Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Мемуары
      Трифонов Юрий. Мемуары -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  - 148  - 149  - 150  - 151  - 152  -
153  - 154  - 155  - 156  - 157  - 158  - 159  - 160  - 161  - 162  - 163  -
а предложила жить с нею вместе, еще в прошлом году, и я согласилась, тем более что Рая часто в разъездах. Сначала мы жили дружно, но потом она стала показывать свои зубки. Она большая эгоистка и вообще очень деспотичная. Сколько я плакала из-за нее!.. - А почему тебе не уйти? Это ведь просто, если комната не твоя. - Да, просто! А найти комнату в Ашхабаде, думаешь, просто? Вот и приходится плакать и терпеть... По коридору кто-то быстро протопал, распахнулась дверь, и вошел Лузгин. В руке он держал полосу. У меня екнуло сердце от предчувствия. Не обращая внимания на Катю, которая не успела спустить ноги с дивана и так замерла в позе одалиски, вытянув вдоль дивана босые ноги, Лузгин стал кричать на меня: - О чем я вас предупреждал? Дождались! Чистая случайность спасла нас от несчастья. Если бы Туманян не был с ним лично знаком... - С кем? - Вот, вот, вот, вы пишете: секретарь Векильского райкома партии Сахат Мурадов - отдельно, а надо писать вместе. Сахатмурадов, Сахатмударов, ясно вам? Это член ЦК, депутат Верховного Совета республики! Как же вы можете? Из-за вашей ошибки мы опаздываем с выходом. - Мне диктовали по телефону... - Что за оправдания? Вы газетчик, вы обязаны уметь записывать телефонограммы. Конечно, если в это время вы принимаете гостей... - Тут он взглянул на Катю, которая уже сидела на краю дивана и, опустив глаза, смирненькая, как провинившаяся школьница, старалась нашарить ногами босоножки. - Эта девушка пришла сюда гораздо позже, - сказал я. - Меня это не касается, - быстро ответил Лузгин. - Но задержка с выходом, и это в предоктябрьские дни, накануне сороковой годовщины, когда страна готовится к празднику... Катя надела босоножки и на цыпочках пошла к двери. - Катюша, не уходи, - сказал я. - Я подожду там, - сказала Катя шепотом и вышла. - Тысячи раз я твердил, что все наши беды, все накладки идут от оригинала. Типография виновата в редчайших случаях. Вот вы кричите о новом стиле работы. Новые времена, новый стиль! Доверие! Мастерство! Короткая фраза! А зачем все это, когда нет элементарного умения работать? Нет чувства ответственности за порученное дело! - Артем Иванович, но я, ей-богу, не нарочно... Он вдруг побагровел, как тогда, на летучке. - Послушайте, мне все известно про вас! Не морочьте голову! Я все знаю! Вижу вас насквозь и знаю, чем все это кончится! А сегодня извольте сидеть в редакции до часу, до двух ночи, не знаю до каких пор - пока номер не будет подписан. Наклонив голову, он ринулся к двери. С шуршанием неслась за ним газетная простыня. Хлопнула дверь. Через минуту тихо вошла Катя. - Это я виновата, да, Петя? - Нет. Виноват я. - Петя, ты очень бледный. Ты не волнуйся. - Ее маленькие глазки в черных, густо натушеванных ресничках смотрели так преданно, так сострадательно. - Хочешь, я останусь с тобой? Хочешь? Я позвоню Розе... - Останься. Хорошо. Нет, понимаешь, я виноват, но он не имел права так орать на меня. Я не мальчишка. И, главное, он все знает про меня. Что он знает?.. - Бедный мой мальчик! - Она порывисто шагнула ко мне и поцеловала в щеку. Мы сели на диван. Наверно, я и вправду побледнел, но не оттого, что испугался его крика и каких-то неясных угроз, а оттого, что снова почувствовал, как он меня отчетливо, злобно не любит. Что он знает про меня? И чем, по его мнению, "все это" кончится? Ни черта он не знает, кроме того, что я не люблю его, точно так же отчетливо и навсегда. "13" Озябнув в своем коротком китайском плащике, - ночи стали холодные - Карабаш уже жалел, что пустился в автомобильное путешествие, а не полетел из Сагамета самолетом. Султан мог в Сагамете переночевать и днем, по солнышку, спокойно докатился бы до поселка, спешить ему было некуда. В песках ночью хорошо думается, особенно если свежо и тряско, что не дает дремать. Было очень свежо и очень тряско: иногда на ухабе Карабаша подбрасывало так, что он доставал головой до брезентовой крыши. Поездка на рембазу была удачной. Еще пять бульдозеров, полностью отремонтированных, готовы были отправиться в забой и только ждали машинистов. Но вместе с чувством удовлетворения - ремонтники сдержали слово, работали, не щадя сил, с пониманием момента - осталось ощущение чего-то неприятного, тревожащего. Жизнь, как всегда, подсовывала слоеный пирожок: как будто сладкий, а все же не без горечи. Вместе с Карабашем на рембазу прибыл Хорев. Расположенная на территории "Восточного плеча", база формально подчинялась Хореву, хотя на самом деле ею командовал начальник и главный инженер стройки. Хорев держался мирно, благожелательно, не раз повторил, что новый бульдозерный метод, который прежде вызывал у него сомнения, теперь целиком завоевал его, и было только одно дельце, немного его смущавшее. На дворе рембазы стояло сорок пять скреперов, тракторы у которых были отняты и переделаны в бульдозеры, и это мертвое скреперное стадо слегка тревожило его, Хорева, главинженерскую совесть. А вдруг нагрянет ревизия? Найдутся дураки и напишут, что налицо, мол, разукомплектование механизмов. Что тогда? Как отбиваться? Сказано это было мимоходом, и Карабаш сделал вид, что не принял этого предостережения всерьез, даже тут же забыл о нем, хотя, по правде, запомнил хоревские слова отлично и сейчас, в дороге, думал о них все время. - Султан, давайте погреемся, - сказал Карабаш. - Остановитесь на минуту. Мамедов затормозил и выключил мотор. Карабаш достал из кармана плоскую флягу с коньяком, отвинтил крышку и, попросив Мамедова зажечь спичку, чтобы не пролить в темноте, аккуратно наполнил круглую крышку коньяком. В нее входило ровно пятьдесят граммов. Мамедов выпил один раз и сказал, что больше не хочет. Опорожнив три крышки подряд, Карабаш почувствовал, что озноб исчез, и захотелось разговаривать. Как у человека мало и редко пьющего, у него возникло даже легкое опьянение. Закурив, он спросил: - Султан, что с вами происходит? - Как "происходит"? - Последнее время вы необыкновенно мрачны. Как голландская сажа. Был такой поэт, у него были стихи: "Я угрюм, как голландская сажа..." Газик поехал. Мамедов долго не отвечал, держа обеими руками руль и глядя перед собой сквозь стекло, потом сказал: - Я стихов мало учил, Алексей Михайлович. Вообще, хочу со стройки уходить. - Почему? - Так. Это была новость! Карабаш не выказал удивления и не стал уговаривать остаться: он никогда никого не уговаривал. Он только спросил: - Работа не устраивает или другие соображения? - Зачем работа? Устраивает. - Ну, а что же? - Так. - Да что так? Так, так! - с досадой сказал Карабаш. - Любовь у вас неудачная, что ли? К Фаине, что ли, из магазина? Мамедов кивнул. - Понятно. - Помолчав, Карабаш спросил: - Она вам серьезно нравится? Мамедов снова кивнул. - Так. Понятно. Это, как говорится, каждый решает сам. И все же бросать работу, которая вам интересна, - ведь интересна же? - по-моему, глупо. - Работать тут можно, кто говорит... - А там глядите. Я никого не уговариваю. - Эх, Алексей Михайлович! Хорошо вам говорить, когда у вас... - Он вдруг замолчал. - Что - у меня? - Порядок. Карабаш усмехнулся. - Порядок, - повторил он тихо и больше не мог сказать ничего. Его как будто ударили. Всем, значит, известно про то, что у него "порядок". Ему сделалось больно и стыдно, и одновременно нахлынула нежность, такая радостная, внезапная нежность к Лере и такая сильная, что он замолчал и не замечал того, что молчит. И так, в молчании, они доехали до поселка. Гохберг еще не спал. Как обычно, он крутил ночью радио, слушая последние известия из Москвы в час и в два ночи. Уже все кончилось, передавали музыку. Карабаш спросил, что нового. Когда спутник пролетит над Марыйской областью? Гохберг сказал, что завтра опять неудачный день, пройдет значительно южнее: через Карачи, Вади-Хальфа, Лагос. Слушая музыку, Гохберг ухитрялся еще что-то писать при свете керосиновой лампы на маленьких, аккуратно нарезанных листках клетчатой бумаги. Карабаш заглянул через его плечо. "Анализ работы тракторов С-80, приспособленных для работы в пустыне. Выработка в м3 на 1 моточас..." - Нескладно: работа, работа, выработка, - Карабаш ткнул пальцем в бумагу. - И зачем вы корпите над этой справкой ночью? У нас еще куча времени. - Мне хотелось дождаться вас. - А! Сейчас все расскажу. Одну минуту. Карабаш вышел на улицу, поплескался в потемках под умывальником и, вернувшись, вытирая лицо носовым платком и быстро расхаживая по комнате, стал рассказывать. Настроение его улучшилось. О словах Хорева он решил забыть и даже не упомянул о них Гохбергу: зачем тревожиться раньше времени? Он рассказывал о ремонте, о бульдозерах, о том, что везде, в Сагамете и на рембазе, ждут пуска воды в озера. Все знают, что пуск намечен на праздники. И все понимают, что это успех, большой успех, если, конечно, заполнение озер пройдет благополучно, и что успех принесли бульдозеры. Гохберг протирал пальцами слипающиеся веки и зевал, поглядывая на Карабаша внимательно и как-то по-особенному, отчужденно. Когда кончили говорить о делах, он сказал: - Все хорошо, Алеша, кроме одного: приезжает Зурабов. - Кто это? - Карабаш помолчал. - Муж Леры? - Да. В командировку. Сегодня утром он был в Марах, его видели в конторе. Приедет дня через два, а может быть, завтра. - Да? Ну что ж. Очень хорошо. А почему вы так возбуждены в связи с этим событием? - Я? Нисколько! Почему я должен быть возбужден? - Он пожимал плечами, жестикулируя. - Но я хотел вас предупредить... Если вдруг завтра... - Большое спасибо! - Карабаш поклонился и пожал руку Гохбергу. - Поэтому вы не ложились спать? - Не только поэтому, разумеется... - Зря, зря, Аркадий. Вы себя не бережете. - Он взял Гохберга за плечи, потушил лампу, и они вышли из конторы. - Ну, приедет муж Леры, ну и что? Он меня скушает, что ли? Или я его буду кушать? Да ничего подобного! Будем разговаривать о траншейном способе, о дамбах, о Ермасове. Потом он уедет, напишет статеечку "Стальные великаны покоряют пески", вот и все. Спокойной ночи! В темноте они пожали друг другу руки и разошлись. Карабаш спал плохо. Утром, перед отъездом в поле, прибежала на минуту Лера и сообщила ту же самую новость. - Боюсь, что Кинзерский выкинет какую-нибудь штуку, - сказала она, улыбаясь взволнованно и весело. - Он все время язвит меня. - Ничего он не станет выкидывать, он интеллигентнейший человек. Лера, а ты хочешь? - Что? - Ты хочешь, чтобы я ему все сказал? Перестав улыбаться, Лера смотрела Карабашу в глаза. - А ты... хочешь? Она сделала слабое движение рукой ему навстречу, и он взял ее руку. Они стояли перед открытой дверью, в которую глядело низкое желтое солнце. Было ветрено, дверь скрипела, по песку летели какие-то бумажки. Пробежала, опустив морду к земле, черная собака, и шерсть ее стояла дыбом от ветра. Карабаш гладил шершавую кожу женской руки и думал о том, как ответить Лере. Для этого надо было понять себя. Чего он хотел? Он хотел любить Леру. Он хотел любить ее всегда и хотел, чтобы исчезли неизвестность, и страх, и ложь, и все неудобства, отравляющие их жизнь. Он хотел сказать ее мужу всю правду, и сказать это как можно быстрее. Но не сегодня, не завтра, потому что у него не хватило бы сил на все сразу. И так он сказал Лере. - Я хочу, - сказал он. - Очень хочу, честное слово. Но только немного погодя, несколько дней, понимаешь? Вот пустим воду в озера, это большое дело, чтобы не все сразу, а то... Лера улыбнулась. Напряженность исчезла из ее взгляда, она смотрела легко, сочувственно. - А то что? - А то, понимаешь, очень сложно. И так сложно, а будет уж чересчур. На праздники будем заполнять озера, наедет народ, колхозники, начальство, а он должен будет все это описывать... Некстати тут с ним говорить. Ты согласна? - Согласна, Алешенька, - сказала Лера. - Ты очень предусмотрительный. Ах, счастлива будет твоя жена! Ну, поцелуй меня... - Она приблизилась к нему. Карабаш поцеловал ее в губы, и Лера, быстро повернувшись, выбежала на улицу. Три экскаватора - нагаевский, Чары Аманова с Марютиным и Беки с Иваном, - работавшие когда-то особняком, далеко впереди всех, обросли людьми и машинами и превратились в новый отряд, получивший название "Третий". Во главе Третьего стоял Байнуров, бывший прораб. За четыре дня до праздника в байнуровском отряде случилось нехорошее: кража денег. Одновременно пропали деньги у шести человек, живших в большой палатке: у Чары Аманова, Марютина, Богаэддина и Сапарова и у двух их сменщиков. Ребята только утром получили зарплату. В обед Чары глянул под подушку - пусто, он кинулся к Марютину, который работал в забое, узнать, не брал ли тот в шутку или для какой надобности, - тот не брал и, сам напугавшись, остановил машину и побежал смотреть, целы ли свои. У него под подушкой тоже было пусто. В один момент поднялась тревога: все, кто работал в забое, повыключали моторы и побежали смотреть у себя под подушками и под постелями. Деньги, которые не переводились на книжку, ребята хранили таким бесхитростным способом. Чемоданов и сундучков большинство тут не держало, потому что тут жили временно, семьи были в поселке, так что где было прятать - не в песок же закапывать. Да и не было, правду сказать, ни у кого особенного страха насчет краж. Насчет этого давно стало тихо. Это в первые месяцы, когда налетела на стройку всякая шушера, случались иногда неприятности, и то редко. Отучили быстро. Одного вора Нагаев самолично измолотил до полусмерти: тот у него четвертак вынул в сагаметской столовой. Все побежали из забоя проверять, цела ли зарплата, все, кроме Мартына Егерса, который сказал: - Если он взял у меня, - значит, взял, а не взял, - значит, нет. Зачем я буду бежать? Латыш даже не вылез из кабины и продолжал работать один во всем забое. Скоро пришел его сменщик Бяшим Мурадов и сказал, что у Мартына все в целости и у него тоже. Деньги пропали только у шестерых, живших в большой палатке, Но всполошились, конечно, все жители лагеря, столпились вокруг палатки и, озадаченные и сердитые, неловкими шутками скрывая смущение друг перед другом, высказывали предположения и догадки. Кто-то намекал на ребят с летучки, приезжавших утром. Кто-то недобро поглядывал на Богаэддина, известного своим прошлым, и парень замечал это и бледнел, сжимая кулаки: у него самого четыре с половиной тысячи пропало. Никто не мог сказать ничего толкового. Вдруг Маринка крикнула: - Стойте! А где Терентий Фомич? И тут хватились, что старичка нету. Уйти из лагеря можно было в двух направлениях: к поселку Инче и на запад, в Мары. В пески не побежишь. Байнуров рассудил правильно: в поселок Фомич бежать побоится, а решит, наверно, пройти через целину на запад, по марыйской дороге. Как назло, в лагере не оказалось ни одной автомашины, ребята бросились догонять пешком. Догнали через три часа. День был жаркий, безоблачный, несмотря на то что ноябрь в начале, на солнце было градусов тридцать. Фомич сидел посреди дороги, белый как покойник, и еле дышал, убитый жарой. Пустыня была ему в новинку. Бутылку воды, взятую из лагеря, он давно выпил, и теперь его мучили жажда и дикий, нечеловеческий страх. Поэтому он очень обрадовался, увидев ребят, и немедля вывалил из-за пазухи все деньги. Жалкий и глупый, сидел он на песке, раздвинув толстые ноги, и, гримасничая и ухмыляясь дурачком, бормотал несуразное. Богаэддин взял его за шиворот и поднял. Ноги у Фомича подгибались, он цеплялся за Богаэддина, чтобы не упасть, и бормотал: - Ай, господи, как их в руках-то держать, такие страсти денег... Дай подержу, думаю... Хоть денек подержу, думаю, отродясь такие страсти денег не видал... Сменщик Сапарова ударил Фомича в грудь и крикнул: - Зачем так сделал, скажи? - Вот зашибем тебя, гнида, и в песок зароем, - сказал Марютин, особенно обозлившийся, потому что у него пропала выручка за два месяца. - Гнида лысая! - Он тоже ударил Фомича в грудь. - И ни одна милиция не сыщет! - Второй раз он ударил Фомича в ухо, и тот упал. - Бить не будем, - сказал Богаэддин, загораживая Фомича. - А то изувечим так, что придется на руках тащить, а пускай сам идет. Айда! Деньги чохом берите, там раздуваним... В лагере Байнуров устроил товарищеский суд, на котором Фомич бормотал по-прежнему несуразное, чего никто не мог понять. Выходило, будто он взял деньги, двадцать две тысячи, вроде как бы для баловства. А зачем из лагеря побежал? Испугался. Чего же? Бить будут. "Я одну думку отвалил случайно, гляжу - пачка сотенных, другую отвалил - еще толщей, третью - еще того толщей, я и стал их, как грибы, сбирать. Хожу и сбираю, хожу и сбираю... Видимо, жар вступил и вышло помутнение... А как набрал кучу, не знаю, у кого сколько взял..." Стали думать, что с Фомичом делать. В суд подавать - долгая песня, ближайший суд в двухстах километрах. В свидетели начнут таскать, кому охота. А в лагере без кладовщика и заправщика не обойтись. Приняли наконец такое решение: оставить Фомича в лагере, считать его проступок признаком отсталости и бескультурья (формулировку дал Байнуров) и прикрепить к нему для перевоспитания двух комсомольцев - Беки Эсенова и Ивана Бринько. Что должны были делать ребята с Фомичом, никто в точности не знал. Сразу после "суда" Фомич пошел к своим цистернам и бочкам, а Беки с Иваном побежали в забой. На другой день историю с Фомичом уже рассказывали как анекдот приехавшим из Маров корреспонденту ашхабадской газеты и фотографу. Фотограф сразу же снял Фомича за работой - старик отпускает топливо бульдозеристу Сапарову - и огорчился тем, что эту мирную сценку нельзя напечатать в газете под названием "Герои недавнего переполоха" или "В Третьем отряде снова все спокойно". Корреспондент Зурабов бывал на стройке раньше. Он знал Байнурова еще прорабом. Часа два Зурабов сидел в байнуровской будке и записывал цифры выработки и фамилии механизаторов, потом все трое и приехавший вместе с ними из Маров заведующий областным отделом культуры Курбан Кулиев пошли в забой, стояли на откосе и смотрели, как работают бульдозеры, а потом, спустившись вниз, разговаривали с машинистами. Ашхабадцы были в белых шляпах, в темных очках, концы брюк у них были завернуты и засунуты в носки, и выглядели они оба чудаковато и некстати по-туристски. Зато Курбан Кулиев, в сапогах, в полувоенном костюме и в массивной белой фуражке с широким козырьком, выглядел солидно и боевито. Никто с определенностью не мог бы сказать, чем занимается на стройке заведующий областным отделом культуры. Он обязан был, кажется, руководить библиотеками, устраивать какие-то лекции, посылать кинопередвижку на трассу. Все это в условиях пустыни было делом затруднительным, подчас невыполнимым, и поэтому то немногое, что делалось по этой части, было вполне под силу политотделу стройки и рядовым коммунистам, - оно и делалось рядовыми коммунистами в поселках и в отрядах, разбросанных по трассе. Когда в Инче, например, в клубном бараке устраивался концерт самодеятельности, то ставилась птичка красным карандашом не тольк

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  - 148  - 149  - 150  - 151  - 152  -
153  - 154  - 155  - 156  - 157  - 158  - 159  - 160  - 161  - 162  - 163  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору