Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Мемуары
      Трифонов Юрий. Мемуары -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  - 148  - 149  - 150  - 151  - 152  -
153  - 154  - 155  - 156  - 157  - 158  - 159  - 160  - 161  - 162  - 163  -
о. Мне как раз вчера парторг жаловался на Бриз. Разберемся, я вам обещаю. Они вошли в столовую. Рояль был закрыт, стол убран, и горела одна уютная настенная лампочка с матовым абажуром в виде лилии. Лена и Палавин сидели на диване и вполголоса разговаривали. На коленях у Палавина лежала раскрытая коробка конфет. - Ну-с, бал окончен? - спросил Медовский. - Но конфеты, я вижу, не кончились? - Папка, ты не представляешь, какой Сережа сладкоежка! - сказала Лена смеясь. - И курит, и любит сладкое. Удивительно, правда? - Да? - сказал Медовский. - Удивительный человек. А мне вот Вадим рассказал интереснейшие вещи. Оказывается, ваш институт, Лена, шефствует над моим заводом. И комсомольцы такую деятельность развили, - а ты мне ни слова и не сказала. - Просто, папа, случая не было. - Случая не было поинтересоваться? - Не так все это интересно, как тебе кажется! Да! - сказала Лена с апломбом. - Много шума из ничего. И вообще вся эта история нужна главным образом нашему секретарю Галустянчику, чтоб его похлопали по плечу в райкоме, напечатали где-нибудь... А у студентов своих дел по горло. - Вот как? - удивился Медовский. - А мне Вадим как-то иначе рассказывал. - Лена ведь ни разу не была на заводе, - сказал Вадим, - и говорит сейчас с чужих слов. Медовский кивнул: - Я тоже так думаю. А ведь мне обидно, что моя дочь в стороне от такого важного комсомольского дела. Я серьезно говорю. Лена пожала плечами и взяла в рот конфету. - Костя, к чему эти разговоры? - вдруг горячо заговорила вошедшая в комнату Альбина Трофимовна. - Ведь у Леночки вся жизнь впереди! И всю жизнь она будет работать, только работать. Так дай ей в эти несчастные три-четыре года, в ее студенческую пору пожить легко, без этих забот, нагрузок. Студенческие годы - это самые светлые, чудесные годы в жизни, не правда ли? А тебе не терпится! Тебе хочется сейчас же запрячь ее, повесить гири! Успеет еще, господи... - Конечно, мама правильно рассуждает, - сказала Лена, обиженно и исподлобья глядя на отца. - Вон кончу, пошлют меня куда-нибудь на Камчатку, тогда узнаете! - Я буду только рад, - сказал Медовский нахмурясь. - Спокойной ночи, молодые люди! Всего хорошего, Вадим! - Он пожал Вадиму и Сергею руки и вышел. Вадим тоже попрощался. Сергей вяло протянул ему руку, не поднимаясь с дивана. Очевидно, он никуда не собирался уходить. Нет, Вадима это не трогало. Лена проводила его в коридор. - Это все из-за тебя, - шепнула она, усмехнувшись. Вадим молча оделся, взял портфель. Лена подошла к нему ближе. По ее неуловимому и странно улыбающемуся лицу Вадим понял, что она хочет сказать что-то значительное. - Ты очень злишься на меня? - спросила она тихо, склонив голову и глядя на него снизу вверх. - Я? Нисколько не злюсь. Лена осуждающе покачала головой. - Я вижу. Не надо говорить неправду. Ты всегда был честным, Вадим, будь честным и теперь. - Повторяю: я нисколько не злюсь, - сказал Вадим спокойно. - Ну, а что же? - Ничего. Они стояли в пустом коридоре, возле шкафчика с еще немым телефоном. На шкафчике лежал блестящий круглый абажур, приготовленный, очевидно, для коридорной лампы. Лена стучала по нему пальцами, и абажур тонко позванивал. Лена вдруг улыбнулась. - Наверно, ничего и не было? Признавайся уж. Да, лицо ее трудно будет забыть. Он отвел глаза и случайно увидел отражение ее на выпуклом стекле абажура. Он увидел приплюснутый узенький лобик и уродливо раздутую нижнюю часть лица. Огромные зубы улыбались, и посередине - чудовищный серый зуб... - Нет. Было все-таки, - сказал Вадим и посмотрел ей прямо в глаза. - Теперь это не важно. - Теперь не важно, я знаю, - кивнула Лена. - Вадим, ты удивляешься, почему Сергей не уходит? У них дома ремонт, и он переночует у нас. - Меня это не касается. Я очень устал, Леночка, до свиданья. - Он протянул ей руку. - Постой! Скажи только: у тебя кто-то есть? Ну ответь мне, Вадим! - Это тоже не важно. - А зачем ты пришел ко мне? - Хотел сравнить вас и еще раз убедиться. - Ах, вот как! Еще раз? - Лена возбужденно усмехнулась. - А мне не надо было сравнивать, я давно поняла. Если хочешь знать... - Я ухожу. - Нет! - Она схватила его за рукав и заговорила пылким, стремительным полушепотом: - Если хочешь знать, я и дружила с тобой, чтобы лучше узнать Сергея. Да, да! А ты слепой, ты... Ни одной девушке ты не можешь понравиться, потому что... вот ты такой. Ты в людях не понимаешь! - Лена, я это уже слышал. От Сергея. Можно уйти? - Прощай! - Она щелкнула замком и распахнула дверь. - Теперь ты знаешь все! - А я, Леночка, и без того все это знал. Так что сцены у фонтана ни к чему, - сказал Вадим и рассмеялся. И вышел на лестницу, свежо пахнущую известкой. "24" На следующий день утром Вадим позвонил Вале Грузиновой. Да, она хотела его повидать, и чем скорей, тем лучше. Если можно, сегодня. Они условились встретиться в шесть часов вечера в вестибюле клиники. Идя к Вале, Вадим раздумывал: зачем он мог ей так срочно понадобиться? Сегодня должен состояться курсовой вечер, на котором Палавин будет читать свою повесть. Может быть, он не пригласил ее, а она хочет пойти? Или же она прослышала о сопернице, о Лене Медовской, и хочет узнать у Вадима подробности? Попросит о каком-нибудь посредничестве? Нет, ввязываться в эти дела он, пожалуй, не станет. Впрочем, ни то, ни другое предположение не казалось Вадиму вероятным. Не в Валином это характере. Что-то, должно быть, сложней, серьезней, и Сергей, возможно, вовсе тут ни при чем. Валя встретила Вадима по-дружески приветливо, но в глазах ее он уловил беспокойство. - Я оторвала тебя от каких-нибудь дел? - Дела всегда есть. Но ведь и ты меня вызвала по делу? - Да. Наше свидание далеко не любовное. - Валя улыбнулась невесело. - Я прошу двадцать пять минут. Как собрание? - Единогласно, - сказал Вадим, подняв руку. - Хорошо. Идем. Они поднялись на второй этаж, и Валя провела Вадима в пустую комнату с двумя канцелярскими столами, деревянным диваном и шкафом со стеклянной дверью, в каких обычно хранятся папки с делами или больничные карточки. Она зажгла настольную лампу и села за стол. Вадим сел на диван. Валя молчала с минуту, что-то быстро и ненужно чертя карандашом на бумаге. Видно было, что она волнуется. - Я закурю. Можно здесь? - Да, да. - Валя с готовностью опустила голову и, когда он закурил, спросила: - Как мама, Вадим? - Спасибо, все как будто идет хорошо. Дня через два должна приехать домой. - Я очень рада за тебя, Дима... Наступила пауза. Валя все еще чертила что-то карандашом на бумаге, что-то похожее на большую букву "П". Вдруг она спросила, подняв голову: - Дима... А что ты сегодня собираешься делать? - У нас курсовой вечер. Сергей будет читать свою повесть. - Да, повесть... Интересно? - Думаю - да. Повесть о заводе, и придут заводские комсомольцы. "Сергей, видно, не пригласил ее", - подумал Вадим. Он сказал как мог проще, по-дружески: - Валя, приходи, будет интересно. Приходи обязательно! - Нет, нет, мне некогда! - сказала Валя торопливо. - Я послезавтра уезжаю в Харьков, надо купить кое-что, собраться. - Зачем в Харьков? - Работать. У меня будет там интересная практическая работа, как раз по теме моей диссертации. - Надолго? - На год, полтора... Она снова замолчала. Карандаш ее забегал по бумаге, самовольно рисуя буквы, и Вадим уже мог прочесть рядом с первой, огромной и жирной буквой "П" еще четыре буквы: "алав". И внезапно, для самого себя неожиданно, он спросил: - Что у вас с Палавиным... случилось что-нибудь? - Да. Только... Вадим!.. - Валя строго, с решимостью взглянула ему в глаза. - Не подумай, - слышишь? - что я говорю с тобой из-за каких-то бабских побуждений. Из желания отомстить или что-то вернуть, поправить... Нет, Дима. Случилось непоправимое. Это мое личное горе, даже не горе - ошибка, неудача. Но это связано с общественной... с общественным лицом... Проще говоря, это связано с другими людьми! Например, с тобой и с другими. Ты поймешь... Вадим, ты его друг с детства? - С детства. - Я... понимаешь, я знакома с ним тоже давно. Третий год. Мне казалось, трех лет достаточно, чтобы узнать человека... - Смотря каких трех лет, - усмехнулся Вадим, - и какого человека. - Да, это верно. Вот - оказывается, недостаточно. Мне казалось, что он умный, честный... талантливый... Нет, Дима, я лучше расскажу тебе все сначала! Как это было - все, все! Вот... Я познакомилась с ним в поезде, он возвращался из армии. Он был тогда такой радостный, оживленный, какой-то очень... простой, открытый. Он собирался сразу поступать в институт, - а я уже была студенткой, - и он расспрашивал меня о студенческой жизни, об экзаменах, о приеме, о наших вечерах, обо всем этом. Я обещала ему что-то узнать, достать книги... Ну, одним словом, мы подружились. Валя написала уже все слово целиком: "Палавин". Карандаш замер на мгновение и затем задвигался вновь, наматывая вокруг слова торопливые петли. - Мы начали встречаться в Москве, и все чаще. Он мне очень нравился. Мы хотели, то есть я думала, что мы поженимся. Он говорил об этом часто, потому что... ведь мы были с ним близки, понимаешь... Это еще тогда, в первое лето. Ты приехал тогда с Дальнего Востока, помнишь, мы встретились?.. А потом было еще одно лето, очень счастливое. Ирина Викторовна уехала отдыхать, Сашка был в лагере. Тебя, кажется, не было в то лето в Москве? Да, ты поехал куда-то в Армению... Он жил один, я помогала ему, готовила, стирала кое-что, одним словом... Одним словом, было очень хорошо все и весело! Он и тогда писал пьесу из студенческой жизни. Все время советовался со мной. Да... И у меня дома считали, что мы поженимся. Ну, понимаешь, это было на глазах. Хотя мама и не знала всего. А потом как-то все расстроилось. Я поступила на работу. Мы виделись все реже. И виделись так нехорошо, знаешь... Только дома. Он нигде со мной не бывал - ни в театре, ни в кино. Всегда находил какие-то причины, чтобы не пойти, что-то врал, выдумывал. А однажды, когда я купила билеты в Большой, - была какая-то премьера, я уж не помню сейчас, - он сказал мне: "Хорошо, пойдем. Но ты будешь в театре без очков". - Валя нервно усмехнулась и покраснела. - Все это чепуха, мелочи, может быть, не стоит об этом говорить. Одним словом, я чувствовала, что он как будто стыдится меня, ни с кем из своих товарищей не знакомит, а уж на вечер в свой институт - боже упаси! Я начала понимать, что он лжет мне и лгал все время. И я решила - очень тяжело было, Вадим, - но я решила отойти, к его удовольствию... Валя как будто успокоилась, и голос ее уже не дрожал, а звучал устало, невыразительно. Карандаш, который она все еще держала в руке, медленно крутился на слове "Палавин", зачеркивая его наглухо густой черной краской. - А потом... Это было месяца два назад или три... Он опять пришел ко мне как ни в чем не бывало и даже так это весело, с шуточками. Он ведь начал курить трубку, а отец одно время доставал ему хороший трубочный табак, какой-то болгарский. Ну и вот - кончился, мол, табак, а без табака дело табак, и так далее, вот с такими шуточками он явился. А потом еще одна просьба оказалась, поважней. У меня есть двоюродный брат, аспирант МГУ, тоже филолог, который пишет диссертацию о Тургеневе. Сергей попросил меня познакомить его с Виктором, ему нужно было что-то достать для своего реферата. Короче говоря, он опять стал бывать у меня. Я не знаю, для чего это делалось. Может быть, просто... А может быть, самолюбие у него заговорило. Или захотелось, знаешь, польстить себе, проверить: как, дескать, я тут, любим по-прежнему? Ведь он должен был понимать, как трудно мне порвать с этим, отойти, как я старалась забыть обо всем, раз и навсегда... И, конечно, он понимал, что мне больно оттого, что все это опять начинается и опять так же бессмысленно, бесцельно... И вот, - ну, Вадим, мы взрослые люди, так что... словом, мне показалось, что у меня будет ребенок. Это была ошибка, но тогда мне так показалось. Я написала ему письмо. Дальше все случилось, как бывает в романах. Письмо это случайно прочла моя сестра, Женя, и рассказала обо всем матери... И тут он как раз зашел зачем-то, меня дома не было. И вот мать и Женька... Я этого не хотела, Дима! Ты понимаешь? Они сами, меня даже не было дома... Мать спросила, думает ли он жениться. И он... смешно, Вадим, он сказал: "Я должен посоветоваться с мамой". Была гадкая сцена... Сначала он что-то объяснял, врал, конечно, оправдывался... Мать тоже, наверное, несла чушь, растерялась, а Женька кричала на него. А потом он сказал, что все это балаган, что его хотят женить насильно, но это не выйдет. И тоже стал кричать: где, мол, основания, попробуйте доказать и так далее. Женька его ударила... Валя вдруг закрыла лицо одной рукой, как это делают дети, собираясь плакать. Другая рука, сжимавшая карандаш, дрогнула, и графит, прорвав бумагу, сломался. Она зарыдала беззвучно, поднимая плечи и все ниже опуская голову. - Валюша, успокойся! Тише! - говорил Вадим, растерянно гладя ее жесткие, густые волосы. - Успокойся, ну! - Мне стыдно все это вспоминать... - шептала она, всхлипывая и тряся головой. - Как гадко, глупо!.. Он сказал: "Теперь мне нечего делать в этом доме". И ушел оскорбленный... и очень довольный, наверно... Понимаешь, его оскорбили! Ушел писать свою пьесу, свои "капустники", выступать на собраниях, острить... рассуждать... Она замолчала на минуту, подавляя рыдания, потом резко подняла голову. - Не думай, что я плачу из-за несчастной любви. Слышишь? - сказала она твердым голосом. - Ничего нет, только презрение. Я не Катюша Маслова и не Роберта Олден. И я не та, и время другое, и жизнь у нас совсем другая. Да что говорить! - Ясно, - сказал Вадим. Валя вытерла платком глаза. - Теперь... самое главное, - сказала она, с трудом улыбнувшись. - Зачем я тебя позвала? Ты, может быть, удивляешься... - Да нет, говори. - Хорошо. Мне одно непонятно, Вадим. Вот этот человек - он персональный стипендиат, он всюду и везде, он активист, он собирается вступать в партию. Его посылают в Ленинград... - Зачем в Ленинград? - Он говорил, что его пошлют на студенческую научную конференцию в Ленинград. Он написал повесть, и там, может быть, не все талантливо, но все правильно. Все как надо. И вот... в личной жизни он такой. Ведь он самый пошлый, ничтожный эгоист в личной жизни. Он же счастлив теперь, я уверена, оттого что со мной все обошлось "благополучно". И вдвойне счастлив оттого, что я уезжаю в Харьков. Бог с ним... Я уезжаю не из-за него. Я не хочу сводить с ним никаких счетов - пойми меня правильно, Вадим! Он уже не противен мне, а просто безразличен. Ушел из моей жизни и никогда не вернется. Но я комсомолка, Вадим, и ты комсомолец; и вот я спрашиваю тебя: он действительно заслужил все эти знаки отличия, почетную стипендию? Может быть, это совместимо или так нужно... Я не знаю... Вадим смотрел на нее исподлобья. - Если он хочет вступить в партию, это еще не значит, что его примут, - сказал он. - И в Ленинград он не поедет. - А прежние его успехи? - Какие успехи? - Его реферат, персональная стипендия... - Какие успехи? - повторил Вадим, точно не слыша ее. - Не бывает людей с двойным лицом. В конце концов всегда оказывается одно. А настоящее... которое трудней разглядеть... Это верно, верно... - Что верно? - спросила Валя. - Я не поняла... - Думаю, Валя. О нем думаю... Он очень хитрый человек, оказывается. То есть я уже знаю об этом с некоторых пор. Понимаешь, то, что ты рассказала мне, это - как бы сказать? - это еще не криминал. Как говорится, поди докажи! Но доказывать ничего не надо. Все ясно. Теперь он ясен мне до конца. Валя встала, молча надела пальто. - У нас был деловой разговор - да, Вадим? - Вполне деловой. - Ну вот. И не думай, что я уезжаю из-за этой истории. Я давно хотела работать в харьковском институте. У меня очень интересная тема диссертации. И Валя заговорила о своей работе и рассказывала о ней все время, пока они шли через двор и по переулку. Вадим молча слушал, идя рядом с ней и держа ее под руку. Он думал о Палавине. И думал о себе. На улице они простились. Протянув ему руку, Валя спросила: - Как ты думаешь, я правильно сделала, что рассказала тебе? - Она неуверенно вдруг рассмеялась. - Или... может быть, ты перестал уважать меня? - Я стал уважать тебя больше. - Это правда? - Правда. Валя порывисто шагнула к нему и, как маленькая девочка, уткнулась лицом ему в грудь. Вадим обнял ее за плечи. - У меня был брат. Высокий, очень сильный... - прошептала Валя. - Он погиб в финскую... Помолчав, она спросила: - Дима... Можно я буду писать тебе? - Конечно, Валя. Я тебе тоже напишу. Вадим приехал в клуб за десять минут до начала. Малый клубный зал был заполнен почти целиком - вечер был необычный для института, и слушателей набралось много. Были приглашены с других курсов, пришли и заводские комсомольцы; они терпеливо сидели на стульях, вполголоса переговаривались и почтительно поглядывали на эстраду. Студенты по-хозяйски бродили по залу, коридорам, некоторые подходили к Палавину, сидевшему за столом на эстраде рядом со Спартаком, и что-то говорили ему со смехом, заглядывали в рукопись... Андрей привел почти весь литературный кружок. Был здесь и Игорь Сотников, в новом темно-синем костюме, с галстуком, гладко причесанный и сокрушительно пахнущий одеколоном. Вадим поговорил с ребятами несколько минут, потом заметил Олю - она стояла в конце зала и рассматривала громадную красочную афишу, возвещавшую о сегодняшнем вечере. На ней было то же синее платьице, что и в новогодний вечер. Увидев Вадима, Оля обрадовалась: - Наконец-то! Андрей меня совсем забросил, а я тут никого не знаю. Познакомить он ведь не догадается. Вадим тоже был рад этой неожиданной встрече. Он часто вспоминал об Оле, и последние дни все чаще. Он вспоминал ее не на новогоднем вечере, а на лыжах, в сереньком свитере и большой пыжиковой шапке, с белыми от снега ресницами. Он вспоминал весь тот снежный и странный день, и чем дальше этот день отодвигался назад, тем ярче были воспоминания, ярче и неправдоподобней. Думая в последние дни об Оле, он почему-то не мог представить себе ее лицо. Оно возникало расплывчато и мгновенно, как в сновидении. - Что вы так смотрите? - удивленно спросила Оля. - Может быть, вы забыли меня? Не узнаете? - Я давно вас не видел. - Ужасно давно! А хоть бы раз с Андрюшкой привет передал. - Но и вы тоже... - Я передавала, неправда. Но сколько можно - передаю, передаю, и никакого ответа! - Андрей ничего не говорил мне. - Да? Сейчас я вас уличу. Она взяла Вадима за руку и быстро повела за собой. Андрей разговаривал с Балашовым. - Андрюшка! - сказала Оля, трогая брата за плечо. - Ты передавал Вадиму приветы от меня? Андрей встряхнул плечом и, не оборачиваясь, продолжал разговаривать. - Ты слышишь? Андрей? - Что тебе? - Я спрашиваю: ты передавал Вадиму приветы от меня?

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  - 148  - 149  - 150  - 151  - 152  -
153  - 154  - 155  - 156  - 157  - 158  - 159  - 160  - 161  - 162  - 163  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору