Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Мемуары
      Трифонов Юрий. Мемуары -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  - 148  - 149  - 150  - 151  - 152  -
153  - 154  - 155  - 156  - 157  - 158  - 159  - 160  - 161  - 162  - 163  -
в полосатой светлой пижаме, домашних туфлях, с газетой в руке. - А, молодые люди, и оба вместе! - сказал он, приветливо улыбаясь и кивая. - Милости прошу, милости прошу... Сережа, как ваши успехи? - Все в порядке, - сказал Сергей. - Ну, чудно! Милости прошу... Вадим вошел вслед за Сергеем в комнату Козельского - большую, с высоким лепным потолком, с двумя полузашторенными окнами. Был серый зимний день, и рано смерклось. В комнате горела, поблескивая бронзой, настольная лампа. - Я, собственно, Борис Матвеич, задерживаться у вас не буду, - сказал Сергей, присаживаясь на край дивана. - Вот, пожалуйста, все-таки поймал! И знаете где? На Арбате, у Павла Ивановича! - Он довольно рассмеялся, протягивая Козельскому книгу в кожаном переплете. - Шесть дней лежала, меня дожидалась. Причем знаете: один хитрый ленинградский товарищ, какой-то театральный туз, просто слезно умолял Павла Ивановича отдать ему. Предлагал, говорит, фантастический обмен - чуть ли не всего Мопассана, этого, зелененького... Чувствуете, Борис Матвеич? - Что вы говорите! - изумленно и радостно сказал Козельский, сделав большие глаза. - Ну, Сережа, я даже не знаю, как вас благодарить. Вы просто чародей! Взяв книгу, он стал жадно листать ее, все время улыбаясь, кивая и бегло, вполголоса, читая какие-то отдельные французские фразы. Потом подошел к лампе и принялся рассматривать книгу еще пристальней, вертел ее и так и сяк, поглаживал золотой обрез, потом послюнявил палец и осторожно протер что-то на корешке. - Вы понимаете, редчайший экземпляр! - наконец выпрямившись, сказал он, подняв к Вадиму необычно сияющее, помолодевшее лицо. - То, что я искал годы! Книга о Ринуччини, поэте и балетмейстере. На его балетах танцевал сам Людовик Тринадцатый. О, Ринуччини - это был знаменитый итальянский поэт, создатель речитатива, вернее возродивший античный греческий речитатив... Оттавио Ринуччини! - Вы интересуетесь балетом? - спросил Вадим с некоторой даже почтительностью. К чужим знаниям, особенно в областях мало ему знакомых, он всегда относился с невольной почтительностью. - Да, и не только интересуюсь, - я коллекционирую книги о балете. Сережа, чародей, еще раз глубочайшая благодарность! - Козельский пожал Сергею руку, а тот, польщенно и горделиво улыбаясь, привстал с дивана. Поставив редчайший экземпляр в шкаф, Козельский сел в кресло и выложил на стол коробку дорогих папирос "Фестиваль". Коробка была не распечатана и, очевидно, специально приготовлена для гостей. - Ну-с, молодые люди, курите, рассказывайте! - Борис Матвеич, вы меня извините, но мне надо идти, - сказал Сергей, взяв папиросу и вставая. - Через полчаса я должен быть у памятника Тимирязеву. - О! Тогда, конечно, вам опаздывать нельзя. - Козельский лукаво и многозначительно посмотрел на Сергея и подмигнул Вадиму. - Идемте, я вас провожу... Да, кстати, ученый совет должен быть послезавтра... - Борис Матвеич! - громко перебил его Сергей. - Вы даже в воскресенье не можете забыть о делах! Будь здоров, Дима. Они вышли из комнаты. Вадим слышал невнятное гудение их разговора в коридоре, мягкий, ровный говорок Козельского и басовые восклицания Сергея, его короткий, взрывчатый смех. Вадим услышал одну фразу, громко сказанную Сергеем: "Но почему вы-то не можете?" Козельский заговорил что-то еще тише, мягче и в таком тоне говорил очень долго, без перерыва. Вадим между тем разглядывал комнату Козельского. В ней действительно все говорило о комфортабельной, покойной холостяцкой жизни. Это был и кабинет, и гостиная, и библиотека, и спальня вместе. Тяжелый, во всю комнату, многоцветный персидский ковер. Старинное бюро, кресла, книжный шкаф - все красного дерева. На отдельном низком столике телевизор. Обогревательная электропечка. Теннисная ракетка в чехле. На подоконнике две легкие, трехкилограммовые гантельки и рядом пузатая, с длинным горлышком бутылка коньяка. И зеркало - о да, большое, ясно блистающее зеркало в простенке между окон! - этакий томный, изящный овал, попавший в эту обитель ученого мужа, спортсмена и холостяка как будто из старинного дамского будуара. "Пожалуй, и я тут задерживаться не стану, - решил Вадим. - Возьму сейчас книгу и попрощаюсь". Он чувствовал себя связанно, главным образом оттого, что не верил Козельскому, - тот пригласил его неспроста, ему что-то нужно. Но что?.. Вот этого Вадим никак не мог понять и потому досадовал на себя и начинал уже раскаиваться, что пришел. Что-то неприятное, неправдивое чувствовал он и в благожелательности Козельского и в его любезном гостеприимстве; неприятным было и то, что он встретился с Сергеем (хотя для Сергея их встреча была, кажется, еще более неприятным сюрпризом). Зачем, в конце концов, надо ему одолжаться у Козельского? С таким же успехом достал бы книгу в библиотеке... Голоса Козельского и Сергея все еще гудели в коридоре. У Вадима медленно накипало раздражение. Он начал быстро, нарочито громко стуча ботинками, ходить по комнате. Потом подошел к столу, раскрыл какой-то архитектурный альбом, лежавший поверх горки книг, и принялся машинально листать его. Он наткнулся вдруг на изображение многоколонного дворца, который показался ему очень знакомым. Где-то он видел эту колоннаду, конные статуи, эти извилистые пологие дорожки, огибающие фонтан... Что это? Внизу не было никакой подписи, стоял только номер страницы. В комнату вошел Козельский. - Вы не скучаете? - спросил он оживленно. - Ваш Сережа и говорун, доложу я вам!.. Чем это вы увлеклись? А, зодчие прошлого века! - Где-то я видел это здание, - сказал Вадим. - Не вспомню вот - где... - Что-что? - Козельский нагнулся к книге и снисходительно рассмеялся: - Ну, голубчик, вам это вспомнить будет довольно трудно! Это венский рейхсрат, великолепная постройка в новогреческом стиле. Вот это так называемый фонтан Минервы. - Ах, это венский парламент? - обрадованно сказал Вадим. - Ну, правильно! А я-то не мог вспомнить! Правильно, эти лестницы, фонтан... - Вы были в Вене? - удивился Козельский. - Ну да, мы же брали этот самый парламент. Прорвались с ходу, вот с этой улицы, а фашисты сидели в большом доме, здесь его не видно, и палили по нашим танкам. Вот здесь как раз мы развернулись... Козельский, сразу перестав улыбаться, слушал Вадима с подчеркнутым вниманием, изумленно и сочувственно поддакивал и качал головой: "Да что вы говорите!.. Это действительно... Да, да, да..." - А вы бывали в Вене? - спросил Вадим. - Я? Да нет... - Козельский вздохнул, посмотрел на Вадима быстро, смущенно, как-то снизу вверх. - Не довелось, знаете ли. Вообще не довелось побывать в Европе. - Он чуть прищурил глаза, что-то вспоминая. - Вот... в Финляндии, правда, бывал. Лет сорок назад. Ну, это какая Европа!.. Вадим собирался уже напомнить Козельскому о книге, но тот сам подошел к шкафу, поднял стеклянную дверцу на верхней полке и достал оттуда объемистый том, аккуратно обернутый в газету. - Вот ваша монография, - сказал он, протягивая Вадиму книгу. - Можете держать у себя сколько потребуется. Вадим поблагодарил. У него уже пропал всякий интерес к этой книге, и он с легкостью отказался бы от нее, но это было теперь неудобно. Ему хотелось сейчас же, не мешкая, попрощаться и уйти, но это тоже было неудобно. И Вадим взял книгу и принялся листать ее и разглядывать. Кроме "спасибо", он почему-то не мог вымолвить ни слова, и это молчание становилось неловким, глупым и еще больше раздражало Вадима. Вероятно, у него был очень мрачный вид, потому что Козельский спросил вдруг: - У вас что - зубы болят? И Вадим неожиданно соврал и сказал "да". Он решил, что под этим предлогом он сможет уйти скорее. Козельский, сидя в кресле у стола, покуривал трубку и говорил что-то о Печорине, Ибсене, байроновском Дон-Жуане... Его обычный менторский тон постепенно возвращался к нему. - Вы знаете, кстати, что во вторник решается судьба Сережи? - спросил он многозначительно. - Нет. А что будет во вторник? - Будет ученый совет по итогам сессии. И одновременно решится вопрос о персональной стипендии. Мне кажется, у Сережи большие шансы. Как вы считаете? У него все пятерки, этот несчастный случай с Рылеевым не помешает - он недавно мне пересдал. И реферат у него превосходный. Вадиму пришло в голову, что Козельский, наверное, немало содействовал выдвижению Сергея и теперь не прочь подчеркнуть это перед Вадимом. А зачем? Да просто чтоб выставить себя другом-благодетелем. Он, видно, знает, что Вадим и Сергей - друзья детства. И Вадим, уже достаточно раздраженный против Козельского, решил, что теперь хватит поддакивать. - Нет, Борис Матвеевич, - сказал он. - Андрей Сырых, по-моему, более достоин. - Вы так считаете? - удивился Козельский. - Ну, не думаю... - А я уверен в этом, - сказал Вадим упрямо. - Не знаю, не знаю... Во всяком случае, конечно, Сырых претендует вполне по праву. Его горьковский реферат был очень неплох. Вот видите, - Козельский поднял брови, - как полезно вовремя окончить реферат. Вадим пожал плечами. - Я пишу реферат вовсе не для того, Борис Матвеевич. - Безусловно. Я понимаю, - кивнул Козельский. - Но кроме всего прочего... Видите ли, любое высокое поощрение, любая награда даются в итоге какого-то соревнования. В данном случае также имело место соревнование - пусть своеобразное, молчаливое, без договора, но вполне честное. Ведь так? Я думаю, - Козельский мягко улыбнулся, - ваше благородное возмущение против моей мысли несколько неосновательно. Я бы даже сказал, наивно... Нет? Вы не согласны? Уловив в тоне Козельского скрытую насмешку, Вадим сразу почувствовал себя спокойней. Все становилось на свои места. Неопределенность исчезла. Перед ним вновь был прежний Козельский, и Вадим знал, как себя надо с ним вести. - Нет, я не согласен, Борис Матвеевич, - сказал Вадим и тоже попробовал любезно улыбнуться. - Видите ли, я не люблю соревнований, участники которых перемигиваются с судейской коллегией. - Вы совершенно правы, - сказал Козельский серьезно. - Это всегда неприятно выглядит со стороны. Он кругло сложил губы и выпустил кольцо дыма, которое медленно поплыло к потолку, становясь все бледнее и шире. Козельский следил за ним, пока оно не растаяло, и выпустил второе. Вадим почувствовал, что Козельский подошел сейчас к решительному моменту разговора. Он обдумывает, как приступить к нему, и, видимо, колеблется. Вот он взглянул на Вадима, улыбнулся и неожиданно бодро, легко спросил: - Ну-с, а как вы готовитесь к ученому совету? Может быть, я могу вам помочь? Вот оно - так и есть! Вадим действительно уже начал готовиться к своему выступлению: взял у Нины Фокиной все конспекты, внимательно перечитывал их, делал выписки. В понедельник он собирался идти в партком к Крылову, посоветоваться. Но это будет другой ученый совет, не во вторник, а недели через две, во второй половине февраля... Однако Борис Матвеевич не только хитер, но и решителен - сразу быка за рога. - Я еще окончательно не подготовился, Борис Матвеевич, - сказал Вадим хладнокровно. - Я ведь готовлюсь не к этому ученому совету, а к следующему. - Разве не к этому? - Козельский будто бы с удивлением склонил голову набок. - Вот как! А я не знал... Но работа в общем идет успешно? Затруднений нет? - Нет, пожалуй... особых нет... - Ну, прекрасно! А все-таки я мог бы вам помочь, скажите по совести?.. А? Вадим слегка растерялся от необычного тона, в котором шел разговор. Минуту они молчали, глядя друг другу в глаза: Козельский чуть насмешливо, иронически прищурившись, Вадим с напряженным, нелегко дававшимся спокойствием. Наконец Вадим опустил глаза и, насупясь, пробормотал: - Нет. Я уж как-нибудь сам справлюсь... Козельский громко рассмеялся: - Неужели справитесь? Нет, я все-таки вам помогу... Скажите: вы видели мою книжку о Щедрине, вот что недавно вышла? - Нет еще, не видел. - Так вот, могу вас обрадовать - на нее уже есть рецензия. Очень вам пригодится. Кроют меня почем зря. Это знаете где? В "Известиях" от тридцатого числа. Вы запишите, а то забудете. - Сейчас, - сказал Вадим, вынимая записную книжку. Он решил доиграть эту игру до конца. - В "Известиях", вы говорите... от тридцатого? - Ммм... - Козельский кивнул с полным ртом дыма и снова выпустил кольцо. - Это на третьей странице, двухколонник. Вадим записал и спрятал книжку в карман. Козельский спросил неожиданно: - Хотите кофе? - Нет, Борис Матвеевич, спасибо. Мне пора идти. - А кофе с коньяком?.. Просто коньяк? - Нет. Спасибо, Борис Матвеевич... Вадиму стало ясно, что Козельскому наскучил разговор, наскучило его присутствие. Разговор, очевидно, не удался. А чего он все-таки хотел? Пожалуй, он хотел затеять спор по существу и "по душам", оправдываться, доказывать, обрушиться на Вадима многопудовой эрудицией, но самому начинать этот спор было неловко, недостойно, а Вадим так и не начал. Или он собирался как-нибудь задобрить Вадима? Прощупать настроение? Разжалобить? Поразить эксцентричным стилем? Кто его разберет... Ясно одно - здорово пошатнулись его дела, если он пускается на такие трюки. Козельский между тем налил себе рюмку коньяку и, чуть наклонившись в сторону Вадима, быстро отхлебнул полрюмки. Глаза его на миг заблестели, и он улыбнулся. - Напрасно отказываетесь, коньяк неплохой. Кстати, помогает от зубной боли... - Спасибо, я не люблю коньяк, - сказал Вадим и поднялся с дивана. - До свиданья, Борис Матвеевич... - Будьте здоровы! - громко и почтительно откликнулся Козельский и низко склонил голову. - Спасибо, что зашли к старику. Будьте здоровы! Он проводил Вадима до двери. Лицо его приобрело свое обычное выражение холодного, почти надменного равнодушия, но голос звучал по-прежнему мягко. - Заходите еще, милости прошу. Сережа заходит ко мне играть в ма-чжонг. Вы, верно, не играете в ма-чжонг? Вот мы вас научим, это очень забавная смесь домино и покера... Вы знаете покер? - А я играю в ма-чжонг, Борис Матвеевич. - Ах, вы играете? - вновь удивился Козельский. - Это редкая игра, она почти не распространена у нас. А в Китае, вы знаете, на всем Востоке в нее играют миллионы... - Я знаю, - сказал Вадим. - Сам с китайцами играл. Это я ведь и привез Сережке ма-чжонг из Мукдена. Он прислал мне письмо, просил достать. Но я не люблю эту игру, по-моему - скучновата. - Ну почему так уж... Одним словом, милости прошу! - Спасибо, всего хорошего, - сказал Вадим и, пожав протянутую Козельским руку, вышел. Монографию о Лермонтове он незаметно оставил на сундуке под вешалкой. Закрыв дверь, Козельский спокойно взял с сундука "забытую" Вадимом книгу и вернулся в свою комнату. Гам он аккуратно освободил книгу от газетной обертки и поставил ее в шкаф. Взял недопитую рюмку, перелил остаток коньяка в бутылку с длинным горлышком и поставил бутылку на прежнее место, на подоконник рядом с гантелями. Потом долго размеренными шагами ходил по комнате из угла в угол. - Ну что ж. - Он остановился в нерешительности. - Что ж... Без стука открылась дверь, и в комнату всунулась светлая, стриженая голова Кости. - Боря, как ты насчет партийки в ма-чжонг? - Что? - спросил Козельский, резко повернувшись. - Во-первых, изволь научиться стучать, прежде чем... - Есть, хорошо, - миролюбиво кивнул Костя. - А как насчет ма-чжонга? Помолчав мгновение, Козельский проговорил с неожиданной холодной злобой: - Никак насчет ма-чжонга. И вообще вы не партнеры, а труха! Денег у вас никогда нет, а мне еще достается за то, что я даю вам в кредит... Довольно! Хватит этой игры для дураков! - О-о! Какие мы сердитые... - изумленно пробормотал Костя и, присвистнув, медленно закрыл дверь. ...А Вадим быстро шагал по улице, радуясь тому, что он выбрался наконец на вольный воздух, и рук его ничто не отягощает, и он может размахивать ими легко и свободно. И он шел, размахивая руками, улыбаясь вспомнившимся вдруг словам из разговора с Козельским и даже с удовольствием повторяя их вслух: "Я уж, Борис Матвеевич, как-нибудь сам справлюсь!.. Нет-с, я не люблю коньяк..." И вообще он был доволен собой. "20" Лагоденко и Рая Волкова, как молодожены, получили комнату на первом этаже общежития. Никогда в жизни Лагоденко не принимал гостей - теперь к нему приходили гости. И Рая согревала чай на плитке и угощала гостей печеньем. Но чаще он и Рая сами приходили в общежитие к ребятам. По вечерам не хватало им заливчатого смеха Маринки, рассудительных речей Мака, острот и дурачеств Лешки Ремешкова, веселого гомона, споров до поздней ночи. Однажды вечером Лагоденко зашел к ребятам хмурый и сосредоточенный. В комнате было по вечернему обычаю шумно, толкотно, накурено. Рашид собирался в театр и брился, сидя на краешке стула и глядя в крошечное карманное зеркальце, где отражались намыленные скула и четверть уха. Из угла гудел бас нового жильца комнаты, поселившегося на место Лагоденко, - математика Саши Салазкина. Салазкин рассказывал какой-то анекдот, Его никто не слушал. Лесик, ставший после Лагоденко старостой комнаты, отчитывал Мака за то, что тот очинил карандаш прямо на пол. Он собирался выбросить карандаш в форточку, но, смягчившись, бросил его Маку на кровать. - Еще раз увижу - твоей же бородой заставлю подметать! - говорил он свирепо и, заметив Лагоденко, добавил: - Мой предшественник распустил вас, понимаете! Либеральничал! А я вас возьму за жабры, без-д-дельники! - Потом возьмешь. Слушайте! - Лагоденко сел на стул посреди комнаты. - Салазкин, прикройся на минуту. Есть дело - треба разжуваты. Сегодня днем встретил я во дворе Козельского. Вы знаете, мы с ним такие закадычные друзья, что было время - даже не здоровались. Подходит он ко мне: "Здравствуйте, товарищ Лагоденко! Можно с вами поговорить?" Пожалуйста, мол. А вижу - профессор сильно не похож на себя, то ли больной он, то ли... Договорить он не успел, потому что с треском отворилась дверь и в комнату влетела Люся Воронкова. - Здравствуйте еще раз! Можно войти? - Нельзя. Я переодеваюсь, - мрачно сказал Лесик, снимая пиджак. - Лешка, не хулигань. Я вам такие новости принесла! - и, радостно засмеявшись, Люся тут же села на чью-то койку. - Полчаса назад закончился ученый совет, и если б вы только знали, как попало Козельскому! - Наконец-то! - сказал Лагоденко. - Оказалось, что самые низкие показатели в эту сессию именно по его курсу, ну и Борису Матвеевичу влетело! И Крылов выступал и Иван Антонович - все против него. Насчет формализма, отрыва от этого самого... от... - Люся даже поперхнулась, так она была возбуждена и торопилась выговориться, - от современности! А Крылов сказал: вы, говорит, препарируете литературные образы, как трупы!.. Ох, Козельский прямо зеленый сидел! А потом сам выступил: говорит, обещаю перестроиться, окончательно покончу с этим формалистическим методом, и вообще каялся, божился. Мы просто все были поражены этой переменой! - Кто это "мы"? - спросил Лагоденко насмешливо. - Может, ты тоже выступала на совете? Или ты сидела п

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  - 148  - 149  - 150  - 151  - 152  -
153  - 154  - 155  - 156  - 157  - 158  - 159  - 160  - 161  - 162  - 163  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору