески, - пояснил Таусен, - в это время года се здесь очень много. Марта снова принялась энергично работать заступом. - Чем же она занята? - спросил Цветков. - Поправляет оросительные каналы. Ее обязанность - следить за ними, чтобы они не засорились. - Как же они могут засориться, - удивился Цветков, - когда вода бьет тут же, прямо из скалы? Откуда с ней может быть ил? - Ила в ней, конечно, нет, - сказал Таусен, - но в горячей воде источника - раствор кремнезема. Чем дальше от источника, тем температура воды ниже, и кремнезем осаждается. Он мог бы забить русла каналов, если бы их постоянно не очищали. Это работа трудная, но необходимая... А теперь я вам покажу орошенный участок. Обойдемте его кругом. Каналы разделяли участок на три части. Одна из них была разбита на гряды. - Да у вас тут огород! - улыбнулся Гущин. - Да, - гордо сказал Таусен, - здесь мы выращиваем картофель, лук, репу, капусту, томаты и другие овощи. Как видите, гряды пустые. Сейчас осень, все убрано. Хранилища у нас хорошие. Овощей хватит на весь год. А вот тут - наше поле. Конечно, хлеб мы вручную и сеем, и убираем, и мелем. Амалия печет нам хлеб, иногда делает пироги. - Да, поле невелико, - заметил Цветков. - Правда, и нас мало. Впрочем, хлеба, как вы убедились, в обрез. Это в наших условиях самая трудоемкая культура, особенно, если принять во внимание обмолот зерна. - Еще бы! - вставил Гущин и задумался. Он вспомнил необозримые поля родной страны, по которым весной ходят многосильные тракторы, глубоко взрыхляя щедро удобренную землю, а в конце лета движутся неисчислимые мощные корабли степей - комбайны, убирая высокие колосистые хлеба... - А вот здесь, - продолжал Таусен, подводя их к последнему участку, - наш стелющийся сад. (Еле поднимаясь над землей, тянулись длинные ветки, кое-где еще покрытые вялой листвой.) Еще недавно на этих ветвях вы могли бы видеть яблоки, груши и абрикосы, - объяснял Таусен. - Жаль, у нас фруктов мало: хватает только для детей, и то не на целый год. Здесь приходится культивировать такие деревья не только из-за холодов, но и потому, что постоянные ветры, часто очень сильные, сломали бы стволы молодых растений. - Это ясно, - сказал Гущин, подумав о том, что Таусену приходится чуть не на каждом шагу с огромными усилиями добиваться уже достигнутого в широких масштабах в Советской стране. - А скажите, пожалуйста, - спросил он, - если сельскохозяйственные работы уже закончены, зачем прочищать каналы? - Ну, это понятно, Лева, - сказал Цветков, - если их не прочищать, они до весны забьются кремнеземом и не будут годиться. - Правильно, - подтвердил Таусен. - И потом цель этого орошения - вовсе не увлажнение почвы. У нас вполне достаточно осадков. Каналы проведены для согревания почвы, а многолетним растениям это нужно и зимой... Плохо то, - добавил он, - что все это приходится делать вручную. А рук у нас мало... И люди часто выбиваются из сил. Короткий день сменился сумерками, когда гости закончили осмотр сельского хозяйства. Возвращаясь домой, они встретили Амалию. Видно, она была чем-то взволнована, когда заговорила с Таусеном. - Она сказала, что люди уже вернулись с промысла, - перевел Таусен, - и очень просят вас побеседовать с ними сегодня же. Им хочется узнать все новости. А я думал, что они устали и, может быть, лучше встретимся с ними завтра. Но она уверяет, что они готовы слушать хоть сию минуту, если вы согласны. Пока он говорил, Амалия посматривала на гостей и, улыбаясь, кивала головой. - Конечно, согласны! - живо ответили москвичи. Таусен что-то сказал Амалии: она быстро ушла. - В моих комнатах будет тесно, - объяснил Таусен, - я предложил людям собраться в их доме. Было совсем темно, когда Цветков, Гущин и Таусен подошли к большому дому. Все окна его были ярко освещены, и оттуда доносился оживленный гул голосов. В первый раз за время своего пребывания на острове Цветков и Гущин ощутили присутствие человеческого коллектива, и у них стало теплее на душе. Таусен и его спутники пошли в довольно большую комнату, и сразу все окружили гостей. Таусен поздоровался по-норвежски. Цветков и Гущин поклонились. В ответ раздались веселые возгласы. Из группы взрослых вышел мальчик. Он был очень невысок ростом; судя по его лицу, мужественному и в то же время детски-наивному, ему было лет четырнадцать. Таусен ласково потрепал его по плечу и сказал что-то. Москвичи поняли только, что мальчика зовут Кнуд. Принесли табуреты. Голоса притихли, но не умолкали. Мужчина, сидевший впереди, встал. Гущин узнал монтера Эрика, его открытое, приветливое лицо. Эрик обратился к нему и заговорил по-норвежски. Он запинался - очевидно, не потому, что недостаточно знал язык, а от непривычки говорить при посторонних. Его подбодряли возгласами. Когда он кончил, Таусен сказал: - Он просит передать вам: саамы очень рады, что люди с Большой земли живы и здоровы. Он напомнил, что он и Арне нашли вас на берегу у бухты. Я добавлю от себя, что они спасли вам жизнь. После сильнейшего шторма они отправились к берегу посмотреть, цел ли наш рыболовный бот. Вот тогда они и увидели вас. Вы лежали там без сознания. Эрик и Арне осмотрели вас, не нашли серьезных повреждений, но вы, Лев Петрович, все время стонали. Они уложили вас обоих в тележку - есть у нас такая ручная тележка, мы на ней привозим добычу из бухты - и осторожно, с

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору